Легенда о двенадцати ковчегах

— Ну что, мы можем уже идти? — поинтересовался Пучков.

— Да, пожалуй, — задумчиво произнес профессор, подзывая жестом официанта. — Посчитайте нам, пожалуйста.

Они вышли на улицу, разом окунувшись в гущу городского шума и резких запахов. Некоторое время шли молча, думая каждый о своем. Погрузившись в пышущее духотой лоно метрополитена, сели в грохочущий поезд и, продолжая хранить безмолвие, добрались до своей станции. Лишь вновь оказавшись на поверхности, ученые мужи перебросились несколькими ничего не значащими фразами и, распрощавшись, отправились по домам.

6

В назначенное время все участники экспедиции собрались в университете, на кафедре археологии. Бершинский с утра предупредил охрану, что к нему с Пучковым придут четыре гостя, трое мужчин и одна женщина. Пучков загодя позвонил Игнату и пригласил на инструктаж. Игнат, правда, опоздал, но ненадолго, в этот раз всего минут на десять. Еникеева со своими знакомыми, сантехником Прохором Купоросовым и авиамехаником Маратом Гилязовым, появились даже на пять минут раньше.

— Итак, господа, — произнес Бершинский, — я пригласил вас сюда, поскольку вам предстоит стать участниками готовящейся экспедиции. Может, кому-то покажется, что это звучит громко: экспедиция. Ведь это всего лишь поездка в не очень отдаленный уголок. Тем не менее, это не какая-нибудь беспечная прогулка. На каждого из вас возлагается серьезная ответственность. Мы с вами отправляемся в, теперь уже ставшее соседним, государство — республику Беларусь. Там, в довольно глухом месте, нам предстоит отыскать пещеру, в которой, по нашей информации, могут находиться предметы, имеющие исключительную историческую ценность. Сразу хочу предупредить, что работа предстоит нелегкая. Уж поверьте моему опыту — мы с доцентом Пучковым совершили более двух десятков подобных выездов, и ни разу не было легко. Жить придется в палатках, самим готовить, стирать, а главное — очень много работать. Археологические раскопки никогда не были делом простым. Каждый раз это битва, в процессе которой приходится отвоевывать у времени то, что оно за долгие годы похоронило под толщей земли, под каменными завалами. Кроме того, на подобные работы требуется соответствующее разрешение, которого, как вы понимаете, у нас нет. Так что эта экспедиция будет, мягко говоря, не совсем законная, и последствия могут быть не слишком приятными.

Нам необходимо решить с вами несколько подготовительных задач. Прежде всего, нужно определиться с тем, как мы будем туда добираться. Ближайший к цели нашего путешествия населенный пункт — Давид-Городок. Однако там даже железной дороги нет. Можно, конечно, добраться до ближайшей станции, а оттуда — автобусом или на перекладных. Но с учетом снаряжения, которое необходимо взять с собой, эта задача может оказаться невыполнимой. Артем говорил, что вы, Игнат, могли бы организовать для нас автомобильный транспорт.

— Легко. Если я правильно понял, здесь у нас вся компания, то бишь шесть человек, и больше никого не будет.

— Совершенно верно.

— Тогда проще простого. У меня есть микроавтобус. Старенький, правда, но в приличном состоянии, на ходу. Там девять мест, так что все уместимся и багажа возьмем, сколько захотим.

— Это уже что-то, — облегченно сказал Бершинский. — Значит, транспорт у нас есть. Я только хотел уточнить: в ваш микроавтобус помимо всех нас войдет еще килограммов двести груза?

— Войдет и триста, профессор, будьте спокойны.

— Очень хорошо. Теперь об экипировке. Надеюсь, у каждого из вас найдется прочный, легкий и теплый костюм, что-нибудь вроде походного обмундирования. Я очень надеюсь, что с погодой нам повезет, ведь сейчас самый разгар лета. Тем не менее, надо быть готовыми к любым ее сюрпризам. Теперь о том, где, а точнее, в чем мы с вами будем ночевать. У нас с Артемом есть две двухместные палатки. Одну, я полагаю, мы уступим даме. — Бершинский посмотрел на Арину. — Нужно подумать о том, где будут спать остальные.

— Альберт Родионович, — поднял руку Игнат, со всей ответственностью уже проникшийся к подготовительному процессу, — а трехместные палатки бывают?

— Вы, наверное, никогда не ходили в поход, Игнат, — сочувственно вздохнул профессор. — Конечно, бывают. И четырехместные, и больше.

— Тогда я организую, — сказал Бородин. — Палатка за мной.

Он оглядел окружающих, словно ждал, что кто-то будет возражать.

— Очень хорошо, — улыбнулся Бершинский. — Теперь о снаряжении. Марат и Прохор, вам поручается закупить все необходимое. Вот список, а Игнат выделит средства.

— Ничего себе! — пробасил Прохор, пробегая глазами внушительный перечень снаряжения.

— Арина, — продолжал профессор, — вы отвечаете за покупку продуктов. Что касается продолжительности нашей экспедиции, то я рассчитываю уложиться максимум в две недели, включая дорогу. Соответственно, и продуктами нужно запастись примерно на этот срок. Здесь мы с Артемом записали самое необходимое. — Он протянул ей сложенный вдвое тетрадный листок. — Можете что-нибудь добавить, только не увлекайтесь. Лучше мы на месте что-нибудь докупим. Ну, вот, пожалуй, и всё. На сборы — два дня, включая сегодняшний. Послезавтра ровно в девять ноль-ноль жду вас здесь со всем необходимым. Найдете, на чем привезти?

— Да, — уверенно ответила Арина.

— Тогда благодарю за внимание. Всем до свидания.

Медленно поднявшись с мест, новоиспеченные члены экспедиции один за другим покинули кафедру. В комнате остались Бершинский и Пучков.

— Ну, и как вам, профессор, эта бригада «ух»? — поинтересовался Пучков.

— Дилетанты, конечно, но, по-моему, каждый из них горит желанием отправиться в путь на поиски приключений. Ты заметил, какие у них глаза? Пытливые. У всех, без исключения. Я, признаться, даже порадовался. Без живого энтузиазма в нашем деле, сам знаешь, никуда. Немного смущает этот твой Игнат, но он, похоже, все-таки настроен довольно благодушно и не пытается корчить из себя бог весть кого.

— А мне сантехник не понравился — мужлан какой-то, — поморщился Пучков. — Мрачный, нелюдимый. Поди, пойми, что у него на уме.

— Да нет, мне кажется, ты зря. Обычный работяга. Руки у него видел, какие? Трудовые.

— Вот-вот, — покачал головой Пучков, — лапищи. Кулак — что моя голова. Быка одним ударом завалит.

— Ну, при чем здесь бык? Нам его силушка ой как может пригодиться. Забыл, что ли, как мы под Соликамском валуны раскатывали, чтобы до пещеры добраться? По десять человек. А этот в одиночку смог бы. Ладно, что сделано, то сделано. Группа сформирована, обязанности распределены, время назначено. Отступать некуда. Пошли по домам, собираться.

7

Теплым летним вечером серый от пыли микроавтобус, истинным цветом которого когда-то был белый, неторопливо вкатил на окраину Давид-Городка и остановился у невзрачной изгороди. Из микроавтобуса вышла молодая женщина в спортивном костюме и направилась к висевшей на одной петле калитке. За забором, сплошь поросшим густым малинником, виднелась серая, покосившаяся от времени избушка. Тем не менее, наличники на окнах радовали глаз яркой голубой краской. Возле дома на скамеечке сидел бородатый дед, одетый, несмотря на прекрасную погоду, в шапку-ушанку с оттопыренным ухом. Изо рта у него торчала папироса, на конце которой время от времени вспыхивал рыжий огонек, когда дед затягивался. Дым густыми клубами окутывал его голову.

— Иннокентий Федотыч, — обратилась к нему женщина.

Но дед ее не услышал и продолжал задумчиво смотреть куда-то вдаль немигающими желтоватыми глазами.

— Федотыч! — крикнула Арина.

Дед медленно приподнял бровь и повернул голову. Несколько секунд он неподвижно взирал на Еникееву. А потом вдруг совершенно по-молодецки вскочил и, топнув ногой, обутой в дырявый резиновый сапог, расплылся в беззубой улыбке. Папироса повисла на нижней губе.

— Аришка! — выкрикнул, наконец, дед. — Ну, вымахала девка! Сколько лет!

Он бросился обнимать ее, позабыв о прилипшей к губе папиросе.

— Федотыч, ты поосторожнее, костюм прожжешь.

Дед звонким плевком отправил папиросу в кусты и сгреб Арину в охапку.

— Какими судьбами?

— Я здесь по делам.

— По дела-ам? Какие ж у нас тут дела?

— Потом объясню. Прежде скажи, можно ли нам у тебя заночевать?

— Это кому ж это нам?

— Мне и моим спутникам. Мы отправляемся в экспедицию на Горынь-реку.

— Что?! — Дед вытаращился на нее, а потом залился громким лающим смехом. — В икспидикцию? И кого ж вы там искать собралися? Уж не Змея ли Горыныча?

— Почти. Ну, кончай, чего смеешься-то? Я серьезно говорю.

— Ну, коли серьезно, зови своих спутников. Места, поди, всем найдется, — проговорил Федотыч, утирая слезы рукавом байковой рубахи.

— И еще: можно мы у тебя машину оставим на несколько дней? Самое большее — на десять.

— Мой дом — твой дом, — развел руками дед. — Как там Серафима-то?

— Померла Серафима, — опустив глаза, произнесла Арина. — Я даже на похороны не успела. Приехала, а меня и огорошили, что ее уже неделю как нет. На могилку сходила, поплакала.

— Да-а, — протянул Федотыч, — время ее, видно, пришло. Все там будем. — Скупая слеза выскользнула у него из глаза и, сбежав по щеке, запуталась в бороде. — Мы тут вроде рядом совсем, а до нас эта горькая весть еще не успела дойти. Да-а. Остался я один из нашей доблестной гвардии. Ну давай, зови своих-то, поди, заждались.

8

На следующее утро Бершинский разбудил свою группу в восемь. Федотыча в доме не было, он уже суетился во дворе, разводя самовар.

— Раненько вы, — сказал профессор, выходя на крыльцо и потягиваясь.

— Кто рано встает… — отвечал дед.

— Это верно, — согласился Альберт Родионович. — Вот, стало быть, и мы подымаемся.

— А вам-то куда спешить?

— Вперед, навстречу приключениям.

Бершинский сделал несколько приседаний и сполоснул лицо студеной водицей из бочки. Тем временем из дома показались остальные члены экспедиции, заспанные и зевающие.

Наспех позавтракав, группа приступила к сборам. Все необходимые вещи были разложены по огромным рюкзакам. Что не помещалось внутрь, приторочили снаружи. Наконец, взвалив на себя тяжеленную поклажу, они тепло распрощались с хозяином дома и медленно двинулись через поле к видневшемуся вдалеке перелеску, за которым протекала легендарная Горынь-река.

— Скажите, профессор, — тяжело дыша, спросил Игнат, когда они сделали первый привал на берегу, — а Змей Горыныч, часом, не из этих мест будет?

— Из этих, — кивнул Бершинский. — Вы у Артема спросите, он у нас большой специалист по всякой нечисти.

— Не хочу вас пугать, господа, — деловито произнес Пучков, — но легендарный Горыныч жил именно здесь. Места тут всегда были гиблые. Существует множество историй о том, как люди в этих краях исчезали бесследно. И все это приписывалось проклятому Змею. Мы с вами, конечно, народ цивилизованный, все-таки в двадцать первом веке живем, и сказкам этим верить не станем. Но я бы все же рекомендовал держаться всем вместе, и никуда поодиночке не отлучаться.

— Кстати, это и вас касается, Арина, — строго сказал Бершинский, видя, как та направилась к ближайшим кустам.

— Вы смеетесь? — повернулась Еникеева. — Я что, по-вашему, и в туалет должна ходить в сопровождении мужчин?

— Я на полном серьезе, — он подошел к ней.

— Ладно, — сказала Арина.

Она зашла за куст и, не обращая внимания на профессора, стянула штаны. Бершинский сконфуженно отвернулся.

— Вообще-то, — продолжала Арина, — я здесь все детство провела, если вы не забыли.

— Я не забыл, — ответил Бершинский. — Только в детстве окружающий мир воспринимается нами по-другому, мы любим его, относимся к нему с добротой и почитанием. И этот мир отвечает нам тем же. С возрастом мы становимся грубее и жестче. И отношение окружающего мира к нам тоже меняется, он становится опаснее.

— Да вы прямо мистик какой-то, — произнесла Арина у него за спиной. — И все же писать под присмотром я не привыкла.

Когда они вернулись к берегу, остальные четыре участника экспедиции, встав в одну шеренгу лицом к реке, одновременно справляли нужду. Арина, нисколько не смущаясь, прошла мимо них и спустилась к воде ополоснуть руки.

Путники двинулись дальше. Шли гуськом по правому берегу. Горынь-река, несмотря на свое грозное название, оказалась небольшой речушкой. По крайней мере, в этом месте. Левый берег, низкий, был совсем голым. Вдаль убегали пышно цветущие поля, и лишь на горизонте маячил темный лес. Правый берег, по которому они шли, напротив, был высоким. Густой лес, в который они ступили, почти вплотную подходил к крутому обрыву.

Течение было слабым, здесь наверняка водилось полно всякой рыбы. Но рыбаков на реке не наблюдалось. Прохор, который был заядлым рыболовом, поинтересовался у Арины, почему здесь никто не удит рыбу.

— Не знаю, — пожала плечами Арина. — В эти места действительно обычно никто не заходит. Там, выше по реке, рыбаков полно. Да и ниже, ближе к устью, где Горынь-река впадает в Припять, раньше тоже много ловили. Сейчас уже не знаю, давно там не была.

— А эти сказки про Горыныча, вы сами как к ним относитесь? — спросил подоспевший Бородин.

— Почему вы решили, что это сказки? Змея, конечно, здесь никто не видел, но вот то, что люди сюда без нужды стараются не соваться, это правда. Даже в наши дни.

— Вы меня пугаете, Арина, — остановился Игнат.

— Разве вас можно напугать? — бросив на него взгляд, спросила Еникеева.

— Ай! — раздался позади крик Артема.

Группа сразу остановилась. Шедший позади Пучков, сидел на земле, морщась и потирая ногу у щиколотки.

— Да, Тёма, от кого, от кого, а от тебя я такого не ожидал, — покачал головой подошедший Бершинский.

Прохор, склонившись над ним, предложил осмотреть ногу.

— Не надо, я сам, — поспешно произнес Пучков. — Надеюсь, ничего серьезного, просто подвихнул.

— Идти-то сможешь? — поинтересовался Бородин. — Или тебя прямо здесь пристрелить?

— Что за шутки! — возмутилась Арина.

— А я не шучу, — почти серьезно сказал Игнат. — Раненых лошадей пристреливают, не так ли?

При этих словах Пучков вскочил с земли и, натужено улыбаясь, спросил:

— Ну что, идем дальше?

— Тёма, а ты уверен, что сможешь? — осведомился Бершинский.

— Профессор, ну за кого вы меня принимаете, ей-богу? Неужели я из-за какого-то пустяка скисну и позволю себе стать вам обузой?

Не дождавшись ответа, он прихрамывая зашагал вперед. Марат и Арина, уже было пристроившиеся на привал, нехотя поднялись. Путники вновь вытянулись в нестройную колонну. На этот раз замыкающим шел Прохор Купоросов.

Вскоре они наткнулись на совершенно непроходимую чащу. Профессор распорядился двигаться по самой кромке речного обрыва, где, орудуя легким топориком, еще можно было продираться сквозь хватающие за одежду ветви растущих практически друг на друге деревьев.

— Осторожно! — крикнул идущий первым Бершинский, когда из-под его ног поползла земля и он чуть было не соскользнул с обрыва.

В этом месте для прохода оставалась совсем тоненькая полоска, шириной не больше локтя, поэтому продвигались боком, мелкими шажками, хватаясь за ветви деревьев, с трудом удерживая равновесие под тяжестью рюкзаков.

Наконец, вся группа благополучно миновала опасный участок, за исключением Прохора, который из-за своих габаритов с трудом умещался на тропе.

— Проша, ну ты чего там застрял? — подбадривала его Арина.

— Нет-нет, не спешите, — возражал профессор. — Главное — осторожно.

Купоросов, не обращая внимания на советы, двигался, как мог.