Как в сладком сне

Стив кивнул.

— Здешние косо смотрят на таких, как она. Ни белые, ни индейцы не считают их за своих. Жена Сета была из племени тонкава, умерла незадолго до того, как он сюда приехал. Похоже, Сет до безумия любил эту индианку. Бывало, разопьем с ним бутылочку виски, и он обязательно начнет о ней рассказывать и плакать. В общем, Рейвен осталась на нем, и он считал, что должен о ней позаботиться. Однако он знал, что к полукровкам солдаты относятся не лучше, чем к шлюхам. Поэтому и не переехал вместе со своей факторией в крепость. Сказал, уж лучше примкнет к убежавшим от своих индейцам, чем будет терпеть то, что по ночам к ним в факторию крадется солдатня.

— Зачем тогда он вообще расположился сначала недалеко от крепости?

— Говорил, что надоело мотаться между индейцами и белыми. Подвернулась подходящая работа, вот он и пошел. К тому же тогда его девочка еще так не расцвела. Сет и не заметил, когда она успела превратиться в настоящую красавицу — солдаты стали виться вокруг нее, как пчелы вокруг цветка. Он только из-за этого и уехал.

В душе Стива снова затеплился огонек надежды.

— Вы сказали, что, может быть, знаете, куда уехал Гриер.

— Ну да, знаю. Он вернулся в резервацию на реке Сабин — это на самом севере отсюда. Говорил, что там у него остались дружки среди агентов и он попробует снова туда наняться, если не найдет места в другой фактории.

— Тогда девушка скорее всего осталась в резервации, — выразил надежду Стив.

— Трудно сказать. Я слышал о том, что Сет умер, но о ней ничего не знаю. Может, уже давно вышла замуж. Для такой красотки, как она, это не составило бы труда.

Да, замужество лишь все усложняет…

— Жаль, что ничем не могу тебе больше помочь, — сказал сержант.

— Вы и так мне очень помогли. Во всяком случае, я хотя бы знаю, откуда начать поиски. Теперь мне нужен только кто-нибудь из индейцев в проводники, — Стив кивнул в сторону индейцев, которые толпились в дверях, — чтобы ненароком не сбиться с дороги. Я счел, что от Алабамы до Техаса безопаснее ехать вдоль Мексиканского залива.

— Конечно, но теперь тебе придется пробираться через Бастро и Накодочес — вряд ли кому захочется заблудиться в этих краях. Тебе и правда понадобится хороший проводник, только я бы на твоем месте не очень рассчитывал запросто его получить. Нам они и самим нужны.

Стив взглянул на индейцев, которые с любопытством на него посматривали.

— А если я неплохо заплачу, как вы думаете, согласится ли кто-нибудь из них меня сопровождать? Я ведь совершенно не знаю их языка, поэтому без посторонней помощи все равно никак не обойдусь. За хорошее вознаграждение, конечно.

— Почти все они сносно говорят по-английски. Дело в другом — твоего провожатого могут расстрелять за дезертирство.

Как будто одно только подозрение в дезертирстве показалось им оскорбительным, индейцы дружно ретировались — все, кроме чумазого паренька, который по-прежнему поглядывал на них сквозь густую завесу волос.

Заметив это, Воксмит кое-что придумал.

— Вот Вороненка они, может, и отпустили бы с тобой. Как от разведчика от него все равно толку мало. Он только возится с лошадьми.

Стиву не очень хотелось полагаться на помощь мальчишки, однако он решил, что это все-таки лучше, чем совсем ничего.

— Что скажешь? Хотел бы ты со мной поехать, Вороненок?

Стив шагнул к индейцу, собираясь по-дружески обнять его за плечи, однако тот вдруг сорвался с места и убежал.

Воксмит засмеялся.

— Он никого к себе не подпускает. Чудной малость. Но поговори с капитаном Пакеттом. Может, отпустит парня.

Стиву пришлось вернуться к интенданту, который охотно согласился отдать Вороненка в его распоряжение.

— Наверное, сержант Воксмит вам уже говорил: мы держим здесь этого малого только потому, что он неплохо управляется с лошадьми. В этом он просто незаменим. Кажется, будто они понимают все, что он им говорит.

Поблагодарив, Стив собрался было уходить.

— Когда вы едете? — окликнул его Пакетт.

— Рано утром. Я очень устал, да и лошади надо дать отдохнуть. К тому же мне нужно пополнить запасы.

— Тогда приходите вечером отобедать у меня вместе с офицерами. Мне хотелось бы побольше услышать об Алабаме и о новостях, связанных с рабством, особенно после того как «Хижина дяди Тома» наделала столько шуму.

— Я с удовольствием приду, капитан, только вряд ли наши с вами мнения относительно политики будут во многом сходны. Я не рабовладелец, поэтому не разделяю их взглядов.

Пакетт с удивлением поднял бровь.

— Но ведь у того человека, на плантации которого вы служите, наверняка есть рабы?

— Есть, однако с ними очень хорошо обращаются, — быстро ответил Стив.

— И тем не менее они несвободны, — с ноткой раздражения бросил Пакетт. — Впрочем, мы еще успеем поговорить об этом вечером. Еще мне любопытно узнать, зачем посылать за полуиндианкой в такую даль. Может, я все-таки сумею выспросить вас об этом.

— Боюсь, что нет, — улыбнулся Стив. — Я подчиняюсь приказу своего хозяина.

Приподняв шляпу, он вышел, а капитан Пакетт снова принялся за свои бумаги.

Ни один из них не знал, что, спрятавшись под окном в кустах, Вороненок жадно ловит каждое слово их разговора.

«Капитан Пакетт, — нахмурившись, думал Воронёнок, — не единственный, кому интересно узнать, зачем Стив Мэддокс разыскивает Рейвен».

Алабама. Этот незнакомец из Алабамы! Когда-то давно Вороненок видел письма, которые иногда приходили оттуда.

В письмах были деньги. «Это грязные деньги, — с горечью говорила его мать, — от человека, который пытается искупить ими свою вину».

Но все это было так давно, как будто в другой жизни…

Глава 4

Рейвен с любопытством поглядывала на незнакомца из-под длинной густой челки. Было раннее утро, и она только что начала кормить лошадей, когда капрал Гуден вызвал ее в кузницу.

— Это мистер Стив Мэддокс. — Сидя на бочонке, капрал Гуден устроил ушибленную ногу на другом и поморщился от боли. — Капитан Пакетт хочет, чтобы ты помог ему благополучно добраться до резервации «Сабин». Ты ведь знаешь, как туда добраться?

Гуден подмигнул Стиву:

— Вороненок — мастак по части лошадей, а вот проводник из него, пожалуй, никудышный. Пришел он к нам с год назад — сказал, что все его родные перемерли и что ищет работу и кров. Хлопот он нам не доставляет, вот и держим пока.

Гуден снова обратился к Рейвен:

— Так что? Знаешь ты туда дорогу или нет?

— Ну, знаю, — ответила она как обычно низким, хрипловатым голосом, чтобы больше походить на парня. У нее это неплохо получалось — во всяком случае, пока никому и в голову не приходило, что она девушка. — Это земля моих предков.

Стив удивился:

— А ты неплохо говоришь по-английски.

Рейвен лишь равнодушно посмотрела на него.

— Значит, из нашего вчерашнего разговора с сержантом Воксмитом ты уже догадался, что я ищу метиску по имени Рейвен?

Она бесстрастно кивнула.

— Эта девушка наполовину тонкава, — на всякий случай добавил Стив.

— Вороненок тоже тонкава, — заметил капрал Гуден.

Стив обрадовался:

— Тогда, может быть, ты что-нибудь знаешь о ней?

— Навряд ли, — ответила Рейвен, а затем спросила: — А зачем она вам?

— Я не могу тебе ничего сказать, кроме того лишь, что не сделаю ей ничего дурного.

Рейвен безразлично пожала плечами.

Стив обратился к Гудену:

— Не лучше ли мне вернуться обратно в Сан-Антонио и попробовать найти проводника там? — Вороненок держался враждебно, и это предвещало Стиву лишь будущие неприятности.

— Смотри сам, но из-за постоянных набегов этих индейцев ты и там вряд ли найдешь провожатого, который бы осмелился отправиться в путь вдвоем. Обычно они решаются на это, если видят рядом солдат. И какую бы ты дорогу ни выбрал, везде можно запросто нарваться на индейцев. На твоем месте я бы все-таки взял в проводники Вороненка. Конечно, он еще очень молод, но наверняка знает эти края получше любого белого. Это у них в крови.

Стив снова оценивающе взглянул на парня и заметил в его прячущихся под длинной челкой глазах вызов. Вероятно, ему не понравилось, что его способности подвергли сомнению.

— Даже и не знаю. Наверное, мне все-таки лучше обойтись самому.

Гуден засмеялся.

— Ну, если ты считаешь, что остаться без скальпа — это лучше, тогда, конечно… А по-моему, так ты зря в нем сомневаешься. Мне кажется, Вороненок нарочно прикидывается плохим разведчиком, чтобы околачиваться здесь возле лошадей. Что, разве не так, малый? — Он в шутку хлопнул Рейвен по плечу.

Та покачнулась было, но быстро обрела равновесие. Не обращая внимания на капрала Гудена, Рейвен заверила Стива:

— Если будете меня слушаться, я постараюсь доставить вас туда без лишних хлопот.

Стив ненадолго задумался. Поскольку он не мог терять время на поиски другого проводника, то все-таки рискнул взять этого.

— Хорошо. Собирайся, и сразу выезжаем, однако хочу предупредить тебя заранее — я очень спешу.

Рейвен тут же выдвинула свои условия:

— Я тоже хочу вас предупредить — не надо меня подгонять. В спешке я могу не заметить опасности.

Стив только отмахнулся:

— Поговорим об этом после.

Рейвен нисколько не смутилась. Скоро незнакомец увидит, чья возьмет, а как только она выяснит, зачем ему понадобилась, сразу его бросит.

Девушке казалось, что искать ее мог бы только ее отец. Но зачем? Раньше ведь он без нее обходился…

О Неде Ральстоне она знала все. Знала, как он поклялся ее матери в любви и обещал вернуться, а вместо этого стал присылать эти грязные деньги, чтобы успокоить свою совесть. Когда Рейвен подросла, мать не утаила от нее ничего, и девушка поняла — Лакома глубоко оскорблена. Нед Ральстон не только разбил ей сердце, но и опозорил ее перед людьми. Ведь когда в племени узнали, что она носит ребенка от белого, все тонкава были просто в ярости. Они потребовали, чтобы шаман прервал ее беременность. Когда же Лакома отказалась и вышла замуж за Сета, ее изгнали из племени.

Рейвен и представить себе не могла, как бы они жили без Сета. Он не мог отказать Неду Ральстону в его просьбе найти Лакому, а когда Сет нашел ее, то сразу влюбился. Он клялся, что никогда еще не видел такой красавицы. Кроме того, Сет просто жалел ее и от всей души хотел помочь. Его предложение показалось Лакоме единственным способом избежать мучений и издевательств, которые ей приходилось терпеть от своих.

Сет был добр к Лакоме и ее дочери, которая считала его отцом. Однако она чувствовала, что мать не может ответить на его любовь взаимностью. Видимо, бросив ее, Нед Ральстон забрал ее сердце с собой… Это была еще одна причина, по которой Рейвен его презирала: она винила отца за то, что по его милости мать никак не может отделаться от прошлого и полюбить такого прекрасного человека, как Сет.

Когда мать умерла, Рейвен заметила, что взгляд Сета как будто потух. Казалось, вместе с Лакомой умерло что-то и в нем самом. Рейвен понимала, что и живет-то он теперь только ради нее.

Вскоре после переезда в резервацию Сета свалила лихорадка, и больше он уже не поднялся. Его смерть Рейвен оплакивала так, как будто он был ей родным отцом. Впервые она поняла, что значит остаться совсем одной.

Хотя бывшие друзья Сета и пытались присматривать за Рейвен, вскоре ее жизнь в резервации стала невыносимой. Если бы только Сет был жив и увидел, как с ней обращаются, он бы сделал все, чтобы увезти девушку. Индейцы сторонились ее, потому что она была полукровкой. Но это еще полбеды — некоторые вообще считали, что такие, как она, годятся только для одного… Рейвен постоянно приходилось быть начеку, чтобы избежать наглых ухаживаний.

Затем посыпались предложения руки и сердца от неженатых или овдовевших поселенцев и старателей; те искали жену, которая бы стелила им постель, стряпала обед и рожала детей. Женщины здесь были в цене. Поэтому никто не обращал внимания, чистокровные они индианки или нет, а если даже и обращал, то, взглянув на Рейвен, мужчина забывал об этом и думать.

Однако она не собиралась выходить замуж только для того, чтобы обеспечить себе спокойную жизнь, как сделала когда-то ее мать, несмотря на то, что той и повезло — ведь Сет очень любил ее. Девушка по-прежнему сторонилась людей и, наверное, поэтому так привязалась к лошадям.

Затем произошел тот досадный случай с юношей из племени киова, который застал ее ночью на конюшне. Рейвен дежурила тогда возле больной лошади. Воспользовавшись тем, что девушка одна, Верный Ястреб начал настойчиво домогаться ее. Когда же она ему отказала, тот, обозлившись, попытался ее изнасиловать. Защищаясь, Рейвен вонзила в парня свой нож.

Услышав об этом, агент Тэд Слоусон заявил, что не станет ждать дальнейших неприятностей и как можно быстрее выдаст Рейвен замуж — хочет она этого или нет. В тот же день она села на своего маленького мустанга Дьявола и в чем была уехала из резервации.

Некоторое время Рейвен кормилась охотой и рыбалкой, но сама понимала, что долго так не продержится. Любая случайная встреча с бандой дезертиров могла обернуться бедой для путешествующей в полном одиночестве девушки.

Однажды, прячась за камнями от разъезда солдат, она заметила среди них индейца. Его волосы свободно ниспадали на плечи, хотя он и был одет в синюю военную форму. Рейвен догадалась, что он служит у белых разведчиком — ей уже приходилось видеть таких индейцев, когда она жила неподалеку от Форт-Инджа в фактории.

Неожиданно она нашла выход.

Рейвен справилась бы со службой не хуже других, но женщину в армию ни за что не примут. Поэтому она решила выдать себя за юношу.

Прежде всего она выстригла длинную челку, чтобы прятать под ней половину лица. Затем перепачкала щеки грязью, под которой ее нежная кожа стала не так заметна. В резервацию она вернулась только тогда, когда сумела стащить мужскую одежду. Туго перетянутая грудь, а также мешком висевшая на Рейвен рубашка и брюки совершенно скрыли ее стройную фигурку.

Она взяла себе имя Ворон. За блестящие темные волосы мать назвала ее Рейвен, поэтому девушка сочла, что новое имя вполне ей подойдет.

Чтобы ее не узнали, Рейвен решила уехать подальше от резервации «Сабин». Сделав большой крюк на юго-запад, девушка завернула в Форт-Индж, где солдаты быстро переименовали ее в Вороненка, поскольку она была гораздо меньше ростом, чем другие индейцы.

Сначала из-за слишком юного возраста ее ни за что не хотели брать на службу, но Рейвен не уезжала из крепости, и когда капрал Гуден обнаружил, что Вороненок отлично ладит с лошадьми, он все-таки разрешил ему остаться.

Конечно, девушке приходилось все время держаться особняком. Однако в крепости решили, что Вороненок просто стесняется своего малого роста и поэтому всех сторонится.

О будущем Рейвен не задумывалась — никто не трогает, и ладно. Все, что ее интересовало, — это лошади, за которыми она ухаживала, и ее любимый мустанг. Однако теперь многое изменилось…