Помоги проекту - поделись книгой:
Остальные порталы, до которых FDA добраться не удалось, в том числе и головной — http://www.canadianpharmacys.info, продолжают цвести и пахнуть:
На внешнем уровне основная претензия к «Канадским аптекам»: использование «фальшивых лицензий и сертификатов, призванных убедить покупателей из США, что они приобретают «брендовые» препараты, одобренные FDA». На самом деле, продолжает пресс-релиз госведомства, «эти препараты не были из Канады, не являлись «брендами» и не были одобрены FDA».
Еще одна уловка, позволявшая «канадским аптеками» вкрадываться в доверие, — использование видных американских брендов розничной торговли — Walgreens и CVS — на китайский манер, то есть с легким видоизменением названия: http://www.walgreens-store.com, http://www.c-v-s-pharmacy.com.
Главный, однако, пафос Pangea VI: защита здоровья родных граждан: «Незаконные онлайн-аптеки, продавая потенциально опасные продукты, подвергают здоровье американских потребителей риску», — заявил Джон Рот, директор отдела криминальных расследований при FDA.
В качестве примера «опасных продуктов» приводятся препараты «авандарил», «дженерик целебрекс», «левитра супер форс» и «клозапин». Обвинения очень показательны для выводов, которые я хотел бы сделать из этой истории, поэтому приведу их подробнее:
«Авандарил: одобренный FDA Авандарил (глимепирид и розиглитазон) используется для лечения второго типа диабета и минимизации потенциальных ассоциированных рисков… Авандарил должен отпускаться по рецепту сертифицированного врача и реализовываться через сертифицированную аптеку в сопровождении медицинской справки, которая объясняет потенциальные риски».
«Дженерик Целебрекс», который продается в онлайн-аптеках, не является продуктом, одобренным FDA. Целебрекс (целекоксиб) — это нестероидный противовоспалительный препарат, предназначенный для лечения признаков и симптомов остеоартрита и ревматического артрита, а также для купированя острых болей у взрослых пациентов. Для минимизации потенциального риска, включая кровотечения в желудочно-кишечной системе, сердечных приступов, инсультов, у некоторых пациентов в результате длительного использования, Целебрекс должен продаваться вместе с медицинской справкой, объясняющей потенциальные риски».
По поводу «Левитры супер форс» сказано, что в онлайн-аптеках продается лекарство, которое в отличие от настоящего бренда содержит дапоксетин, а также отпускается без сопроводительной справки, объясняющей опасность препаратов эректильной дисфункции и их побочных действия.
«Клозапин» — это препарат для лечения серьезных форм шихофрении, поэтому все пациенты, потребляющие это лекарство, должны постоянно следить за уровнем лейкоцитов в крови, который может снизиться до опасных пределов.
Если суммировать возражения, то мы получим: - лекарства отпускаются без рецепта; - лекарства продаются без сопроводительных медицинских справок, предупреждающих об опасностях и рисках, связанных с препаратами; - пациенты должны находиться под наблюдением врачей.
Ознакомившись с пресс-релизом о героической борьбе FDA с пиратами от фармакологии, у меня возник такой вопрос: «Кто будет добровольно покупать себе клозапин, лекарство от тяжелой формы шизофрении? Случайный веб-серфер? Или все-таки пациент, которому был поставлен соответствующий диагноз?»
Если пациент, то возникает следующий вопрос: «Куда он отправится в первую очередь после того, как доктор пропишет ему серьезное лекарство, — в живую аптеку или онлайн?» Думаю — в живую, где и купит первую дозу препаратов. Купит, ужаснется цене, прочитает инструкцию с описанием ужасов рисков, а затем — когда доза кончится — отправится на поиск дешевых альтернатив. В онлайн-аптеку, разумеется.
Наконец, последнее: откуда берутся все эти бесчисленные дженерики для пополнения ассортимента онлайн-аптек? Из Индии, разумеется. С тех же самых заводов, которые параллельно с дженериками производят одобренные FDA «бренды» для продажи в живых аптеках стран Западной Европы и США. Механику этих взаимоотношений и производства я описывал неоднократно (последнее — «Могучий Хатхи, топчущий гномов«). Главное отличие индийского дженерика от американского бренда, произведенного в той же Индии, — это цена. И ничего больше.
Естественно, дженерик с той же химической формулой, что и бренд, не был одобрен FDA! Потому что FDA обслуживает интересы Большой Фармы, а не рядовых граждан. Что может возразить FDA против дженерика, который стоит в 10-30 раз дешевле такого же бренда? Сказать, что качество плохое? Не позволят, потому что Индия тут же поднимет скандал на весь мир, предложив сравнить и бренд, и дженерик, которые вышли с одного завода.
Остается три жупела: «не одобрено FDA», «нет медицинской сопроводительной справки» и «пациент должен находиться под наблюдением врача».
Так пациент под этим наблюдением и находится! Покупает онлайн за десятую часть цены «неправильный» клозапин и ходит регулярно в поликлинику замерять уровень лейкоцитов. А уж чем чреват этот клозапин, он и подавно знает.
Из сказанного можно сделать только один вывод: сколько бы онлайн-аптек FDA ни позакрывала в результате Pangea VI-VII-VIII-IX-X, откроются новые. В сто раз больше. Не потому, что мир такой вредный, а потому, что перед нами простая экономика. Простая конкурентная борьба. Каждый защищает собственные интересы, как умеет.
Реформа РАН подкралась незаметно
Неделя выдалась занятой, поэтому я выбился из графика с написанием «астрономической» колонки — и тут на тебе, реформа. Об этом за пару дней написали уже уйму всего, и я, конечно, в чём-то буду повторяться, но всё-таки нужно суммировать и собственные мысли.
С самого начала уточню то, что часто упускают из вида. Говоря о Российской академии наук, можно иметь в виду
Итак, реформа РАН. О том, что РАН нуждается в преобразованиях, в последнее время не говорил только ленивый. Проблемы действительно очевидны. Старение сотрудников, провал в самом ценном возрастном диапазоне от 30 до 50 лет, невозрастающая публикационная активность, разорванная связь с обществом…
Нельзя сказать, что эти проблемы возникли по вине РАН. При желании можно даже сказать, что ни одна из них. Например, возрастная проблема, которую Д. Ливанов назвал «кадровой катастрофой». Я о провале 30-50 знаю очень хорошо, ибо это я и есть. Я пришёл в РАН в 1994 году. Да, нас мало в академии. Да, в то время народ неохотно шёл в науку! Сейчас Д. Ливанов как будто бы укоряет в этом РАН, но, простите, чем конкретно она обусловила низкое желание молодёжи заниматься наукой в «лихие девяностые»?
Дальше, публикационная активность. В последние дни распространилась информация о том, что РАН заняла 193 место в рейтинге журнала
С другой стороны, если взять не только
С третьей стороны, зарплата-то выросла, но достаточной для массового привлечения молодёжи в науку так и не стала. Кроме того, рост зарплаты не сопровождался увеличением расходов на материально-техническую базу. Сколько за последние десять лет в России было введено в строй крупных телескопов? Штуки три — со многими оговорками, включая ещё не работающий телескоп МГУ и считая крупным 1,2-метровый телескоп Коуровской обсерватории.
Дальше: низкая научная продуктивность РАН, говорит правительство, связана с архаичной формой управления. Но в последние годы много денег на науку получают другие структуры с другими формами управления. А публикационная активность и у них не зашкаливает. Значит, не в форме управления дело.
Про связи с общественностью упрёк справедлив, писал уже не раз, повторяться не буду. Эту проблему наконец-то начали признавать и в самой академии, правда, пока только на уровне слов. В частности, в постановлении
Так или иначе, основные проблемы понятны, силами одной только РАН они не могут быть решены, и за реформу РАН взялось правительство, преследуя самые благие цели. Цитирую Д. Ливанова: «Сократится средний возраст исследователей, и будут созданы перспективные карьерные треки для молодых людей… Мы планируем серьёзно повысить долю публикаций российских исследователей в общем количестве публикаций в мировых научных журналах и патентную активность наших изобретателей…»
С этими целями спорить невозможно. К ним обязательно нужно стремиться. Но как? Необходимо устранить главную преграду: избавить академию от выполнения несвойственных ей функций. Почему почтальон Печкин был такой злой? Потому что у него не было велосипеда. Почему учёные РАН мало публикуются в мировых журналах? Потому что у них много сил отнимает управление имуществом. Избавим их от этой обязанности, и всё станет хорошо. Это лейтмотив предлагаемой реформы — по крайней мере, в изложении федеральных каналов.
Здесь и возникает развилка, о которой я писал в начале. Из слов Д. Ливанова и согласных с ним комментариев в СМИ ясно, что имеется в виду снятие обузы конкретно с академиков и членкоров, то есть людей, вклад которых в текущий валовой научный продукт РАН весьма мал, хотя бы в силу их малочисленности. Подавляющее большинство научных сотрудников РАН, создающих этот продукт, в управлении имуществом не задействованы, так что им легче не станет.
Дальше. Д. Ливанов говорит о базовых принципах будущей организации науки: «Развитие адресной поддержки конкурентоспособных научных коллективов, расширение практики конкурсного финансирования исследовательских групп при существенном сокращении доли сметного финансирования организаций». Мысль вполне здравая, но
Дальше. РАН+РАМН+РАСХН превращаются в сообщество выдающихся учёных. Здесь, очевидно, имеются в виду академии только как совокупность академиков и членкоров. Новая РАН, по мнению Д. Ливанова, станет «важнейшей коммуникационной площадкой для научного сообщества». А она мне — представителю научного сообщества — зачем? Для коммуникаций мне хватает интернета. Имеются в виду коммуникации с обществом посредством привлечения членов академии к экспертизе? Ко мне это тоже не имеет отношения. Новая РАН будет существовать отдельно от подавляющего большинства сотрудников старой РАН. Впрочем, Д. Ливанов этого и не скрывает: «Для научных институтов, для тех людей, которые в них работают, никаких изменений в связи с этой реорганизацией не произойдёт». На том спасибо. Хуже не станет.
Хотя, впрочем, тут непонятно. Я отчасти получаю средства из базового бюджетного финансирования, которое предполагается существенно сократить. Его сократят, а финансирование останется без изменений? А как же законы сохранения? Ещё один нюанс: за те деньги, что мы сейчас получаем от РАН, требуется, по сути, только научный отчёт. За те деньги, что мы получаем в виде грантов непосредственно от государства, приходится писать романы на десятках страниц плюс нюансы вроде того, что отчёт за год требуют в ноябре, а деньги выделяют в декабре. Теперь со всеми деньгами так будет? Тогда огласите хотя бы суммы, вдруг они искупят любые бумажные страдания! Есть и ещё вопросы о финансировании. Например, академикам предлагается стотысячная стипендия. Рядовым сотрудникам на пресс-конференции в РИА «Новости» Д. Ливанов пообещал увеличение финансирования государственных научных фондов. Насколько Минфин в курсе всех этих предложений?
Есть ещё, конечно, отдельная тема самой процедуры обнародования предлагаемой реформы, но по ней я уж точно не скажу ничего оригинального. «Действуй строго по закону, то бишь действуй втихаря» (с) Л. Филатов. В общем, имеет место какая-то очередная странная инициатива, ключевой момент которой — освобождение РАН от управления имуществом. Это действие в научной деятельности никакой роли не сыграет — о причинах я написал. Что будет дальше, неясно. В. Фортов сказал, что договорился с правительством о каком-то эксперименте. Будем ждать результатов. В конце концов, эксперимент — основа науки.
APPLE: О дивергенции, поставившей жирную точку
Единственное, с чем никогда не смирится человек, так это с быстротечностью бытия. Во всём: в собственной жизни, которая утекает песком сквозь пальцы с головокружительной скоростью, в привязанностях и чувствах, которые умирают быстрее, чем мы стареем, в окружающем нас мире, который подчиняется всё тем же неумолимым циклам.
Характерно, что сама по себе быстротечность материи нас печалит не особо: важно, чтоб была хоть какая-то внутренняя привязанность. По этой причине мы принимаем близко к сердцу расставание только с тем, кого любим, что нам дорого: с самим собой (ну, это-то в первую очередь :), с близкими, любимыми.
В закономерности этой больше всего удивляет ее универсальность: мы переживаем перемены не только в живых людях, но и в объектах, предметах, материальных сущностях и социальных образованиях. Нам претит разлука с любимой машиной, с родным домом, с городом, в котором мы родились и выросли, с трудовым коллективом, в котором провели долгие годы.
Не обязательно, кстати, утрировать и говорить лишь о радикальных переменах — гибели, окончательном исчезновении, расставании навечно. Точно так же мы печалимся любой перемене вообще, перемене в принципе. Скажем, что-то было великое, могучее, яркое, победоносное и восхитительное. А потом … перестало всем этим быть! Иногда эта перемена случается мгновенно, иногда растягивается на долгие месяцы и даже годы. В любом случае мы печалимся и грустим по поводу утраты привычного величия, того, что мы любили, чем восхищались.
Только поймите меня, бога ради, правильно: я вовсе не собираюсь злорадствовать по поводу того, что хочу сейчас рассказать. Мне тоже грустно, однако я пытаюсь найти утешение в осознании цикличности бытия и внутреннем приятии неизбежности расставаний.
Мой рассказ сегодня — surprise :) — об Apple, компании, с которой я провел в нежнейшем симбиозе четыре года своей жизни и с которой внутренне попрощался два месяца назад. Не нужно понимать это прощание буквально: в конце концов, этот вот самый текст я сейчас печатаю на Macbook Pro, который верой и правдой мне служит с осени 2009 года. Я считаю свой ноутбук лучшим произведением искусства на свете, и когда он прикажет долго жить либо мне перестанет хватать его мощности, я обменяю его на другой Macbook, тот, который окажется лучшим в линейке Applе.
Очень может быть, что через год-два я вернусь обратно к айфону, если, конечно, характеристики грядущей модели будут соответствовать моим представлениям о том, каким должен быть современный смартфон.
Когда я говорю о прощании, я имею в виду расставание с идеалом, который в моем сознании был связан с компанией Apple. Меня восхищали эстетика ее продукции, минимализм дизайна, высокая функциональность, качество сборки. Правда, раздражала и даже бесила корпоративная культура, позволившая мне за четыре года встретиться лишь с одним-единственным представителем компании (!!!), который, кстати, и объяснил, что у Apple может быть только один представитель — это Стив Джобс (тогда он еще был жив), а все остальные сотрудники инструктированы молчать как рыбы и не вступать ни в какие контакты с окружающим миром.
Впрочем, разговор сегодня не о достоинствах и недостатках Apple, а совсем о другом. О неком знамении, которое я наблюдал на протяжении последней недели на американском фондовом рынке, и которое позволило мне с почти абсолютной уверенностью говорить о том, что дни Apple как компании, находящейся на пике славы, величия, популярности и культового поклонения, окончательно и бесповоротно остались позади.
Речь вовсе не о финансовом разорении Apple — боже сохрани! Дела у купертиновских ребят и дальше будут идти замечательно, время от времени они будут радовать мир прекрасными новыми продуктами, и даже очереди какие-никакие будут образовываться в день продаж у дверей AppStore’ов. Однако никакого ажиотажа космического масштаба, никакой истерии, подобной той, что мы наблюдали во всем мире при запуске четвертого айфона и второго айпада, больше не повторится. Всё, поезд ушел. Окончательно и бесповоротно.
Почему я так считаю? Проще всего было бы списать изменение тренда (вернее, фавора!) деловыми просчетами и грубейшими маркетинговыми ошибками, которые Apple совершает на протяжении последних двух лет. Для меня, лично, первой ласточкой была катастрофа Final Cut X, когда Apple, ничтоже сумняшеся, волевым решением отправил на свалку весь профессиональный рынок видеомонтажа, которым, казалось, он так дорожил и на протяжении столь долгого времени окучивал. А потом — раз! — и такой незаслуженный плевок тем, кто тебе доверял.
В еще большей степени можно винить креативную стагнацию, наступившую в компании после смерти Джобса: за два года ни одной оригинальной разработки! Ни единого прорыва — ни творческого, ни технологического: удлинили корпус смартфона, поменяли конектор, адаптировали корейскую матрицу высокого разрешения для планшетного экрана.
Я бы, однако, ни в коей мере не стал винить в переходе Apple на новый этап своего развития ни саму компанию, ни ее продукты, ни даже корпоративную культуру. У меня нет ни малейшего сомнения, что перемена в судьбе подготовлена самой жизнью. Вернее — цикличной природой этой жизни. Просто Apple пережил звездный этап в своей биографии и перешел в новую стадию — стадию старения.
На этом этапе компания (не только Apple, а вообще любая) продолжает успешно функционировать, демонстрировать стабильные показатели, жить внешне нормальной и привычной жизнью, однако что-то претерпевает качественное перерождение. Это что-то — отсутствие WOW-эффекта! Компания в стадии старения, как бы она ни старалась, как бы из кожи вон ни лезла и ни прыгала выше головы, уже не может вызвать у мира былой реакции, граничащей с восторженным умопомешательством.
Хрестоматийный пример постаревшей компании — это Microsoft. Вы только посмотрите, как редмондские люди стараются! Какие удивительные продукты выкатывают! Чего стоит один Surface или Windows 8 RT — реально интереснейшие и инновационные продукты. Но — всё мимо! Всё впустую. Мир не реагирует ни на что. Почему? Потому что мир просто устал от Microsoft и компания просто всем надоела. Посмотрите вот на эту картинку:
Перед нами вся биография компании: ее рождение и длительное возмужание, ее яростный спурт и вознесение к звездам (1995-2000), сокрушительный обвал (2001) и … старость (2001-2013).
Уже 12 лет как акции Miсrosoft не движутся никуда! Ни в какую сторону. Они не падают, потому что компания зрелая, со стабильным доходом, с могучими наработанными связями, с крепкой подушкой безопасности в виде миллиардодолларовой наличности. Но они и не растут, потому что в старости не бывает никакого роста. Что бы вы ни делали, как бы ни старались.
Точно такая же участь ждет Apple. И понял я это только на этой неделе. Ранее мне казалось, что обвал капитализации, который мы наблюдаем аккурат после выхода iPhone 5 (и который я предсказал в августе — «Прикуп для жизни в Сочи«), это лишь здоровая коррекция перегретого рынка. Я искренне верил, что Apple в состоянии изменить ситуацию и не только вернуться к историческим максимумам, но и продолжить неудержимый рост за 1000 пунктов и выше.
Сегодня я понял, что ничего этого уже не будет. И вот почему. На прошлой неделе американский рынок обвалился на страхе, что Федеральный резерв изменил курс, отказался от количественного смягчения и в скором времени прекратит щедрое вливание дармовых денег.
Как видите, падение было сокрушительным: за два дня индекс Dow Jones Industrial обвалился на 660 пунктов. Самое важное: обвал был спровоцирован совершенно надуманными страхами, а реакция рынка гипертрофирована. По множеству причин. Во-первых, Федеральный резерв ни о какой остановке QE — страшилку эту рынок прочитал между строк, по-своему интерпретировав осторожные интонации в выступлении Бена Бернанке. Во-вторых, в долгосрочной перспективе остановка QE — вещь очень хорошая, здоровая и правильная. В-третьих, ничто в текущем состоянии американской экономики не дает повода для пессимизма. Последнее обстоятельство — самое важное.
Как только рынок оправился от собственных страхов, рост возобновился, причем уверенный и устойчивый: уже четвертый день подняд, как индекс набирает более 100 пунктов за торговую сессию (сейчас, когда я пишу этот текст, DJIA показывает +126).
А теперь посмотрите, как ведет себя в эти переломные для фондового рынка Америки дни Apple:
Как только рынок пошел вниз 19 июня, AAPL так же стал стремительно обваливаться. Это нормальное и закономерное поведение. Однако затем произошло самое неприятное, что только бывает на бирже: дивергенция на спурте. То есть весь рынок начал восстанавливаться, а бумаги Apple продолжили дрейф вниз! Индекс набирает по 100 пунктов ежедневно, а AAPL, еще недавно — бриллиант в короне инвестиционных фондов, позорно устраняется из всеобщего ралли.
Вернее, AAPL устраняют! Рынок просто игнорирует бумаги купертиновцев, не обращает на них внимание, поэтому они и сползают вниз на отсутствии спроса.
Подобное поведение является одним из самых надежных и самых ключевых показателей фундаментального нездоровья компании на бирже. Нечто подобное мы можем постоянно наблюдать на российском фондовом рынке — этом ходячем трупе, в котором давно уже нет никакой жизни, кроме судорог, вызванных спонтанным сокращением мышц.
Два главных признака выхода бумаги из фавора на бирже: когда падает весь рынок, бумага бежит впереди всех, зато когда рынок растет, бумага в лучшем случае еле шевелится. Если же она продолжает падение, дела безнадежны.
Дивергенция, которую демонстрирует Apple последние четыре дня на переломном этапе американского фондового рынка, — это почти однозначный мандат на свалку истории. Что будет дальше? Дальше, если повезет, будет возвращение к уровням внутреннего равновесия в диапазоне 90 — 180 пунктов, а не повезет, то и район 20-30, именно туда, где 12 лет к ряду телепаются бумаги Microsoft.
Еще раз хочу напомнить читателям, что речь не идет о смерти. Речь идет о старости. Долгой, скучной и печальной.
Анализ поправок, принятых Госдумой, к закону «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»
21 июня Государственная Дума РФ приняла сразу во втором и третьем чтении Федеральный Закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам защиты интеллектуальных прав в информационно-телекоммуникационных сетях», который в народе получил меткое название «Русская SOPA» или по-простому «Антипиратский закон». Исходный закон, который теперь решили поправить, был принят уже давно — 8 июля 2006 года.
Поскольку окончательный текст закона еще не опубликован, а доступным является лишь так называемый «Проект № 292521-6 в третьем чтении», который, как я понимаю, был принят Думой без изменений, далее по тексту я буду именовать для удобства этот закон сокращенно — «292521-6″.
Утверждение «292521-6″ проходило по общемировым (но оттого не перестающим быть ущербными) канонам демократического общества: перед тем, как окончательно определить судьбу Рунета (а именно так необходимо оценивать значимость «292521-6″ — почему, поясню ниже), было устроено общественное обсуждение его положений, а также было предложено высказаться «эспертам-профессионалам», то есть представителям Интернет-бизнеса.
Совокупность возражений сводилась к следующему: - Из-за судебных ошибок произойдет ухудшения инвестиционного климата Рунета, что вызовет отток интернет-ресурсов в нероссийские юрисдикции; - Разрушится сложившийся рынок цифрового контента; - На провайдеров интернета и операторов связи ляжет непосильное финансовое и организационное бремя по воплощению закона; - Требования законопроекта нарушают принципы организации и взаимодействия всего Интернета и, тем самым, приведут к разрушению российского сегмента мировой компьютерной сети; - Законопроект противоречит современным международным нормам и практикам.
Наиболее активно с критикой законопроекта выступил «Яндекс», за что ему от меня лично большое человеческое спасибо: «Выбранный способ регулирования борется не с пиратами, а с интернетом», — говорится в официальном заявлении компании.
Думчане внимательно выслушали мнение общественности и профессионалов, поблагодарили и обещали рассмотреть конструктивные предложения отрасли. После чего 21 июня приняли закон во втором и третьем чтении в головокружительном темпе: на дебаты «292521-6″ законодателям понадобилось ровно две с половиной минуты, после чего 337 депутатов проголосовало «за», и 1 «против».
http://www.youtube.com/watch?v=KloBrF0A2wk
 За всеми подробностями подготовки закона и его обсуждения отсылаю читателей в замечательный блог ekniga, в котором этот сюжет отслеживается более, чем обстоятельно. Я же предлагаю поразмышлять чутка над самим текстом «292521-6″ в попытке понять — насколько русская SOPA хуже американской и европейского аналога ACTA, подписанного в январе 2012 года.
Я сознательно оставляю за бортом все суждения, связанные с глобальным вектором борьбы мировой копирастии, которая, судя по интенсивности, агрессии и репрессивности, уже перешла в заключительную стадию. Оставляю, потому как об этом я уже писал миллион раз (последний раз — так просто неделю назад «À la guerre comme à la guerre: США против остального мира на всех фронтах IT«) и общие положения давно перестали вызывать разногласия.
Проблема, однако, в том, что разногласий нет только в определенной — виртуально-цифровой — среде обитания. Это мы здесь, в киберпространстве, более ли менее одинаково болезненно реагируем на наезды мировой копирастии и самозабвенно ценим прелести той свободы, которую дарит нам Интернет. За пределами нашего мира тоже царит единодушие, только со знаком минус!
Поделиться книгой: