Аукцион

– А Дворец возместит стоимость посуды, которую они все сейчас вынесут?

– Херня вопрос, и ты тоже проваливай.

Ждан поставил перед Адрианом кружку и нахмурился.

– Ничего здесь не случится. А не дай Прогресс я тебя или твоих бабищ засеку где-то, отхватите моментально.

Ждан икнул, снова уменьшился до уровня своего роста, прибитого к полу, и заковылял к служебной двери. Адриан запрыгнул за стойку и набросился на шкафы в поисках «Кома-Тозы». Он терпеть не мог едкую колкость алкоголя, вспыхивающие перед глазами блики, неизменно появляющиеся, когда ты под градусом. Он стоял, согнувшись над шкафчиками, когда дверь «В морду» в очередной раз брякнула. Адриан выпрямился и увидел, что Данте приперся не один, – они с Лисой практически всегда ходили парой, как приклеенные.

– Ничёсе! Захватил свою городскую?

Адриан заулыбался. Несмотря на то что они с Лисой успели друг к другу привыкнуть и даже проникнуться теплом, которое, впрочем, чаще скрывали, городская каждый раз удивляла. Она была вся такая нелепая в этой черной кофте, затянутой под горло, и с серьезным взглядом, которым, видимо, надеялась распугать всех вокруг. Тем временем настоящий гарант ее безопасности не торопясь раздевался. Если Данте пристроил шляпу на вешалку – значит, разговор предстоял действительно серьезный. Лиса цеплялась своей странной лапищей за спинки всех стульев. Вместо аккуратной кисти у нее оказалась странная клешня, которую она гордо выставляла перед собой, словно в рожу совала: на, смотри, я не вылизанная городская девчонка, – и по первости Адриана даже смущало ее увечье. Еще Адриан видел: хоть без руки, хоть без обеих, все равно городской лоск подсвечивал Лису изнутри. Такую брось в Кварталах на часок – потом и по частям не соберешь.

– Добро пожаловать в мое королевство. – Адриан все-таки выцепил «Кома-Тозу» и теперь радостно дергался туда-сюда в поисках стакана поприличней.

– Мы вообще-то по делу, – рявкнула, как отрезала.

Значит, дело касалось плана: когда заговаривали о душах, Лису срывало раздражение. Она, видимо, забыла, что не такие уж они и друзья и что у Кварталов свои правила общения с властью.

– Тише-тише, – балансируя на одной ноге, пытаясь подцепить бокал с верхней полки, второй рукой Адриан вытащил из кобуры ствол и направил Лисе в лицо. – Данте на тебя намордник забыл напялить?

– Адриан, убери, блядь. – Данте отреагировал слишком поспешно, дергано, выйдя за рамки привычной непоколебимости.

Очаровательно.

– Ага, вот оно что. – Адриан наконец-то устроился перед стойкой со стаканом. – Если вы трахаетесь, Данте, это еще не значит, что ей позволено с Королем так разговаривать.

Лиса побагровела.

– Или еще нет? Ну, не вечер.

– Завали.

ладушки, попали.

– Короче, пристрелю суку, и все тут. – Адриан спрятал оружие и присосался к стакану.

– Ну, что не поделили? Я вас не для этого собрал, для дела.

– Что еще?

Они обсуждали все тысячу раз. Так подробно, насколько позволяла ситуация. Аукционный Дом оставался неприступной крепостью. Все, что они могли, – склеивать кусочки информации, раздобытой тут и там, надеясь, что худо-бедно получится цельная картинка.

Из того, на чем удалось сойтись. Н.Ч., несмотря на выкаблучивания Варлама, предоставил Адриану душу, дал добро на пересадку в особом порядке, и это было разумно с его стороны, учитывая, что смена власти в Кварталах – еще один шанс для Города наладить отношения с неуемным соседом и искупить муки совести (если таковые вообще имелись) из-за того, что́ городские с Кварталами вытворяли, бессовестные. Операция Лисы тоже проводилась в особом порядке, того требовали статус семьи и, вероятно, невысказанное намерение Аукционного Дома отработать смерть старшей дочери, ведь попытка не пытка.

– Это значит, что после торгов мы все окажемся на операционном этаже, – подытожил первый этап Данте.

– Думаешь, тебя тоже пустят? – засомневалась Лиса.

– Они не станут нас разделять. Следить проще, когда мы вместе.

Лиса выяснила, что Адриану проведут операцию первому, и это вполне укладывалось в логику Аукционного Дома: квартальных в Городе задерживать нечего.

Дальше они стукались лбами.

– Я убью его.

– Нет, я.

– Что за тупость.

Лиса и Адриан перетягивали Варлама, как мальчика для битья, не в состоянии решить, кто все-таки избавится от главы Банка Душ.

– У тебя кишка тонка, Лиса-крыса.

– Ты нихрена обо мне не знаешь.

Данте позволял им собачиться, ковыряясь в баре; терпеть препирательства этих двоих на трезвую голову было невыносимо. Хорошо хоть, они успели решить, что Варлама Кисловского стоило убрать, пускай сначала ни Адриан, ни Лиса не поняли намерения Данте избавиться от всех владеющих секретом душ подчистую.

– Как же мы управимся с машиной? А дальнейшие пересадки?

– От них останутся записи, их вели на бумаге, это факт. Да и я с процессом… Сталкивался.

– Откуда?

Данте отодвинул ворот рубашки, демонстрируя собирающий кристалл, но Адриан лишь скептически поджал губы: как будто пересаженных душ было достаточно! Они просто снова уперлись в тайну Данте за семью печатями.

– Из-за Варлама умерла сестра Лисы, а ты, Адриан, грохнул его мать.

– Ты убил его мать?

– Да случайно! Чё ты мину-то скорчила?!

– Тихо! – прогремел Данте, пододвигая Лисе стопку «Нокдауна», который та уже цедила совсем не морщась. – Лиса права, Варлам слишком тебя ненавидит, Адриан. Даже если он догадается, что ему собрались мстить за стремительное поглощение старшей Тобольской, вряд ли в твоем присутствии он сможет думать о чем-то, кроме твоей неприятной рожи.

Адриан возмущенно цокнул.

– Мы не пушками меряемся, а пытаемся сделать так, чтобы план сработал. Но если что-то пойдет не так, действуйте как знаете, мне плевать, кто его грохнет.

Самый сложный этап – их операции. Нужно подгадать так, чтобы Адриану успели пересадить душу и чтобы то же самое не успели провернуть с Лисой. Неясно еще, как организм Адриана отреагирует на пересадку, будет ли он в состоянии сделать хоть что-то. В любом случае после начала заварушки у них останется время до прихода охраны: на операционный этаж даже у охраны допуска нет, это общеизвестный факт, прописанный в правилах Аукционного Дома. Много ли времени – непонятно.

– А что с Н.Ч.? – коротко срыгнув, уточнил Адриан.

– Н.Ч. полностью на мне. Раздобуду пропуск, найду его. Убью.

Лиса и Адриан переглянулись. Голос Данте затухал, когда он говорил об Н.Ч., многолетняя вендетта в действии. Лиса, чуть поморщившись, выпила еще, Адриан закатил глаза, ему было знакомо это чувство. Лиса ревновала, пускай изо всех сил старалась не подавать виду.

План отхода оставался мутным. Даже если им удастся покинуть здание, нужно будет еще пересечь пост – пройти через ударников и про-псов. Все трое понимали, что могут погибнуть до того, как выберутся; всем троим было все равно. Месть отодвигала страх, месть выламывала хребет осторожности.

– Тогда так и действуем. Совсем скоро.

Данте постучал по столу и позвал Ждана, а сам вышел через черный ход. Управляющий прыгающей лысиной вернулся за барную стойку, снаружи напирали постоянники, пора было валить, но Адриан сидел, то ли из принципа, то ли просто слишком глубоко погрузившись в мысли.

– А зачем вообще ты хочешь душу? Тебе не кажется это отвратительным?

Еще одна. До сих пор Лиса молчала про это, но, видимо, любопытство не выдержало, а Адриану хватало этих проповедей от Данте. Данте не надоедало по двадцать раз на дню напоминать Адриану, что извлечение души убивает доноров, что существует куча рисков для здоровья, что реципиент впадает в зависимость. Ну и главное, что пересадка души меняет сущность, меняет все. Каждый раз меняет, будто новые души откусывают от старого естества по чуть-чуть. Адриана это не волновало, он и без операций так жил – словно надкушенный.

– Для моих планов нужно больше времени. – Адриан потряс пустой бутылкой «Кома-Тозы». – Не могу позволить себе ссохнуться и сдохнуть прежде, чем все закончу.

– Хочешь в Короля наиграться? Самое длительное правление в истории Кварталов. Адриан Градовский – нате, смотрите.

не так.

До Адриана недавно дошло. Он всю жизнь мечтал стать Королем, это была идея фикс, толкавшая его вперед. А тут… Нет, он не задумывался о том, что после пересадки сможет задержаться у власти. Возможно, на десятилетия. Долгие десятилетия, которые однажды превратятся в сотню лет. Волновало другое: сможет ли он когда-нибудь сказать Владу

прости меня.

Без страха, чтобы боль отступила, выпустила и он был рядом.

– Ага, – Адриан утопил смешок в стакане с «Кома-Тозой», – только об этом и мечтаю.

– Чужая жизнь того не стоит.

влад. влад стоит всего.

– Да срал я на чужие жизни. Ты-то чё моросишь?

– Эта зараза прикончила мою сестру, – глухо, слова почти не разобрать, – не хочу, чтобы так было со мной. Не хочу, чтобы так было вообще хоть с кем-то.

– Вот она, городская. За всех решила.

Лиса морщилась, когда Адриан называл ее городской. Адриану это нравилось, и он продолжал хлестать ее по щекам обидным словом. Вернулся Данте.

– Скажи хоть ты ему, почему от пересадки душ нужно избавиться…

– Адриан, душа дана человеку одна. Так и должно быть. Все эти манипуляции разрушают нас.

– Ага, стелешь занятно. А тебе нахрен за это бороться?

– За идею, мой Король. За идею.

Адриан понимал, что Данте врет ему, но он тоже врал, поэтому ложь устраивала обоих, на лжи и держался их маленький шаткий союз.

«В МОРДУ»

получи сам или дай соседу

Напитки алкогольные

• Собачий глаз

• Нокдаун

• Пост 3984

• Крысиный двор

• Королевские слюни

• Рассказ дворцовой няньки

• Они (Городские)

• Заброшенный остров

• Колдобан

Напитки безалкогольные

• Вода (речная)

• Вода (водохранилище. Наличие уточнять у Элечки)

• «Кома-Тоза»

Еда

• Хрустящие крысиные лапки (крысохрустики по специальному Ждановому рецепту)

• Крысиные хвостики в остром маринаде

• Галетки «Воробушек» (порция на компанию. Компания оплачивает стоимость всей воробьиной стаи в блюде)

• Овощная тушенка (редька, картошка, по четным дням – помидорова подлива за дополнительную плату)

Напоминание

Бар «В морду» работает в частном порядке. Установлены штрафы за драки/перестрелки/поножовщины без предварительной договоренности с руководством заведения. Штрафные расценки можно узнать у управляющего.

Пса не кормить, не гладить, не корчить ему рожи.

* 1 8 6 г.

Дети Дворца бегали большой хищной стайкой, крушили все что вздумается. Для детей Дворца не существовало запретов, и, если двери не открывались перед ними достаточно быстро, они сносили их с петель. Адриан командовал своим войском, раздавал лещей и вручал награды в виде дефицитных в Кварталах сладостей (только не засахаренные орехи, которые носил Клык). Каждый год на выдуманную годовщину дружбы Адриан сражался против Влада – одни мальчишки против других, до крови, до синяков, до тех пор, пока кто-то не сдастся. Победитель получал звание «лучшего другалиссимуса».

мой лучший друг.

Влада и Адриана не воспринимали по отдельности – комплектом, не отдирающимися друг от друга, как жвачка под столиками во «В морду». Даже когда они спорили и возились возмущенным клубком по полу, для Адриана не было ничего естественней. В конце концов, они всё делали вместе. Вот и вляпались вместе.

Мерзотности случались не слишком часто, зато каждый раз превращались в показательную казнь, собиравшую и обычных зрителей, и фанатов расчлененки, и тех, кому от увиденного становилось дурно и страшно. Клык и Бульдог входили в состав специальной группы Свиты, и именно за счет отсутствия у них совести и жалости в Кварталах истреблялись мерзотности. Когда Адриан видел, как расправляются с теми, кому втюхивали нарушение из этой категории, он внутренне вздрагивал, но в остальном был уверен:

мы здесь ни при чем.

Привычка срастаться со стенами, заползать в надежное стройкино нутро пришла позже, но как только они начали ныкаться с тупым остервенением, Адриану стало мерещиться, что теперь не он смотрел на других – другие смотрели на него и подозревали.

Сначала этот Варлам-Хер-Вам в школьном туалете,

и вот отец.

Адриан сидел на кровати, подобрав под себя ноги. Влад лежал головой у него на коленях.

– Нет, не так. Дай сюда. – Влад выхватил у Адриана складной нож и аккуратно воткнул в ладонь. – Видишь, чем глубже встает лезвие в трещину, тем четче твои линии… эм… жизни.

– Где этой херни понабрался? – похихикивал Адриан, но смотрел на руки Влада не отрываясь. У него были красивые белые руки, ногти отдавали розовым.

– Мамины подруги научили. Так, слушай, эта линия про то, какая тебя ждет судьба.