Помоги проекту - поделись книгой:
– Саша, пошел! – скомандовал Орел и вслед за Сашей рванулся к фургону. – Барс, прикрывай. Завтра встречаемся в четыре часа на ферме. Ключ береги.
С трудом оторвав фургон от груды искореженного металла, в который превратились полицейские машины, Гена распахнул дверцу, куда немедленно запрыгнули Саша и Орел.
– Гена, вперед, – зазвучал в наушниках голос Орла.
Фургон, перевалившись через газон и ограждавший его бордюр, взревел и помчался по бульвару, оставляя далеко за собой вой полицейских сирен.
Когда Алекс понял, что бой передвинулся за пределы коридора, а выстрелы раздаются откуда-то со стороны лестницы, он осторожно выполз из-за дивана, побежал в противоположный конец зала и постучался в дверь крайнего номера.
Она немедленно отворилась, и на пороге вырос тот самый здоровенный парень с кофром, который ворвался в лифт, когда Алекс и Барс направлялись на переговоры.
– Все как по нотам, лейтенант, – выдохнул Алекс, захлопывая дверь. – Подождем, пока закончится заваруха, и выберемся через кухню. Удалось на них настроиться?
– А как же! – ухмыльнулся Костя. – Будто радио слушал. Завтра в четыре часа они встречаются на старой ферме за городом. Двое из них точно встретятся, те, что с ключами. Остальные, думаю, не доживут.
– Похоже. Впрочем, нам ключи не нужны. – И, помолчав, добавил: – Как и свидетели. Оружие принес?
В ответ Костя открыл кофр, на дне которого тускло блестел «ТТ» с уже привинченным глушителем.
– Отлично, Костик. Уходить будем по одному. Я – первый. Завтра неплохо бы одного из них еще на подступах прихватить. Где-нибудь на краю деревни, или как они тут называются? Нечего на ферме сразу двоим делать. Молока на всех не напасешься.
Еще раз бросив взгляд на тело Бориса, Барс выскочил за ворота и огляделся. Позади остались искореженные машины и распластанные рядом с ними полицейские. Сразу за воротами обнаружилось несколько стоящих автомобилей со следами пуль на стеклах и дверцах. Возле одного из них сидел раненный случайной пулей мужчина, прижимая руки к животу. В этот момент послышался приближающийся вой полицейских сирен.
Недолго думая, Барс рванулся вдоль забора, выскочил на бульвар, увидел припаркованный у обочины «Опель» и рванул на себя дверцу. Сидевшая за рулем девица, вскрикнув, отшатнулась и уползла с водительского места на пассажирское сиденье.
– Тихо! – яростно прошептал Барс по-английски, прикладывая ствол пистолета к губам. – Все будет хорошо, не бойся.
Девица со страхом смотрела на него, прижимая правую руку к левому окровавленному плечу.
Барс бросил автомат на колени девушке, от чего она в очередной раз вздрогнула, сунул пистолет в торчащую из-под пиджака кобуру и завел мотор.
Вой полицейских машин стремительно приближался. Резко сорвав «Опель» с места, Барс направил его навстречу несущимся на него полицейским и каретам «скорой помощи». Через несколько секунд машины на бешеной скорости проскочили мимо, едва не задев боковое зеркало.
Оглянувшись, Барс свернул в пустынный проулок и на ходу выбросил в окно автомат и гарнитуру связи. Затем, попетляв еще немного по безлюдным улицам, остановил машину и повернулся к Насте.
– Ранена?
В ответ раздался только приглушенный стон.
– Шляются под пулями! – чертыхнулся он по-русски. – Давай посмотрю.
Настя отшатнулась, испугавшись, и попыталась остановить руку Барса. Но он бережно, хотя и настойчиво, стал расстегивать пуговицы на блузке.
– Не дергайся, – жестко сказал он, – я знаю, что делаю.
Барс помог Насте осторожно снять блузку, затем внимательно осмотрел окровавленную рану, прощупал плечо и удовлетворенно выдохнул:
– Повезло тебе. Всего лишь царапина, хотя и глубокая. Аптечка есть?
– Сзади, в подлокотнике.
Не успел Барс дотянуться до подлокотника и вытащить аптечку, как заметил в дальнем конце улицы еще одну полицейскую машину. Она двигалась медленно и осторожно, словно кого-то выискивала.
Стоять было опасно. Барс бросил быстрый взгляд на Настю и включил мотор. Она, немедленно сообразив, чего от нее хотят, прихватила окровавленную блузку и сползла с сиденья.
Оглядев себя в зеркале и не обнаружив следов крови, Барс с безразличным лицом двинул машину навстречу полицейским. Поравнявшись с ними, он холодно взглянул в окно и отвернулся. Но в ту же секунду почувствовал, что сейчас его попытаются остановить. Быстро сообразив, что на узкой улочке полицейские будут разворачиваться долго и потеряют уйму времени, вдавил в пол педаль газа, свернул направо, потом налево, проскочил несколько улочек, встроился в поток машин на бульваре. И только тут сообразил, что не знает, куда ехать.
Вернувшуюся в свое кресло Настю била крупная дрожь. Барс, не останавливая машину, скинул с себя пиджак и набросил на девушку, хотя понимал, что дело не в холоде, а в потере крови. Надо было что-то делать. О больнице и речи быть не могло. Выскользнув из потока машин, он опять свернул на тихую улицу и затормозил.
– Не бойся, – попытался успокоить Настю Барс. – Давай сюда аптечку.
Найдя бинт и перекись водорода, он быстро обработал рану, которая действительно оказалось не опасной. Пуля скользнула по касательной, но крови все-таки выпустила немало. Барс туго перевязал руку, и кровотечение почти прекратилось.
– Заживет, как на собаке, – произнесла успокоенная Настя по-русски.
Барс пристально посмотрел на нее, потянулся к бардачку, вытащил документы на аренду машины и быстро пробежал глазами.
– Ты кто такая, Анастасия?
– Давай все выясним потом, – продолжила Настя по-русски. – А сейчас нам нужен маршрут 139 автобуса, идущий от аэропорта.
– Карта есть? – спросил Барс, догадываясь, что девушка могла сдать его полиции еще там, в переулке, но пока не понимал, почему она этого не сделала.
Здоровой правой рукой Настя разложила на коленях карту, пытаясь найти известный ей адрес. Барс не торопил, только напряженно всматривался в номера попутных и встречных автобусов.
– Есть! – воскликнула она. – Милоша Формана, двадцать. Сейчас уходим в правый ряд. Так, прямо. Третий, нет – четвертый поворот направо.
«Ну, вот и штурман у меня завелся», – подумал Барс, послушно выполняя указания девушки.
Глава седьмая
Гена, как всегда, тщательно изучил маршруты отхода, поэтому машину вел уверенно. Они быстро проскочили мост через Дунай и устремились к окраине.
Как только они выбрались за городскую черту, Орел скомандовал сворачивать в первый же перелесок, что попадется на пути. Гена так и сделал.
Когда машина затряслась по буеракам, внутри старенького фургона все заскрежетало. Лежавший на лавке возле Саши «Узи» швырнуло о борт с такой силой, что лязг застрял в ушах. Скамейки скрипели и норовили сорваться с места. Огромный железный холодильник, в котором, видимо, и перевозили мороженое «Марс», ухал дверцей и издавал глухой металлический стон. В этом шуме даже звук мотора утонул, не говоря уж о выстреле из пистолета, снабженного глушителем.
Саша беззвучно упал сначала на лавку, а потом скатился на пол. Гена, проехав еще несколько десятков метров, затормозил и повернулся лицом к салону.
Ни о чем не спрашивая, он открыл дверцу, выпрыгнул из машины и подошел к дверям фургона, где Орел уже сооружал какое-то подобие фитиля из собственного галстука. Скрутив его в тугой жгут, он опустил его в узкое горлышко бензобака, поджег и жестом приказал Гене отойти на безопасное расстояние. Через несколько секунд раздался мощный взрыв. Машину подбросило, развернуло в воздухе, и она вспыхнула как факел.
«Собачья работа», – подумал Орел.
И они зашагали в сторону старой фермы.
Выждав примерно час, Алекс попрощался с Костей, напялил на себя заранее заготовленную белую курточку, в какой официанты обычно развозят заказы по номерам, и выглянул в коридор. Там было пусто.
Прихватив в холле брошенный Борисом сервировочный столик на колесах, Алекс спокойно подошел к грузовому лифту и нажал кнопку вызова. Кабинка, накануне тщательно смазанная Барсом, приплыла почти беззвучно. Спустившись вниз, он вышел через кухню и ресторан на улицу.
Там скучали двое полицейских, которым и в голову не пришло остановить интеллигентного очкарика в дорогом костюме с маленьким кожаным кейсом в руке.
Выйдя на бульвар, «очкарик» отыскал взглядом черный «Мерседес», достал из кармана ключи и открыл дверцу. Через пятнадцать минут он остановился у банка «Globus». Здесь Алекс первым делом, широко улыбнувшись сидящей за стойкой миловидной служащей, предъявил доверенность и попросил перевести деньги со счета Вадима Бурта на другой счет.
Выйдя из банка, он из первого же уличного автомата набрал монреальский номер.
– Шеф, случилось непредвиденное. Эти придурки устроили войну в гостинице, заставили меня подписать контракт и перевести деньги.
Переждав отборный русский мат Бурта, едва не парализовавший телефонную сеть двух континентов, Алекс добавил:
– Шеф, я еле ноги унес. Если ко лбу приставляют пистолет с глушаком, рука сама все подписывает… А что Интерпол? Там дуболомы почище наших. Весь этот Интерпол ребята накрыли тремя выстрелами, а потом и половину будапештской полиции. Что я мог сделать, шеф? Хорошо, буду искать… Сделаю все, что могу, шеф.
И повесил трубку на рычаг.
«Конечно, они мне теперь и на фиг не нужны, эти ребята, – подумал Алекс. – Но оставлять свидетелей себе дороже».
Он снова снял трубку и набрал другой номер.
Бурт сразу же сообразил, что, доверившись Алексу, попал в ловушку. Конечно, как и любой работающий за границей выходец из Конторы, тот был себе на уме. Но Бурт был уверен, что держит его на коротком поводке, потому что, во-первых, все связи шли через него. Во-вторых, субординация до недавнего времени еще кое-что значила: именно Бурт как старший по званию был назначен руководить «фирмой», а Алекс определен был лишь в помощники.
Но что-то, видимо, в отлаженном механизме Конторы сломалось, чему Бурт только радовался, до поры до времени не подозревая, что бумерангом болты и гайки этого механизма могут ударить по нему самому. И вот – ударили. Поэтому он метался вдоль бортика бассейна и ругался так, что не только прислуга, но и Вики поначалу боялась приблизиться.
И вдруг ей стало его жалко – этого большого сильного медведя, распухшего от пива. Оказывается, его тоже могли обидеть. Конечно, она никогда его не любила. Хотя в те дни, когда они познакомились, он был все-таки другой – внимательный и галантный.
Тем не менее Вики и сама не могла бы объяснить, почему она, Виктория Завадовская, краса и гордость своих родных и подруг, переехала жить к Бурту.
На первый взгляд все было понятно. Она, официальная королева красоты Израиля, уезжала в Северную Америку, полная надежд на новую, интересную и состоятельную жизнь.
Но оказалось, что красота – товар скоропортящийся. Не потому, что она вдруг подурнела, нет. Многие находили ее даже похорошевшей. Просто после нескольких фотосессий, когда ее фотографии появились во второсортных журналах, Вики вдруг стала никому не нужна.
Уже позже она уразумела простую истину: Вики им чужая. Как ни странно, израильтяне гораздо больше походили на русских, а русские – на израильтян, чем те и другие могли себе представить. А тут – чужая. И ничего с этим не поделаешь. Они были другие. У них не было рассеченного пополам детства, связанного с переездом из России в Израиль. Они не понимали, как может не хватить денег до зарплаты. Они не знали страха быть взорванным на автобусной остановке. И еще: они не говорили по-русски, что почему-то оказалось для Вики очень важным.
С Буртом они познакомились случайно, на одном приеме средней руки, где ее обещали познакомить с каким-то продюсером, но этого так и не случилось. Расстроенная и почти несчастная, она сидела одна на садовой скамейке, ненавидя всех вокруг и намереваясь завтра же вернуться в Тель-Авив, навсегда забыв Канаду.
Именно в этот момент она почувствовала на себе восхищенный взгляд: большой и сильный человек глядел на нее не отрываясь. А когда он подошел и заговорил по-русски, она расплакалась: то ли из-за русской речи, то ли из-за того, что хоть кто-то подошел и пожалел.
Вики никогда открыто не интересовалась делами Вадима. Но будучи девушкой сообразительной, она многое подмечала и делала собственные выводы. Тем не менее долгое время ей было достаточно того, что он ее любил до крайней степени ревности, до желания приковать к дому и никуда не выпускать, утопив при этом в роскоши.
Потом красавице стало этого мало. Она стала хитрить и придумывать любые причины, чтобы вырваться, ненадолго уехать и пожить своей жизнью. И вдруг сейчас она поняла, что есть только два выхода: или бежать совсем, или начать жить жизнью Вадима.
Повинуясь какому-то неведомому до сих пор чувству, она бесстрашно подошла к этому бушующему медведю и молча прижалась к его груди. От неожиданности Бурт остановился и затих. А потом как-то обреченно опустился в кресло, прижал ее руки к лицу и совсем как ребенок пожаловался:
– Никого! Понимаешь, Вики, никого вокруг. Каждая сука хочет тебя продать с потрохами. А у меня, кроме денег, никого и ничего нет.
– Я есть! – вдруг вырвалось у Вики.
Барс остановил машину на конечной остановке 139 автобуса и понял, что они приехали на окраину. Вдоль улицы тянулись маленькие игрушечные домики с палисадниками, клумбами и аккуратными дорожками, такими же, как и сами дома. На маленькой площади выделялись три двухэтажных здания, в одном из которых, судя по яркому свету в витринообразных окнах первого этажа, была закусочная, а на другом висела вывеска «Почта». Третий дом в наступивших сумерках, видимо, заснул. По крайней мере, он не подавал никаких признаков жизни.
Дождавшись, пока горстка сошедших с последнего автобуса людей разойдется по близлежащим улочкам, Барс повернулся к Насте:
– Что дальше, командир?
– Мне надо найти телефон и позвонить, – сказала Настя.
– В таком виде? – усмехнулся Барс, оглядывая ее окровавленную блузку. – Тебя арестуют, как только ты выйдешь из машины.
– Хорошо, ты пойдешь, – согласилась Настя. – Надо позвонить в Лондон. Телефон 1768901. Ответит Дэвид Стонецкий.
– Что ему сказать?
– Скажи, что ты – Настя, – засмеялась она, – только сильно охрипшая. Представляю, как он удивится.
– А если серьезно?
– Скажи ему, что Машенька подружилась с Серым Волком. Он поймет. Еще скажи, чтобы он ни в коем случае не расстраивал дядю Вилли, а то он сгоряча может все испортить. Говори по-русски, Дэвид поймет.
Войдя на почту, Барс сразу увидел кабинку международной связи. Осторожно обойдя мужчину в соломенной шляпе, который, выпятив огромный зад, упаковывал посылку, он протиснулся к телефону, отыскал на стенке коды городов мира и набрал номер.
– Слушаю, Стонецкий, – услышал он в трубке несколько усталый голос.
Не здороваясь, Барс сразу сообщил:
– Настя просила передать, что подружилась с Серым Волком. И еще она просила ни в коем случае не тревожить дядю Вилли.
– А не вы ли этот волк? – после некоторого молчания заподозрил Дэвид.
– Настя больше ничего не просила передавать, – спокойно ответил Барс.
– Послушайте, – завелся Дэвид, – если это вы и если резня в отеле, о которой только что передала CNN, ваших рук дело, то я хочу вас предупредить: если с Настей что-то случится, мы отыщем вас даже на Луне. Я сам тебя найду, – сорвался Дэвид, – и разорву!
– Ты вообще-то, парень, думай, что говоришь, – рассмеялся Барс. – Или в вашей конторе все такие смешные?
– Ладно, – взял себя в руки Дэвид.
Помедлив несколько долгих секунд, произнес:
– Запоминайте адрес: улица Тюльпанов, шесть. Тетя Эльза будет ждать.
Поделиться книгой: