Помоги проекту - поделись книгой:
Группа номер два, к которой принадлежу и я, упирает на эффективность удалённого труда. В самом деле, естественно предположить, что чем более гибко работнику позволено планировать свой день, тем довольней он будет и тем выше будет его продуктивность, а может быть и качество работы. Принуждая сотрудников трудиться «от звонка до звонка», не наступает ли Мейер на горло собственной песне? Кто тогда построит эффективную, современную, интересную Yahoo!?
Наконец, третья группа составлена работодателями. Для них домашний офис — тенденция, помогающая экономить на расходах. В свежем исследовании Forrester Research, в США и Канаде почти каждый пятый информационный работник (под это определение подпадают все, кто использует компьютер или мобильное устройство в рабочих целях дольше одного часа в день) трудились вне офиса от двух дней в неделю и более. В Европе и Японии этот процент меньше, но идея понятна: «удалёнка» уже стала обязательным элементом современного бизнеса — и на следующие десять лет задача эффективного управления «внеофисными» сотрудниками считается для делового мира одной из первоочередных.
Интересно, кстати, что для среднестатистического западного инфотрудяги не так привлекательна чистая удалённая работа, как гибкое расписание, то есть возможность смещать рабочие часы по своему усмотрению (данные Information Week). Yahoo!, впрочем, поставила крест и на этом — и теперь, как ожидается, сильно потеряет в глазах хед-хантеров и потенциальных работников. Кому охота добровольно идти в гребцы на галеру, когда весь цивилизованный мир плывёт под интернет-парусами в обратную сторону?
Но тут-то и всплывает нюанс, на который мало кто обращает внимание. По оценке Forbes, даже в текущем состоянии, то есть с множеством дистанционщиков, средний сотрудник Yahoo! зарабатывает для своей компании втрое меньше, чем его коллега из Google. А это, согласитесь, меняет дело. Жалеть в такой ситуации нечего и некого, нужно железной рукой наводить порядок — спасать компанию! — а уж потом распределять бонусы, если они будут. И тот факт, что Марисса Мейер — руководитель в юбке, и что у неё маленький ребёнок, никак на решение влиять не может и не должно.
Бизнес, ничего личного.
P.S. В продолжение темы: «Нагнись и сделай! Жизненные принципы и незаметные спонсоры Шерил Сэндберг»
В статье использованы иллюстрации Fortune Live Media
«Операция мухобойка»: интернет-гиганты обратили внимание на мошенничества в Сети
Российские интернет-гиганты, среди которых Google, Group-IB, Mail.Ru Group, ВКонтакте, «Доктор Веб», «Лаборатория Касперского» и «Яндекс» подумали, посоветовали, налились злобной решимостью и решили совместно… бороться с SMS-мошенниками, которые давным-давно окопались в Сети. Они даже выпустили замечательное заявление с призывами из серии «доколе» и «ну вот мы вам всем покажем!», которое перепечатали десятки СМИ. Вот только опросив официальных представителей интернет-гигантов выяснилось, что никакой внятной системы обмена информацией и решения вопроса с мошенниками они… так и не выстроили.
Официальный документ о тотальном объединении усилий по борьбе с SMS-мошенниками и всевозможной «цифровой гадостью» сверкает отточенными красками согласованных формулировок. Можно только приветствовать заявление крупных участников рынка о том, чтобы искоренить преступные желания «заработать на доверчивости пользователей» с помощью мимикрии под известные ресурсы и сервисы. А «если пользователь вводит номер мобильного телефона и код подтверждения [на сайтах мошенников], он, не сознавая того, подключает платную смс-подписку, за которую с его счета каждый день списывают деньги».
Какие же меры предпринимают наши игроки рынка? Оказываются, передают «друг другу данные об обнаруженных угрозах, чтобы антивирусные компании могли оперативно блокировать мошеннические веб-страницы, а интернет-компании – предупреждать пользователей об опасности при попытке перехода на такие ресурсы». Разумно? Наверное. Но это работает только если пользователи используют поисковики и регулярно обновляют антивирусы. Кроме того, компании обещают передавать операторам сотовой связи «данные о коротких номерах, на которые злоумышленники обманом подписывают пользователей». И это очень хорошие посыл, который, возможно, даст опсосам больше сторонней информации.
Все хорошо. Но чего нет в этом пламенном призыве? Конкретики и разумных механизмов борьбы с SMS-заразой. За несколько часов после выхода релиза я поговорил практически со всеми интернет-гигантами и операторами сотовой связи, которые в этом сообщении упоминались. И выяснилось следующее — указанное заявление можно воспринимать исключительно как декларацию.
Сначала положительные моменты — все интернет-компании заранее подумали о том, чтобы рассказать о различных способах борьбы с мошенниками в Сети на своих веб-страницах. И почитать есть о чем:
У Google документ можно найти вот здесь, у Group-IB советы по защите от мошенников расположены по этому адресу Mail.Ru Group выставила свои советы вот здесь ВКонтакте предупреждает своих пользователей вот на этой веб-страничке «Безопасники» из «Доктор Веб» дают советы вот здесь, а из «Лаборатории Касперского» вот по этому и этому адресам. Кроме того, «Яндекс» выпустил свои рекомендации по безопасному поведению — читать вот здесь.
Но на этом все хорошее как-то и заканчивается. Судя по всему, никакого решения о том, как будет проходить формализованный обмен информацией, не принято: «На текущем этапе мы намерены протестировать подобный формат взаимодействия», — отмечает пресс-секретарь «ВымпелКом» Анна Айбашева. Поэтому закрытые листы рассылки, конференции или специальные порталы по борьбе с SMS-мошенниками — все это только в мечтах. Циркуляция сообщений об инцидентах по принципу «сигналов тревоги» организуется, судя по всему, по обычной электронной почте и «руками» загоняется в АСУ той или иной системы оператора связи. Единого стандарта по обмену данными нет. А завести его стоит. Ведь именно операторы, как отмечает Анна Айбашева, «могут влиять на контент-провайдеров, которым принадлежат короткие номера, используемые для мошенничества (блокировки номеров, штрафы)». Остается только надеяться на то, что у поставщиков информации будет правильная почта СБ компаний сотовой связи и время реакции на сообщения будет небольшим.
Ведь оперативностью реакции опсосы пока не отличаются. По словам Анны Артамоновой, вице-президента по стратегическим проектам Mail.Ru Group, в которой давно работает специальный департамент в службе поддержки (он занимается превентивными мерами по устранению угроз от мошенников) «еженедельно обнаруживаются 400-600 фишинговых сайтов: источников sms-мошенничества и спам-биллинга». По всем обнаруженным ресурсам специалисты компании сразу отправляют письма хостерам, регистраторам доменов или сотовым операторам. Но все идет медленно — «иногда проблему удается решить в течение суток, но бывает, нам приходится писать повторные обращения и этот процесс может тянуться больше месяца». Возможно, что объединение усилий с коллегами уменьшит скорость реакции на такие инциденты, но почему тогда в альянсе, пусть и неформальном, не заметно ни одного хостинг-провайдера и регистратора доменов. Их не приглашали или они просто не пришли?
Наибольшую нагрузку на себя возьмут видимо поисковики. Как нам рассказала Татьяна Комарова, Руководитель группы по работе с российскими медиа поисковика «Яндекс, компания «при помощи своих антиспамовых и антивирусных технологий, выявляет страницы, созданные с целью выманить номер телефона. Предупреждение об этих страницах появляется в результатах поиска, в Яндекс.Браузере, сборке Firefox от Яндекса, в браузере с установленными Элементами. Кроме того, мы выявляем сайты, на которых установлен код, запускающий показ объявлений злоумышленников, и ограничиваем показы этих сайтов в результатах поиска». Кроме того подразумевается, что все компании своими способами оперативно отслеживают мошеннические ссылки и делятся информацией о них друг с другом.
Правда, операторы связи достаточно скептично смотрят на этот альянс. «С нами проект не согласовывался», — отметила пресс-секретарь компании «МегаФон» Юлия Дорохина. Кроме того, «дополнительного взаимодействия» с МегаФоном вроде бы и не требуется, так как «информацию о мошенничестве компания получает получаем на ежедневной основе»: контракты о постоянном сканировании веб-пространства есть у оператора с «Лабораторией Касперского» и Dr. WEB. Если они засекают короткие номера или префиксы, выявляемые в мошеннических схемах сразу отправляют автоматические отчеты оператору связи. Чем поможет здесь альянс из Google-Яндекс и остальных — большой вопрос. «Подкололи» «коллег» и в Tele2: пресс-секретарь компании Ирина Рыбакова сообщила, что «интернет-компании, указанные в сообщении, к нам не обращались. Вероятно, причина кроется в очень строгих правилах, которые Tele2 предъявляет сервисам SMS-подписок» :) В МТС отметили, что компания на текущий момент «не участвует в этом проекте». Правда, Ирина Агаркова из департамента по связям с общественностью МТС рассказала, что сотрудничество «со всеми заинтересованными участниками рынка по вопросам борьбы с различными видами мошенничества в отношении абонентов связи» вполне возможно. Но это была, видимо, дежурная фраза чтобы никого не обижать.
Наиболее активны на этом рынке уже упоминавшиеся производители защитных и антивирусных решений. По информации Евгения Гукова, руководителя пресс-службы «Лаборатория Касперского» в России и странах развивающихся рынков, компания активно взаимодействует с операторами «большой тройки». «В частности, с Мегафоном и Билайном мы делимся информацией о коротких номерах и префиксах, которые мы находим в мобильном вредоносном ПО. Ключевое отличие нашего контракта с МТС заключается в том, что по требованию оператора мы выдаем экспертное заключение по предоставленному образцу мобильного вредоносного ПО, которое в том числе может быть впоследствии использовано в судебном процессе против злоумышленников». Правда, не то, чтобы о числе возбужденных уголовных дел по фактам SMS-мошенничества, а просто о числе запросов в правоохранительные органы по этой теме, операторы разговаривать отказываются. Только в «МегаФон» отметили несколько запросов, но никаких фактов и громких «посадок» не отмечено. Так что по какой причине интернет-гиганты не стали привлекать к своей инициативе то же «Управление К» — мне совершенно не ясно.
В сухом остатке — тотальное непонимание механики уничтожения SMS-мошенников в Сети. У алянса интернет-компаний пока что нет единого веб-ресурса для просвещения пользователей — хотя с мощностями Яндекс и Google, а также ВКонтакте сделать такой сайт суперпопулярным совсем не сложно. Они не хотят сделать какой-нибудь национальный центр по борьбе с SMS-спамом или доску позора таких спамеров или сделать список мошенников, которые обманывают пользователей. Ничего такого не заявлено.
Непонятно и сколько «киберзищатников» будет каждый день проверять результаты автоматического сканирования веб-пространства. Не ясно какие в принципе комплексы будут вести этот «просев». С операторами связи общей линии информирования друг друга нет или она не формализована так, чтобы видели «сразу все». Правоохранительные органы к обмену информацией не привлечены. И это при том, что операторы связи вместе с интернет-гигантами могут снабдить их четкой информацией с начала и до конца — от того кто и по какой кредитке регистрировал домен и хостинг, какие скрипты и контент закачивал на вредоносные сайты, какие префиксы использовал для «монетизации обмана», а также расследовать ситуацию на предмет того где и как выводил преступные доходы «в нал». Фантастика. Зачем же им тогда все эти данные? Опсосы даже не сказали, что они уменьшат время реакции по таким случаям или инициируют добавки в ГК РФ по более жесткому наказанию к SMS-спамерам.
Вызывает удивление тот факт, что такое большое количество крупных компаний не договорились о работе под каким-то единым руководством. Ну хотя бы общественной организации. Или под эгидой Минкомсвязи (регулятор, к слову, на наш запрос не посчитал нужным ответить), или Роскомнадзора РАЭК на худой конец. Про ассоциацию контент-провайдеров в этом случае даже вспоминать не хочется — отдавать на откуп борьбу с мошенниками этим «товарищам» было бы смешно. Нет и общих правил оформления таких сообщений. Просто «ай-ти сообщество объединилось для профилактики и предотвращения данного вида интернет-мошенничества. Оно выражается в ряде профилактических мер, направленных на информирование пользователей о данном виде мошенничества» рассказала нам директор по PR компании Group-IB Анна Григорьева. Основная задача компаний в рамках проекта, как выяснилось — это «просвещать пользователей о том, как не стать жертвой мошенников и обезопасить себя». И только? Пока что «заявление» Google, Group-IB, Mail.Ru Group, ВКонтакте, «Доктор Веб», «Лаборатория Касперского» и «Яндекс» выглядит «воздушным». Без конкретики оно рискует таковым и остаться.
Начальники и менеджеры больше не нужны: анархия как технология
Общепризнанные истины редко ставят под сомнение. И не потому, что они безупречны. Как правило, причина проще: нам просто не приходит в голову, что это возможно. Пойти против них означает бросить вызов здравому смыслу. И если в итоге общепризнанная истина, простоявшая тысячи лет, терпит крах, это впечатляет сильнее, чем искусственный интеллект или интерфейс мозг-компьютер.
Компания Valve хорошо известна любителям компьютерных игр. Half-Life, первое детище Valve, считается одной из самых важных игр в истории. Другие проекты компании — Counter-Strike, Team Fortress, Portal — и их многочисленные сиквелы, возможно, не оказали такого влияния, как Half-Life, но это не делает их менее успешными.
Другая сторона Valve — Steam, электронный магазин игр и приложений для Windows, OS X и Linux, у которого, по большому счёту, нет серьёзных конкурентов. По оценкам аналитиков, доля Steam на рынке скачиваемых игр для ПК составляет около 70 процентов. Это миллиарды долларов.
А теперь — тот самый удар по здравому смыслу, о котором говорилось в начале: несмотря на безусловные успехи, в Valve царит анархия. Это не фигура речи и не художественное преувеличение, а строгий термин. Так называется организационный принцип, на котором эта компания была построена с самого начала.
Что такое «анархия»? С этим словом связано столько нелепых ассоциаций, что совсем не лишним будет выяснить его действительный смысл. Древнегреческое слово ἀναρχία означает «безвластие» или, точнее, «безначалие». Под «безвластием» сторонники анархизма подразумевают не хаос и вседозволенность, а отказ от иерархической организации в пользу добровольных одноуровневых объединений.
Это очень точно описывает внутреннюю структуру Valve. Компания целиком и полностью состоит из добровольных одноуровневых объединений, и «безначалие», то есть отсутствие начальства, для её сотрудников не утопическая теория, а каждодневная практика. Даже указания Гейба Ньюэлла — одного из основателей и владельца значительной доли компании — не являются обязательными для исполнения.
Штатный экономист Valve Янис Варуфакис пишет:
«Многие просвещённые корпорации поют и пляшут по поводу того, что они готовы позволить сотрудниками тратить 10 и даже 20 процентов рабочего времени на свои собственные проекты. Отличие Valve в том, что её сотрудники тратят 100 процентов рабочего времени на свои собственные проекты.
100 процентов — это радикальное число! Оно значит, что в Valve отсутствует командная система. Иными словами, эта компания достигает организации не посредством принуждения, указаний или иерархии, а спонтанно».
Такой необычный подход никогда не был особым секретом, но внимание публики привлёк лишь в прошлом году, когда кто-то выложил в интернет руководство для новых сотрудников Valve. Сомнения в том, что сюрреалистическая картина, которая складывается после его прочтения, верна, развеяли последовавшие за этим публикации о компании.
Как может быть устроена компания, которая сознательно отказывается от иерархии?
Первое, что нужно осознать: в Valve нет менеджеров и все сотрудники равноправны. Это самый сложный для понимания момент. Если нет менеджеров, кто же решает, что нужно делать? Кто следит за выполнением работы? Кто нанимает и кто увольняет? Кто создаёт и кто закрывает проекты?
Здравый смысл подсказывает, что так или иначе, но кто-то должен принимать решения и отвечать за них. Если в Valve нет людей, должность которых называется «менеджер», то, может, есть кто-то, выполняющий обязанности менеджера по совместительству? Или, может, все вопросы решаются коллегиально?
Здравому смыслу будет трудно выдержать ответ на эти вопросы. Специальных людей, имеющих право что-то указывать другим, в Valve действительно нет. Каждый сотрудник решает сам, что должен делать он и что должна делать вся компания.
Чтобы завести новый проект, не требуется получать разрешение — это может сделать любой. Достаточно найти единомышленников и уговорить их присоединиться. После этого новообразовавшаяся команда сдвигает столы и начинает работу. Чтобы перебираться с места на место было проще, столы оборудованы колёсиками. «Сотрудники голосуют за новые проекты ногами. Вернее, колёсиками», — гласит руководство Valve для новичков.
У проектов нет руководителя, но, как правило, есть неофициальный лидер. Но и его лидерство — чисто номинальное. Оно не даёт права диктовать другим, что им следует делать. Задача лидера — быть в курсе всего, что связано с проектом. При необходимости другие обращаются к нему за советом или справкой.
Контроль за выполнением работы тоже полностью децентрализован. Размер премии, которую получают сотрудники компании, зависит от того, как сослуживцы оценивают их вклад в работу. У тех, кого другие считают ценнее других, премия может на порядок превышать величину оклада. Бездельники и скандалисты, получающие плохие оценки, будут претендовать лишь на минимальную оплату.
Процедура найма — это другой заслон от людей, которые не способны работать без постоянного понукания. Поиск нового сотрудника начинается в результате решения одной из команд. Затем следует серия интервью, за которыми следит вся компания. У всех, кто работает в Valve, есть право вето, позволяющее отказать кандидату, который по какой-то причине вызывает сомнения.
Вот цитата из руководства для новых сотрудников, наглядно показывающая, в чём заключается риск:
«Когда вы интервьюируете кандидата, нужно думать не только о его талантах и о том, удастся ли с ним сработаться, но и о том, сумеет ли он управлять компанией в самом буквальном смысле этого слова. Потому что в конечном счёте ему предстоит именно это».
Такая система (если словом «система» можно назвать 400 человек, пущенных на самотёк даже без плана действий) просто не может работать. Она противоречит всему, что мы знаем о том, как положено вести дела. Кажется очевидным, что такой беспорядок не приведёт ни к чему хорошему.
И тем не менее, вопреки ожиданиям, Valve процветает. Более того, прибыль, которую приносит каждый сотрудник этой компании, не просто выше, чем в среднем по отрасли, — по этому показателю Valve опережает даже Microsoft и Google.
Можно было бы предположить, что Valve — исключение из правила, но и это не соответствует действительности. Valve не единственная анархическая компания. Похожим принципам следует, например, американская корпорация W.L. Gore & Associates, насчитывающая девять тысяч сотрудников. И даже гигантская General Electric не без успеха экспериментировала с отказом от иерархии на уровне отдельных фабрик.
Возникает два вопроса: зачем и почему. Зачем в Valve решили пойти на риск и отказались от традиционной организации в пользу анархии? И почему это привело не к развалу и гибели, а к успеху?
Анархисты отрицают иерархии по идеологическим причинам: они считают власть одного человека над другим аморальной. В Valve, конечно, знакомы с подобными взглядами во всех формах, от Прудона и Бакунина до Хайека, однако объясняют свой выбор прагматичнее.
Во-первых, компьютерные игры — не обычный софт, где от замены одного программиста на другого результат почти не меняется. Успех игры в огромной степени зависит от того, насколько талантливые специалисты её делали. Настоящих талантов всегда не хватает, поэтому компаниям, которые желают заполучить лучших из лучших, приходится думать о том, как их привлечь. Полное отсутствие принуждения и возможность реализовать свои идеи — прекрасная приманка. На творческих людей она действует даже лучше, чем деньги, и Valve пользуется этим.
Во-вторых, в обычной иерархической организации возможности рядового сотрудника ограничены тем, что требует от него начальник. Для компании, которая стремится нанимать лучших из лучших, это огромная проблема. Любые ограничения, накладываемые на талантливых людей, приводят лишь к тому, что их потенциал не используется в полной мере.
В-третьих, Valve хотелось избежать хорошо известных побочных эффектов иерархической организации. Главной задачей любой иерархии в долгосрочной перспективе становится самоподдержание. Бюрократия, карьеризм и непродуктивная борьба за статус съедают всё больше и больше ресурсов. Цели, ради которых и была построена иерархия, при этом отодвигаются на второй план. Отказ от иерархии, конечно, не панацея от злоупотреблений, но справиться с ними не настолько трудно.
Не исключено, что есть и более глубокие экономические причины эффективности «корпоративного анархизма». В статье «Зачем нам нужны корпорации, и как структура управления Valve вписывается в современный корпоративный мир» экономист Valve Янис Варуфакис, среди прочего, рассматривает теории, объясняющие саму необходимость существования корпораций.
Это необычная постановка вопроса, но в ней есть логика. Вспомните, что устройство корпораций, особенно крупных, до боли напоминает советскую командно-плановую экономику со всеми её недостатками. Если исходить из того, что рынок приводит к более эффективному распределению ресурсов, корпорации должны проигрывать по эффективности свободному взаимодействию мастеров-одиночек, оказывающих друг другу услуги по мере надобности. Почему же этого не происходит?
Один из доводов, приводимых Варуфакисом, кажется особенно правдоподобным. Всё дело в том, что взаимодействие одиночек на рынке закрепляется многочисленными сделками между ними. Каждая сделка увеличивает операционные издержки, пока они не съедают всю выгоду, которую даёт выросшая эффективность. Корпорациям не приходится нести подобные расходы — и вот результат.
Вполне возможно, именно с этим связана одна из причин процветания анархических компаний. С одной стороны, внутренняя структура Valve имеет куда больше общего с гипотетическим эффективным рынком мастеров-одиночек, чем с плановой экономикой. С другой стороны, «сделки» между ними не приводят к издержкам. В итоге из возросшей эффективности удаётся извлечь выгоду.
Но «почему анархия не погубила Valve» — это лишь первый вопрос. Из него вытекают другие. Почему мы, собственно говоря, считаем, что для организации людей необходимо принуждение? Откуда взялась идея, что иерархия — единственный и неизбежный вариант организации?
Заманчиво списать всё на биологию. В конце концов, у любой стаи есть вожак, а у человекообразных обезьян — и вовсе довольно замысловатое общество. Даже у первобытных людей, вероятно, кто-то считался важнее других. Что это, как не зачатки иерархии?
При ближайшем рассмотрении, впрочем, оказывается, что у этих «зачатков» больше общего с той спонтанной организацией, на которую полагаются в Valve, чем с жёсткой иерархией в армейском стиле.
Люди столкнулись с ограничениями спонтанной организации лишь после появления сельского хозяйства, когда возникли первые крупные поселения, а вслед за этим — и первые крупные инженерные проекты.
Строительство сети оросительных каналов — задача совсем иного масштаба, чем охота или сбор урожая. Во-первых, строителей так много, что они заведомо не могут быть знакомы друг с другом. Рассчитывать на то, что общий опыт заменит активное управление, нельзя. Во-вторых, все они должны слаженно двигаться к общей цели, независимо от того, какое расстояние их разделяет.
Это, конечно, безумно упрощённый пример, но даже он даёт представление о сути проблем, с которыми им пришлось столкнуться: недостаточная скорость сообщения и отсутствие обратной связи. Иерархическая организация представляет собой технологию, которая была изобретена для того, чтобы их решить.
Иерархии поделили участников крупного проекта на небольшие группы, связь между участниками которых происходит с достаточной скоростью. Информация о происходящем в каждой группе поднимается вверх по иерархии, так что верхние уровни получают возможность увидеть ход всего проекта в целом и, если потребуется, скорректировать его.
Любая технология обладает ограниченным сроком жизни, и к иерархиям, несмотря на их почтенный возраст, это относится в полной мере. Чем быстрее и доступнее становятся коммуникационные средства, чем проще анализировать происходящее, не карабкаясь по организационной пирамиде, тем избыточнее становятся сложные многоуровневые структуры.
Нетрудно заметить, что и связь, и анализ — это технологии, темпы развития которых в последние десятилетия только росли. Появление поразительно крупных и слаженных, но иерархически не организованных групп — от тысяч добровольцев «Википедии», без всякого плана сумевших составить самую большую энциклопедию в истории, до лондонских погромщиков, в реальном времени координировавших свои перемещения с помощью текстовых сообщений, — первые, ещё недостаточно осмысленные результаты этого.
И самое интересное, что всё это — только начало.
Девять причин насмехаться над Google Glass и ненавидеть их
Для англоговорящих граждан в названии Glass нет ничего плохого: это слово одновременно означает и стекло, и может намекать на очки в единственном числе — чем, по сути, и является Google Glass. В русском же языке очки в единственном числе звучат, мягко говоря, не очень. Glass к тому же на слух воспринимается как «глаз» — скорее всего, это одно из будущих прозвищ гаджета. Вот ещё одна тема для размышлений: как в Google переведут на русский фразу, активирующую очки? Напомню: прежде чем обращаться к ним с вопросом, нужно прикоснуться пальцем к дужке и сказать: «Окей, Гласс!» Варианты могут быть разнообразны: от «Привет, очки!» до «Приём, монокль!».
Как понять, действительно ли человек что-то знает на память, если у него на носу висит маленький суфлёр и постоянно показывает карточки? В школах Google Glass, наверное, запретят, а у студентов будут отбирать на экзаменах вместе с мобильными телефонами. Девушки, опасайтесь: если парень пришёл в ресторан на свидание с этой штуковиной на носу, а потом уверенно читает вам стихи на память, он, возможно, только что прятался в туалете и говорил: «Привет, очки! Искать письмо Онегина к Татьяне!»
В Google отчаянно стараются показать нам, что мигающая полупрозрачная штука, торчащая под правым глазом, — это лучшее украшение. Дошло до рекламного показа мод с участием Google Glass и личным заверением Сергея Брина, что Glass — это модно. В определённом смысле у очков Google действительно есть шанс стать модными: люди будут покупать их с целью показать свою причастность к высоким технологиям. Это примерно как носить очки без диоптрий, чтобы казаться умнее.
Заснятые очками фотографии и видео будут немедленно отправляться в соцсети, а следующий этап для обладателей Glass — немедленное получение отклика от многочисленных френдов. Лайки, шейры, ретвиты и плюсы не станут ждать внутри телефона — информация о них будет поступать моментально и непрерывно. Кому-то это покажется достоинством, но если вы уже сейчас вздыхаете с облегчением, выключив автоматический приём почты в телефоне, то представьте, что будет дальше: вся бесконечная череда писем и прочих оповещений (включая, конечно, и спам) поселится прямо перед глазами.
Мы все прекрасно знаем, как некоторых друзей (а иногда и нас самих) бывает тяжело оторвать от экрана мобильного телефона и заставить полноценно участвовать в беседе. Но с телефонами хотя бы видно, кто вдруг провалился в бездну «Твиттера» или «Фейсбука». С очками такой фокус не пройдёт. Конечно, если человек вдруг начал надиктовывать своей оправе какие-то команды, можно его сразу стукнуть по голове, но втихую читать оповещения ему ничто не помешает. Дурацкий «глаз киборга» можно потребовать снять, но только если он не встроен в обычные очки: заставлять кого-то расставаться со зрением было бы неудобно и неэтично.
С нынешними телефонами уже можно вести глубокомысленные беседы: каждый обладатель айфона с поддержкой Siri любит время от времени спрашивать у голосового ассистента, как погодка, почём нынче акции Apple и как пройти в ближайшую библиотеку. Правда, по большей части это происходит на глазах у друзей в качестве демонстрации либо дома, где никто не слышит. На публике же не каждый отважится вопрошать у телефона, где, к примеру, улица Кирпичные выемки или ещё что-нибудь в этом духе. И даже невинное «Позвонить маме!», сказанное посереди автобуса, привлечёт пару взглядов. С очками всё намного хуже: за отсутствием какой-либо клавиатуры, запросы к поисковику придётся произносить вслух, и только вслух. В качестве упражнения можете открыть историю своих запросов к Google и представить, что зачитываете её, сидя в кафе.
Вообразим теперь, что очки Google стали распространённым гаджетом; возможно, беседы с ним даже станут привлекать внимание прохожих не больше, чем разговор по телефонной гарнитуре. Появится другая проблема: каждый «очкарик» получит возможность снимать видео и немедленно публиковать его на YouTube. Теперь в нелепых ситуациях будет оказываться уже не обладатель Glass, а любой, кто попадётся ему на глаза. Очки — намного более эффективный инструмент съёмки, чем мобильный телефон, который ещё нужно доставать из кармана, разблокировать и направлять. Стоит кому-то начать делать что-нибудь необычное, и вот на него уже пялятся «подключённые» люди в очках с горящими зелёными лампочками. Уже сейчас YouTube полон записей с автомобильных видеорегистраторов, а с распространением Glass достоянием общественности станут не только аварии и стычки с дорожной полицией, но и вообще любые происшествия.
Поделиться книгой: