Граница

– Мы должны отсюда уйти, – спокойно сказал Этан. – До наступления темноты мы должны убраться подальше.

– А куда нам идти?

Вопрос задала девочка с повязкой на глазу. Она снизу вверх смотрела на Этана как на сумасшедшего.

– Кто ты вообще такой? – резко продолжила девчонка. – Погоди-погоди… Ты тот самый мальчишка, которого привезли к нам несколько дней назад. Тебя зовут… Этан, да?

– Да. Этан Гейнс. Честно говоря, – он пожал плечами, – это придуманное имя. Своего настоящего я не помню.

Он попытался изобразить некое подобие улыбки, но у него ничего не вышло.

– А я училась в школе, в десятом классе, – сообщила она. – Откуда ты взял это имя?

– Увидел на указателе, кажется. Имя как имя, не хуже других. А ты Никки… а по фамилии?

– Стэнвик.

Здоровый глаз ее покраснел от пыли и дыма, но, кажется, был темно-карий.

– А родители твои где?

– Умерли, – спокойно ответила она, и Этан подумал, что это, должно быть, произошло в самом начале войны. – И старшая сестра тоже.

– Мне очень жаль.

– Мне тоже. А у тебя? – спросила она будничным голосом, как бы между прочим, будто они обсуждали фасоны кроссовок.

Мир стал жесток, подумал Этан, и люди очерствели… те, кто остался в живых, много чего и насмотрелись, и натерпелись. В этом мире надо быть черствым, иначе погибнешь.

– Я их не помню, – ответил Этан. И заметил шрам у нее на лбу, прямо над повязкой, и несколько шрамов поменьше на щеках. А от нижней губы до подбородка шел шрам значительно глубже.

– Никки с нами уже давно, – сказала Оливия. – Она прибыла сюда в первое лето. Мне надо встать. Помогите, пожалуйста.

Этан и Никки помогли Оливии встать на ноги. Оливию немного покачивало, и Этан был наготове, если женщина упадет, но она держалась на ногах довольно крепко.

– Спасибо, – поблагодарила Оливия.

По дороге, направляясь к ним, шла группа людей, шесть человек, одного из них двое почти несли на себе. Она узнала Джоэла Шустера, Ханну Граймс, Гэри Рузу, а еще…

– Боже милостивый! – проговорила Оливия сдавленным от волнения голосом. – Да это же Дейв!

Сердце Этана подпрыгнуло. Дейв Маккейн был одним из двоих, кто поддерживал худого старика с белой бородой и длинными, такими же белыми волосами, забранными в конский хвост. Насквозь пропыленный и всклокоченный Дейв, однако, не производил впечатления человека, который только что пережил катастрофу; на нем были все те же джинсы, черная изорванная футболка и неизменная темно-синяя бейсболка на голове. Каштановая борода, тронутая сединой, поседела, казалось, еще больше, но виновата в этом была все та же пыль. На боку в кобуре висел «узи», а на поясе, тоже в кобуре, прятался револьвер. Лицо выглядело мрачным, а на переносице виднелся кровавый порез. Увидев Оливию, Этана, Никки Стэнвик и Джей-Ди, он и бровью не повел, просто кивнул им, будто они недавно расстались.

– Давай-ка пока устроим Билли здесь, – сказал он. – Джей-Ди, кажется, он сломал правую ногу. А с тобой что?

– Ничего особенного. Потянул лодыжку. – Джей-Ди пожал плечами, хотя на самом деле лодыжка зверски болела. – Билли, а ты как?

– Как кусок дерьма на крекере, – процедил старик сквозь стиснутые зубы. – Сломаешь ногу – сам узнаешь. Тут и без врача все понятно. Ой, черт бы вас… поосторожнее, не дрова сгружаете!

Оливия обняла Дейва так крепко, что тот хрюкнул от боли, а с одежды полетела пыль.

– Господи, я думала, что тебя уже нет в живых! – проговорила она.

– Вполне могло так случиться, – отозвался он, обнимая ее в ответ, но не так крепко, жалея тонкие женские косточки. – Сижу себе на балконе, думаю о том о сем. Вдруг вижу какие-то шары в небе, потом эта штуковина клюет носом и орет, хоть затыкай уши. Успел только оружие схватить и сиганул вниз. Помню только, что бежал как заяц.

Он поискал глазами Этана. Не станет он говорить, что прыгал не со своего балкона, а с балкона этого мальчишки, после того как ногой открыл дверь, чтобы вытащить парня. Потом мрачно окинул взглядом тела под простынями.

– Уже известно сколько? – спросил он.

– Пока нет, – ответила Оливия. – Но много.

– Черт! Черт! Черт! – ругался Билли Бэнкрофт, которого опустили на траву. Злобно пыхтя, шишковатыми пальцами он ощупывал поврежденную ногу. – Семьдесят шесть лет живу и ни разу в жизни ничего не ломал!

Он бросил взгляд в сторону трупов. Немного помолчал, потом заговорил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Там есть среди них Джейк Келлер? Джоэл, ради бога, взгляни, пожалуйста.

– Давай я погляжу, – предложил Дейв.

Он справился быстро и расторопно. Третье тело получило особенно много повреждений, пятое еще больше. А девятое…

– Здесь твой Джейк, – сказал он.

– Черт бы его побрал! – сдавленным голосом проворчал Билли. – Удрал-таки, сволочь, плакали мои пятьдесят баксов… карточный должок. Ладно, что уж… пусть земля тебе будет пухом. Ну надо же, жулик…

– Нам здесь оставаться больше нельзя, – сказал Этан и сам удивился своему голосу: снова казалось, что говорит не мальчик, но муж. – Дейв, ты ведь это понимаешь. У нас даже нет времени, чтобы собрать все тела и…

– Но куда нам идти? – испуганно, на грани отчаяния спросила Никки. – Куда глаза глядят? Здесь наш дом… наша крепость… нет, это невозможно… невозможно…

Тут она посмотрела на лежащий среди развалин огромный горгонский корабль, и здоровый глаз ее словно остекленел. Коленки задрожали и подогнулись. Упасть она не успела, первым ее подхватил Этан, но тут же на помощь пришел Джоэл Шустер, и вдвоем они осторожно опустили девушку на землю. Она со стоном закрыла лицо руками и расплакалась; Оливия снова села рядом и, гладя ее по голове, принялась утешать.

– Она жила совсем недалеко отсюда, всего в нескольких милях, – сказала Оливия, обращаясь главным образом к Этану. – На Уэствью-авеню, кажется. Рассказывала, что весь район выгорел за одну ночь. Дома взрывались один за другим. Пришла к нам вся в лохмотьях, потерянная, со страшной раной. Так что… Пантер-Ридж и в самом деле стал для нее родным домом. Здесь, по крайней мере, можно было укрыться.

Оливия помолчала.

– Но Этан прав, – добавила она, глядя на остальных.

Дейв ничего не сказал, хотя и было у него такое желание.

Вперед выступил Джон Дуглас, опираясь на свою импровизированную клюку.

– Эта штука… она уже… начинает смердеть. И ночью на запах обязательно явятся серые. Пока есть возможность, надо уходить. Поискать местечко получше. Хоронить тела у нас нет времени, а тем более искать их в этих развалинах, – хмурясь, проговорил он. – А вот раненых здесь оставлять нельзя. Хотя ума не приложу, черт возьми, как они смогут идти. Да и я сам тоже.

Он поднял голову и посмотрел на холм, где паслись семь лошадок. Животные вели себя неспокойно, часто вздрагивали и даже, когда легко касались друг друга, взбрыкивали и отскакивали прочь. Семерка лошадок… но великолепной семерки из них не выйдет.

Все молчали. Тогда Этан понял, что именно нужно сейчас сказать, и он это сказал:

– Надо найти какой-нибудь транспорт. Вместительный… не знаю… человек на пятьдесят – шестьдесят.

– Ты имеешь в виду фуру? – спросил Дейв. – С большим прицепом? А ведь верно! Как же, найдем…

Он хотел добавить: «Сидя здесь сложа руки», но воздержался. В принципе грузовой тягач с прицепом можно найти где-нибудь на дебаркадере или возле складов. Промышленный район отсюда всего в каких-нибудь трех милях, не больше. А что касается топлива…

– Нам нужен дизель, – сказал он. – Готов поспорить, на заправках должно оставаться дизельное топливо. Или на автоналивных терминалах. Если найти насос, можно откачивать топливо прямо из цистерны. И еще нужен шланг, футов десять-двенадцать. Может, где-нибудь еще остался неразграбленный магазин стройматериалов. Хотя тут надо действовать осторожно. Где-то наверняка еще прячутся люди, они напуганы и вооружены. Всего боятся. Ты же не забыла про тот случай… – Последние слова он адресовал Оливии, напомнив ей, как в прошлом августе они вдвоем с Кэлом Норрисом вышли за пределы крепости в поисках пищи и воды, и Кэла подстрелили в шею из окна дома в Вест-Скайвее, и он умер от потери крови.

– Не обязательно грузовик, – сказала Оливия; голос ее снова обрел обычную твердость, в глазах засверкали живые искорки. – Пойдет и школьный автобус, да и обычный тоже. Мы будем искать все, что угодно, было бы топливо и аккумуляторы в порядке.

– Отлично, – одобрил Дейв, а сам подумал: «Ишь ты, аккумуляторы в порядке. В том-то и фокус, поди найди такой, с хорошими аккумуляторами», но тут же отбросил эту мысль: нельзя, чтобы она сбивала его с толку, по крайней мере пока. – Погоди-ка… Ты говоришь, мы будем искать… Уж не собираетесь ли вы, мэм, отправиться на поиски? Забудь об этом. Джоэл, ты верхом ездить умеешь?

– С детства на лошадь не садился, но в принципе не против.

– Я тоже умею верхом, – заявила Никки, которая успела вытереть лицо от слез и в поддержке Оливии больше не нуждалась. – До того как все началось, у меня была своя лошадь.

– Мне нужен кто-нибудь с пушкой, – отозвался Дейв, который давно подметил у Джоэла кобуру с револьвером. – Впрочем, третий тоже не помешает. Гэри, как ты на это смотришь? Я бы выбрал тебя.

– Нормально, но учти, я терпеть не могу лошадей, а они меня.

– Я поеду!

Это вызвалась сморщенная старушка по имени Ханна Граймс; в седых спутанных волосах ее словно поселился ураган. Она подняла пистолет, казавшийся огромным в ее руке, по которой бежали раздутые вены.

– Такой подойдет? Берите меня с собой, господин президент.

– Еще как подойдет, – отозвался Дейв, а про себя подумал: не дай бог, старушка рассыплется по дороге.

Он посмотрел на Этана, и ему показалось, что он своими глазами видит, как вращаются шестеренки у того в голове: «Белая Обитель. Кровь из носу, мы должны до нее добраться».

– Найти ручную помпу не так-то просто, – продолжил он. – Потом ищем грузовик. Если найдем, то аккумулятор почти наверняка сдох, но, даст бог, найдем запасной. – Он поймал себя на мысли, что обращается только к Этану. – Если найдем грузовик с горючим, которого хватит, чтобы добраться до заправки, да еще с дизельным топливом, нам очень повезет.

«Задача очень непростая», – подумал он. Но странно, почему они не пробовали раньше это сделать. Впрочем, раньше они не имели перед собой горгонского корабля, который разнес, к чертям, их убежище.

– Потом, – твердо продолжал он, – ищем медикаменты и прочее в какой-нибудь больнице или аптеке – в общем, что попадется. Возможно, придется сгонять на юг. Тебе понятно?

– Понятно, – ответил Этан, который прекрасно понял, о чем толкует ему Дейв.

– Все это надо сделать до темноты, – сказал Дейв, обратившись к Оливии. – А вам собрать всю еду, воду, оружие, какое найдете. В общем, все, что может пригодиться.

Он с сомнением бросил взгляд на дымящиеся руины и огромный разлагающийся остов горгонского корабля. В небе над головой уже собирались тучи стервятников.

– Да, и смотри, чтобы никто далеко в развалины не забирался, – добавил он, и Оливия быстро кивнула. – Хватит с нас на сегодня смертей.

Он очень на это надеялся.

Глава 14

Джефферсон Джерико, бывший хозяин Нью-Идена, очнулся на скамейке в парке незнакомого города под солнцем, которое с болезненной желтизной светило на сером, как кожа прокаженного, небе. Он быстро сел, обратив внимание, что от его одежды и тела пахнет чем-то горелым – запах показался ему очень знакомым. Хотя он сразу же понял, что этот запах вряд ли связан со способностью менять форму, которой владели горгонцы, поскольку сейчас его окружали почерневшие, искореженные скелеты сгоревших деревьев и огромные массы пепла между разрушенными строениями, в которых некогда жили люди.

Едва он встал на ноги, как к горлу подступила тошнота; впрочем, желудок у него был пустой, поэтому ничего, кроме слюны, из него не вышло. Вытерев мокрые губы, он обнаружил, что у него выросла борода – не очень, правда, большая, но неопрятная; возможно, двухнедельная. Здесь ли он пробыл так долго, или горгонцы и бороды умели выращивать так же быстро, как быстро она заставила его сделать этот последний шаг в область неведомого? А что касается одежды…

– Боже мой! – с крайним изумлением воскликнул он.

На нем была коричневая футболка со множеством пятен от пота и грязные джинсы. На ногах дырявые кеды. И без носков. Он оглядел свои руки, ладони. Ногти давно не стрижены, с траурными полосками. Линии на ладонях грязные, как грунтовые дороги в сельской местности. За всю свою жизнь он ни разу не был настолько нечистым. Если бы у него было зеркало, он наверняка увидел бы в нем и остальную маскировку, которой его снабдили горгонцы; возможно, если сбрить бороду, он был бы больше похож на себя, но они превратили его в бездомного бродягу, пережившего войну миров. Вдобавок одежда казалась какой-то скользкой… ткань была непривычная. Словно на него натянули змеиную кожу… ему стало страшно. Едва удерживаясь, чтобы не заскулить от отчаяния, он принялся через голову стягивать с себя футболку. Вдруг послышался какой-то шум, и Джефферсон прекратил свое занятие, так и не завершив, потому что случилось нечто такое, что вряд ли понравится и ему, и его бешено колотящемуся сердцу.

Что это был за шум, трудно сказать. Может быть, тихое посвистывание, какое бывает при перемещении воздуха. Возможно, шуршание, словно где-то работал крохотный механизм. Но что бы это ни было, звук слышался за спиной, совсем близко, и Джефферсон быстро опустил футболку и повернул голову, чтобы встретить свое будущее.

За стволом сгоревшего дерева стоял человек. Крупный, коренастый, широкоплечий, хотя по лицу казалось, что он очень давно ничего не ел: глаза провалились, щеки впали. Нос широкий и плоский, как у боксера; длинные черные спутанные волосы до самых плеч, такая же черная борода, которую он не брил, наверное, уже месяца два. Темно-синяя футболка, серые штаны и черные кеды, не менее грязные, чем у самого Джефферсона, если еще не грязнее. Глазки на голодном лице темные и маленькие, как кусочки кремня. За спиной виден рюкзачок оливково-зеленого цвета, какие продаются в армейских магазинах.

Человек смотрел на него равнодушно, не мигая.

– Кто вы такой? – спросил Джефферсон и удивился: голос его теперь отличался от того звучного баритона, что нес благую весть членам общины хайроллеров, подхваченный и разнесенный сетью GHR по ста пятидесяти шести рынкам.

Хайроллеры, божьи дети. Как давно это было… Кажется, сто лет назад… Он стоит на подиуме, у него за спиной десяток экранов со световыми эффектами, в свете прожектора сияет его вдохновенная улыбка, руки вытянуты вперед, и благая весть, которую он им несет, звучит так, как может звучать только в устах такого умелого торговца, как он… «Я раскрыл секрет богатства, рвущий на клочки ветхий фондовый рынок, в зашифрованном виде он дан всем нам в тексте Библии…»

– Воуп, – сказал человек.

– Воуп? Что это еще за имя такое?

– Такое, какое легко произносить, – был ответ.

– Ты от горгонцев? Тебя послали, чтобы ты меня защищал?

– Я – существо тварное, – ответил Воуп. – Что я такое, тебе знать необязательно. Но… да, я явился, чтобы защищать и направлять тебя.

Маленькие, остренькие глазки его ощупали небо.

– В этом секторе и в данный отрезок времени врагов нет. Можно двигаться свободно.

– Но куда? Куда нам надо идти?

– Следуй за мной, – сказал Воуп.

Он целеустремленно двинулся быстрым шагом по сожженному парку, мимо разрушенного детского городка с перевернутыми качелями и почерневшими от огня пришельцев качалками. Джефферсон послушно зашагал за ним. Они перешли улицу и направились вдоль разбитых и сгоревших домов, перешли еще через одну улицу, точно такую же. Джефферсон понял, что они приближаются к центру города, потому что вдали виднелись высотные строения. Два из них были будто подрезаны каким-то гигантским и очень острым лезвием.

– Где мы находимся? – спросил Джефферсон. – Какой это город?

– Форт-Кол-Линс, – раздельно ответил Воуп. – Кол-О-Рейдо.

– Что ты знаешь про мальчишку, которого я должен найти?

Джефферсон прибавил шагу, чтобы не отставать. Он все время озирался вокруг, то и дело поглядывая на небо. «В этом секторе нет врагов, говоришь?.. А вдруг есть?»

– Я всего лишь торговец, – продолжал Джефферсон, не дожидаясь ответа. – Меня нельзя было сюда посылать. Я человек не военный!

Воуп не отвечал.

– Я просто продаю разные вещи, – продолжал Джефферсон таким плаксивым голосом, что самому себя стало жалко. – Ты хоть знаешь, что это такое?

Воуп не откликался. «Ему наплевать», – подумал Джефферсон. Они достигли другого квартала, который уцелел от полного разрушения. Превратились в руины всего несколько домов. Двери в некоторых заколочены. В других кто-то уже успел оторвать доски и взломать двери. Джефферсон подумал, что эти дома похожи на гробы. Как и многие другие города, это был город мертвых.