Агент из Кандагара

– Кем являетесь лично вы?

– Вашим связным, – сообщила Мартина. Через несколько секунд добавила: – И немного специалистом, который должен дать официальное заключение о вашем поведении и вашей возможной готовности к нашему заданию.

– Задание сложное?

– Исключительно.

– Вы меня успокоили, – криво усмехнулся Физули, – теперь мне будет гораздо легче.

– Вот ваши новые документы, – протянула она ему новый паспорт, – теперь вы турецкий гражданин Ахмед Сабанчи. Можете сдать мне свои документы. В больнице вы будете проходить проверку как турецкий гражданин. Вы меня понимаете?

– Вот мои документы. – Он достал паспорт, протянул его Мартине. – Что-нибудь еще?

– Деньги у вас в какой валюте?

– Все, что вы мне выдали. Доллары и евро. Сто долларов обменял на турецкие лиры. Больше никаких денег нет.

– И никаких документов? – уточнила она.

– Больше ничего нет. Я примерно представлял себе, куда именно еду.

– Понятно. Мы уже можем ехать. Пятнадцать минут прошло.

Они вышли из комнаты, поднялись по лестнице, прошли к автомобилю, стоявшему во дворе. Физули оглянулся по сторонам. Второго автомобиля здесь не было, даже когда они приехали. Неужели Фоксман уехал отсюда на такси? Но спрашивать об этом не хотелось. Они уселись в машину, ожидая, когда откроются тяжелые ворота.

– По легенде, вы получили тяжелую контузию во время взрыва в Эрзеруме, – пояснила Мартина, – примерно три года назад. На заднем сиденье есть папка с подробным объяснением того, каким образом вы получили свою контузию.

Он перегнулся назад, взял папку, начал внимательно читать документы. Ворота медленно открылись. И они увидели стоявшую прямо перед ними полицейскую машину. Двое сотрудников полиции вышли из автомобиля, показывая им жестами, чтобы «Фольксваген» не трогался с места.

– Только этого еще не хватало, – поморщилась Мартина, но не стала заводить мотор.

Один из офицеров полиции подошел к ней. Другой начал обходить машину, чтобы оказаться рядом с Физули. Первый офицер козырнул и наклонился к Мартине.

– Добрый день, – вежливо поздоровался он, – извините, что мы вас беспокоим. Вы можете показать свои документы?

– Конечно, – кивнула Мартина, доставая документы. – Я могу узнать, что случилось?

– Ничего, – мягко сказал офицер, забирая документы, – обычная проверка.

Физули не мог видеть его лица. Он стоял слишком близко к машине. Второй находился в двух шагах от их автомобиля.

– Вы Мартина Гложник? – уточнил офицер.

– Там все написано, – немного нервно ответил Мартина.

– Я понимаю, – сказал офицер. Неожиданно он наклонился к ним, доставая оружие. И почти вплотную приставив его к груди несчастной женщины, сделал два выстрела. Она дернулась, пули разорвали ей блузку и пиджак. Капли крови брызнули на лицо ошеломленного Физули. Он замер на месте, не решаясь поверить собственным глазам. Второй офицер тоже достал пистолет, сделав шаг к автомобилю и явно намереваясь выстрелить в пассажира, находившегося на переднем силенье. Физули повернул голову. Мартина заваливалась на бок. Положение было отчаянным…

Третий кандидат

Бахыш-хан лично приехал в Кембридж, чтобы проведать Маджида. В этот вечер он увез своего молодого друга за город, чтобы поужинать в небольшом ресторанчике, где им никто бы не помешал общаться. Маджид не мог знать, что повсюду за ними следовали два автомобиля с сотрудниками американской разведки, которые контролировали все их передвижения и разговоры.

– Завтра вечером тебе позвонит твой родственник, – сообщил Бахыш-хан, – он предложит тебе прилететь в Бейрут, где ты увидишь своего отца и Абу Усеиба, который попросит тебя о небольшом одолжении.

– Откуда вы можете знать, о чем меня попросит Абу Усеиб? – удивился Маджид.

– Мы знаем, – очень серьезно ответил Бахыш-хан, – именно поэтому я приехал к тебе в Кембридж, чтобы увидеться с тобой. Завтра тебе позвонит твой родственник. А послезавтра ты улетишь в Бейрут. Возможно, что завтра вечером тебе позвонит и твой отец.

– Вы умеете предвидеть будущее? – улыбнулся Маджид. – Мой отец человек довольно непредсказуемый. Он может изменить свое решение в любую минуту.

– И тем не менее тебе завтра позвонят, – уверенно продолжал Бахыш-хан, – а затем ты полетишь в Бейрут. Выслушай меня и наберись терпения. Абу Усеиб предложит тебе отправиться в Афганистан. Это как раз то, о чем мы с тобой говорили. Тебя попросят проверить лабораторию, в которой разрабатываются новые препараты для наших единоверцев. Но среди сотрудников лаборатории могут быть те, кто работает на другую сторону. Ты умный парень, Маджид, и должен понимать, как нам необходима твоя помощь. Никому в Бейруте ты не имеешь права рассказывать о наших встречах и разговорах. Никому. Ни Абу Усеибу, ни даже своему отцу. Когда ты отправишься в Афганистан, я последую за тобой. Но видеться там мы не должны. Твоя задача честно и добросовестно выполнять все, о чем тебя попросят Абу Усеиб и твой отец. Это твой долг, как мусульманина и как хорошего сына.

– А если в лаборатории действительно будут подозрительные люди, как я вам смогу сообщить об этом? – поинтересовался Маджид.

– Ты не должен нам ничего сообщать, – сразу сказал Бахыш-хан, – мы сами тебя найдем. Твоя задача только добросовестная работа на благо наших друзей. И будь очень внимателен, чтобы тебя не могли обмануть. Враг бывает коварен, у него может быть тысячи лиц.

– Как интересно. Никогда не думал, что смогу стать шпионом, – добродушно признался Маджид, – но если вы считаете, что так нужно…

– Это нужно во имя нашего общего дела, – убеждненно пояснил Бахыш-хан. – Сейчас я подарю тебе мобильный телефон и часы. Мне нужно, чтобы твоя новая трубка была всегда с тобой. В любое время дня и ночи она должна быть включена. У нее мощная батарея, но будет хорошо, если ты будешь постоянно ее заряжать. – Он протянул аппарат. Это была небольшая модель «Нокии». Маджид взял телефон, повертел его в руках, открыл.

– Устаревшая модель, – усмехнулся он.

– Там уже вставлена карта, – сообщил Бахыш-хан, – нужно только перенести на нее нужные тебе номера телефонов. И не забудь, что карту нельзя доставать из аппарата. Ты все понял?

– Понял. Но я думал, что телефон будет другой. Более навороченный.

Бахыш-хан покачал головой. Трудно иметь дело с таким простодушным молодым человеком.

– Теперь часы, – продолжал он, – я дам тебе часы, которые ты тоже должен носить все время на руке. И, желательно, никогда их не снимать. Если тебя спросят, ты можешь сказать, что это подарок близкого тебе человека. Например, твоей девушки.

При упоминании о девушке Маджид покраснел, смущенно отвернувшись. Бахыш-хан достал часы. Простая модель обычной «Омеги». Он повернул часы, показывая надпись на английском. «Дорогому Маджиду на память».

– Спасибо, – кивнул юноша, рассматривая часы.

– Всегда носи их на руке, чтобы они не остановились. Там автозавод, который подзаводит часы, когда их носят на руке, – пояснил Бахыш-хан.

– Я знаю, – кивнул Маджид.

– Возьмешь недельный отпуск, – продолжал его наставник, – но сделай это так, чтобы об этом узнало как можно меньше людей.

– Я как раз завтра встречаюсь с профессором, – вспомнил молодой человек.

– Нет, – резко сказал Бахыш-хан, – ни в коем случае ничего не говори. Иначе ты все испортишь…

Маджид вздрогнул, настолько категоричным и строгим стал голос его собеседника.

– Ты хороший ученый, – сказал, немного успокаиваясь, Бахыш-хан, – но плохой шпион. Как ты можешь завтра просить профессора отпустить тебя на неделю, если тебе еще никто не позвонил? Они позвонят только завтра вечером. Или вообще послезавтра. Как ты можешь заранее знать, что они тебе позвонят.

– Но вы же знаете… Да, я понимаю. Извините меня.

– Старайся не допускать таких ошибок, Маджид, иначе вся наша работа ни к чему не приведет. Нам очень важно, чтобы ты разоблачил чужого человека в лаборатории, куда тебя привезут. У тебя одна и главная задача. Делать все, что тебе скажут, и внимательно наблюдать. Потом мы проанализируем все данные и, возможно, сумеем выйти на укрывшегося там предателя. Поэтому никому не доверяй и старайся меньше говорить. Тебя обязательно начнут проверять, но ты чист и не желаешь зла нашим братьям. Зато в мусульманском мире всегда будут помнить великого шахида – твоего дядю – и благородство вашей семьи.

– Спасибо, – пробормотал Маджид.

Они просидели за ужином еще около часа. Бахыш-хан и Маджид заказывали только минеральную воду. Обслуживающий их официант был из Польши и понимал, что оба гостя – мусульмане, и поэтому не будут заказывать алкогольные напитки. Вечером Бахыш-хан подвез Маджида до общежития и остановил машину в двух кварталах от здания. Когда Маджид ушел, Бахыш-хан тяжело вздохнул и, развернув машину, поехал за город, где его уже ждал небольшой автобус с сотрудниками разведки. Он припарковал машину рядом и вошел в автобус. Трое сидевших в автобусе сотрудников весело приветствовали его.

– У вас есть что-нибудь выпить? – зло поинтересовался Бахыш-хан.

– Только пиво, – ответил один из них.

– Давай, – кивнул он и, взяв протянутую бутылку, отпил прямо из горлышка.

– Весь вечер ужинали – и ни капли спиртного, – пробормотал он, – я стану трезвенником и попаду в почетные члены «Анонимных алкоголиков».

– Тебе нельзя пить спиртного, ты у нас мусульманин, – пошутил один из сотрудников.

– Перестань, – поморщился Бахыш-хан, – этот парень способепн вывести из себя кого угодно. Он какой-то слишком заумный. Я начинаю жалеть, что мы его выбрали.

– Разве у нас был выбор? Нужно было, чтобы его выбрал Абу Усеиб. В Агфанистане нужен талантливый химик, а он самый талантливый из всех возможных кандидатов.

– Я знаю, знаю. Но вы слышали, как он сказал о своем профессоре. А если бы он завтра пошел отпрашиваться? И об этом узнал бы Абу Усеиб? Это значит, что мы заранее сообщили парню о возможной поездке в Бейрут и дальше – в Кандагар. Можно было бы считать операцию закрытой. Любой дилетант поймет, что парень работает под нашим контролем. И после этого они будут осторожны вдвойне.

– Это твоя программа, – напомнил ему один из сотрудников, – ты сам об этом много раз говорил.

– Говорил, – раздраденно кивнул Бахыш-хан, – но теперь я начинаю всерьез опасаться. Он слишком наивен и слишком занят своими химическими формулами. Живет в своем мире грез. Нужно быть осторожнее. Часы и телефон проверили?

– Да, все работает.

– Хорошо. Нужно прослушивать его постоянно, чтобы знать, о чем и с кем он будет говорить.

– Не беспокойся. Все, что касается нашей техники, нас не подведет.

– Надеюсь, – пробормотал Бахыш-хан.

Он даже не мог предположить, что уже сегодня поздно ночью его молодому подопечному позвонила Сабрина, с которой Маджида связывали романтические чувства. Они разговаривали минут десять, и каждое слово Маджида было слышно сотрудникам технической лаборатории американской резидентуры в Лондоне. А затем Маджид допустил ошибку: сообщил Сабрине, что наверняка уедет и вернется в Кембридж лишь через некоторое время. Именно поэтому они не смогут увидеться в следующую субботу.

Бахыш-хан спал, когда ему позвонили и разбудили, сообщив об этом разговоре. Он пришел в ярость, услышав об этом признании Маджида. Теперь ему уже было не до сна. Он не мог предположить, что его подопечный сделает еще одну, гораздо более непростительную ошибку, когда оставит телефон и часы на столике в своей комнате и спустится вниз, за книгой, которую у него взял проживающий с ним в одном здании ливанец Вахид Хасан. Тот прибыл в Кембридж только недавно, но уже успел подружиться со всеми, настолько дружелюбным и открытым молодым человеком он был.

Маджид постучал в дверь и вошел в комнату, в которой Вахид Хасан жил вместе со своим другом из Германии – Паулем Нигбуром. Они радостно приветствовали пришедшего Маджида, хотя время было уже совсем позднее, но разве у молодых людей бывает такое понятие, как позднее время? Маджид задержался в их комнате минут на сорок. Они весело обсуждали последние матчи Лиги чемпионов, в которой немецкая «Бавария» оказалась на грани вылета, тогда как две английские команды гарантировали себе выход в следующий круг. Вахид Хасан болел за англичан, а Пауль Нигбур соответственно за немцев. На этой почве они постоянно спорили. Маджид, пытавшийся примирить обоих друзей, признался, что всегда больше симпатизировал испанским командам, и особенно «Барселоне». И тогда спор разгорелся с новой силой.

– На следующей неделе «Барселона» будет играть с «Челси», – вспомнил Вахид Хасан, – вот тогда мы и посмотрим, кто из них победит.

– «Барселона» выиграет, – убежденно сказал Маджид.

– Это еще неизвестно, – возразил Вахид Хасан, – нужно учитывать фактор своего поля.

– Я бы поставил на ничью, – вмешался Нигбур.

– А я уверен, что «Челси» выиграет, – закричал Вахид, – вот увидите, обязательно выиграет. Я думаю, что нам нужно заказать билеты и поехать вместе на стадион, если, конечно, еще остались места.

– Обязательно, – обрадовался Маджид. Но он вспомнил, что на следующей неделе его, возможно, не будет в Великобритании и нахмурился.

– Нет, – осторожно сказал он, – я, наверно, поеду домой. Отец звонил, просил приехать. Я буду смотреть этот матч по телевизору.

– Ничего, – успокоил его Нигбур, – мы будем болеть и за тебя.

Маджид еще некоторое время провел в комнате своих друзей и только затем поднялся к себе. Если бы Бахыш-хан мог услышать и этот разговор, то его наверняка хватил бы апоплексический удар от нервного напряжения. Но, к счастью Бахыш-хана и его коллег, они не услышали этого признания Маджида. Молодой человек вернулся в свою комнату и через некоторое время спокойно заснул.

Утром следующего дня Вахид Хасан подошел к автомобилю, который стоял у выхода из парка, расположенного рядом с общежитием, и уселся в салон, на заднее сиденье.

– Он куда-то уедет, – сообщил Вахид Хасан.

– Когда?

– Не знаю. Но он сказал, что на следующей недели его не будет в Кембридже.

– Как он это объяснил?

– Сказал, что позвонил его отец и попросил приехать.

– Они не говорили с отцом ни вчера, ни позавчера, – убежденно произнес сидевший в салоне автомобиля неизвестный мужчина, – может, ты что-то перепутал?

– Нет. Он точно сказал, что позвонил отец и просил его приехать.

– Тогда он солгал. Ты не догадываешься – зачем? Может, он поедет в другое место?

– Может быть. Но мы предложили ему отправиться с нами на футбол, а он сказал, что его здесь не будет.

– И больше ничего.

– Нет.

– Хорошо. Если будут какие-нибудь новые подробности, сразу сообщай нам.

– Обязательно. До свидания. – Вахид Хасан вылез из салона автомобиля и отправился обратно в общежитие.

Несчастный Маджид даже не мог предположить, что стал объектом пристального наблюдения израильской разведки после своей встречи с Бахыш-ханом. И теперь его соотечественник Вахид Хасан, уже давно завербованный израильской разведкой, внимательно следил за ним, сообщая о всех передвижениях Маджида своему резиденту. Таким образом к утру этого дня израильская разведка получила сообщение о предполагаемой поездке Маджида в Ливан.

Вечером Маджиду действительно позвонил отец. После традиционных приветствий отец попросил сына приехать в Бейрут по очень важному делу. И сообщил, что ему перезвонит их дальний родственник, который будет встречать Маджида в аэропорту. Маджид не удивился, он только улыбнулся про себя. Приятно было чувствовать себя суперчеловеком, который заранее знает, о чем именно с ним будет говорить их дальний родственник. Тот перезвонил почти сразу и подтвердил вызов в Ливан, добавив, что билет на имя Маджида уже куплен и отправлен электронной почтой.

На следующее утро Маджид вылетел в Бейрут, успев перезвонить и попрощаться с Сабриной. Он не мог даже предположить, что в тот момент, когда его лайнер находился в воздухе, Сабрина вышла из дома и пошла через улицу. Внезапно появившаяся серебристая «Ауди» сбила девушку и сразу умчалась. Сабрина не погибла, у нее были сломаны ключица и левая рука. Она попала в больницу, где первым навестившим ее был Бахыш-хан, представившийся как родственник и знакомый Маджида. Он оставил ей цветы и фрукты под умиленными взглядами матери и тети Сабрины, прилетевших в Лондон из Роттердама. Они не могли знать, что на ликвидации Сабрины настаивал именно этот человек и их дочери очень повезло, что она осталась в живых.

Тарва. Граница Афганистана и Пакистана

Этот небольшой городок был расположен почти на самой границе между двумя государствами и почти не контролировался афганскими властями, так как местная власть в Тарве обычно сохраняла нейтралитет по отношению к воюющим сторонам.

К небольшому одноэтажному дому подъехал пыльный внедорожник, в котором находилось несколько мужчин. Сидевший на переднем сиденье рядом с водителем высокий мужчина в традиционном афганском одеянии вышел из салона автомобиля и, кивнув остальным, вошел в дом. У него была густая черная борода, строгие черты лица. Войдя в дом, он вежливо поздоровался с сидевшим в первой комнате мужчиной. Тот молился, обратившись лицом к Мекке. Рядом лежал автомат. Гость прошел дальше. В соседней комнате навстречу ему поднялся мужчина. Он был чисто выбрит, вопреки местным обычаям, но одет в местный свободный костюм – льняные брюки и длинную рубаху навыпуск. Гость вежливо поклонился.