Помоги проекту - поделись книгой:
– Это не допрос, – усмехнулась Настя. – Просто я хотела понять, с кем имею дело.
– Ну и с кем?
– С тупой машиной, которой ничего не доверяют, кроме стрельбы. Ты даже не знаешь, чем вы торговали! – распалялась Настя. – Ты просто стрелял! Тебе все равно, в кого стрелять и зачем! Ты же не человек! Ты просто тупая, безмозглая машина.
Как ни странно, ее слова Игоря нисколько не задевали. Просто в какое-то мгновение он понял, что если ее не остановить, то случится обморок. Все-таки крови она потеряла немало.
И тогда он резко подошел к Насте, схватил ее мощными руками за плечи и поцеловал прямо в кричащий рот.
Имре Варга привел своих полицейских к старой советской казарме на улице Тюльпанов уже в глубоких сумерках. Тем не менее вокруг здания все еще были заметны следы недавнего пребывания воинской части. Прямо на земле валялись куски железа, старые автомобильные шины и прочий мусор.
Само строение зияло вышибленными стеклами и даже целыми окнами и распространяло вокруг себя какую-то кладбищенскую тишину.
Варга предостерегающе поднял руку, приказывая полицейским затаиться.
На самом деле заместителю комиссара было абсолютно наплевать на приказы Готтлиба. Он понимал, что тот как бывший коммунист доживает на своем посту последние дни и как бы комиссар ни старался, его все равно снимут. Новые времена требовали новых людей. Возможно, таких, как он, Имре Варга: деловых, энергичных, хорошо понимающих, что рыночные отношения диктуют совершенно иной подход к своим обязанностям.
Варга одним из первых в освободившейся от Советов Венгрии сообразил, что владение информацией, особенно связанной с криминалом, сулит большую выгоду. А такие солдафоны, как Готтлиб, способны только бездумно выполнять приказы без всякой пользы для себя и для подчиненных. Но сегодня распоряжение Готтлиба и интерес самого Варги удивительным образом сошлись. Ни этих русских громил, ни эту бабу из «Денирса» оставлять в живых было нельзя.
От размышлений его оторвал легкий шум, донесшийся со стороны казармы. И буквально сразу же крайнее окно второго этажа загорелось тусклым светом: похоже, что там зажгли то ли керосиновую лампу, то ли обычный фитиль.
«Кажется, мы их действительно отыскали», – удовлетворенно подумал Варга.
– Штурм начинаем по моему сигналу, – приказал он подошедшему лейтенанту. – В здание проникаем двумя группами через разбитые окна. Трех человек оставишь внизу для страховки. И запомни: там сидят хорошо вооруженные и обученные спецы. Поэтому стреляем на поражение. Все ясно?
– Так точно.
Полицейские ворвались в здание казармы стремительно, предварительно бросив в светящееся окно гранату. Раздался глухой взрыв. Первые стрелки открыли беспорядочный огонь, еще поднимаясь по лестнице, затем, приблизившись, беспощадно расстреляли темный угол у окна. И сразу все затихло.
Поднявшийся наверх и ошарашенный мгновенным успехом Имре Варга первым делом увидел тела двух растерзанных гранатой и пулями бродяг. Они лежали смешной кучкой мусора друг на друге, чем вызвали у него неподдельное омерзение. Потом он увидел, как от разбитой лампы по деревянному полу растекается темная жидкость, полыхающая огнем. Доски пола загорались стремительно.
– Уходим! – закричал Варга, отступая к лестнице.
Уже отбежав на значительное расстояние, полицейские увидели, как угол казармы превращается в шипящий факел.
– Ваших рук дело? – спросил Михаил, вызвав к себе поздно вечером Председателя и швыряя на стол распечатанные выдержки из радио– и телепередач с сообщениями об инциденте в центре Будапешта.
– Разбираемся. Может, наши, может, нет. Дело темное.
– Какое еще темное? Почему для газет – светлое, а для вас – нет?
– Так ведь гласность теперь, – съязвил Председатель. – Журналисты что хотят, то и пишут.
– Конечно! Если бы не они, я бы вообще никакой информации не получал. Чекисты хреновы. Ничего поручить нельзя, – горячился Михаил. – Пол-Европы напугали. Как после этого переговоры вести, я вас спрашиваю? Как кредиты выбивать? Элементарные задачи без стрельбы решить не можете. Разберись с этим немедленно и доложи.
– Хорошо, будет сделано, – заверил Председатель, выходя из кабинета, на чем свет мысленно кляня Михаила.
Утренний выпуск газеты «Непсабадшаг», которая только два года назад скоропалительно превратилась из коммунистического во вполне либеральный орган печати, вышел с убийственным заголовком: «Русские сжигают свои следы».
В заметке сообщалось, что «после поспешного ухода советских солдат из Венгрии на территории воинских частей в многочисленных тайниках остались секретные материалы, подлежащие уничтожению. И теперь Венгрия буквально кишит агентами КГБ, посланными для того, чтобы замести следы преступного пребывания советских войск.
Один из таких тайников, как оказалось, находился в казарме на улице Тюльпанов, шесть. Двое агентов пробрались в здание и устроили пожар, после чего вступили в бой с подоспевшими полицейскими, но были убиты на месте. Их трупы обгорели настолько, что опознать личности не удалось и, видимо, уже не удастся.
Теперь остается только гадать, какое здание в Будапеште загорится в следующий раз».
Когда ранним утром Варга вошел к комиссару с докладом, тот ходил по кабинету с мухобойкой и охотился на мух. Начало августа выдалось жарким и липким, их налетело столько, что они не давали комиссару завтракать.
– Мухи в кабинете комиссара полиции – верный признак кризиса в государстве, – изрек Готтлиб, изо всех сил приложившись мухобойкой к боковой стойке шкафа. Он устоял.
– Вы, как всегда, попадаете в точку, господин комиссар, – как-то двусмысленно согласился Варга.
– Вот именно, – подозрительно спокойно констатировал Готтлиб, прихлопывая очередную муху. – Так с кем вы там вчера воевали, Имре? Говорят, что вы победили целый полк агентов КГБ?
– Мы выполняли ваше поручение, – промямлил Варга, догадываясь, что показное спокойствие комиссара ничего хорошего ему не сулит.
– Какое? – спросил его начальник. – Разве я вам говорил сжечь казарму? Или я просил пристрелить двух бродяг? Это вы газетам можете рассказывать про агентов КГБ, – показал он на стол, где лежал свежий выпуск «Непсабадшаг». – А лейтенанта, который приходит на работу раньше вас, я уже успел расспросить, и он доложил, что вы убили и сожгли двух бродяг. К тому же, вместо того, чтобы потушить огонь, позорно бежали. Где агенты, я вас спрашиваю? Я требовал притащить мне тех, кто устроил стрельбу в отеле. Живых или мертвых. А вы сожгли двух наших граждан, пусть и бездомных.
– Но, господин комиссар…
– Никаких комиссаров! – вдруг заорал Готтлиб. – Все! Достаточно! Даю вам сутки. Если ничего не выясните, то положите ко мне на стол рапорт об отставке.
«Посмотрим еще, кто раньше положит рапорт», – мстительно подумал Варга, выходя из кабинета.
Игорь проснулся в девять утра. «Поздновато, – подумал он. – Хотя, если поторопиться, можно успеть первым».
Осторожно, чтобы не разбудить Настю, он встал с постели и на цыпочках прошел в ванную комнату. Приняв душ, Игорь почувствовал себя вполне боеспособным и направился назад в спальню.
Настя стояла в дверях. Голубой халат с чужого плеча был ей слегка велик, и полы доставали чуть не до пяток.
– Бежишь? – тихо спросила Настя.
– Мне пока некуда, – спокойно ответил Игорь. – А вот уехать часа на два надо.
– Ты и вправду не знаешь, что вы продавали?
– Чертежи.
– Первый раз слышу, чтобы продавали чертежи алмазов, – засмеялась Настя.
– Каких еще алмазов?
– Обыкновенных. Из Якутии.
– А ты откуда знаешь?
– Да уж знаю. Про «Денирс» ты слышал?
– Вроде да. Алмазная империя?
– Она самая, – решилась открыться Настя. – А я – ее сотрудник.
– Вот оно что! – присвистнул Игорь. – Так ты за нами следила. И кто тот человек, которому я звонил в Лондон?
– Мой начальник.
– А откуда ты знаешь, что мы продавали алмазы?
– Ну, у нас свои источники, – строго сказала Настя. – А теперь ты ответь: где товар?
– Как раз за ним мне и надо съездить, если успею. А заодно проверю, что там на самом деле.
– Значит, уже не вернешься! – с досадой вырвалось у Насти.
– Я же сказал: вернусь через два часа. Все лишние документы оставляю здесь, они для меня в городе сейчас опасны. Надеюсь, ты с ними не убежишь?
– Посмотрим, – нарочито неопределенно откликнулась Настя. – Машину не бери, она засвечена. Возьми такси.
– Вот и у меня наставник появился, – ухмыльнулся Игорь. – Слушаюсь, мисс, или как вас там называют.
Такси Барс брать не стал, а вскочил на подножку уходящего 139 автобуса. Так безопасней. Доверенность на пользование банковской ячейкой и электронные ключи были у двоих. Но он все-таки надеялся успеть в банк раньше, чем Орел.
Доехав до центра города, Игорь вышел из автобуса и направился к скверу, здесь было проще заметить «хвост». Пройдя по аллеям и поплутав среди деревьев, он пересек его и вышел на улицу. Банк располагался на углу.
– Добрый день, – вежливо поздоровался Игорь по-английски с вышедшим ему навстречу клерком.
– Что господину угодно?
Игорь сразу отметил, что, изучая доверенность, клерк не смог скрыть внутреннего напряжения и даже некоторой подозрительности. Тем не менее, улыбнувшись, он проводил Игоря к ячейке и ушел.
Распахнув дверцу, Барс сразу понял, чем была вызвана подозрительность клерка: банковская ячейка поблескивала абсолютной пустотой. Значит, Орел успел раньше.
Тетя Эльза спустилась в подполье с подносом, прикрытым газетой, и застала Настю, сидящей на кровати в глубокой задумчивости.
– Что рука? Болит?
– Почти нет, – откликнулась Настя. – Чуть-чуть ноет. Игорь правду сказал: быстро заживет.
– А где он?
– Ушел.
– Как ушел? А завтракать? Он вернется?
– Сказал, что вернется часа через два.
– Зря он пошел в город, – покачала головой тетя Эльза. – Там такое делается! Вот, смотри! – и показала на газету, которой был прикрыт поднос с завтраком.
Настя смотрела на газетную полосу, не разбирая ни слова. Но тетя пришла на помощь, торопливо объяснив ей, что произошло на улице Тюльпанов.
– Скоро на улицу нельзя будет выйти, – сокрушалась она. – Эти русские агенты сожгут весь Будапешт. Они тут везде были.
Попричитав еще немного и заметив, что с Настей творится что-то неладное, тетя Эльза почти насильно накормила ее завтраком, уложила в постель и вышла.
Настя поначалу никак не могла выйти из шокового состояния. Ведь на месте этих «агентов» должны были оказаться они с Игорем.
Может быть, Дэвид сошел с ума? Не мог же он в здравом уме отправить ее, Настю, под пули полицейских! Или мог? Она обреченно пыталась понять логику Дэвида, но ничего не понимала. Зачем? Может быть, он думал, что она стала заложницей, и надеялся, что полицейские ее вызволят? Однако судя по заметке, они там провели боевую операцию, даже и не думая осторожничать.
Но против кого была операция? Против каких агентов? Игорь был здесь. И Настя тоже. Где находятся другие участники побоища, Дэвид знать не мог. Этого, кажется, и Игорь не знал.
Стоп! Но адрес-то Дэвид знал! И послал по нему именно Настю с Игорем. Значит, и убить должны были их. Нет, Настя определенно ничего не понимала.
Впрочем, был ли какой-то здравый смысл в том, что она столь легкомысленно поверила Игорю? Не вымышленному, а реальному агенту КГБ! Элитному спецназовцу! И не только доверилась.
Вспомнив прошедшую ночь, Настя неожиданно, словно прячась от самой себя, закрыла лицо ладонями. «Что-то есть в нем такое, – думала она. – Какая-то притягивающая чистая сила». И тут же спохватилась: какая чистая сила может быть у агента КГБ?
Эта мысль ее отрезвила. Вскочив, она кинулась к тумбочке, на которой Игорь оставил свои бумаги. Но ничего примечательного она там не обнаружила.
Два паспорта на разные имена ее не заинтересовали. Она понимала, что у агентов должно быть несколько имен и паспортов. Зато интерес представляла маленькая, сложенная вчетверо карта-схема Будапешта, на которой не только значились названия улиц и площадей, но некоторые из объектов были даже нарисованы.
Настя сразу увидела, что на карте красным карандашом отмечены две точки. Первая, по центру, – гостиница «Москва», около которой она попала в перестрелку. А вторая была вынесена куда-то на север, за город, и поставлена прямо на брюхо микроскопической коровы, к которой бежало шоссе. Сверившись с масштабом карты, Настя прикинула, что «корова» пасется примерно в двадцати километрах от городской черты.
Оставалась еще плоская записная книжка в кожаном переплете. На всякий случай Настя решила просмотреть и ее. Но не успела она ее открыть, как из нее выпала на пол фотография. Поднеся снимок к глазам, Настя обомлела: с фотографии смотрел отец.
Глава восьмая
Дэвид и впрямь чуть не сошел с ума, когда, просмотрев утренние венгерские газеты, наткнулся на заметку о сгоревшей казарме на улице Тюльпанов и найденных там двух обгоревших трупах. Он сидел в своем кабинете за столом, крепко сжимая голову руками, и пытался понять, что произошло, но не мог. Мысли путались, прыгали из стороны в сторону, и он не мог ни на чем остановиться.
Конечно, в Будапешт Настя сорвалась сама, хотя была ли в этом необходимость? Скорее, нет. Она просто увлеклась поиском алмазов. В конце концов, она хотела быть полезной фирме. Мог ли Дэвид ее остановить? Тоже нет.
Зато это он, Дэвид, толкнул Настю на улицу Тюльпанов. Почему? Испугался за нее? Не хотел, чтобы она долго находилась в руках этого Серого Волка? Он совсем забыл, что Венгрия – не Англия, а Будапешт – не Лондон. Там пока еще не научились дорожить жизнью заложников.
А вдруг она не заложница? Вдруг Настя подружилась с этим агентом из КГБ? И Дэвид с трудом заставил себя сознаться, что именно этот вариант понравился бы ему меньше всего. Почему? Да потому, черт возьми, что он, Дэвид Стонецкий, закоренелый сорокалетний холостяк, кажется, всерьез увлекся этой русской девчонкой.
Увлекся и… послал ее на смерть? Она мертва? В это Дэвид верить не хотел. А поэтому все-таки взял себя в руки и понял: единственный шанс на то, что она жива, – ее логика. Настя прекрасно знала телефон и адрес тети Эльзы, могла не поверить Серому Волку, когда он назвал улицу Тюльпанов.
Но была ли у нее возможность поступать по-своему? Скорее всего, нет. Поэтому и звонил этот агент, а не она. Но почему он ничего не просил и не ставил никаких условий?
Поделиться книгой: