– Тюрьма, – сказал он. – Вот что тебя ждет. И меня тоже, если я в это ввяжусь.
– Ты меня просто плохо слушал, – возразил Радзин. – За ошибки не сажают. Еще никого не посадили. В крайнем случае тебя выгонят с работы. Но тогда она тебе больше не понадобится, это я гарантирую. Чем ты, в сущности, рискуешь? В чем твоя вина? В том, что поверил профессиональным рудознатцам? Что искренне хотел найти источник пополнения государственной казны? Причем без малейшей личной материальной заинтересованности. Твоя единственная задача – обеспечить гладкое прохождение проекта в правительстве, все остальное лежит на мне. Создание компании, выпуск акций, организация государственного тендера и прочее. В конце концов, от продажи акций казна получит немалый процент. Ну и мы с тобой, конечно, тоже…
– Все это будет десять раз проверяться, – не сдавался Алексей.
– Конечно, – согласно кивал Радзин. – Как раз этим я и намерен в первую очередь заняться. Я отправлю туда экспедицию, которая подтвердит первичные результаты. Совершенно официально. Причем ко мне это не будет иметь никакого отношения.
– Участникам тендера результатов твоей экспедиции будет недостаточно. Они захотят получить те же результаты самостоятельно.
– А кто их туда пустит? – удивился Радзин. – Все-таки речь идет о стратегическом сырье. В конце концов, нужно доверять тому, что говорит государство.
От цинизма этих слов Алексея слегка передернуло. Он принялся с жаром спорить, но Радзин отвечал спокойно и убедительно, и к завершению разговора пыл Алексея угас.
– Зону вместе будем топтать, – пробурчал он.
– Прошу тебя, без жаргонных оборотов, – поморщился Радзин. – Что за манеры у вас в правительстве?..
После этого они встречались еще несколько раз, и Алексей уже не спорил и не возмущался. Они спокойно обсуждали то, что им предстояло сделать.
Шедший впереди Иван вдруг замер и предостерегающе поднял руку, потом поманил к себе Глеба.
– Слышишь? Рябчик совсем близко разговаривает. Теперь с добычей будем.
Глеб прислушался и действительно услышал нежное посвистывание. Теперь они двигались очень медленно, тщательно выбирая, куда поставить ногу, осторожно и мягко раздвигая в сторону ветви. Они обогнули с двух сторон густой куст и снова застыли. Сразу десятка три рябчиков облепили невысокую пихту посреди полянки, словно диковинные пушистые плоды. Глеб медленно поднял двустволку.
– Ба-бах! Бах!
Пять или шесть птиц свалились на землю, остальные сорвались с места и плотной стаей исчезли меж древесных стволов.
– Зачем жаканом выстрелил? – осуждающе покачал головой Иван. – Все равно же не попал!
Глеб в азарте действительно выпалил не только из правого ствола, заряженного мелкой дробью, но и из левого, где по таежному обычаю всегда сидел патрон с пулей-жаканом.
– Погорячился, – пробормотал он, перезаряжая ружье.
Они подобрали убитых рябчиков и уложили в заплечные мешки.
– Сейчас еще найдем. Они далеко не улетели, – сказал Иван.
В самом деле, глупая непуганая птица отыскалась очень быстро. Вся стая, оказывается, вновь сидела на лиственнице всего в каких-то ста метрах от прежнего места. Новым залпом они сбили еще четыре штуки, а потом вновь отправились за улетевшей стаей и снова нашли ее очень быстро…
– Хватит, однако, – сказал Иван, затягивая горловину доверху набитого птичьими тушками мешка. – Возвращаться пора, а то до темноты не поспеем. Да и нести тяжело.
Рябчики были крупные, жирные, каждый тянул граммов на семьсот.
– Слушай, Иван, а фактория в какой стороне? – спросил Глеб.
– Вон там, – автоматически махнул рукой Иван в сторону восхода солнца и поднял голову. – А зачем тебе?
– Да я так спросил. И долго туда добираться?
– По земле – не знаю, не пробовал ни разу. По земле туда не дойдешь, никто не ходил. Там, на востоке, хребет – скалы по сто метров, на них и альпинист не влезет. Потом еще болота…
– А если я все же попробую?
– Прямо сейчас? – удивился Иван.
– Ну хотя бы.
– Иди, если хочешь, – пожал Иван плечами. – Только жалко тебя. Не дойдешь. Рябчиков съешь, патроны кончатся – пропадешь, Йока.
– Даже если ты мне свои патроны отдашь?
– Конечно! Как через хребет перелезать будешь? Даже я не знаю, а ты – тем более. Разве можно с тайгой шутить!
– Ладно, пошли домой, – сдался Глеб, но едва они тронулись, возобновил разговор:
– Слушай, Иван, продай мне лодку!
– Почему продай? – оглянулся он. – Если нужно – так бери.
– Уговор – дороже денег! – быстро проговорил Глеб.
– Конечно, – подтвердил Иван. – А ты куда плыть хочешь? Вниз или вверх?
– Вниз, – неуверенно ответил Глеб.
– Это можно, только если недалеко, – кивнул Иван, не оборачиваясь. – А то против течения возвращаться трудно.
– Зачем возвращаться?
– А как же! Пять километров вниз – пороги, там никакая лодка не пройдет. Разобьешься вдребезги. Мы туда за тайменем ходим только с мотором.
– А если вверх плыть?
– Да разве вверх без мотора проплывешь, Йока? – снисходительно усмехнулся Иван. – Ты же сам видел, какая вверху река. Можно вдвоем изо всех сил грести – все равно вниз относит. Мы только один раз в год вверх плаваем, когда в факторию баржа приходит. Столько бензина уходит, Йока, сказать страшно!
– За бензин, Иван, я тебе заплачу.
– Да я бы тебе и так дал. Только нету у меня бензина. Совсем мало осталось. До фактории не хватит.
– Да как же нет? – рассердился Глеб. – Ты же осенью в факторию собираешься!
– То – осенью, – сказал Иван. – Осенью все едут. Староста бензин дает, кому не хватило. К тому же осенью перед самыми морозами вода совсем другая, идти гораздо легче.
На этот последний, малопонятный Глебу довод вообще нечего было возражать. Он понял, что дальнейший разговор просто бесполезен, но все же не удержался от того, чтобы задать последний вопрос:
– А если я у старосты попрошу, он бензин даст в долг?
– Попроси, – охотно поддержал Иван. – Староста может дать. Хотя вряд ли. Сихэрче летом никому не велит давать из общих запасов. Потому что никто не знает, какая зима будет. А знаешь, Йока, год назад баржа вообще осенью не приходила. Кака-ая трудная тогда была зима! Вот Сихэрче и беспокоится.
– Я так и не пойму кто у вас тут главный, – раздраженно сказал Глеб, – староста или Сихэрче? Ты уж объяснил бы мне.
– Конечно, староста, – объяснил Иван таким тоном, будто разговаривал с младенцем. – Староста – это власть. Но Сихэрче – мудрый человек, поэтому все его слушают. И староста тоже. Теперь понятно?
– Теперь понятно. – Глеб устало махнул рукой и с досадой сплюнул себе под ноги, но шагавший чуть впереди Иван этого конечно же увидеть не мог.
«Все равно сбегу, – мрачно думал он. – Хрен удержите!»
Вернулись в село еще при свете, хотя солнце уже скрылось за утесами. Жена и старшая дочь Ивана – Наталья с Ульяной – тут же взялись готовить рябчиков. Обдали тушки крутым кипятком, ловко обдергали перья, пух и сунули в жаркое горло печи. Баню сегодня не готовили, обмывать пот и усталость охоты Иван с Глебом пошли на реку. В ледяных струях плескались, пока у Глеба от холода даже виски свело.
Рябчики под хрустящей корочкой выглядели удивительно вкусными, рот Глеба немедленно наполнился слюной. Немного поворчав, Наталья выставила по тихой просьбе Ивана на стол бутыль с брусничной настойкой. Но едва они с Иваном подняли по первой, раздался легкий стук, и в избу вошла Анна.
– Здравствуйте, – сказала она, не глядя на Глеба. – Иван, не поможешь колоду передвинуть?
– Йока поможет, – немедленно ответил Иван. – Глеб, пойди помоги девушке. Справишься? А рябчики никуда не денутся. Мы с ними тебя подождем.
– Постараюсь, – буркнул он, отлично понимая, что Анна как раз за тем и пришла. Но деваться было некуда. Не отказывать же в помощи женщине. Он проглотил слюну и вышел вслед за ней.
Они пошли по улице. Анна впереди, не оборачиваясь, Глеб чуть сзади. Хотя уже опустились сумерки, сейчас ему казалось, что вся деревня провожает их взглядами – любопытствующими и одобрительными, что вызывало в его душе весьма противоречивые чувства. Не то чтобы Анна ему не нравилась, как раз наоборот, но настойчивость, с которой все вокруг стремились их соединить, вызывала у Глеба внутренний протест.
Проходя мимо двора старосты, Глеб приостановился. Паштык колол дрова у сарая. Это был крепкий, начинающий лысеть мужчина лет шестидесяти, глава большого семейства. Глеб знал, что из восьмерых его детей старшему стукнуло уже тридцать пять, младшей же дочери было всего восемь. Жена старосты, несмотря на такое количество беременностей, сохраняла, как и большинство женщин поселка, сухую, почти стройную фигуру, оставаясь легкой и быстрой на ногу.
– Здравствуй, Петр Корнеич! – крикнул Глеб и повернулся к Анне: – Ты иди, я сейчас догоню.
Староста отложил топор, вгляделся в сумеречный воздух.
– Здравствуй, Йока. С охоты вернулся? Что добыли?
– Да на рябчиков с Иваном ходили. Петр Корнеич, разговор есть.
– Заходи, если недолго. А то я баньку наладил. Если хочешь – вместе попаримся.
– Нет, спасибо, – мотнул головой Глеб. – Слушай, Петр Корнеич, мне домой пора отправляться. Засиделся я тут у вас. Ты бы мне помог, как местная власть. Может, попросил бы кого… Тебя послушают.
– Так-то оно так… – Староста поскреб редкую щетину на подбородке. – Только кого же сейчас попросишь? Сейчас, Глеб, не знаю как по батюшке, самая работа у всех. Лето у нас короткое, надо запасы на зиму готовить. Как тут человека от дела отрывать?
– Слушай, Корнеич, а ты тогда мне дай лодку, а? Я и сам доберусь. А лодку оставлю кому скажешь, потом заберете.
– В чем вопрос! Бери на здоровье. Хоть мою, – легко ответил староста.
– С мотором?
– Ну… – Староста слегка нахмурился. – С мотором-то с мотором, да вот с бензином проблема. Нет у нас бензина.
– Да как же! – воскликнул Глеб. – Иван говорил, что запасов до зимы хватит!
– Это с чего ж он взял?! Бензин, понимаешь, у нас общественный. Такие дела в одиночку я не решаю. Если и хватит до зимы, то с трудом, это я точно тебе говорю. И вообще сомневаюсь… Нет, Йока, с бензином, извини, я тебе не помогу.
– Так без бензина я отсюда не уеду!
– Почему не уедешь? – удивился староста. – Вот зима наступит, река встанет, тогда можно будет.
– Не могу я ждать до зимы, – упрашивал Глеб.
– А что тут поделать, Йока? – развел руками староста. – Я тебя понимаю, только все равно ждать придется. По-другому никак не получается.
На крыльцо выбежал паренек – один из сыновей паштыка.
– Ата! Баня готова, иди, мать зовет!
Староста тут же с облегченным вздохом вскочил на ноги.
– Так не пойдешь со мной в баньку, Йока? Нет? Зря…
Глеб свернул с улицы к дому Анны и грудь в грудь столкнулся с Донгаровым. Толчок получился совсем слабый, Глеб тут же отпрянул, бормоча извинения, но Донгаров совершенно неожиданно и очень агрессивно пихнул его твердой ладонью в грудь так, что Глеб отлетел на пару шагов назад.
– Ты что, Аким? – растерянно сказал Глеб. – Я же случайно.
– Улицы тебе мало! – злобно прошипел Донгаров. – Думаешь, ты здесь самый умный?!
Он снова шагнул вплотную и схватил Глеба за запястье. Глеб попытался выкрутить свою руку из захвата, но пальцы охотника сжимались словно клещи. Лицо кривилось злобной гримасой.
– Ты зачем сюда пришел, щенок?! Своего нет, чужое забрать хочешь? Я таких, как ты, в реке топлю!..
Глеба охватила жаркая волна гнева. Он хотел бы избежать ссоры с Донгаровым, но вряд ли теперь это было возможно. Вспоминая юношеские навыки занятий дзюдо, сцепил обе руки в замок и резким движением с поворотом локтя легко освободился. В глазах Донгарова вспыхнуло удивление. Он широко размахнулся, но Глеб без труда избежал удара коротким уклоном.
– Прекрати, Аким! – крикнул он. – С ума сошел?
Донгаров же все сильнее впадал в ярость. Прыгнув вперед, он вцепился в отвороты халата своего противника. Он был ниже Глеба, но намного жилистей и сильней, несколько секунд они с сопением топтались на дорожке, потом Донгаров приподнял Глеба, готовясь швырнуть наземь, однако тот зацепил стопой его ногу, и теряющий равновесие Донгаров был вынужден его оттолкнуть. Глеб все же не удержался на ногах. Упав, быстро перевернулся на бок и, не пытаясь подняться, провел подсечку. Донгаров грузно грохнулся на спину.
– Хватит! – крикнул Глеб, успевший встать первым. – Довольно! Опомнись!
Донгаров сел. Падение совсем не повредило ему, даже не оглушило, он просто пришел в некоторое замешательство, совершенно не рассчитывая получить от худосочного, слабосильного Йоки настолько квалифицированный отпор. Злобно бормоча что-то неразборчивое, он потянулся к ножу, висевшему на поясе в ножнах.
– Гле-еб! – услышали они голос Анны. – Ты где?
– Тут… я тут, – отозвался Глеб. – Я сейчас иду.
Он быстро прошел мимо Донгарова. Тот так и остался сидеть, проводив Глеба взглядом, исполненным ненависти и угрозы.
– Ничего, – негромко сказал он ему в спину. – Встретимся еще… Йока!
– Что там случилось? – спросила Анна, заметив его возбуждение.
– Ничего, – буркнул он, пытаясь скрыть учащенное дыхание. – Все в порядке.