Останься навсегда

– Но и это срочно, Кейт. Вдвоем с ним мы не справимся.

«Но ты же будешь здесь, – хотелось ей возразить. – Я согласилась подменить тебя при условии, что тебя не будет, а теперь ты постоянно будешь рядом. И будешь разгуливать по всему дому полуобнаженным…»

– Черт возьми, – пробормотала она и, сбросив одеяло, спустила ноги с кровати. – Только сегодня. И то только затем, чтобы дать вам время разобраться со своими проблемами. Да и учитывая то, что ты спал всего два часа, тебя вообще опасно подпускать к пациентам.

Кейт встала, слишком поздно вспомнив о том, что ее ночная рубашка слишком короткая и прозрачная. С трудом удерживаясь от того, чтобы не пуститься в ванную бегом, она с высоко поднятой головой прошествовала через лестницу и заперла за собой дверь.

«А здесь мило», – рассеянно отметила она про себя. Самым лучшим в этой ванной был душ с повышенным давлением, мгновенно прогнавший остатки сна. После него она почувствовала себя просто прекрасно, чего давно уже не случалось.

Кейт насухо вытерлась огромным полотенцем, которое обнаружилось на батарее, почистила зубы и вернулась в спальню.

– Ванная в твоем распоряжении, – сообщила она Оливеру.

Тот молча исчез за дверью, а через несколько секунд до нее донеслись шум, затем приглушенные ругательства, а потом внезапно наступила тишина.

– Тебе обязательно нужно было вылить всю горячую воду? – крикнул Оливер, и Кейт виновато улыбнулась:

– Извини!

Он пробормотал что-то неразборчивое, из чего Кейт поняла только, что сейчас ему не помешал бы холодный душ. Это было приятно и удивительно одновременно – знать, что ее присутствие влияет на него так же, как и его – на нее.

Кейт оделась и спустилась вниз. Собаки ждали ее у задней двери. Кейт открыла ее, впуская в дом прохладный утренний воздух. На улице было еще совсем темно, только на востоке небо немного посветлело. Выпустив собак, она отправилась на кухню ставить чайник.

Оливер спустился вниз еще до того, как чайник закипел. К огромному облегчению Кейт, он был полностью одет и даже не смотрел в ее сторону.

– Нужно выгулять собак, – пробормотал Оливер и, сняв с крючка их поводки, открыл дверь и, посвистывая, вышел на улицу.

– А я бы не отказалась от чашки чая, – сказала Кейт самой себе и налила целую кружку. Если он не задержится надолго, то, возможно, к его возвращению в кружке еще что-нибудь останется для него – если, конечно, она не выпьет все до капли.

Обхватив кружку руками, она повернулась спиной к плите, чувствуя исходившее от нее приятное тепло. Неудивительно, что собаки спят именно здесь. Она бы и сама с удовольствием улеглась бы сейчас напротив плиты вместо того, чтобы целый день провести в клинике нос к носу с Оливером. Одна только мысль об этом заставила ее покрыться мурашками. Остается только надеяться, что они оба будут слишком заняты работой и времени друг на друга просто не останется. Она посмотрела на часы. Половина восьмого. И на улице по-прежнему темно… А он где-то там неторопливо прогуливается в обществе двух собак.

Ерунда какая-то. И вообще это было не очень честно по отношению к несчастным животным – постоянно оставлять их одних на целый день. Она действительно сильно удивилась, когда узнала об их существовании, ведь Оливер всегда говорил о собаках как об одном из атрибутов счастливой семейной жизни, причем непременно в одном ряду с детьми. Хотя, скорее всего, ему просто одиноко, и ей следовало бы порадоваться, что у него по меньшей мере есть собаки, но чувство жалости к ним все равно ее не оставляло.

Задняя дверь открылась, и все трое вошли внутрь – мокрые, грязные и довольные до отвращения. Кейт окинула их недобрым взглядом. Она здесь сидит и жалеет несчастных собачек, а они приходят и украшают всю кухню грязными следами, не обращая на нее совершенно никакого внимания. Потрясающая тактичность!

Джэт взяла свою миску в зубы и с грохотом бросила ее на пол рядом с ногой Оливера. И уселась рядом, подняв морду кверху и заискивающе виляя хвостом.

Он ласково погладил собаку по голове:

– Знаю, знаю, пора завтракать. – Накормив собак, он вымыл руки и окинул Кейт внимательным взглядом. – Ты в порядке?

– В полном. Не я же провела всю ночь на ногах.

– Переживу, – ответил он на ее немой вопрос. – Ты что пьешь, чай?

Она налила еще одну кружку и протянула ее ему. Он обхватил ее ладонями и вздохнул:

– На улице ужасно холодно. Ветер просто ледяной, а я, как назло, забыл перчатки. Сэндвич хочешь?

Кейт кивнула. Наблюдая за тем, как он режет хлеб, она не смогла подавить улыбку: у него никогда не получалось отрезать ровные куски, и за все эти годы он так этому и не научился.

Оливер поймал ее оценивающий взгляд и недовольно крякнул.

– Ладно, ладно, ты справилась бы с этим куда лучше меня, – добродушно проворчал он и засунул хлеб в тостер.

– Ну, по крайней мере, эти куски там точно не застрянут, а это уже прогресс, – поддела она его, и он пожал плечами:

– Безусловно. Как ты думаешь, почему я установил здесь именно газовую плиту?

Вопрос показался Кейт неожиданным. Она была уверена, что плита досталась ему от предыдущих жильцов при покупке дома, но…

– А это ты ее устанавливал?

– Ну, не я, конечно, но фирма, где я ее заказывал – да.

– Ты же всегда говорил, что это дорого и бессмысленно.

– Не бессмысленно. Всего лишь дорого. Но собаки уже привыкли к ней, да и я тоже. Так что мне показалось, что стоить поступить именно так. Надеюсь, тебе понравилось?

– Понравилось. – Кейт новыми глазами оглядела кухню. – Так все это сделал ты? Я думала, что здесь уже все было, когда ты покупал дом.

– Нет, что ты. Кухня была совсем маленькой, так что пришлось ее расширить, а спальню перенести наверх. Теперь все выглядит намного лучше, чем было. Я же помню, как мы проходили мимо и каждый раз говорили, что стоит только потратить на этот дом ведро краски и немного любви, и он станет совершенно идеальным. Но реальность, как видишь, оказалась намного более жестокой – пришлось потратить несколько больше, чем ведро краски.

– Здесь правда очень мило, – мягко сказала она, и Оливер улыбнулся:

– Спасибо. Я рад, что тебе нравится.

Оливер смолк, и что-то, что так и не было произнесено вслух, повисло в воздухе. Одно бесконечное мгновение они смотрели друг другу в глаза, а потом по кухне поплыл запах горелого хлеба, и очарование рухнуло.

– Черт, – высказался Оливер. Подняв крышку, он извлек тост и вздохнул: – Думаю, его еще можно спасти.

Он опустил крышку, внимательно осмотрел тост и, аккуратно срезав подгоревшую часть, передал его Кейт.

Сколько раз они уже вот так же вместе ели подгоревшие тосты… «Слишком часто, чтобы вообще вспоминать об этом», – сказала она себе и потянулась за ножом, чтобы намазать на тост масло.

Они молча позавтракали, стоя совсем близко друг к другу. Покончив с тостом, Оливер отряхнул пальцы и взглянул на часы:

– Думаю, пора идти. Надо прийти пораньше, чтобы было время все тебе показать. Сумка у тебя с собой?

Кейт кивнула:

– Да, в машине. Я ее всегда с собой ношу, просто на всякий случай.

– Тогда идем. Поедем на моей машине. В принципе клиника совсем близко и ехать совершенно необязательно, но я не могу возвращаться за ней, когда поступают срочные вызовы – собаки начинают волноваться. Так что лучше поедем. Но ты не волнуйся, тебе сегодня точно не придется ездить по вызовам.

Кейт вытащила сумку из багажника и забралась на заднее сиденье. Пристегивая ремень, она неожиданно поняла, что совсем мало знает об этой клинике, и попросила его по дороге ввести ее в курс дела.

– В клинике работают всего четыре человека. Питер Эйбрахам – его ты уже знаешь; Дэвид Хантер – тот самый, который заболел гриппом; Энн Роуч – она из Австралии, замужем за местным фермером. И я. – Оливер посмотрел по сторонам перед тем, как выехать на главную дорогу, и продолжил: – В клинике работают четыре регистратора, секретарь, две практикантки, акушерка и две медсестры. И у нас девять тысяч пациентов. Сама понимаешь, что приходится нелегко. Но мы постепенно развиваемся и уже собираемся строить новую клинику – у подножия холма. От нее будет рукой подать до моего дома, но, думаю, в первую очередь она будет обслуживать пожилых людей – тех, кому не так просто подняться наверх. А еще рядом с ней будет большая парковка, – добавил он, поворачивая на аллею рядом с клиникой и останавливая машину. – Так, все. Теперь пойдем. Первые пациенты появятся уже через несколько минут, а тебе еще нужно успеть осмотреться.

Они прошли через массивную дверь, пересекли холл, ведущий в самое сердце клиники – комнату, где хранились карты, а также за чашкой кофе обсуждались насущные проблемы.

Питер был уже там. Когда они вошли в комнату, он поднял бровь и медленно поднялся.

– Питер, не знаю, помнишь ли ты… – начал было Оливер, но тот, казалось, его даже не услышал.

– Кейт! Конечно помню! Дорогая, как здорово снова увидеть тебя! – Он пожал ее руку, заглянул в глаза, а потом притянул к себе и осторожно обнял. – Я правда ужасно рад видеть тебя, Кейт.

Она улыбнулась, немного удивленная таким теплым приемом:

– Я тоже рада тебя видеть.

– Какими же судьбами ты оказалась в нашей глуши?

Кейт пожала плечами:

– Приехала после конференции. Там мы встретились с Оливером, а потом у Джули начались проблемы со здоровьем, и я вызвалась подменить его, пока он со всем этим не разберется. Вернулся он уже сегодня утром, так что, по сути, мне и не пришлось бы его подменять, но тут позвонил ты и попросил его найти врача…

– И ты вызвалась нам помочь? Это так мило с твоей стороны!

Она улыбнулась, чувствуя себя немного виноватой.

– Не совсем. Меня некоторым образом заставили сюда приехать. Но я совсем не против поработать здесь сегодня.

– Только сегодня?.. А я надеялся, ты задержишься. Но я понимаю, у тебя наверняка есть дела… Надеюсь, ты регистрировалась в местных органах здравоохранения?

– Конечно, – заверила она его.

– Как бы там ни было, не важно, сколько ты сможешь пробыть здесь – день или даже час, в любом случае ты нам очень поможешь. Оливер, покажешь ей, где что находится? А я попробую дозвониться жене Дэвида…

– Конечно. Она же может пока занять его кабинет?

Питер кивнул, уже набирая номер на телефоне, и Кейт, подхватив свою сумку, вслед за Оливером вышла из комнаты, пересекла пустой холл, слишком маленький для того, чтобы вместить столько пациентов, сколько приходит сюда каждый день. Неудивительно, что они собираются построить еще одну клинику.

– Здесь уборная, здесь процедурный кабинет, а вот тут кабинет Питера, этот – мой, а вот этот – Дэвида. – Оливер открыл дверь в самом конце узкого коридора. – Располагайся. С компьютером обращаться умеешь?

– Нет, все еще на грифельной доске пишу, – отозвалась Кейт. – Конечно, умею, – сердито добавила она.

– Я же просто спросил, – мягко заметил он. – В принтере должны лежать бланки рецептов, и обращаться с ним совсем нетрудно. А на всякий случай у нас есть что-то вроде тревожной кнопки. Нажмешь сначала на «Ctrl», а потом на «Р» – это сразу отобразится на всех компьютерах, и мы тут же придем тебе на помощь. Придумано это было в основном для Энн, и мы никогда не пользовались этой системой – разве что случайно. Но лучше уж так, чем в одиночку разбираться с проблемным пациентом. Все, что тебе потребуется, – причина, чтобы «кое-что посмотреть» на компьютере.

– Моя личная тревожная кнопка, – сказала Кейт с улыбкой. – Спасибо. Надеюсь, она мне не пригодится.

– Хотелось бы надеяться. Я буду в соседнем кабинете, если что – зови.

– Спасибо.

Оливер вышел, и несколько минут Кейт потратила на то, чтобы убедиться, что на компьютере не установлены никакие незнакомые программы – после ее язвительных шуток насчет грифельной доски это было бы крайне неприятно. Ничего незнакомого, к счастью, не оказалось. Убедившись в этом, она начала распаковывать свою сумку.

Оливер заглянул в дверь как раз в тот момент, когда она уже начала поглядывать на часы.

– Первый пациент будет через три минуты. Зайди ко мне за кофе и картами.

– Кофе? Уже?

– Конечно, – улыбнулся он. – Я никогда не начинаю работать без чашки кофе. Ах да, кстати, тебя мы будем звать доктор Кейт. Чтобы не возникало лишних вопросов.

Кейт кивнула. Странно, что она раньше не подумала об этом. Это же его родной город, и наверняка многие из живущих здесь знают, что он был женат. Хотя ее могут и не узнать, но ему наверняка будет неловко, если кто-нибудь решит, что они снова вместе.

– Хорошо, пусть будет доктор Кейт, – согласилась она. – Еще что-нибудь?

Он покачал головой. Они вместе вернулись в холл, и он, жизнерадостно улыбнувшись пациентам, поприветствовал их:

– Доброе утро всем!

– Доброе утро, – ответили те хором, и Кейт ощутила направленные на нее любопытные взгляды, пока они с Оливером шли через холл к офису.

– Думаю, мне не помешает узнать код, – заметила она, наблюдая, как Оливер набирает шифр на замке при входе в офис.

– Один, пять, три, а потом одновременно зажать два и восемь.

– Надо же, как оригинально, – насмешливо заметила она, и он ухмыльнулся:

– Безусловно. Вот твой кофе. А вот карты. Для вызова пациента нужно нажать кнопку на столе.

Если никто не войдет, выйди в коридор сама – некоторые старики очень сварливы и заходят в кабинет, только если их отвести туда за руку.

В его тоне не было ни капли осуждения, скорее снисходительность к тем людям, среди которых он вырос. И прозвучавшая в его голосе нежность наполнила Кейт смутным сожалением. Ей так не хватало чувства причастности к общему делу, так хотелось почувствовать себя частью команды и так же хорошо знать каждого пациента, как и все остальные… С тех пор как они с Оливером разошлись, она чувствовала себя бесцельно плывущей по течению, ни к чему не стремясь и ничего не желая, и это было ужасное чувство.

Кейт взяла со стола карты и кружку с кофе, улыбнулась Оливеру и отправилась в кабинет Дэвида.

Сделать глоток кофе, просмотреть карты, а потом глубоко вдохнуть и, нажав кнопку, вызвать первого пациента.

Каким-то образом Оливеру все же удалось справиться со сном.

Может, благодаря крепкому кофе, который регулярно приносила ему Мэнди, а может, из-за того адреналина, который растекался по его венам каждый раз, когда из-за открывшейся двери доносился голос Кейт из соседнего кабинета. И все же в какой-то момент, когда до конца рабочего дня было еще очень долго, он заснул прямо за столом.

После этого он сдался:

– Мэнди, мне нужно немного вздремнуть. Сколько у меня сегодня вызовов?

– Три. Два из них совсем рядом, около Венна, а третий – в Кэмпфилде. Там ребенок с ушной инфекцией.

– Я займусь теми, что рядом. Можешь передать Питеру, чтобы он занялся Кэмпфилдом и что я перед ним в долгу за это. А я поеду домой и полежу часов до трех. Вернусь к вечеру.

– Хорошо. Кстати, звонил твой брат. Просил передать тебе спасибо и сказал, что все в порядке – ребенок быстро идет на поправку.

Оливер устало улыбнулся: