Время перемен

— Эй! — раздраженно выкрикнул один из слушателей — толстый, с рябой шерстью, какая бывает у южан. — Эй, может, хватит тут плакаться, а, килларг? Разве мы тебя для этого сюда позвали?

— Об этом и речь, — с достоинством произнес сказитель.

— Перестаньте, — вмешался Избавитель. — А ты, килларг, и вправду, расскажи-ка лучше о… о подвиге. В конце концов, все мы, тут собравшиеся, кое-что знаем о превратностях судьбы дорожника.

— Я лишь хотел особо отметить, что герой моего повествования впервые столкнулся с подобными трудностями. И посему их также можно рассматривать как часть подвига. И потом…

— Любопытная мысль, — сказал Избавитель. — И что, много было трудностей на пути… у Клеточника? — усмехнувшись, поинтересовался он.

* * *

Уходить из Гунархтора пришлось на рассвете, когда большинство жителей еще спали. После того случая у храма, несомненно, Рокха запомнили, а господин Миссинец не желал привлекать внимания к происходящему. «К тому же, — объяснял он, — тебе следует на некоторое время покинуть город. Власти еще не выловили всех Левачей. Оставшиеся наверняка захотят тебе отомстить».

Рокх сказал, что не боится. После чего получил затрещину и еще один совет: думать перед тем, как раскрывать пасть. Не для того его воспитывали, чтобы теперь выказывать свою безудержную удаль. Вон, иди за мечом и там геройствуй.

Ну и пошел, между прочим!

Вернее, пошли. Разумеется, отпустить Рокха одного господин Миссинец никогда бы не рискнул. В спутники воспитаннику был назначен Желтоклыкий с тремя кхаргами-зверьми впридачу. Сперва казалось — и тех многовато. Окрест на долгие дни пути раскинулись селения, как обычно, жмущиеся к своим Плато Детства. Здесь дорожникам (за которых и принимали Рокха со спутниками) всегда можно было отыскать пропитание и крышу на случай непогоды — разумеется, за соответствующую плату. Здесь Рокх наконец-то и сам почувствовал себя дорожником. Казалось, сбылась мечта — не вся и не так, как хотелось, а все же сбылась!..

В третьем или четвертом селении их едва не убили.

Началось с пустяка, с небольшого дождика, которому сейчас здесь было не время и не место, поскольку сезон дождей еще не наступил. Но этот шальной посланец небес откуда-то взялся прямо накануне вечера, и Рокх решил, что не желает ночевать в лужах. Поэтому они заглянули в ближайшую деревню. Здешние жители, правда, оказались прижимистыми — они тотчас унюхали, что к чему, и заломили плату вдвое больше обычной. Желтоклыкий шипел от гнева, но Рокх резонно заметил, что до ближайшего поселения идти минимум час, а дождь и не собирается униматься. И вообще, платит-то господин Миссинец, это он выдал деньги на путешествие, так что нечего жмотиться.

…Конечно, ему следовало обратить внимание на то, что при упоминании имени пророка Господнего местные кхарги насторожились. Но — не обратил. Отсчитал положенную сумму, заказал ужин себе и своим спутникам и отошел к тнилру. Стал, откинулся, расслабляя все тело. И неожиданно подумал, что главное в жизни дорожника, наверное, вот этот момент: полудырявая хижина, сквозь просветы в бамбуковых стенах видно селение, состоящее из таких же хибар, вдали, у горизонта, темнеет глыбой спекшегося времени местное Плато, и дождь барабанит по крыше, и ночь, и никуда не нужно торопиться, потому что…

Его размышления прервал хозяин. Вместе со своими воспитанниками он вошел в хижину — и здесь тотчас стало тесно. Жены хозяина и воспитанников внесли еду и смирно пристроились за пределами освещаемого очагом пространства. Как потом с досадой отмечал Рокх, у выходов пристроились.

Он отлепился от тнилра и шагнул в общий круг следом за Желтоклыким. Невзначай бросил взгляд на воспитанников хозяина. Вот забавно, они походили на нормальных кхаргов и в то же время на кхаргов-зверей. Вроде разговаривают, обладают собственной волей, но грубы, дикость какая-то нет-нет да и сверкнет в их глазах. К таким лучше спиной не поворачиваться.

А хозяин тем временем уже перехватывает твою руку: погоди, милейший дорожник. Перед тем, как приняться за трапезу, следует возблагодарить Господа нашего за то, что позволил нам прожить еще один день… ну и так далее.

И смотрит выжидающе; и пахнет подленько, настороженно.

Признаться, Рокх растерялся. Так получилось, что никогда прежде ему не доводилось молиться. В Гунархторе молитву считали делом интимным, поэтому кхарги обращались к Одноокому, уединяясь. Сей обычай, кстати, был крайне практичен и позволял уживаться в городе представителям обоих религиозных течений: и Левачам, и Правачам. Вместе с тем, Рокх знал, что в селениях частенько молятся в кругу семьи (семьей называли не только сообщество из воспитанников, жен и кхаргов-зверей, но и специальный круг-фундамент, на котором возводилась хижина).

…И что теперь? Какой глаз следует закрывать? Как не ошибиться?

Жаль, что его кхарги-звери не в этой хижине, а в общем сарае, с кхаргами-зверьми хозяина. Если бы они были здесь, силы бы хоть немного сравнялись… сравнялись… Ну да, конечно!

Он перехватил встревоженные взгляд и запах Желтоклыкого, посмотрел на едва заметно напрягшиеся спины воспитанников хозяина. Обидно разинул пасть в ухмылке.

И закрыл оба глаза.

Он стоял и ждал удара, но все обошлось. Хозяин растерялся, заморгал, закрыл сперва левый глаз, потом правый (а левый тем временем открыл) — словом, ему стало не до гостей. В условиях компактного селения, когда все всех знают, общая молитва способствует не только объединению. Она еще и выявляет иноверцев, если таковые вдруг по той или иной причине здесь появляются. В подобном случае свои же семейные и доносят на «провинившегося» старейшинам. И частенько дело заканчивается изгнанием иноверца из селения или даже смертью. Впрочем, если вспомнить, что для многих расставание с Плато Детства хуже смерти…

Той ночью Рокх заснул не сразу. Давняя мечта стать дорожником впервые предстала перед ним совсем в другом свете. Оказывается, даже странствие по населенным территориям может быть очень опасным. Не говоря уже о том, что оно требует значительных финансовых затрат. Дорожники, он знал, зарабатывают себе на пропитание тем или иным ремеслом, которым владеют в совершенстве. Кто-то лечит, кто-то сказывает киллахи. Рокх ничего этого не умел, разве что немного врачевать да воевать. А то, чему его обучали наставники, вряд ли пользовалось бы частым спросом в селениях.

Ему показалось, что в хижине невероятно душно. Дождь еще не закончился, но понемногу стихал, и Клеточник вышел наружу, чтобы подышать свежим воздухом. Вроде, двигался бесшумно, но когда немного отошел в сторону от хибары, рядом появился Желтоклыкий. Спросил:

— Не спится?

Рокх и не подумал оборачиваться:

— Думаешь, они бы на нас напали?

— Уверен. Ты многого не знаешь. Даже я многого не знаю.

— О чем?

— Да хотя бы о Левачах и Правачах. Это слишком давний спор, его не решить обычными методами. Кровавый вопрос.

— Почему кровавый?

— Потому что, когда начнешь искать ответ, прольешь много крови. А ответа, возможно, и не отыщешь.

— А нужно ли искать ответ?

— Придется.

Вот теперь Рокх обернулся:

— Ты что-то знаешь о том, для чего нас воспитывает господин Миссинец.

— Только догадываюсь. Он странный кхарг. Так получилось, что я знаком с ним немного больше, чем остальные. Но он ни с кем никогда не делится своими мыслями и планами — лишь в случае крайней необходимости.

— Расскажи мне о своих догадках.

Желтоклыкий встряхнулся всем телом, словно отвергая саму возможность этого:

— Нет. Не думаю, что тебе от моих догадок будет какая-то польза. И остальным — вряд ли. И вообще, иди-ка ты спать. Завтра рано подниматься. Я не хочу рисковать — к утру хозяин может додуматься до чего-нибудь опасного.

— И все-таки поразмысли. Насчет того, чтобы рассказать мне о догадках.

Рокх отправился к хижине, чувствуя, что Желтоклыкий не спускает с него глаз. «Похоже, этот кхарг не так прост, как я раньше думал». Сейчас с надзирателя словно после линьки сошла кожа, а под нею проявилось совсем другое существо, с иными запахами, голосом, характером… «Как же, неискушенный селюк! Скорее, отличный лицедей. И отнюдь не просто так отправленный со мной господином Миссинцем!» …Впрочем, то, что Желтоклыкий приставлен к Клеточнику больше для контроля, нежели для помощи, молодого кхарга ничуть не смущало. Пусть контролирует. Пока это Рокху не мешало. Когда же их маленький отряд выбрался за пределы населенных кхаргами земель, присутствие Желтоклыкого во многом помогало Клеточнику справляться с возникавшими трудностями. Конечно, воспитатель и наставники многому научили молодого кхарга, но одно дело знать, скажем, что в природе существуют мохнатые гусеницы и что их волоски ядовиты; а совсем другое — уметь залечить ожоги, нанесенные этими волосками. Вот тут-то как никогда кстати оказывались советы Желтоклыкого.

С другой стороны, многим вещам Рокх учился у надзирателя, когда тот об этом и не подозревал. Например, едва ли не в каждом селении ночью Желтоклыкий отлучался на час-другой. Рокх проследил за ним — и обнаружил, что объектом «паломничеств» надзирателя становились местные кхаргини.

Поскольку до достижения половой зрелости Клеточнику следовало прожить еще как минимум год, вопросами взаимоотношений между мужчинами и женщинами он интересовался исключительно теоретически. Да и его воспитатель с наставниками, когда учили молодых кхаргов, больше внимания уделяли другим проблемам. Зато теперь он имел возможность, так сказать, на практике, в жизни разобраться что к чему.

Жены селюков, а также их сестры и воспитанницы очень благоволили к Желтоклыкому, особенно когда тот признавался, что родом из самого Гунархтора. Это производило на них неизгладимое впечатление и весьма облегчало надзирателю «доступ к телу» избранницы. Рокх, хоть и не чувствовал пока влечения к противоположному полу, иногда, когда не хотел спать, отправлялся вслед за Желтоклыким и наблюдал за ним. Изредка в молодом кхарге пробуждалось некое волнение, обычно же он был бесстрастен. Не жадный участник тайного действа, который с полуизвращенным удовольствием наблюдает за происходящим, а бесстрастный исследователь неизвестной ему доселе стороны бытия — вот кем был Рокх. И хотя впоследствии кое-что из увиденного помогло ему, через некоторое время он потерял интерес к ночным прогулкам своего надзирателя и предпочитал спать, тогда как Желтоклыкий в очередной раз отправлялся добавить свежей крови в популяцию той или иной деревни…

* * *

Словом, труден был путь Клеточника к Граничному хребту — однако настоящие тяготы начались именно там, у подножия далеких западных гор. Ибо следовало нашему герою отыскать там одну-единственную вершину, где находилась пещера, в которой обитал дракон.

Собственно, никто до сих пор не в силах сказать, что такое дракон. Никогда прежде кхаргам не доводилось встречаться с этим существом; возможно даже, оно было уникально и единственно в своем роде. Сам Клеточник узнал о нем со слов господина Миссинца, когда тот рассказывал воспитаннику о предстоящем деянии его. Вот тогда-то и поведал Голос Господен, что обитает в далеких горах Граничного хребта зверь не зверь, стрекоза не стрекоза, ящерица не ящерица, а нечто совершенно иное, чуждое, что и зовется драконом. Огромный он, крылатый и даже, говорят, огнедышащий, хотя о последнем доподлинно ничего не было известно. Да и вообще мало кто слышал о нем.

Вся жизнь дракона посвящалась одной-единственной цели: собиранию сокровищ. Со временем накопил он их великое множество — и не одни лишь драгоценные побрякушки, коими так любят украшать свои тела зажиточные кхарги. Нет, у дракона в пещере-сокровищнице (одной из множества пещер, в которых он обитал) схоронены были истинно дорогие вещи. Волшебные. И тому, кто сумел бы отыскать обиталище дракона и пробраться туда, достались бы они.

Если, конечно, ему бы удалось избежать встречи с чудовищем.

* * *

…Вот наконец и Граничный хребет — высокие холки гор поднялись из-за верхушек древовидных папоротников и напряглись в хищном ожидании. Рокх ухмыльнулся им в ответ: без толку грозитесь, если уж я добрался сюда, то и с вами как-нибудь справлюсь!

Последние недели пути, когда они брели по совершенно необитаемым краям, выдались очень уж изматывающими. Не столько из-за жесткого режима странствия, который задал Желтоклыкий, сколько из-за постоянного напряжения, неизменного ожидания опасности.

Можно ли сказать, что все теперь позади?

Поневоле Рокх оглянулся: за спиной переминались с ноги на ногу кхарги-звери, несшие их багаж; чуть поодаль присел на бревно Желтоклыкий. Надзиратель устало прикрыл веки и пытался хоть немного расслабить натруженное долгим переходом тело.

— Итак, — сказал он, не открывая глаз, — что дальше?

— Дальше нам нужно найти пещеру дракона, — твердо заявил Рокх (хотел бы он, чтобы у него самого хватало этой твердости!). — Уж не знаю откуда, Голос Господен раздобыл карту этого участка Граничного хребта.

Разумеется, Желтоклыкий о карте знал и даже не раз они вдвоем разглядывали ее в неверных бликах костра. Просто Рокху нужно было сейчас лишний раз убедить самого себя, что вся эта затея реальна, что им не придется до скончания дней скитаться вдоль Граничного хребта в поисках легендарной пещеры.

— Будем лагерь здесь разбивать или пройдем еще немного? — вяло поинтересовался Желтоклыкий. Что уже показалось странным: в течение всего странствия надзиратель не позволял себе расслабляться ни на секунду.

— А что предлагаешь ты? — По негласным правилам, руководил отрядом Рокх, но он частенько обращался за советом к своему старшему спутнику — при этом формально последнее слово все равно оставалось за Клеточником.

— Привал, — пробормотал Желтоклыкий.

Через пару часов выяснилось, что надзиратель болен — подхватил где-то в пути какую-то заразу, причем непонятно, где и какую. Соответственно, ни Рокх, ни тем более кхарги-звери не знали, как его лечить. Желтоклыкий же метался в бреду и мало чем мог им помочь.

Укутав его в теплые шкуры и оставив лежать у костра, Рокх в сопровождении одного из кхаргов-зверей отправился на разведку. Он прихватил с собой клочок материи — карту, данную пророком, но почти сразу же понял, что толку от нее — чуть. Обозначенные треугольничками горы ни на шерстинку не напоминали свои реальные прототипы, да и схематично набросанные тут и там пальмочки не имели ничего общего с тропическим лесом, подступавшим к самым подножиям гор.

Вдруг кхарг-зверь издал резкий запах «внимание-ко-мне». Рокх обернулся.

Его спутник сосредоточенно вглядывался куда-то вдаль и тыкал туда пальцем.

— Считаешь, это темная точка — дракон? — спросил Клеточник и получил в ответ «подтверждаю».

Они проследили за вероятным драконом: тот, немного покружив, улетел куда-то к северу. Поскольку у Рокха не было других подсказок, он в конце концов решил отправляться именно на север.

Но прежде следовало разобраться с состоянием Желтоклыкого. К следующему утру оно немного улучшилось, и надзиратель настаивал на том, чтобы идти дальше. Однако уже вечером, когда их маленький отряд в очередной раз устроился лагерем, Желтоклыкий чувствовал себя препаршиво. Он снова бредил

— и теперь уже Рокх зарекся двигаться дальше до тех пор, пока надзиратель окончательно не вылечится.

Как выяснилось чуть позже, место для лагеря они выбрали невероятно удачное: и ручей с прохладной и чистой водой тек неподалеку, и пещера, где они устроились, подходила для долгой стоянки, и с дичью не было никаких проблем…

Вот как раз на охоте это и случилось. Рокх вместе с одним из кхаргов-зверей выслеживал ящерку-прыгуна, когда резкий запах спутника заставил его отвлечься. «Внимание! — буквально вопил кхарг-зверь. — Опасность!» Рокх сперва рухнул на землю, быстро откатился в сторону, а уж потом оглянулся посмотреть, в чем же дело.

Дело было в той самой точке, которую они заприметили еще вчера. Точка как-то чересчур быстро приближалась, и…

…И вот она уже над ними. Сиганула в облака, исчезла, а потом вынырнула оттуда — крылатым чудовищем из твоих самых кошмарных сновидений!

Дракон мгновенно застил собой полнеба, протрубил небесам приветственный гимн и рухнул вниз — Рокх подумал: их, кхаргов недостойных, пожирать.

Даже за мечом потянулся.

«Нет-опасности. Ошибка. Не-видит-нас. Не-видит!» Сперва Клеточник решил, что кхарг-зверь от перепугу тронулся своим и так не слишком-то выдающимся умом. Потом оценил ситуацию и сообразил, что чудовище просто не могло заметить их, поскольку оба кхарга лежали сейчас на земле, под прикрытием густой листвы. А вот они видели дракона очень хорошо.

Дракон был ослепительно белым, словно вылепленным из чистейшего снега с самой верхушки горы. Узкое гибкое тело с четырьмя мощными лапами изогнулось в развороте, когда зверь выравнивал свой полет; он несколько раз взмахнул широченными крыльями, хлестнул хвостом подвернувшееся облачко

— и направился куда-то вглубь леса. Вероятно, охотиться.

Зато Рокху с кхаргом-зверем сегодня поиски дичи пришлось прекратить. Он торопился обратно в лагерь, чтобы как следует все обдумать, а главное — выбрать удобную точку для наблюдения и проследить, куда, возвращаясь, полетит дракон. На обратном пути охотники случайно наткнулись на двух ящерок-прыгунов. Довольный, Клеточник возвращался неспеша — и едва не проморгал своего белого дракона.

«В-небе-опасность-не-опасность», — предупредил кхарг-зверь.

И снова — мордой в толстый слой пряной листвы и ждать, пока пролетит. А потом провожать взглядом и мысленно ругать себя за беспечность и невнимательность. И надеяться, что на этом твоя удачливость не исчерпалась.

В пещере метался на ложе из шкур Желтоклыкий. Рокх проверил его состояние (хотя что проверять?! и так видно…), после чего устало присел рядом. Вот ведь, подумал, даже и посоветоваться не с кем. И какая от тебя в таком случае, надзиратель, польза?

Желтоклыкий только всхрапнул в бреду и попытался огреть Клеточника хвостом.

В конце концов молодой кхарг вышел, чтобы побродить по окрестностям — бесцельно, просто для собственного удовольствия. Велел кхаргам-зверям позаботиться о Желтоклыком — и пошел, куда нос ведет.

И нос, порази его молния, на самом деле привел! Сперва-то Рокх даже не понял, что это за запах такой, густой, мощный, привлек его внимание, но потом догадался.

Естественно, дракон, как и всякое живое существо, оставляет после себя вполне определенные следы. И сколь бы старательно не слетались к ним навозные жуки, сразу управиться со всем этим «богатством» им не под силу.

Клеточник довольно улыбнулся и позволил запахам вести его в нужном направлении. Вскоре он отыскал ту самую гору, в которой жил дракон. Да и зев пещеры, выбранной крылачом в качестве своего обиталища, тоже хорошо просматривался, даже отсюда, от подножия. Рокх шагнул вперед, чтобы повнимательнее приглядеться, и обо что-то споткнулся — да так, что едва опять не пришлось целоваться с листьями под ногами.

Он опустил взгляд — и почувствовал, как на загривке вздыбливается шерсть. То, обо что споткнулся Клеточник, не было камнем или веткой, и падать ему тоже пришлось бы не на листья. На обглоданные кости ему пришлось бы падать; вон, торчит одна, судя по всему, реберная — острием в небеса уставилась. Напоролся бы на нее — и конец надеждам господина Миссинца на своего «талантливого воспитанника».

Здесь вообще все вокруг было усеяно костями, но большая их часть уже успела затеряться среди травы. Однако вдалеке красно-белыми полосами проступали сквозь листву кустарника обломки скелета сегодняшней добычи дракона. Над свежими костями грозовыми облачками гудели мухи да копошились в траве мелкие падальщики.

Клеточника вдруг охватило неестественное для него меланхолическое настроение. Нахлынули какие-то неупорядоченные мысли о том, что, вероятно, так бывает с каждым великим: его окружают в большом количестве навозные жуки и мухи самых разных мастей.

…В пещеру Рокх вернулся поздно вечером. Желтоклыкий так и не пришел в себя.

* * *

Обнаружив логовище дракона, Клеточник снова убедился, что Одноокий благоволит к нему. Однако не сразу отправился наш герой в пещеру чудовища за волшебным мечом. Сперва долгое время он наблюдал за драконом, дабы узнать как можно больше о его повадках; а уж потом, выбрав для этого самый подходящий день, начал свое восхождение.

Долгим было оно, ибо ко входу в обиталище дракона не вела ни одна тропка; и пришлось Клеточнику карабкаться туда, ежеминутно рискуя своей жизнью. Но в конце концов справился он с этим — и оказался в пещере дракона.

Чтобы снова рискнуть своей жизнью.

Видели ли вы когда-либо темную темень древних подземелий Абриннкудды? Если да, тогда сможете представить себе ту черноту вечной ночи, что царила в каменных чертогах драконова логовища. И Клеточник ступил туда, надеясь лишь на Одноокого да собственное обоняние.

Должно быть, помогли и Он, и оно — ибо вскорости обнаружил кхарг среди целой галлереи залов, больших и малых, нужный — тот, в котором устроена была драконова сокровищница.

Дверь, ведущая в нее, не имела каких-либо замков или запоров — и не без причины. Ведь войти в такую сокровищницу очень легко, а вот выйти иной раз невозможно. Каждое подобное хранилище полно своими секретами, готовыми сберечь находящееся в нем лучше, нежели цепной ящер или стальной засов.

Клеточник, разумеется, знал это. Он открыл дверь и остановился на пороге — однако не потому, что был зачарован увиденным, но из предосторожности. Хотя, признаться, картина, представшая пред ним, именно завораживала.