Помоги проекту - поделись книгой:
– Сделать цивилизацию более справедливой и умной. Для этого нужно, чтобы знания стало больше. Распространение знания в целом и знания, которое сегодня намеренно скрывается от людей.
Почему сегодня государства скрывают от людей столько информации? Потому что она свидетельствует о несправедливости их планов. Они тратят значительные средства на поддержание секретности, поскольку преодолеть сопротивление осведомлённого об этих планах общества окажется невозможно или ещё дороже. Необходимо сделать так, чтобы хранение секретов стало максимально трудным, то есть невероятно расходным делом. Тогда требующая тайны несправедливость станет нерентабельной, и правительствам придётся заниматься справедливым планированием.
На вопрос корреспондента, что Джулиан Ассанж понимает под «справедливостью», он ответил:
– Несмотря на культурные различия, существует естественное, интуитивное понимание справедливости. Убить ребёнка – несправедливо.
Естественно, мировоззренческие взгляды этого человека, тиражируемые сейчас по всему миру, находят отклик в сердцах всех честных людей.
Так что заявления наших и американских политологов, ставшие известными общественности (благодаря сайту «Викиликс»), о том, что из 75 наиболее влиятельных постов в правительственной иерархии только 2 занимают люди, лично приверженные Медведеву , и, стало быть, его выдвижение на следующий президентский срок представляется им неубедительным, я категорически не разделяю. Более того, убеждён в обратном. То есть что нынешняя элита, в большинстве своём выработавшая свой ресурс и ставшая в глазах народа профессионально непригодной (бесчинства, коррупция, показуха, недавний террористический взрыв в «Домодедове» и т. д. и т. п.), по существу свела на нет значимость занимаемых ими постов. Ведь не кресло, в самом деле, красит человека, а человек – кресло.
Не исключаю, что однажды, когда придёт время, президент подпишет указ, чтобы все эти 75 влиятельных людей вместе со своими «занимаемыми постами или креслами» разошлись по домам. И поверьте, у них настолько «рыльце в пушку», что они разойдутся по своим поместьям гораздо быстрее и тише, чем это сделал Юрий Михайлович Лужков .
Интернет – поистине XXI век, и прежде всего потому, что позволяет всем нам сделать цивилизацию более справедливой и умной. И что бы там ни говорили о Джулиане Ассанже – человечество всегда будет благодарно Ему и Его апостолам (хакерам Anonymous) за их первый шаг к очищению человечества и возможности, как призывал ещё Александр Исаевич Солженицын , жить не по лжи.
Надо быть вместе Интервью
– Вы видели, что происходило в декабре 2010 года на Манежной площади? Там фанаты «Спартака», возмущённые убийством своего товарища и тем, что убийц просто отпустили, устроили настоящую битву с ОМОНом. Как вы оцениваете случившееся? Будут ли последствия этого для страны? И если будут, то какие?
– Репортаж о тех событиях я увидел во Франции. Даже сейчас, спустя почти два месяца, я не могу это оценивать спокойно. Потому что когда я увидел по «Евроньюс», как толпой неумело бегут на омоновцев наши 13–15-летние русские мальчики и, пытаясь скандировать, кричат: «Москва – русский город! Москва – русский город!» А голоса детские, неокрепшие, и оттого слышится не утверждение, а взволнованный вопрос, вопрос к русским дядям с дубинками: Москва – русский город? Москва – русский город? У меня есть внуки, и у меня перехватило горло от спазмов. Какое будущее мы им готовим?!
Вслед за ними и нам впору кричать: «Эй, вы там, наверху, очнитесь! Москва, действительно, до сих пор ещё русский город? А русские, действительно, всё ещё титульная нация? Или вы таким способом решили за беспредел, творящийся на улицах, привлечь к ответу наших русских мальчиков, нашу последнюю надежду?! Да им надо поклониться в ноги, что они вспомнили, что Москва – русский город. А мы, их отцы и деды, – титульная нация».
Обо всём этом я написал в очерке «Торт “негатив”». (Полную версию очерка «Торт “негатив”» читайте на стр. 72. – Прим. ред. )
Что касается последствий для страны молодёжного бунта, то всё зависит от того, как поведёт себя власть. В своё время мне довелось работать первым помощником капитана Управления активного морского рыболовства (г. Находка) в статусе – резервный. Таких смертников (когда-то этим очень гордился) на весь Дальний Восток было всего трое. Партком Управления имел право направлять резервного первого помощника на любое судно, где дисциплина команды вызывала тревогу, то есть где команда была на грани бунта или уже взбунтовалась. Именно такое судно принял в Сингапуре. К тому времени усвоил, что в чрезвычайной ситуации нельзя обманывать. Твои поступки и действия должны быть одинаково читаемы всеми членами команды – от матроса до капитана.
У нас же хаотичность принимаемых в Госдуме законов говорит лишь об одном – о непонимании устоев общественного строя. Хотя, о чём говорить, глядя на завидную активность, какую Госдума проявила в продлении себе депутатских, а президенту – президентских полномочий. Тяжёлые условия жизни и ложь порождают возмущение. А если убрать хотя бы одну из двух составляющих, то недовольство постепенно сойдёт на нет, и бунт как бы сам собою урезонится.
Словом, последствия молодёжного бунта видятся самыми позитивными уже потому хотя бы, что общество проснулось и все почувствовали ответственность перед будущим. В своё время нас заставляли заучивать в средних школах – декабристы разбудили Герцена, Герцен разбудил демократов и так далее. Уверен – выступление на Манежной разбудило русскую, советскую интеллигенцию, которая пребывала в летаргическом сне, а теперь проснулась.
– Россия и Кавказ всё чаще противопоставляются друг другу, формально составляя единое целое. Быть ли им вместе? Или необходимо «отрезать» проблемные северокавказские республики, и пусть «живут как хотят»?
– Надо быть вместе. И вот почему. Это только на бумаге легко переиначивать исторические границы. А в реальной жизни, кроме государства, как живого тела, есть ещё его духовная аура. Она не поддаётся кромсанию в соответствии с границами, обозначенными на бумаге.
Есть такое понятие –
Наши раздоры и наша дружба начались не вчера и не позавчера, а много-много раньше. И нам, приверженцам общего государства, надо иметь в виду, что сегодня в его основе хотя и прежняя братская дружба, но уже не только за счёт старшего брата. В этой новой дружбе, учитывающей взаимную культуру, корни, младшие братья должны помогать старшему, а не искать дядю за океаном или где угодно, чтобы выгодно прислониться к его могучей, но едва ли братской спине.
Жизнь показала, что всё, что нажито веками между нашими нациями – и плохое, и хорошее, – никуда не уходит, а лишь орошает нашу общую землю. Землю, настолько обильно политую кровью и удобренную прахом отцов и дедов, что на ней всё приживается и произрастает – и плохое, и хорошее. И вот все мы, братья некогда одной большой семьи, стоим перед общим полем и решаем: что сеять – хлеба́ или ветер?
В очерке «Торт “негатив”» в главе «Тест на родство» говорю, что ответ на этот вопрос немыслим без соответствующей идеологии, которой нет, но которую очень легко возродить. Потому что историю государства СССР в нашей душе никто не отменял и не отменит. Русскость, как и советскость – величины нематериальные. И аура, их составляющая, ещё долго-долго будет общей, несмотря ни на что. И не воспользоваться этим просто грех.
– Вспомним станицу Кущёвскую. Сращивание власти и криминала – это чисто российское изобретение? Губернатор Ткачёв назначен на должность президентом страны, а того же самого Цапка народ избрал! Как, на ваш взгляд, – сможет ли возврат к практике народного избрания губернаторов и мэров улучшить ситуацию в России?
– Вопросы сложнейшие, и тут требуется скрупулёзный анализ конкретных фактов с цифрами в руках. Но никто не запрещает мне высказать своё мнение как обывателю. (Слова
Сращивание власти и криминала, конечно же, не чисто русское изобретение. Подобное бывало и прежде, и не только у нас. В Италии, например, известны случаи расстрела рабочих демонстраций коза нострой.
В прошлом году мне довелось побывать в Приморье, и нам, пассажирам, рассказывал таксист о демонстрации водителей личного транспорта во Владивостоке. О том, что их демонстрацию разогнали приехавшие из Москвы омоновцы: лупили палками всех подряд. А другой таксист утверждал, что в форме московского ОМОНа выступали переодетые «братки». И результат тот же – демонстрация разогнана. И уйму денег сэкономили – одна доставка омоновцев из Москвы вылилась бы в кругленькую сумму. Впрочем, эти предполагаемые деньги наверняка были бы разворованы, во всяком случае при такой криминализации власти сие отрицать невозможно.
И тут необходимо остановиться на отсутствии в нашем обществе национальной идеи. Увы, но её отсутствие стало питательной средой не только для коррупции, но и коллаборационизма. Причём, что особенно печально, в правоохранительных органах, обязанных защищать наше государство ценою своей жизни.
Советская власть воспитывала нас на разведчиках докторе Зорге, Абеле, на Штирлице, а ныне что или кто в героях?!
Когда «кэгэбист» генерал Калугин и ему подобные слиняли на Запад – мы, обыватели, не очень переживали и расстраивались. СССР рухнул. Идея победы Мировой революции, с которой (так нас учили) начнётся истинная история человечества, не оправдала себя. Никто из ныне живущих не захотел быть назёмом, удобрением для будущего гомо сапиенс (человека разумного).
Однако обогащение, высеченное на скрижалях двух президентов России и сейчас не утратившее своего значения, не может быть национальной идеей. Потому что материальное – это другая субстанция, и она по определению не может стать составной частью менталитета народа.
Ещё вчера, то есть в новейшее время, нам впаривали, что патриотизм – последнее прибежище для негодяев. Потом одумались – с кем останемся?! А сегодня опять Интернет сообщает, что там-то и там-то вылавливают славянских предводителей, якобы связанных с выступлением молодёжи на Манежной.
А между тем, не имея национальной идеи, в сердцевине которой всегда наличествует патриотизм, мы не в состоянии не то что растереть, а даже плюнуть в сторону четырёх американских шпионов, обменянных на десятерых наших граждан. В мире рынка, где главное условие всему – обогащение, они исходили из целесообразности и пошли туда, где им больше заплатили. Ну это же азы рынка – бизнес, за что же плевать на них?! Они обогащались. Недавно, выступая на экономическом форуме в швейцарском Давосе, президент Дмитрий Медведев сказал, что у нас в стране впервые принято антикоррупционное законодательство. И пообещал, что в ближайшие годы в стране с коррупцией будет покончено.
Я очень большой почитатель нашего президента. Его отношение к Интернету говорит в его пользу. И всё же есть сомнение, что без национальной объединяющей идеи мы победим коррупцию. Впрочем, если с нею будет покончено с помощью антикоррупционного законодательства, то тогда можно будет легко вернуться к практике избрания губернаторов и мэров с помощью выборов.
Вопросы журналиста
«Аргументов недели»
Екатерины ДУВАНИДИ
Торт «негатив» Очерк
Пусть совесть действует свободней, – она не повредит, если даже причинит боль…
Андрей ПЛАТОНОВ
Буду открыт, что есть, то – есть, а чего нет, того и придумывать нельзя. Дал бы Бог разобраться с тем, что есть. Впрочем, жизнь настолько многообразна, что у неё на все случаи разборок (увы, ныне повседневное слово) припасены неоспоримые факты. Главное, что лично мы чувствуем своим сердцем и чувствуем ли, сталкиваясь с ними. Сегодня так много негатива в нашей стране, да и в мире, что иной раз просто оторопь берёт. Как со всем этим жить?
Уязвлённое недопонимание
Видит Бог, не хотел браться за очерк, потому что, анализируя современную жизнь, даже с мягкостью председателя Конституционного суда Валерия Зорькина, поневоле приходишь к неутешительным выводам и своей оценкой, статьёй, очерком только увеличиваешь количество негатива.
В самом деле, Кущёвская Краснодара, Энгельс Саратова, Гусь-Хрустальный Владимира и т. д. и т. п. А вот совсем недавно в Хабаровском крае дед взял в заложники собственного внука и заявил, что будет вести переговоры только с высокопоставленным членом партии «Единая Россия».
Простите, но сразу подумалось, слава богу, Владимир Владимирович Путин только лишь лидер, но не член главной партии страны. Хабаровск – не ближний свет, не Гусь-Хрустальный, а за жизнь внука (не дай бог, конечно) пришлось бы спрашивать не только с сумасшедшего деда.
Не знаю, что сталось с террористом и его заложником. Сообщение прошло по Интернету 20 декабря 2010 года.
Словом, негатива так много вокруг, и у нас, и за рубежом, что браться за анализ современной жизни, тем более нашей – себе же дороже. Но тут произошёл случай, который в корне переменил моё отношение к негативу. А именно, нашлись две весьма уважаемые мною VIP-персоны, которые, не считаясь ни с чем, потребовали негатива.
Случилось это накануне Рождества в городе Канны (Франция). Там, в двадцати метрах от православной церкви Михаила Архангела, есть хлебный магазинчик с различной выпечкой. Зять указал на торт. Девушка-продавец предупредила:
– Негатив.
Зять не понял. (К сожалению, он, как и я, понимает французский только со словарём.) Начал изъясняться с помощью мимики и жестов – пытался объяснить, что торт в его понимании не может быть негативным. Увы – негатив и всё тут. Девушка даже в обиде отвернулась и от зятя, и от торта.
Как-то нехорошо получилось – вчера ещё беседовали с французами о моём романе. (Они изъявили желание, в рамках года России во Франции, перевести его на французский язык.) А тут на уровне народной дипломатии какое-то уязвлённое недопонимание. Чаще бывает наоборот, на официальном уровне возникает недопонимание, и знание языков иногда только усугубляет его.
Зять сказал, точнее показал, что возьмёт торт. Девушка успокоилась, как полагается, запаковала. Одной рукой подаёт пакет с тортом, а другой показывает на него.
– Негатив!
Чёрт знает что?! И спросить не у кого. Спустя два часа сели пить чай, естественно, с тортом и, естественно, обсуждая строгое предупреждение. На всякий случай решили не рисковать и VIP-персонам (пятилетней Глаше и девятилетней Марфе) выдали «негатива» в последнюю очередь и уж очень по маленькому кусочку. А торт, как всегда бывает с запретным плодом, оказался на редкость вкусным. И две VIP-персоны, почувствовав ущемление прав, подпрыгивая, стали требовать:
– Хотим негатива, хотим негатива!
Тут уж сам вызвался сходить в магазинчик. Захожу и прямо с порога:
– Аа негатив! (То есть – один негатив.)
Девушка скрылась за перегородкой.
– Но негатив!
Я увидел на витрине такой же торт, говорю:
– А что, разве это не негатив?!
В общем, оказалось, что «негатив» – торт из холодильника и его следует употреблять не сразу, а выждав определённое время. Почему, отчего?! Предоставляю читателям самим разобраться. Я лишь подчёркиваю, что негатив всяким бывает и не всегда негатив – действительно негатив, хотя таким выглядит и подпадает под уголовную статью.
Лик души
Чувство национальности всегда содержит в себе элементы патриотизма: любовь к родине, стране, истории, культуре и много ещё чего, что не перечислишь. А иной раз и не выразишь словами, потому что это нечто таится глубоко в душе и лишь в определённый миг вдруг является как бы из ниоткуда и овладевает всем, что ты есть от макушки до пят. И ты вдруг чувствуешь, что тебя мало, за тобой должны стоять тысячи тысяч. И они стоят. Ты ощущаешь как бы дыхание всех поколений всех времён. А это, как правило, миг победы. Миг высокого восхождения и встречи с самим собою. Самим собою нематериальным, который узнан, потому что он и есть твоя настоящая самость. Самость, данная тебе Богом.
В такой момент душа воспламенена и нисходит озарение, что жил ты не зря, что ты исполнился.
Но бывает и по-другому.
Когда погибаешь от обступившей со всех сторон стихии или от чего-то иного, не менее смертоносного, чему нет сил противостоять, то внезапно, вдруг охватывает душу чувство отсутствия зла и великого смирения перед всем, что ты знал, видел и слышал. И мысль твоя не о всемирных формулах добра и зла, а о какой-то простой вещи, может быть, детской игрушке, которую ты хотел подарить существу, состоящему из одних твоих глаз, но почему-то не подарил. И что-то высокое, близкое и дорогое вдруг по-матерински прикасается к тебе, и ты чувствуешь – нет, это ещё не всё. Где-то там, в неясной дали, которую нельзя видеть глазами, а лишь всевидящим сердцем, ты ещё есть. И есть всё, что ты любил. А любил ты, быть может, меньше, чем ненавидел и гнал. И всё же любимое тобою стало большей частью твоей души, потому что всё, что любил ты, – было прежде тебя любимо твоими дедами и прадедами. И ты только потому и состоялся и исполнился, что в этой родовой цепи любовь никогда не кончается. И смерти – нет.
Чья Москва?
После убийства болельщика «Спартака» Егора Свиридова и несанкционированных выступлений тринадцатилетних – пятнадцатилетних подростков на Манежной площади мы словно очнулись, а очнувшись, испугались, что Москва всё ещё русский город. И как ни странно, больше всех испугались мы, русские.
И те, кто по происхождению русский. И те, кто впитал русский язык, историю, культуру так глубоко, что русскость стала его менталитетом, причем иногда более существенным, чем у некоторых, так сказать, коренных русских.
Почему это произошло? По многим причинам, которые указывал в очерках: «Заметки с затонувшей Атлантиды» и «Прогулка по парку постсоветского периода». Здесь лишь скажу, что наше недавнее прошлое никто не отменял и не отменит – своеобразное родимое пятнышко.
Помню, когда приехал на ВЛК (Высшие литературные курсы) в Москву с Алтая (1983–1985 годы), был крайне удивлён, что Москва не совсем русский город. Здесь за сохранение русских памятников культуры национально мыслящим писателям и художникам приходилось вести постоянную неутихающую «войну» с чиновничеством. Но и чиновники не дремали. Бывало, что русичам строго внушалось, чуть ли не на кремлёвском уровне, что Москва – город хотя и русский, но не совсем.
Буду откровенен, получив воспитание и образование на Дальнем Востоке и в Сибири, толком не понимал истоков сей перманентной «войны». Мне казалось, что мы все – русские. Ан нет, можно было быть по происхождению русским, а в итоге (и это в лучшем случае) – русскоязычным. Были примеры и противоположного толка. Человек и по паспорту, и лицом – нацмен, а на кухнях обиженные русские (причём, как правило, обиженные русскими же чиновниками), в негодовании сотрясая воздух, кричали, устремляя энергичные взгляды в пустые углы (тогда их иконами редко кто украшал):
– Вот погодите, придёт Хасбулат удалой, он вам, мракобесам, скажет и покажет, что ещё жива Русская Земля и Русский дух!
У русских, как и русскоязычных, тоже были приверженцы в Кремле.
Родившись и окончив школу в селе, приехав на учёбу в Москву, что называется из самой гущи народной, просто не мог не почувствовать, что в устах особо воинствующих русских весь наш народ в большинстве не русский, а русскоязычный. Противоречие было настолько вопиющим, что испытал потрясение на разрыв, своего рода катарсис.
А между тем всё лежало на поверхности. Стоило зайти в издательства: «Современник», «Советский писатель» и другие, как сразу бросалось в глаза, куда надлежит обращаться – в редакцию «Русской советской прозы».
Немного остановлюсь. Русской – здесь всё понятно. Советской – вряд ли даже толковый словарь БЭС разъяснит. Потому что в этом слове «советский» исторически смешались и стали неразделимы два понятия: «интернациональный» и «космополитический». И какого из понятий в нём больше, теперь никто не скажет: ни президент, ни трио бандуристов, ни трио журналистов – никто.
Ванька-встанька
Но вернёмся к перманентным войнам русской интеллигенции и чиновничества. Получив очередной щелчок по носу за то, что не понимает мировой политической обстановки – Москва не совсем русский город, русская интеллигенция, как уже говорил выше, впадала в неистовство, буквально вставала на дыбы:
– Тогда пусть скажут в газете «Правда»: Москва – чей город? Пусть скажут – чей, чтобы совсем уже!..
Но им, естественно, никто не говорил, и они в подпитии даже дрались с домочадцами, не совсем понимая, что они хотя и русские, но и советские тоже.
Никогда не сомневался, что среди незаметных кремлёвских чиновников чаще, чем где бы то ни было, встречаются гениальные люди. Несомненно, под их наблюдением выросла наша русская советская интеллигенция. Сегодня она напоминает знаменитую игрушку «ваньку-встаньку», только модернизированную. У этой игрушки вместо ядрышка свинца, придававшего ей устойчивость, – вторая умная голова. А вместо свинца – текучая ртуть, чтобы менять головы местоположением: вверх – вниз.
Очень хитрая игрушка – наша интеллигенция. В обиходе очень удобная для власть имущих. Надо им русские интересы соблюсти, она – русская. Нужны интересы общемировые, глобальные, она – советская. В общем, у тронного места интеллигенция всегда представлена какой-нибудь выскочившей наверх головой.
Единственный недостаток, когда власть имущие соблюдают общемировые интересы (поддерживают банки, свободное движение капитала и так далее), кричит, стенает и негодует русская интеллигенция. И это понятно, ей больно, она внизу, её умная голова используется не по назначению. Попробуйте сидеть на голове – вполне можно шею сломать.
И наоборот. Когда власть имущие используют не по назначению умную советскую голову, то ей тоже больно. Её опустили и она, естественно, возмущённо вскипает: эй, вы там, наверху! Проклятые нашисты и коричневые фашисты, вы что – уже Родину кромсаете?! Не дадим – Россия для всех!
Глядя на всё это, приходишь к пониманию, почему на Западе нет интеллигенции. Там всё больше – интеллектуалы.
Давайте предложим президенту подать в Думу на рассмотрение Закон о запрещении или отмене интеллигенции. А что?! Кое-где на местах такой Закон уже давно ждут. Уверен, если с единороссами побеседует (ich liebe dich) их лидер, то они не подкачают – без всяких поправок в первом чтении примут. (Шутю!)
Впрочем, вернёмся к слову «советский» – нет такой нации. Невозможно учредить нацию. Хотя, конечно, пытались и увещеванием, и силой. Всех несогласных с марксизмом-ленинизмом советская власть выжигала калёным железом. И русским досталось и космополитам, как говорится, всем по полной программе. Но надо признать, что власть и себя не щадила. И никто и никогда бы её не сковырнул. Одна беда – экономика, подчинённая идеологическим мотивам, оказалась нерентабельной. Ну просто никудышной.
Когда пришёл к власти объевшийся советизмом Ельцин и слово «советский» стало нарицательным (демократы первой волны отождествляли всех советских людей, за которыми в большинстве стояли русские, с совками и совковостью), нам, тогда ещё советским гражданам, совершенно «демократическим путём» (без всякого референдума) предложили отказаться от национальности. То есть предложили не вписывать её в гражданский паспорт. И мы, русские, которых и тогда, и сейчас власть имущие, как будто по ошибке, всё ещё величают титульной нацией, безропотно согласились.
А вот татары, а вслед за ними и другие нетитульные народы не согласились.
Не знаю, добились ли они своей национальной идентификации в паспортах, но в уме осталось, что все, кто её хотел, добились.
И теперь, когда отовсюду слышишь, что преступники не имеют национальности, русские опять в проигрыше. Не важно, как обстоят дела на самом деле, а подразумевается, что мы, русские, юридически – преступники. Отсутствие национальной идентификации в паспортах нас уравнивает с ними. Справедливо ли это?
Почему мы, русские, такие – обманываем себя? Верим, что мы чувствительны к несправедливости? Разве чувствительные к несправедливости так долго будут терпеть несправедливость, как терпим мы? Почему, начав доброе дело, охладеваем и, не закончив, бросаем? Мы не стремимся к самостоятельности и умеем хорошо думать только вслед за начальником. А если он безнадёжно бестолковый, то будьте уверены, мы его не выдадим и в своей бестолковости ему не уступим, а, умственно напрягаясь, даже превзойдём. Не отсюда ли наши косность и завистливость? Завистливость до умопомрачения.
Мы, русские, не умеем радоваться чужим успехам. Почитайте в Интернете отзывы на любое выступление футболиста Андрея Аршавина. Зависть, невежество и хамство ядовитой слюной брызжут из уст едва ли не каждого так называемого ценителя его игры. Мы живём по пословице – не в том беда, что у тебя корова издохла, а в том, что у соседа живая.
Мы любим лесть и льстецов, незаслуженные награды и похвалу. Ради них можем предать самих себя, а потом невинно смотреть на плоды предательства, как на чью-то зловредную подтасовку, к которой не имеем никакого отношения.
На наших глазах унижают бездомных и слабых, а мы делаем вид, что не видим. Мы проходим мимо, оправдываясь – бытовуха.
Мы, русские, в большинстве ненавидим русских и с лёгкостью верим в самое худшее о своём брате. Мы, русские, прежде всего русских подозреваем во всех смертных грехах и лишь по одному прокурорскому окрику – вы всего не знаете! – с упоением без всяких доказательств верим в клевету на своего брата, русского. А уяснив, что он оклеветан, без борьбы смиряемся с клеветниками и в приветствии первыми пожимаем им руки. Пожимаем, чтобы они и нас не оклеветали. Среди нас практически нет адвокатов, потому что защищать таких, как мы, для человека, ещё хотя бы краешком сознания помнящего, что он русский, просто стыдно.
Они – сильные мира сего, а мы, русские, – козявки. Они иногда берут нас во власть, им нужны новые сговорчивые дедушки Калинины, чтобы прикрываться их подписями на постановлениях, унижающих наш русский дух и нашу русскую культуру. Самые беспринципные и циничные среди нас, а зачастую и самые бездарные ставятся нам в начальники, чтобы, глядя на них, так сказать, мы лицезрели себя – какие мы тупые и бестолковые. Мы, спиваясь, вырождаемся. Нас пьяных бьют, лишают остатков памяти и, в лучшем случае, развозят по психушкам. Развозят такие же русские, наши братья, которые потом, без всякого преступного умысла, а токмо рюмашечки ради сожгут нас, как никому не нужный хлам.
Терпение как грех
И вот я сам, лицом и душою русский, вынужден вам говорить об этом. Потому что когда я увидел по «Евроньюс» (без комментариев), как толпой неумело бегут на омоновцев наши 13–15-летние русские мальчики и, пытаясь скандировать, кричат: «Москва – русский город! Москва – русский город!» А голоса детские, не окрепшие, и оттого слышится не утверждение, а взволнованный вопрос, вопрос к русским дядям с дубинками: Москва – русский город? Москва – русский город? Не буду никого обманывать, у меня есть внуки, и у меня перехватило горло от спазм – какое будущее мы им готовим?!
Поделиться книгой: