Помоги проекту - поделись книгой:
Арман пригляделся. Матрос, конечно, не следопыт, но поверьте, после стада коров остаются такие выразительные следы (и лепешки тоже), что не спутаешь.
По этой дороге гнали скот. Много. В город…
Зачем?
Арман пригляделся.
А ведь и верно, похоже… знают?
Ноги на миг ослабели, и матрос едва не шлепнулся прямо в коровью лепешку. Устоял чудом.
Знают.
Тогда его задача сильно упрощается. Ему надо рассказать все страже на воротах, а там — посмотрим. Но вполне возможно, что часть его проблем будет решена.
Какая б там шлюха не была Шарлиз Ролейнская, а все принцесса. И за известия о ее судьбе градоправитель может и наградить. Или хотя бы не прогнать. Значит, будет где переночевать и пожрать, хотя бы разок, а дальше…
Работу он себе найдет, чай, не дворянин, руки дельные…
С этими мыслями Арман и пустился бегом к воротам.
Действительно, стража на воротах была другая.
Что такое обычный городской стражник? Навидался Арман таких, особая порода. Воришек гонять — в самый раз, а так…
Морда хитрая, пузо жирное, кольчуга не сходится, руки загребущие…
Так вот.
Этих — не было.
Стояли крепкие мужики, десятка два, которые в любой момент могли захлопнуть ворота и поднять тревогу. И на Армана посмотрели без доверия.
— Кто таков?
Оно и понятно, иные нищие лучше выглядят, да только Арман нищим не был. И себя понимал.
— Арман Тенор. Матрос я…
— Саларинец? — прищурился один из стражников. — Выговор у тебя…
Это верно. Язык один, и схожий, но саларинцы чуть растягивают «а» и чуть-чуть картавят на букве «н». Она у них получается как бы смягченная, не «н», а «нь».
Выглядит это достаточно мило, но в речь въедается, и саларинцев опознают по этим признакам влет. Так же, как аллодийцев по четко произносимой «о», а эларцев по рычащему утробному «р». Есть и другие признаки, но эти основные.
— Шли вниз по реке. Нас степняки перехватили, — честно признался Арман.
Лица стражников посерьезнели.
— А ты как спасся?
— Моей заслуги тут нет, — Арман и не подумал что-то скрывать от мужика с нашивкой десятника. — Эти сволочи поперек реки в узком месте цепь растянули, корабли и налетели. Передний на цепь, задние на передний.
Стражники закивали.
Вообще, Интара была рекой своеобразной. Где-то поуже, где-то пошире, но везде глубокой и судоходной. И в некоторых местах ее действительно легко было перегородить, до сих пор и камни были, и цепи, но степняки?
Чтоб эти скотокрады сообразили?
Арман понял сомнения и махнул рукой.
— Их много было. Я не считал, но ночью через их лагерь плыл, их тысяч тридцать, а то и больше.
— Плыл?
— Они вниз по Интаре идут. Я не так надолго их опередил, день, может, два… край — три.
— Тебя к градоправителю надо бы, — задумался один из стражников.
— Надо бы, — согласился Арман. — На нашем корабле плыла Шарлиз Ролейнская…
Стражники переглянулись. Кто это такая, по городу знали, встречать готовились.
— И?
— И то. У степняков она.
— Пошли-ка, я тебя лично к градоправителю отведу, — вздохнул старший. — Дело такое…
И то, дело важное. Хоть и не виноват Остеон в набеге, а пропала-то дочь у Самдия на территории Аллодии. Еще странам сцепиться сейчас не хватает.
А и потом…
Надо же знать, куда делась принцесса.
Симон Равельский, хоть и занят был по уши, но Арману время уделил.
Лично, не чинясь, усадил в кресло, налил вина и принялся расспрашивать. Арман таиться не стал, и честно поведал, как прятался, как боялся, как по реке плыл, как принцессу утащили….
Симон выслушал, как на исповеди, и вздохнул.
— Ты что делать-то хотел, парень?
— На корабль наняться, господин, — буркнул Арман. — Денег нет, ничего нет…
— Уж прости. Придется тебе в Равеле задержаться.
Арман дернулся было, но тут же понял, что никто его хватать, тащить и заключать под стражу не будет. Не с таким видом все это делается.
— Ее высочество все же королевская дочь, сейчас начнется скандал, потребуется хоть один свидетель происшедшего.
— Чтобы меня потом за трусость повесили? — недобро огрызнулся Арман. — Что не спас, а удрал?
Градоправитель тихо рассмеялся.
— Ага. То-то навоевал бы ты с одним ножом против нескольких тысяч степняков. Нет, ты все правильно сделал. Увидел, предупредил… Значит так, я секретарю скажу, побудешь пока в городе. Во время осады каждый защитник на счету.
Арман возражать не стал, но не был бы Симон градоправителем, если б не умел в людях разбираться.
— Не пошлю я тебя на стены. Мне тебя прямой резон беречь, чтобы никто не обвинил. Поживешь пока в казармах, со стражниками, а там, Брат поможет, и отобьём мерзавцев.
Ага. Отобьют такие… сразу не полегли бы.
Симон фыркнул.
— Наше дело продержаться, пока подмога не подойдет. А дальше видно будет.
Еще когда она будет, та подмога… и поможет ли? Да и будет ли кому помогать?
Но вслух Арман ничего не сказал. Поклонился, поблагодарил и послушно проследовал за секретарем. Что б там дальше ни было, но поесть горячего, а не сырой рыбы, поспать на мягком, переодеться — хотелось. А там можно и придумать чего, его в казармы отправляют, не в тюрьму.
Секретарь, Ханс Римс, который не менее своего патрона был опытен в чтении чужих мыслей по выражениям лиц, помалкивал.
А что тут скажешь?
Скоро последние из кораблей уйдут, и превратится город в одну тюрьму. А стражу будут степняки нести, под стенами…
И смысл человека в камере держать? Пусть пользу приносит…
Арман об этом не догадывался, не то бросился бы опрометью в порт. Но…
Казармы оказались неподалеку, там Армана накормили мясной похлебкой, в которой плавал большой кусок говядины, налили стакан вина, и мужчина почти без сознания упал на кровать. Спать вдруг захотелось так…
В эту минуту на него могло сотню степняков вынести — его бы убили, не добудившись. Безумно усталый мужчина спал.
Госпожа Ливейс весьма обрадовалась постояльцам. Как же, ее домик так герцогине понравится, что она и второй раз заглянула. Теперь тетушка Берта будет об этом всем постояльцам рассказывать.
Была она рада видеть и Ровену, но по другой причине.
Пока граф с сыном отправились корабль искать, графиня с дочерями еще спали, а Малена и Ровена спустились вниз и с удовольствием завтракали с госпожой Ливейс, как и в прошлый приезд. Тут-то тетушка Берта и выложила новости.
— Тебя, девочка, один человек спрашивал.
— Кто? — вскинулась Ровена.
— Имени он своего не назвал. Рыжий такой, что твой костер. Сказал, ты знаешь.
Ровена знала. Она прикусила губу, посмотрела на герцогессу.
— Ваша светлость… я отлучусь?
— Разумеется.
Разговор этот состоялся на следующий день после приезда ее светлости, сразу после обильного завтрака. Почему не раньше?
Так пока договорились, пока устроились, пока поужинали, тут и спать пора… не до разговоров. А вот с утра и поговорить можно.
— Я побыстрее постараюсь.
Малена покачала головой.
— Нет. Ты беременна… госпожа Ливейс, у меня к вам вопрос. Можно ли кого-то нанять, чтобы они сопроводили Ровену по делам?
— Можно, ваша светлость. А с вами…
— Это не мои люди. Графа Ардонского.
— То-то я и смотрю, нет того красавчика…
— Нет. Не приехал.
Берта замялась.
— Ваша светлость… показалось мне, верно?
— Что — показалось? — клещом вцепилась в оговорку Матильда.
— Кажется, я его не так давно в городе видела.
Малена посмотрела на Ровену. Получила в обратную такой же недоуменный взгляд — и передала управление Матильде.
— Госпожа Ливейс, — мягко начала поклонница Шерлока Холмса, а давно ли вам показалось?
— Дней пять-семь как…
— А на какой улице, ежели не секрет?
— Чего тут секретного. В порт я ходила, рыбку с утра покупала, морскую, свежевыловленную, иду обратно с корзиной, окунька умудрилась купить, да такого жирного, аж лоснился, а тут мимо меня человек десять проезжает. И один из них явно капитан Сетон, только он меня не узнал. И то, чего ему смотреть на старух, когда с ним такая красотка ехала?
— Светловолосая? — уточнила Матильда. — с голубыми глазами, такая…
Округлости Матильда показывала на себе, хоть и не надеялась отрастить их до Лорениных. Не с ее фигурой…
Поделиться книгой: