Помоги проекту - поделись книгой:
— Любители «пыльцы» предпочитают мужской.
— «Пыльца» и герыч. Никогда не пробовал этого дерьма.
— Заткнись, Эд, — сказал бармен пьянице в углу, но К. А. уже устремился прочь из зала.
Открывая дверь мужской уборной, он кое-что вспомнил — то ли смех мужика в углу помог ему, то ли всплывшее в памяти грустное лицо Никса. Ведь есть один человек, который мог знать, что творилось с Никсом, и нужный номер имелся у него в телефоне. К. А. только удивился, что не додумался до этого раньше.
ГЛАВА 25
В ту пору, когда Ундина пыталась нарисовать бурю, Рафаэль Инман однажды сказал ей:
— Большие явления — штормы, извержения, цунами, землетрясения — они ведь не такие однозначные, правда? Их не просто нарисовать — они размыты. Совокупность природных сил и разрушений отражается в трудно понимаемом произведении абстрактного искусства. Это называется «гештальт», Ундина. Как пробудить гештальт?
Тем же вечером она полезла в Интернет и отыскала незнакомое слово.
Гештальт
Итак, она теперь находилась в Чикаго, возле огромного озера, которое само по себе являлось гештальтом — как огромное отверстие, заполненное отрицательное пространство. Только что она виделась с ужасно знакомой незнакомкой, своей биологической матерью (от самой этой мысли впору было упасть в обморок), которая сообщила, что ее кольцо находится в смертельной опасности, и оставила инструкции следующего содержания: «Закапай капли, потом сражайся».
Быстро идя по парку, Ундина испуганным, невидящим взглядом смотрела на нераспечатанное письмо, которое дала ей Вив. Вещи таковы, какими они кажутся. С платного телефона она позвонила маме и спросила осипшим голосом, не звонил ли ей кто на сотовый. Триш вздохнула.
— Твой телефон трезвонил словно свихнувшийся. В конце концов я взяла трубку. Думала, это ты. Но это оказался К. А. д'Амичи. Он сказал, что ему нужно поговорить с тобой, но какое-то время он будет вне зоны доступа. Я сказала ему, чтобы он оставил голосовое сообщение. Все нормально? Где ты?
Ундина объяснила, что она у озера, с Лиссой Гриффитс. Будет дома через час. Беспокоиться не о чем.
Ноги подкашивались, горло горело. Пытаясь набрать номер своей голосовой почты, она все время сбивалась и достигла цели только с третьей попытки. «Ундина, это К. А., — говорилось в торопливом послании. Судя по звуку, парень находился в небольшом помещении, и ей показалось даже, что на заднем плане она различает журчащую мелодию в стиле кантри. — Слушай, не знаю, где ты, но мне нужно с тобой поговорить. Нив пропала. И… — он прокашлялся, — я пытаюсь найти ее. Она… она, должно быть, в Шанхайских туннелях… под городом… И Моргана тоже. И Никс. Я не знаю, зачем я тебе это рассказываю, но если что-нибудь случится… если что-нибудь случится, позвони Джейкобу Клоузу и расскажи ему все, что я рассказал тебе. Я спускаюсь туда. Я в баре „У Денни“. — Голос парня послышался как будто ближе. — На пересечении Первой и Эш-стрит. Позвоню тебе, когда выберусь».
Запись закончилась. Ундина нажала кнопку «5» и выяснила, что сообщение было доставлено в 9.28, почти час назад. В 7.28 по портлендскому времени. Других сообщений не было. Она опустила трубку на рычаг.
Путь до озерной пристани через забитое машинами шоссе она преодолела почти бегом и села у самой воды, глядя вниз, потом перевела взгляд на горизонт. Кроме легкого поскрипывания лодок, ничто не нарушало тишину. Галька и куски бетона неподвижно лежали под водой, только речные водоросли колыхались, да небольшая волна регулярно набегала на парапет из дерева и камня, на котором она сидела, как на насесте.
Медленно, осторожно Ундина открыла конверт.
«Она — резатель. Она уничтожит тебя. Прошлой ночью она пыталась это сделать».
Ундина невольно огляделась в поисках темнокожей женщины с самолета, той самой женщины, рядом с которой ей было так спокойно, той самой, что дала ей содовую. Но заметила только туристов, нескольких прогуливавшихся бизнесменов да парочку подростков, пускавших камешки по воде.
Один из них был в футболке «Уайт сокс». Никто из них не представлял угрозы и не собирался на нее нападать.
Вдалеке, на разделительной полосе дороги, которую Ундина пересекла минуту назад, топталась небольшая кучка людей. Движение замерло, раздалось несколько автомобильных гудков. Все казалось замедленным и размытым. Потом из-под цветной волны движущихся машин вырвалось какое-то трясущееся небольшое существо и вприпрыжку понеслось к ней. Это была собака — маленькая черная такса, та самая, которая гуляла в розовом саду.
Ундина встала и пошла по гранитным блокам в сторону дороги. Какая-то машина наполовину въехала на разделительную полосу.
Старушка.
Небо было ярко-синим, светило солнце. Вокруг все замерли. Она шла быстрее, направляясь к пешеходному переходу. Машины остановились, в неподвижном летнем воздухе звучали гудки. Вспыхивали красные фары, взвыла сирена, и она вспомнила.
Стоя возле светофора, она услышала рядом с собой женский голос. Он произнес всего лишь нечто вроде: «Давай, Генри. Иди сюда…» — но что-то в этом голосе испугало ее, и она бросилась через дорогу, не дожидаясь, пока переключится сигнал. Как только гранитные блоки набережной не рухнули в озеро от визга тормозов машины, ехавшей на…
— Простите… — Она остановила какую-то пару, шедшую от разделительной линии. — Что произошло?
Они покачали головой и нахмурились.
— Какая-то машина въехала на разделительную линию и едва не сбила пожилую женщину. Водитель в плохом состоянии. Женщина не удержала собаку… маленькую таксу. Вы ее не видели?
Ундина кивнула, глядя на них.
— Собака побежала туда. — Ундина показала направление.
— Скажите это старушке. Она чуть не свихнулась.
Ундина подошла к месту происшествия в одно время с машиной «скорой помощи».
— Где старушка? — спросила она какого-то незнакомца. Он пожал плечами. — Я должна сказать ей, что с ее собакой все в порядке.
Человек посмотрел на нее, и тут до Ундины дошло, что держит в руках две вещи: раскрытое письмо и коричневый пузырек с глазными каплями. Она спрятала руки за спину.
— Спросите у бригады, — сказал он. — Они, скорее всего, забрали ее в машину. Она в порядке. А вот женщине за рулем… той не слишком повезло. Вы ей не родственница?
— Нет, — ответила Ундина с заминкой.
Мужчина поджал губы и опустил глаза.
— А! Просто… она тоже темнокожая. — Он махнул рукой. — Глупое предположение. А старушка… она в порядке.
Глупое предположение, что она имеет отношение к женщине за рулем машины, которая едва не сбила старую женщину. Чернокожей женщине, той самой, которая была сейчас в очень плохом состоянии.
Ундина оглянулась на тающую толпу и увидела представительного мужчину в красной куртке, который стоял возле машины и что-то бормотал по рации. Пока она не встала прямо перед ним, он не обращал на нее внимания.
— Вы не знаете, где сейчас та старушка?
Он рассеянно улыбнулся.
— Я… я видела ее собаку, — продолжала Ундина.
— Она будет очень рада. — Не отнимая рации от уха, он кивнул и громко добавил, словно хотел выделить эти слова из какого-то другого разговора: — Замечательно.
Он показал на санитарную машину — Ундина уже замечала краем глаза мигание огней. Машины на дороге все еще гудели, но люди начали расходиться.
— Идите туда. Она сзади.
Ундина кивнула и направилась к «скорой помощи». Вдруг вспомнив, она обернулась и крикнула мужчине:
— Водитель в порядке?
— Я не могу вам выдать эту информацию, мэм, — мужчина махнул рукой, чтобы Ундина проходила, — но со старушкой все нормально. Она там, сзади.
Ундина пошла туда, куда он показывал, перекатывая в пальцах коричневую бутылочку и потирая большим пальцем стекло.
Что ее смущало? То, как он кивнул? Или какая-то искорка в его взгляде?
Нет. Все она выдумывает. Она пошла к «скорой», собираясь сказать старушке, что ее собака цела, а потом вернуться домой и поговорить с мамой. Это идиотское письмо надо просто выкинуть, и все станет нормально, как прежде.
Трясущейся рукой она откупорила бутылочку и капнула по одной капле в каждый глаз. Какой вред может принести одна капля? Моргнув на ходу, не сбавляя шага, она приближалась к открытым дверям «скорой». Створки с универсальным знаком «тут вам окажут помощь» были распахнуты настежь. Она шагнула к ним, все еще мигая из-за той ерунды, которую капнула в глаза.
— Рад видеть тебя, Мотылек.
Моргана скорчилась возле того края стола, к которому была привязана ремнем Нив, и тихонько поскуливала, тонкими руками прикрывая голову. Голос Блика доносился до нее точно так же, как тогда в лесу… На этот раз она не поднимет головы. Она не хотела видеть скользкое извивающееся нечто, которое всего секунду назад пыталось пролезть ей в горло. Она провела языком по губам и с гадливостью ощутила липкие выделения Мотылька, оставшиеся под носом. Что делать дальше, она не могла придумать. Все пошло наперекосяк. Никс пропал; Мотылек — кем бы он ни был сейчас — слышал, как она угрожала Нив. А теперь еще появился Блик, Но что он предпримет, она не знала. Очевидно, что они вторглись в его личную камеру пыток. Моргана сжалась от ужаса, а прерывистый плач Нив ввинчивался ей в уши и затоплял все внутри, будто кровь, расплывавшаяся по груди ее платья.
— Нет-нет-нет-нет, — стонала девушка, — нет-нет-нет-нет, не надо больше. Блик, мне больше не нужно…
Не нужно что? Что, черт возьми, делал Блик? Моргана содрогнулась. Ей очень хотелось поднять глаза, но она боялась, что этим снова даст возможность высвободиться тем формам, что жили внутри ее. А делать это сейчас нельзя. Что бы там ни приказывал ей Мотылек, она не станет повиноваться, пока не подготовится к высвобождению форм. Слишком рано, сказал Мотылек на вечеринке у Ундины, и он был прав. Сейчас еще рано, и ей многому предстоит научиться.
Пальцы Морганы царапнули холодную землю; она заставила себя посмотреть наверх. Мотылек выпрямился и раскачивался назад и вперед, пытаясь в мерцающей темноте сфокусировать взгляд на Блике. Она смотреть на Блика еще не была готова, но слышать его могла.
— Ты выглядишь ужасно… как всегда, старина. Нет, правда. Здешняя обстановка неважно сказывается на твоем старом теле, а, Джеймс? А ты привык к тому, что оно такое мужественное, такое шикарно-притягательное. И впрямь жаль, что с нами такое происходит. Вот зачем я привел сюда Нив.
Блик умолк, и Моргана медленно перевела взгляд на резателя. Склонившись над связанной девушкой, он жестоко ухмылялся, а она узнала голос негодяя и теперь хватала ртом воздух, плача все отчаяннее, умоляя:
— Пожалуйста, пожалуйста. Не надо.
— Она поможет мне. — Блик поднял глаза.
Все еще привязанная к столу, сидящая на земляном полу Нив проследила за ним взглядом.
— Пожалуйста, — проскулила она, и Моргана увидела ее глаза, полные слез. — Помогите хоть кто-нибудь.
— Если ты думаешь, что сможешь забрать девчонку, Мотылек, то ты получишь еще кое-что. Моргана, дорогуша! — Блик повернулся к ней и прошептал: — Спасибо. Нет, я серьезно. Спасибо.
От его шепота Моргану начало безостановочно трясти. Пока он говорил, она пятилась к стене; вот ее ладони уперлись в сырую холодную землю. Тьма вокруг, трупный запах, жуткий хриплый плач Нив, ее заляпанное кровью платье, собственное чувство вины — все это ввинчивалось в ее голову, переплетаясь, вгрызаясь и просачиваясь в каждую частичку тела.
Нет, еще слишком рано.
— Muchas gracias,[58] что помогла мне решить эту маленькую проблему, Морри, — снова зазвучал в ее ушах голос Блика. — Но ты допустила промашку в одном принципиально важном пункте. — Он встал прямо перед ней, и ее поразило, каким похудевшим, изможденным выглядит его лицо. — Где Никс?
Моргана попыталась забиться поглубже в темный угол, но отступать было уже некуда. Она покачала головой и перевела взгляд на Мотылька — тот смотрел на Нив, явно намереваясь помочь ей. Пленница опустила голову и тихо плакала, уткнувшись в колени.
— Я не знаю, где Никс, Блик, — прошептала Моргана. — Нив очень плохо. Ты должен отпустить ее.
Блик оглянулся на связанную девушку.
— Но ведь именно ты привязала ее к столу, Моргана, дорогая моя. До сих пор она была такой покладистой и сговорчивой. Вот только теперь… Что ж, полагаю, ты знаешь, что произошло.
Он запустил руку в светлые волосы Нив и рывком запрокинул ее голову назад.
— Ты сбежала, маленькая глупая девочка? Думаю, мне следовало этого ожидать. В пещере… скажем так, немного уютнее. Не так ли, зверушка? Но, к счастью, Моргана нашла тебя.
Блик медленно запечатлел слюнявый поцелуй на шее Нив.
— Мы хотим, чтобы ты, в конце концов, оставалась в сознании. У нас еще долгие девять месяцев впереди. Хмм? — Он заржал, и Нив хрипло взвыла.
— Отпусти меня. Прошу, Тим, отпусти меня. Пожалуйста. Я буду хорошей. Я никому не скажу. Пожалуйста, отпусти меня…
— Ну… — Блик перевел взгляд на Моргану. Она почувствовала, что все внутри обрывается, и невольно вцепилась пальцами в стену. — Подружку свою проси.
Моргана заметила, что в пещере посветлело — совсем чуть-чуть, но все-таки. Стараясь не выдать себя резким движением, она осторожно осмотрелась. Пока Блик измывался над беглянкой, Мотылек крайне медленно приподнял стоявшую на столе лампу. Теперь его взгляд был устремлен не на связанную девушку, а лишь на хрипящую тварь возле нее и исполнен такой глубокой ненависти и решимости, что Моргана попятилась. Подняв лампу как можно выше, Мотылек посмотрел на Моргану. Она не могла полностью прочитать то, что скрывалось в его взгляде, но почувствовала, чего он ждет от нее.
— Что касается меня, — услышала Моргана собственные слова. — Я думала, я тебе нравлюсь.
И Блик… омерзительный, самодовольный Блик… с ухмылкой повернул к ней голову.
— Что, любимая?
— Я сказала, что я тебе…
Лампа с треском обрушилась на голову Блика и разлетелась на куски.
— Нравлюсь! — взревела Моргана в тот самый миг, когда Мотылек сделал выпад.
На мгновение воцарился хаос. Блик, охваченный пламенем, катался по столу. Моргана наклонилась, поспешно освобождая запястья Нив и помогая ей встать.
Только бы удалось дотащить Нив до двери, только бы удалось вывести ее из туннелей, хоть на себе вытащить. Тогда она станет героиней. Мотылек не сможет обвинить ее в том, что она — резатель. Он первым сделает ошибку, а она выкрутится. Нив она все объяснит позже… свалит все на идиотскую сестринскую ревность. Мотылек же позаботится о себе сам.
— Давай, Нив…
Пока Блик извивался, стараясь сбить пламя, Моргана тащила растерянную девушку к отверстию в стене, за которым, как ей казалось, она видит слабейший намек на дневной свет.
— Моргана? — проскулила Нив. — Моргана, помоги мне… прости меня… Я…
— Скорее, — еле слышно прошептала Моргана.
— Мне страшно…
Моргана бросила последний взгляд через плечо на Блика, который уже начал подниматься, а огонь тем временем перекинулся с него на залитый маслом стол.
Оставалось сделать только один шаг.
— Нив!
В проеме выросла чья-то тень — тень того, кого Моргана никак не ожидала тут увидеть.
Ад оказался не совсем таким, как его представлял себе К. А. Он думал, что там жарко, но здесь было холодно и пахло смертью. Холод не мог рассеять даже огонь, полыхавший в самом его центре и бросавший на всех присутствующих гнилостные желто-зеленые отблески. У чертей, как выяснилось, были красивые имена — Тимоти и Джеймс, Нив и Моргана.
Но его сестра здесь ни при чем — она лишь пыталась спасти Нив и, обвив руками бедную девушку, тащила ее к той двери, через которую К. А. только что вошел. Но как она узнала, что Нив здесь, в туннелях? И почему Нив была вся залита кровью?
Поделиться книгой: