Помоги проекту - поделись книгой:
Найд поспешил на нижний ярус. Без помощи мельника ему теперь самому приходилось насаживать мешок с зерном на крюк, запускать ворот и останавливать лебедку, когда груз исчезал в люке на потолке, нестись по крутым ступенькам наверх, высыпать пшеницу в бункер и снова катиться вниз по лестнице. В принципе, Найд мог бы и не торопиться. Но он дал себе слово, что не посрамит имя херра Харриса, своего попечителя, и с любой работой будет справляться на совесть. Жернов только что отчитал его за лень, так что теперь парень решил наверстать упущенное и показать Мальвиусу, что он один может управиться с помолом не хуже, чем если бы их было двое.
Вскоре с работника градом катил пот. Особенно жарко было на верхнем ярусе, который солнце успело нагреть через тонкую крышу. Найд скинул рубаху и продолжал носиться вниз-вверх по лестнице голый до пояса. Он не заметил, когда неуютное чувство, будто за ним наблюдают, стало настолько сильным, что отвлекло его от монотонной работы. Просто вдруг он выпал из своего ритма и застыл с пустой мешковиной в руках, уставившись в тени под косыми балками, поддерживавшими крышу. Тени зашевилились, и из них выступила высокая фигура, очертания которой показались парню знакомыми. Пушистые косы вспыхнули красным в солнечном луче.
- Камилла?
Дочь мельника вышла на свет, по-кошачьи жмурясь.
- Найд. А ты не только на лицо пригожий. Тонкая талия, широкие плечи... Ты уже не мальчик. Но ведь еще и не мужчина, верно, Найд? - говоря, Камилла медленно приближалась, чуть раскачиваясь, будто она танцевала под одной ей слышную музыку. Глаза ее поймали взгляд Найда, и не отпускали, обволакивая, засасывая в зеленую глубину.
Парню потребовалось все его самообладание, чтобы выдавить:
- Тебя э-э отец с поручением послал или фру Боливия?
"Интересно, как Камилла тут очутилась? Каким образом девушка проскользнула мимо меня незамеченной, когда я все время только и делал, что шнырял по единственной, ведущей наверх, лестнице?"
Камилла помотала рыжей головой:
- Нет. Я сама пришла, - сказано это было таким голосом, что у Найда под ложечкой что-то задрожало и оборвалось. Внезапно он остро почувствовал, что стоит перед мельниковой дочкой полуголый, и принялся беспомощно оглядываться в поисках неизвестно куда провалившейся рубахи.
- Ты не это ищешь? - Камилла вытащила руку из-за спины и продемонстрировала недостающий предмет его костюма. Парень вытянул руку вперед.
- Ты нашла ее? Спасибо. Прости, я не знал, что ты была здесь, иначе бы я никогда... Не позволил себе... - слова замерли у Найда на языке. Протянутая рука начала подрагивать. Камилла разглядывала его, чуть улыбаясь полными губами, не делая ни малейшего движения ему навстречу.
- Отдай мне рубаху. Пожалуйста. - голос его упал до шепота.
- Возьми ее сам, - девушка стояла перед ним, чуть помахивая своим трофеем. В глазах ее вспыхивали золотистые искры.
Найд сделал нерешительный шаг вперед, другой. Теперь одежда была в его досягаемости. Но едва пальцы коснулись шерстяной ткани, Камилла легко скользнула назад, оставив парня ни с чем.
- Ну, что же ты? - мучительница рассмеялась и потрясла злополучной тряпкой. Вспыхнув, Найд быстро шагнул вперед, одновременно вытягивая руку. Камилла изогнулась, как ивовая ветка, и ушла в сторону. Он последовал за ней. Девушка, хихкнув, отступила за косую балку. Используя ее как прикрытие, она продолжала дразнить парня, заставляя его метаться то вправо, то влево, но не позволяя ему завладеть рубахой.
Внезапно Найд остановился и уронил руки вдоль тела:
- Я не знаю, что за игру ты тут затеяла, Камилла, но играть в нее я не буду.
Он не мог видеть ее глаза в тени за балкой. Только яркая зеленая полоса горела там, где солнечный луч касался платья на груди девушки. Грубая ткань быстро колебалась в такт ее дыханию. Внезапно одним скользящим движением Камилла оказалась лицом к лицу с Найдом. Он никогда не видел дочь мельника так близко. Да что там, честно говоря, он ни одну девушку раньше не видел так близко.
Солнце горело в ее волосах, будто уложенные вокруг головы рыжие косы были кольцами дремлющей саламандры. Ее ресницы были длинными, темными и бросали сеть дрожащих теней на веснушчатое лицо. Парню пришлось смотреть вверх, чтобы встретить ее взгляд - неожиданно серьезный и требовательный.
- Это не игра, - горячая ладонь Камиллы сжала его руку, и перед глазами Найда все поплыло. Это случилось с ним снова, как всегда, в тот момент, когда он меньше всего этого ожидал. Красочный мир вокруг него пропал, отодвинулся невообразимо далеко, будто он смотрел на мельникову дочь через длинную темную трубу, вроде той, в которую за монетку можно глянуть на ярмарке, чтобы увидеть складывающиеся из кусочков картинки. Крошечная Камилла на другом конце трубки рассыпалась со стеклянным звоном, осколки перемешались, сдвинулись и составили новое целое, в котором девушка была не одна. Изображение внезапно приблизилось, будто калейдоскоп был одновременно подзорной трубой. Он слышал быстрый стук сердца Камиллы и звук другого сердца, делящего с ней потоки золотистой энергии, стремящиеся через ее тело. Там, в глубине золотой паутины, как в солнечном коконе, зрел живой плод. Он звучал. Музыка, исходящая от него, была исполнена силы и света, она наполнила Найда до краев, так, что он испугался, что не сможет вынести больше, что его собственное сердце лопнет, и никогда не сложится снова...
Испуг вернул Найда обратно. Казалось, будто на этот раз его самого протащили через слишком узкую и слишком длинную трубу и вышвырнули на то самое место, откуда он начал свое путешествие. Он все еще стоял перед Камиллой, тяжело дыша; девушка, по-прежнему, крепко сжимала его руку. Их глаза встертились.
- Теперь ты знаешь, - Камилла уверенно кивнула, будто это движение могло придать ее словам больший вес. - Не отпирайся. Старуха была права: у тебя есть сила. Ты видел его, правда? Ты видел! - девушка тряхнула Найда, не отводя от парня своих лихорадочно горящих глаз.
Найд и не думал отпираться. Он вообще едва был способен думать.
- Чего ты хочешь? - устало прошептал он.
- А ты не догадался?
Он помотал головой, на что его внутренности тут же ответили рвотным позывом. Найд еще никогда не погружался так глубоко. Теперь за это приходилось платить.
- Того, что старуха не смогла сделать! - непонимание было написано в глазах парня такими большими буквами, что Камилла потеряла тепрение. Приблизив свое лицо к его так, что они почти соприкасались носами, она прошипела:
- Избавь меня от него! - глаза девушки искали ответ в лице Найда. На веснушчатом лбу выступили капли пота. - Вытащи его из меня, и делай с ним все, что хочешь. Он твой!
Понимание ударило его, скрутив внутренности в холодный, скользкий узел. "Камилла хочет избавиться от ребенка! Она просит меня о помощи, потому что верит, что я - колдун. Не просто колдун, а темный! Она предлагает мне свое нерожденное дитя, потому что в народе ходит поверье, что темные используют тела нерожденных для приготовления самых страшных, запретных эликсиров, дающих им невероятную власть. Какого же Камилла обо мне мнения! Или кто-то навел ее на такие мысли?"
- Ты сказала... старуха не смогла... Значит - ты уже пыталась?... - казалось, слова обжигали Найду язык.
- Ведьма дала мне отвар, но я не скинула. Ведь ты мне поможешь, правда, Найд? - он ощутил, как тело Камиллы прижалось к нему. Грубая шерсть платья защекотала кожу на обнаженной груди, девушка пристроила его руку к чему-то горячему в складках своей юбки, надавила...
Он вырвался, дрожа с ног до головы, с трудом сдерживая рвотные спазмы.
- Я не могу!
Мысли Найда скакали с предмета на предмет: "Старуха, должно быть, - это Болотная Бабка, которой пугают детей в Горлице. Ходят слухи, что живущая на болотах вдова - ведьма. Слухи эти, впрочем, отнюдь не мешают деревенским искать у Бабки помощи в любовных делах или панацеи от крестьянских хворей. Но откуда болотная отшельница знает про меня? И с чего она возвела на меня такой чудовищный навет?"
- Конечно, можешь! - слепая вера звучавшая в голосе Камиллы выбила почву у него из-под ног. - Стоило тебе дотронуться до меня, и ты уже знал, что я в тяжести, хотя ни мать моя, ни сестры ни о чем не догадываются. Ты травы знаешь. Если у кого конь охромел, или корова не разродится, тебя зовут. Тебе сила дана.
Припев мельниковой дочки о силе уже сидел у Найда в печенках. Он хотел было напомнить девушке, что она - не корова, но вовремя сдержался.
- Ты не поняла. Я не могу убить твоего ребенка, - лицо Камиллы искривилось при слове "ребенок", которого она сама, заметил Найд, избегала. Он продолжал, пытаясь поймать ее бегающий взгляд. - Твое дитя прекрасно, Камилла. Его сердце бьется, у него большие глаза и пальчики на руках. Десять пальчиков, как полагается, - он пытался передать красоту своего видения молодой матери, но его слова были неуклюжими, бесцветными, и лицо ее оставалось застывшим, как каменная маска. Найд неуклюже закончил:
- Я не убийца, Камилла. И я не темный...
Но девушка поняла его по-своему:
- Не бойся, никто ничего не узнает. Не хочешь его, мы найдем другой способ тебе заплатить, - качнув бедрами, Камилла снова оказалась очень близко к Найду. Ее рука выпустила его рубаху и пустилась на исследование штанов. Слегка коснувшись губами найдова уха, девушка прошептала. - Нравится?
С ужасом Найд почувствовал предательское шевеление в упомянутых штанах, не ускользнувшее от внимания Камиллы. Оттолкнув настойчивые пальцы, он нагнулся, подхватил рубаху с полу и одним движением нырнул в нее, как в спасительную кольчугу.
- А что говорит отец ребенка? Или твой отец?
Эти слова подйствовали на мельникову дочку, как мытье на кошку. Сузив мечущие молнии глаза, она прошипела:
- Ни слова моему отцу, слышишь? Ты знаешь мою тайну, но я тоже знаю твою! - с усилием совладав с собой, девушка выпрямилась и сказала напряженным голосом:
- Так ты поможешь мне или нет?
Найд только покачал головой. Его снова одолевала тошнота.
Внезапно с глухим стоном Камилла осела на пол и принялась раскачиваться на коленях, спрятав лицо в ладонях. Ее плечи содрогались, из груди вылетали невнятные, жалостные звуки. Парень ожидал чего угодно, только не такого оборота событий. Немного потоптавшись на месте, он присел на корточки рядом с девушкой, не решаясь дотронуться до нее или заговорить. Прислушавшись, он разобрал между судорожными рыданиями:
- Мне... мне некуда больше... Такой позор... Если отец узнает... меня в монастырь... навечно... А мне только... шестнадцать...
Сердце Найда сжалось. Он осторожно подбирал слова:
- Херр Мальвиус не так уж суров. Вот увидишь, он простит тебя. Если я могу как-то помочь... То есть не
Камилла не дала ему договорить. Оторвав руки от покрасневшего, но подозрительно сухого лица, девушка вцепилась в Найда:
- Если ты не поможешь - вот
Парень отшатнулся. На мгновение он поверил в искренность мельниковой дочки. Но ее руки все еще сжимали его запястья, и озарение встряхнуло картину его реальности, как внутренности калейдоскопа, и выложило новый узор.
- Нет, Камилла, - ровно сказал он. - Ты не хочешь навредить себе. Только ребенку.
С рычанием девшушка оттолкнула его и вскочила на ноги.
- Будь ты проклят, колдун! Проклят! - она бросилась вон, но обернулась, уже стоя на лестнице.
- Ни слова никому! Помни, я знаю, кто ты есть! - с этими словами Камилла исчезла, только каблуки прогрохотали по ступенькам, да хлопнула внизу дверь.
Найд рухнул на пол, и его вывернуло прямо на то место, где только что сидела хозяйская дочь. Тупо глядя на то, что осталось от утреннего бекона, он спрашивал себя: "Почему девчонка уверена, что знает, кто я есть, когда я сам этого не знаю?"
Глава 2,
Дверь в таверну "Братец Лис" была полуоткрыта. В ночь выпадал теплый конус света и шум голосов, смешанный с заманчивым запахом съестного. Проходя мимо подслеповатого оранжевого оконца, Мастер заглянул внутрь. Дешевая слюда, заменявшая в "Лисе" стекла, не позволяла разглядеть ничего, кроме смутных колышущихся силуэтов.
Мастер замедлил шаг. Над головой, едва видимая во мраке, тоскливо потренькивала на ветру жестяная вывеска: лисица в штанах, франтовато вставшая на задние лапы. Темный быстро просканировал помещение. Как и ожидалось, ни одной магической сущности. Не напрасно он, все-таки, выбрал именно "Лиса". Во-первых, чародеи нечасто наведывались в самую "народную" забегаловку нехорошего квартала Абсалона. Во-вторых, кормили в "Лисе" превосходно. Одни только гоблинские ушки в остром соусе а-ля-вам-пир чего стоили! При мысли об ушках рот Мастера наполнился слюной, и он бочком скользнул в приоткрытую дверь.
Никто не обратил на вновь прибывшего внимания. Еще бы! Мрачный жердяй с недельной щетиной - а такова была новая личина Мастера Ара - не вызывал у окружающих желания общаться. К тому же, потасканный типаж удачно сливался с обстановкой, в "Лисе" состоявшей из отбросов Абсалонского общества и заезжих авантюристов.
Еще пару недель и пару городов назад жердяй был магом средней руки, топтавшим по своим чародейским делам дороги ОЗ*. Встреча с очередным попутчиком, оказавшимся, по стечению обстоятельств, Мастером Аром, стала для бедняги последней. Ару как раз как понадобился слепок чужой волшебной ауры. Собственная мрачно-лиловая "корона" была в ОЗ слишком опасна для здоровья: темного в степени мастера она выдавала с головой.
Теперь эту самую голову окружал жиденький желтоватый туманчик, у светлых способный вызвать не подозрение, а скорее жалость: с таким-то "светом силы", пожалуй, и каши с маслом себе на черный день не наколдуешь. К "туманчику" прилагалась соответствующая внешность, которой Мастер Ар не побрезговал воспользоваться: никогда не знаешь, когда может пригодиться.
Пробираясь к только что освободившемуся столику в углу "Лиса", маг ухмыльнулся в колючую бороду: он удачно вписался в интерьер. Бегающие глаза трактирных завсегдатаев скользили по его персоне, не задерживаясь, чтобы бросить второй взгляд. Опустившись на колченогий стул, Ар с наслаждением вытянул ноги. Недели в седле давали о себе знать, тем более, когда под этим седлом была тряская кобыла неопределенных кровей и масти. Ее маг также позаимствовал у покойника.
Мастер незаметно поднял рукав камзола и глянул на циферблат навигатора. Черная точка под литерой "Р" мигала в трех кварталах от кабака и приближалась. Чудесно. Как раз будет время перекусить. Человек, с которым Мастер должен был встретиться в "Лисе", есть, все равно, не будет. Потому, что он давно уже перестал быть человеком. Мастер удовлетворенно откинулся на спинку стула и щелкнул пальцами в сторону проносившегося мимо зашуганного мальчугана с подносом:
- Порцию гоблиновых ушек. Тех самых, а-ля-вам-пир. И кружку эля. Потемней.
Мастер Ар как раз раздумывал, не повторить ли ему ушки, когда на пороге "Братца Лиса" появилось новое лицо. Точнее, чего-чего, а вот лица у позднего гостя как раз и не было. Металлическая плоскость блеснула под черным капюшоном прежде, чем ее поглотил полумрак заведения. Впрочем, никто, кроме Мастера, не обратил внимания на странную деталь: для этого посетители таверны были слишком заняты элем и трактирными красотками. Между тем новый клиент, заблокировавший своим мощным торсом вход в харчевню, явно испытывал проблемы с ориентацией: раструб капюшона медленно поворачивался то вправо, то влево, уделяя ноль внимания пьяненькой компашке, пытавшейся просочиться в тепло между дверным косяком и плащом незнакомца.
Быстро сверившись с Волшебным Кодексом, Мастер Ар шепнул, не шевеля губами, в сторону транспортной пробки у входа: "Столик в углу, слева. Заросший тип в буром плаще, оттороченном псиной. Без розочки в петлице найдешь?" Легкая телепатия ВК не возбранялась. Маг удовлетворенно наблюдал, как видавшие виды завсегдатаи "Лиса" шарахались от могучей фигуры в черном, направившей чеканный шаг в дальний угол таверны.
- Херре?.. - вопросительно уставился на Мастера капюшон.
- Оставим формальности, Рыц. Зови меня просто Сирин.
Стул жалобно скрипнул под весом мифриальных доспехов, но выдержал. У столика тут же возник зашуганный мальчонка:
- Что желает господин?..
Предупреждая ответ Рыца, Мастер Ар бросил:
- Темного эля моему гостю.
Мальчонка испарился.
- Хер... То есть, Сирин. Я же не пью.
- В "Лиса" приходят, чтобы пить. Не будь глупцом, Рыц. От одной кружки ты не заржавеешь, зато избежишь подозрительных взглядов или, что еще хуже, доноса СОВБЕЗу.
Компания за соседним столиком шумно возрадовалась чему-то, но одного поворота черного капюшона в ту сторону было достаточно, чтобы подавить веселье в зародыше. Мастер быстро щелкнул пальцами: пьяный мат, хохот, чавканье и прочие характерные для "Лиса" звуки, как ножом, отрезало. Вокруг было слишком много чужих ушей, даже Рыцу всех не пообрывать.
- Итак, чем ты меня порадуешь? - перешел прямо к делу Мастер. - Что ты выяснил
Бете и Гамме?
Полная кружка плюхнулась на стол между собеседниками. Мальчишку-разносчика словно сквозняком сдуло, - только язычок пламени в дешевой лампе колыхнулся и зачадил. Рыц неловко пошевелился на стуле, дерево протестующе заскрипело.
- Херре, это тени, призраки. Я был в Чарах. Точнее, на их пепелище. Там вырезали всех, а городище с крепостью сожгли.
- Этой новости уже восемь лет, - спокойно возразил маг. - А вот у меня есть новость посвежее. Оба щенка живы и здравствуют. Наше счастье, что они все еще разлучены. Первозданный огонь! У меня такое чувство, что время - это песок, ускользающий между пальцев. Если брат и сестра воссоединятся, если сольют силы в эгрегор... Вот тогда, мой наивный Рыц,
Рыц осторожно кашлянул. Звук был больше похож на скрежет металла о металл:
- Прошу прощения, херре, но эта информация... Насколько надежен ее источник?
Губы Мастера изогнула тонкая усмешка:
- О, я получил ее из первых рук. Слышал ли ты песенку о некоронованных, что распевают в каждой таверне от Вахтенных Гор до Феерианды?
Внезапная смена темы несколько сбила Рыца с толку:
- Вы же знаете, херре, я не очень-то по тавернам...
- А стоило бы иногда, стоило, мой добродетельный Рыц! Постарайся наверстать упущенное. Посмотрим, нет ли и тут менестреля... А, вот!
Мастер Ар качнул заросшим подбородком в сторону очага. Там подвыпивший смазливый тип в берете нетвердой рукой щипал струны лютни.
- Послушаем, чем нас порадует этот соловей...
Маг щелкнул пальцами, возвращая звуки переполненного заведения на причитающееся им место. Слащавый тенорок барда достиг ушей собеседников:
Кто ты, выживший,
Преследуемый прошлым?
Где бы ты ни был,
Куда бы ни шел,
Поделиться книгой: