Помоги проекту - поделись книгой:
– Я хочу знать, кто они! – орал комиссар Готтлиб, широченными шагами пересекая коридор. – Покажите мне этих ублюдков, Имре! Найдите их немедленно!
Готтлиб с размаху саданул ногой в дверь отдела, за которой несколько сотрудников, удобно расположившись за служебным столом, мирно попивали чай с ватрушками.
– Смотрите, Имре! – заорал он опять. – Вот так они работают. В центре города бойня. Убиты девять полицейских, а они распивают чай.
Еще раз чертыхнувшись, комиссар проследовал дальше. Его заместитель Имре Варга, едва поспевая за шефом, скользнул следом за ним в кабинет. Усевшись в кресло за свой стол, Готтлиб слегка отдышался и с расстановкой, но все еще напряженно произнес:
– Имре, вы понимаете, что произошло? Мало того, что они угробили девятерых сотрудников и устроили войну в зоне нашей ответственности, так они еще убили Яноша, который, каким бы он ни был, представлял в Венгрии Интерпол. Понимаете, Имре?
– Да, – испуганно отозвался Имре.
– Ни черта вы не знаете! – опять повысил голос Готтлиб. – Если мы сами в считаные часы не справимся с этим делом, завтра к нам понаедут спецы из разных стран. А что это будет означать? – задрал он палец к потолку. – Что мы с вами – дерьмо, которое ни на что не способно!
– Но, шеф, – заметил, приходя в себя, Имре, – это были профессионалы. И не просто профессионалы, а такие, каких мало. Там все было сыграно как по нотам…
– Вот я и хочу узнать, что там исполняли эти музыканты! – перебил его комиссар. – Что они продавали? Что? Что может стоить стольких жизней моих людей?
Страстный монолог Готтлиба прервал неожиданный телефонный звонок.
– Вот, Имре, что я вам говорил? Начинается. Может, хотите послушать, что нам грозит? – И комиссар, предварительно нажав клавишу громкой связи, раздраженно схватил трубку.
– Слушаю, Готтлиб.
– Приветствую вас, комиссар, – раздался уверенный голос, – я Дэвид Стонецкий из компании «Денирс».
– Чем обязан?
– Пока ничем, комиссар. Просто я хотел вам сообщить, что один из тех, кто вас интересует, минут через сорок попытается укрыться на улице Тюльпанов, шесть.
– Кого вы имеете в виду?
– Одного из тех людей, кто причастен к событиям в отеле «Москва».
– А какое отношение, черт возьми, вы к этому имеете? – раздраженно спросил комиссар.
– Самое прямое, – последовал ответ. – Этот человек захватил заложницу, Анастасию Шелепински. Она является сотрудником нашей компании.
– А откуда такая точная информация?
– Я вам не скажу. Но информация верная, точнее не бывает. Так что поторопитесь.
И положил трубку.
– Вы слышали, Имре? Это только начало. Теперь они все полезут. Поэтому наша задача заключается в том, чтобы всех опередить.
И, помолчав, спросил:
– Что там у нас на улице Тюльпанов, шесть?
– Кажется, это бывшая казарма советских войск, – вспомнил Имре. – Солдат вывели оттуда два месяца назад, и она стоит пока пустая. Наши никак не могут решить, как ее использовать.
– Понятно, – удовлетворенно потер руки Готтлиб. – Всех тянет на родину, а она уже переехала. В общем, я вас прошу, Имре, принесите мне трупы этих ублюдков. Я хочу на них посмотреть. Возьмите человек двадцать и поезжайте. Заодно проверим информацию. Если же она фальшивая, кое-что можно будет свалить на «Денирс». Мне кажется, они тут совсем не рядовые наблюдатели.
Вернувшись в машину, Барс вкратце пересказал Насте разговор с Дэвидом и спросил:
– У вас там все такие идиоты?
– Почему? – оскорбилась Настя. – Дэвид совсем не идиот.
– Как же! Он заявил, что разорвет меня собственными руками.
– Ну, это он, конечно, погорячился, – согласилась Настя, окидывая взглядом мощные плечи Барса и мысленно сравнивая его с тщедушным Дэвидом. – Иногда бывает.
Разложив на коленях карту, Барс в наступившем полумраке пытался разыскать улицу Тюльпанов. А найдя, наконец, присвистнул:
– Да это совсем другой конец города. Минут сорок отсюда ехать. – И, чертыхнувшись, завел мотор.
Настя даже и не подумала заглянуть в карту. Она лихорадочно пыталась сообразить, почему Дэвид назвал улицу Тюльпанов. Каких еще Тюльпанов? Она точно помнила и телефон, и адрес тети Эльзы: улица Милоша Формана, двадцать. И добираться нужно было до конечной остановки 139 автобуса, как они и сделали.
Что он придумал? Засаду? Но какой в этом смысл, если мы до сих пор не знаем, где товар и кто покупатель? Во-первых, такие ребята, как ее нежданный попутчик и даже в каком-то смысле спаситель, полицейским все равно ничего не рассказывают. Во-вторых, еще неизвестно, будет ли кому поведать. Уж где полно идиотов, так это в полиции. Прикончат его из засады, и дело с концом. И ее, кстати, вместе с ним.
Настя решительно положила руку на локоть Барса.
– Постой. Не надо никуда ехать.
– В чем дело? – Барс выключил мотор и уставился на Настю.
– Мне кажется, мы приехали.
– То есть?
– Мы стоим на улице Милоша Формана у дома номер двенадцать, – показала она на горящий белый указатель на стенке небольшого строения. – Видишь телефонный автомат возле дерева?
– Допустим.
– Надо позвонить тете Эльзе и сообщить, что Настя находится в белом «Опеле» у дома номер двенадцать.
Уже минут через пять после того, как Барс вернулся к машине, на пустынной улице появился одинокий велосипедист в тирольской шляпе. Поравнявшись с «Опелем», он развернулся, махнул им рукой и не спеша поехал в противоположную сторону.
Барс осторожно двинулся следом. Они миновали нескольких аккуратных домиков с горящими окнами и освещающих собственные дворики. Затем они уткнулись фарами в высокие железные ворота. Велосипедист знаком попросил подождать и скрылся за калиткой. Через несколько секунд ворота распахнулись, и они оказались внутри просторного, ярко освещенного двора, один угол которого венчал большой двухэтажный дом, покоящийся на мощном каменном цоколе и украшенный подвесными цветочными горшками.
К строению примыкал деревянный сарай, не уступающий по величине главному дому. Проехав, следуя указаниям «тирольца», по двору мимо сломанной телеги с двумя уставленными в пустоту оглоблями, Барс завел машину в сарай, ворота которого уже были широко распахнуты. Их провожатый включил тусклый свет, заглянул в салон автомобиля, внимательно оглядел Настю и поспешно вышел.
Барс сразу понял, что разглядел окровавленную одежду. «Если это ловушка, – решил он, – то в машине оставаться нельзя».
– Выходи, – бросил он Насте.
Проследив за тем, как она с трудом покидает машину, Барс открыл левую дверцу, достал из-за спины пистолет и передернул затвор.
После разговора с Алексом Бурт достал из холодильника водку и хотел надраться как следует, но его остановил очередной телефонный звонок. Вкрадчивый баритон из трубки задал ему только один вопрос:
– Что больше: миллиард или, допустим, пятьдесят миллионов?
– Понятное дело, – растерянно пробормотал Вадим. – А кто вы такой?
– Будем считать, что договорились, – ответила трубка.
То, что Бурт услышал дальше, повергло его поначалу в шок, но затем он быстро сообразил, что, кажется, он может спастись с наименьшими потерями. Бурт вернул бутылку в холодильник и быстрым шагом направился в свой кабинет.
Никого за собой не обнаружив, человек в сером костюме еще покружил по улицам, дождался, пока стемнеет, и ровно в половине восьмого прибавил скорость.
Через полчаса в аэропорту «Ферихедь» он подобрал пассажирку неопределенного возраста, голову которой прикрывала модная дорогая шляпка, посверкивавшая аккуратно вкрапленными блестками. Еще через полчаса он остановился у входа в небольшой сквер, вышел из машины, двинулся вперед по аллее. Женщина шла на некотором расстоянии. Пройдя примерно до середины аллеи, они свернули налево и направились к небольшой пустой эстраде, светившейся тусклыми гирляндами лампочек.
– Все нормально, товарищ генерал, – доложила женщина, усевшись рядом с человеком на скамье. – Деньги переведены.
– Нормально, да не все, – отозвался генерал Калягин. – Деньги получены, но пользоваться ими опасно, пока есть свидетели кульбитов твоего Алекса. Теперь слушай. Наш человек в местном комиссариате сообщил, что на окраине города, примерно в километре от заброшенной фермы, полицейские нашли взорванную машину, а в ней обгоревший труп. Еще один труп остался во дворе гостиницы. Мы знаем, что их было пятеро. Следовательно, трое где-то бродят. Кроме того, полицейские наткнулись на подозрительный белый «Опель», хотели остановить, но тот от них ушел. По всем признакам, за рулем был профи. Очень уж грамотно оторвался.
– Но для этого и есть Алекс, товарищ генерал, – улыбнулась женщина. – Он их прослушивал и знает, что завтра они встречаются в четыре часа как раз на той самой ферме, недалеко от которой нашли взорванный автомобиль.
– Что ж, это уже кое-что. Значит, там и нужно ставить точку.
– Запятую, товарищ генерал. Точка будет поставлена позже.
– А справишься?
– Постараюсь, товарищ генерал.
– И вот еще что, – добавил Калягин. – По сообщению того же человека из комиссариата тот, что был в «Опеле», захватил заложницу. А это не кто иная, как сотрудница «Денирс» Анастасия Шелепинская. Знакома тебе эта фамилия?
– Никак нет.
– Ах, ну да. Больно ты еще молода. А я как знал, что с этой семейкой мы еще встретимся. Просил тогда начальство не выпускать их. Нет, позволили выехать. А теперь остается только гадать: заложница она или сообщница? В нынешней европейской каше все может быть.
Велосипедист вернулся в сарай с высокой пожилой женщиной лет семидесяти, которая, словно не заметив ни Барса, ни его пистолета, сразу бросилась к Насте.
– Ранена! – ахнула она. – Потерпи, девочка.
– Да все нормально, тетя Эльза, – обняла ее Настя, – царапина.
Тетя Эльза говорила на какой-то причудливой смеси немецкого и английского, что, впрочем, не мешало Насте ее понимать – в отличие от Барса, который улавливал только отдельные английские слова.
– Вижу я, какая царапина. Вся в крови. – И повела Настю в глубь сарая.
«Тиролец» без всяких слов поманил Барса туда же, где в углу возвышался огромный металлический шкаф, показал жестом, что его надо отодвинуть.
Сунув пистолет за пояс, Барс уперся плечом в боковую стенку и с огромным трудом сдвинул его с места. За ним оказалась дверца, которую выдавали только едва различимые зазоры между створкой и стеной. «Тиролец» подхватил небольшой ломик, просунул его в щель, и дверца с легким скрипом отворилась, затем прошел вперед, включил свет и поманил за собой остальных.
Сразу за дверцей обнаружилась деревянная лестница, ведущая вниз и вправо. Барс, поддерживая одной рукой Настю, шагнул на крашеную ступеньку, оглядывая странное помещение, но ничего подозрительного не обнаружил. Тусклая электрическая лампочка выхватывала схваченный тяжелыми брусьями низкий потолок и мрачноватые, обитые тесом стены.
Завернув направо, лестница привела еще к одной двери, на которой висел огромный амбарный замок. Почти беззвучно справившись с ним, «тиролец» на секунду исчез из виду и тут же появился в проеме, освещенный ярким светом. Барс, Настя и замыкавшая шествие тетя Эльза оказались в огромной прихожей, в которую вели еще три двери.
– Тут вас не найдут, – объявила тетя Эльза. – Я не знаю, от кого вы скрываетесь, но мое дело не спрашивать, а прятать. Только не знаю, где теперь взять врача.
– Не нужен врач, – отозвался Барс, – я сам справлюсь. Найдите перекись и чистый бинт.
– Может быть, сначала душ?
– А здесь он есть? – удивился Барс. – Конечно, не повредит.
Тетя Эльза увела Настю в душевую комнату, а Барс прошелся по прихожей, поочередно открывая выходящие в нее двери. За одной из них он обнаружил спальню с огромной деревянной кроватью, аккуратно застеленной синим покрывалом. За другой – маленькую кухню с подвесным шкафом, уставленным посудой, и настоящую электрическую плиту.
Честно говоря, такого комфортабельного подземелья Барсу видеть еще не доводилось. Он поглядел на «тирольца» – худого и высокого, который в своей дурацкой шляпе напоминал, скорее, дорожный указатель, чем мужчину. Но он только улыбался и кивал головой.
Из душа Настя вышла посветлевшая и наряженная в откуда-то взявшийся голубой халат. Барс взглянул на нее и отметил, что он ей к лицу и в целом Настя очень хороша. Раньше почему-то ему это в голову не приходило.
Тетя Эльза семенила следом за Настей с небольшим саквояжем.
– Вот, – сказала она, – тут все, что надо. А мы с Гжегошем пойдем соберем что-нибудь поесть. Да, я забыла сказать, – обратилась она к Барсу, – его зовут Гжегош. Он поляк. Точнее, польский еврей. Мы его тут еще во время войны прятали. Его уберегли, а родителей – не успели. Их убили на глазах Гжегоша. С тех пор слышит, но не говорит. Помогает мне работать. У нас тут небольшой пансион, там Гжегош и повар, и плотник, и электрик. На все руки мастер. И родители Дэвида здесь жили несколько месяцев, – пояснила тетя Насте. – А я – Эльза.
– Очень приятно, – наклонил голову Барс. – Меня зовут Игорь.
Когда тетя Эльза и Гжегош ушли, он открыл саквояж, вытащил из него все необходимое, еще раз осмотрел рану, обработал ее перекисью и наложил тугую повязку.
– Шрам, конечно, останется, – заключил он, – но рана пустяковая. Через несколько дней заживет. Сейчас главное – поесть и выспаться, потому что крови ты все-таки потеряла немало.
– Значит, Игорь? – прищурилась Настя. – Лечишь ты вполне профессионально. А убиваешь так же хорошо?
– Убиваю я лучше, – серьезно ответил Барс. – Проверять не советую.
– Да уж видела, – задумчиво произнесла Настя. – А позвольте полюбопытствовать, товарищ (не знаю, в каком вы звании) Игорь: какого черта вы устроили стрельбу в центре города? Совсем, что ли, мозгов нет?
– Это не мы. Нас кто-то подставил.
– Бедные какие, – насмешливо изрекла Настя, не отрывая от Игоря взгляда. – И танками не вы торговали?
– Какими еще танками? – удивился Игорь. – Где ты их видела? Ты еще самолеты на нас повесь. Не думал, что такая пустяковая рана может вызвать столько галлюцинаций.
– Бурта ты, конечно, тоже не знаешь?
– Не знаю. Все. Допрос окончен.
Поделиться книгой: