Когда сойдутся тени

— Джейк у нас хромой, — просто объяснил Сэм.

Потом он достал из обувного шкафчика, стоящего тут же в прихожей, мягкие смешные тапочки, сшитые из овчины и украшенные деревянными бусинами.

— Это тебе, — сказал он, — хотя я люблю ходить босиком. Напяливай, они теплые.

Ванная оказалась просторной комнатой с окном, завешанным плотной шторой. На полу и на стенах — керамическая плитка с замысловатым узором. Раковина у стены, медные, витые краны, унитаз со смешным высоким бачком и встроенный в угол душ. Там же, около душа возвышался до самого потолка пузатый металлический бак с топкой внизу.

— У вас все удобства, — заметила Кей.

Сэм удивленно глянул на нее. Очевидно, он не совсем понял, что она имела в виду. Кей не стала уточнять.

Здорово было, наконец, помыть руки и умыться после такого долгого пути.

Джейка они нашли на кухне. Это просторное помещение служило и кухней и столовой одновременно. Деревянная мебель, резная, тяжелая, овальный стол, застеленный полотняной скатертью — все показалось Кей милым и уютным. Часть кухни занимала массивная печь, которая топилась дровами. Перед печью пол был оббит железом, очевидно, чтобы не было пожара от случайно выскочивших из печки угольков.

— Электричество есть, а газа нет? — спросила Кей, оглядывая кухню.

— Да, газа у нас нет, к сожалению, — улыбнулся Джейк.

Несмотря на хромоту, Джейк действовал очень ловко. На столе уже стоял кофейник и большие розовые керамические кружки. На сковородке трещали толстенькие сардельки, а Сэм ловко нарезал белую длинную булку хлеба.

— У нас есть сардельки, сыр, масло, огурцы, домашнее печенье. Я думаю, что ты не откажешься от ужина, — сказал он.

— Не откажусь, — просто ответила Кей.

— Как тебя зовут? — Джейк обернулся и посмотрел ей в лицо.

У него были зеленовато-серые глаза в обрамлении пшенично-рыжих ресниц, и такие же, пшеничного оттенка прямые волосы с рыжеватым отливом. И веснушки. Веснушки везде — на лице, на шее, даже на руках. Россыпь коричневых маленьких капель. Джейк выглядел как самый обыкновенный рыжий парень.

Кей почувствовала какую-то неловкость от его пристального взгляда. Джейк смотрел на нее так, словно хотел заглянуть в ее сердце. Никто и никогда не смотрел на нее так.

Она не стала скрывать свое имя, вряд ли кто-нибудь станет разыскивать ее здесь за убийство.

— Мое имя Кей Ригс. Можно просто Кей.

— Меня можно звать просто Джейк, его — просто Сэм.

При этих словах Сэм заулыбался ей, широко и искренне. Чем-то он напоминал Кей ее брата, хотя совсем не походил на него. Разве что вот только глаза — такие же карие и круглые, как у Тома.

Поставив ужин для Кей, Джейк разлил кофе для всех, и они сели за стол. После рыжий парень сказал:

— Благодарим за еду, Создатель.

Кей удивленно посмотрела на него.

— Надо молиться? — спросила она.

— Здесь так принято, здесь все взывают к Создателю, — ответил Джейк, и сам задал вопрос, — Ты откуда пришла? То есть, я хочу спросить, по какой дороге ты пришла к городу?

— По обыкновенной дороге, из таких булыжников, как и здесь, в городе.

— Проходила ли ты мимо чего-нибудь необычного, — уточнил Джейк, — можешь описать дорогу?

— Там был мост через овраг, такой белый, каменный.

— Этот мост я знаю. Называется «Мраморный». Ты никого по дороге не встретила?

— На дороге? Абсолютно никого. Пустынная местность.

— Ну, хвала Создателю, что ты благополучно дошла до города.

Слова о хвале Создателю прозвучали легко, словно поговорка или присказка. Кто такой этот Создатель? Здешний Бог?

Бутерброды с колбасой и сыром показались Кей необыкновенно вкусными, может потому, что она была голодна, а может потому, что имели какой-то непривычный вкус домашней пищи. И печенье, посыпанное миндальной крошкой, и кофе с молоком тоже имели какой-то особенный вкус, и Кей это понравилось. Она и не заметила, как опустела ее тарелка. Джейк тут же положил еще бутербродов и ободряюще улыбнулся. Сам он ел лишь печенье, запивая его кофе. Лишь Сэм сидел чуть поодаль и грыз огурцы.

Неожиданно Кей вспомнила про загадочное слово, значение которого не могла понять.

— Что значит вот это слово? — и она, достав из кармана бляху-пропуск, показала ее Джейку.

Тот, глянув на бляху, сразу ответил:

— Такнаас. Название этого города. Откуда у тебя эта бляха?

— Так это просто название города. А я все думала, что оно может означать? Я прочитала это слово еще на мосту, на перилах, и никак не могла его понять. Этот пропуск мне дал какой-то всадник на черном коне. Он выезжал из города как раз в тот момент, когда я подошла к воротам. Меня ведь не пропускали стражи ворот. Всадник дал мне пропуск и посоветовал подняться на Зеленую улицу и найти какой-то Желтый дом. Но у меня что-то не получилось найти эту улицу, наверно потому, что уже слишком поздно. Может, вы мне подскажете, где она находится?

Джейк весело усмехнулся:

— Считай, что тебе повезло. Мой дом стоит на Зеленой улице, и, по-моему, он желтого цвета. Ты попала как раз туда, куда надо. И я знаю всадника, который отдал тебе свой жетон. Это — наш друг, Марк О'Мэлли. Все в порядке. В Такнаас действительно чужаки могут попасть, только имея проходную бляху этого города. По-твоему внешнему виду можно сразу понять, что ты — пришелец здесь. Марк понял, откуда ты, поэтому отдал тебе свою бляху и посоветовал найти мой дом. Я сам когда-то был пришельцем, и Марк также.

Он вздохнул и добавил:

— Кей, мне конечно, очень много надо тебе рассказать. Это — долгий разговор и серьезный. Поэтому я хотел бы отложить его до утра. Ты устала, и я тоже немного устал. Я тебе скажу только самое главное. Ты попала в другой мир. Это — параллельный мир. Я не могу объяснить тебе физическую сторону его существования, я просто не знаю, как такое может быть. Но это — еще один мир, сотворенный Создателем и населенный людьми. Кое-что здесь такое же, как у нас, а кое-что совсем другое. И я не знаю, как из него попасть обратно, в наш мир. Я сам живу здесь уже восемь лет, и мне здесь нравится. Думаю, что понравится и тебе. По крайней мере, я надеюсь, потому что, как ты, может, уже поняла, обратной дороги для тебя нет. И еще я хотел спросить у тебя, где произошла переброска, не было ли это у трех Придорожных Камней? Это три таких высоких и узких, как обелиски, камня.

— Да, именно возле трех камней я поняла, что что-то не так.

— Значит, все верно, — Джейк повернулся к молчавшему до сих пор мальчишке:

— Слышишь, Сэм? Легенды оказались правильными.

И, обратившись снова к Кей, пояснил:

— Здесь много разных легенд и преданий. Про эти камни, называемые Придорожными, рассказывали старые, знающие люди, что это — ворота, которые открываются в другой мир. Но неизвестно, когда и как это происходит.

Кей рассказала, что такие же камни стоят там, где она жила, в том мире, откуда она пришла, и рассказала, довольно коротко, как попала сюда, на эти странные холмы с травами-метелками и как дошла до города. Про смерть отчима она не распространялась. Она не собиралась рассказывать про свою прошлую жизнь. Зачем? Этим милым людям это совсем не нужно.

Джейк, выслушав все, пояснил:

— Это — древние камни. Они стоят тут с давних времен, но вот как они работают — никто не знает. Много людей проходило мимо них, но никогда ничего не происходило. Людей из другого мира, таких как я и ты, здесь называют май-нинос. Сэм и его родители тоже май-нинос, и тот человек, который дал тебе пропуск, Марк О'Мэлли, также. Мы стараемся держаться вместе. Потому что мы немного другие. Потому я предлагаю тебе остаться жить в моем доме. Ты не замужем, я не ошибся?

— Нет, я жила с родителями, училась в медицинском колледже, — нельзя сказать, что это было неправдой, ведь она действительно когда-то жила с матерью и отчимом.

— Это хорошо. В смысле, хорошо то, что ты училась в медицинском колледже. Видишь ли, я — лекарь, и помощник мне не помешает. Я буду рад, если ты согласишься работать со мной. Завтра мы сможем все обсудить, и я покажу тебе свою лабораторию. Ты наелась?

Тут Кей одолело смущение. Сидит на чужой кухне, ест чужую еду и даже спасибо не говорит. Она торопливо выдала слова благодарности и почувствовала, что по-глупому покраснела. Чтобы скрыть смущение, хотя все чувства наверняка можно было прочитать у нее на лице, спросила:

— Почему я понимаю здешний язык? Как такое может быть?

Джейк улыбнулся:

— Это просто. Здесь не было смешения языков. Знаешь Библейскую историю о Вавилонской башне? Это когда жители земли решили построить башню до неба и поклонятся в ней чужим богам. Они решили таким образом «сделать себе имя». И Создатель сошел к ним и смешал все языки. Вот с той поры и появились разные языки и разные народы.

— Да, я читала где-то.

— Так вот, здесь не было Вавилонской башни и не было смешения языков. Здесь существует только один язык, на котором говорят все жители. Только один для всех и на все времена. Поэтому, как только ты оказалась здесь, ты автоматически попала под здешний, скажем так, закон о языках. Я не знаю, как точнее выразится. Может, на нас перестает действовать Вавилонское смешение языков — не знаю. Со мной произошло то же самое, когда я оказался здесь.

Джейк замолчал, и на кухне стало тихо. Кей только слышала мерное тиканье настенных часов, висевших над столом. Что-то попытался сказать Сэм, но Джейк слегка толкнул его в бок, и тот умолк, насупившись.

Сэму давно хотелось вставить словечко, но ему это никак не удавалось. Джейк всякий раз останавливал его.

Кей задумалась, разглядывая толстую, розовую керамическую кружку с цветами на выпуклых боках. Если то, что сказал Джейк, не розыгрыш, то тогда это — самое удивительное и непонятное, что когда-либо ей приходилось слышать.

В это трудно поверить и не возможно себе представить, но мир, в который она попала, действительно существует. Как это ни кажется невероятным, но она действительно находится в довольно странном, если не сказать больше, городе, сидит в чужой кухне с малознакомыми людьми да еще и разговаривает с ними на языке, о котором еще вчера и не слыхала. Она даже не знает названия этого языка.

И Кей снова спросила:

— Как называется язык, на котором вы говорите?

— Он никак не называется. У него нет названия. Я ведь говорил, что здесь нет разных языков. Даже нет понятия «язык». Есть просто устная речь, разговор. И все. Может быть, это нелегко понять, но я думаю, что ты скоро привыкнешь.

Джейк говорил медленно, тщательно подбирая слова. Вообще, его речь была очень не торопливой. У него была своеобразная манера разговаривать, словно слова — это бусины, которые он, не спеша, нанизывал на нитку, стараясь создать определенный узор.

После ужина Джейк предложил Кей помыться и сказал, что принесет ей чистую рубашку.

— Я принесу тебе еще полотенце, а завтра мы сможем купить тебе все, что нужно.

— Спасибо, — ответила Кей.

Джейк велел Сэму отправляться спать и провел Кей в ванную. Он показал, как можно пользоваться горячей водой, а после принес стопку белья, чистого, глаженного и пахнущего душистыми травами. Кей забрала у него вещи и, глянув в его зеленоватые глаза с золотистыми ресницами, довольно резко сказала:

— Секса не будет.

Джейк спокойно ответил:

— Секса и не может быть. Завтра я тебе все объясню. Выкупаешься — поднимайся на второй этаж. Твоя комната с розовой дверью. Я иду спать, так что — спокойной ночи. Я надеюсь, что ты хорошо отдохнешь.

И он ушел.

Здорово было выкупаться после столь долгого пути, почувствовать на своем теле струи теплой, освежающей воды и вдохнуть запах душистого мыла. И здорово было надеть на себя свежую, чистую одежду с приятным запахом. Свое нижнее белье Кей выстирала и повесила тут же в ванной на веревку, протянутую около бака с горячей водой. На этой веревке уже висела парочка трусов и два полотенца.

Джейк принес ей серую хлопчатобумажную рубашку из мягкой фланели, со смешными деревянными пуговками, и длинные бежевые штаны со шнуром на талии. Может эта одежда и смотрелась на ней смешно, но зато в ней было удобно.

Второй этаж оказался мансардой — широкий и короткий коридорчик, застеленный зеленой ковровой дорожкой, небольшое окошко, закрытое маленькой шторкой в тон дорожки. Здесь было всего две комнаты, в одну вела бледно-зеленая дверь, а в другую — розовая. Потом Кей узнала, что комната за зеленой дверью принадлежала Джейку.

Ее собственная комнатка была маленькой, но очень уютной. Ее заполняли бледно-розовые тона: мебель, коврик на полу, покрывало на кровати и милые шторки с рюшками на полукруглом окне. Мебели стояло не много — неширокая кровать с полукруглыми деревянными спинками и вместительным сундуком для белья в ногах, маленькая тумбочка у кровати и узкий шкафчик с зеркалом на дверке. У окна — узкий письменный столик и лампочка с белым абажуром.

В комнате витал еле уловимый запах трав — каких, Кей не могла понять, но запах был приятно-горьковатый. Джейк упоминал что-то про экономку, которая уходит от них по вечерам, может это она прокладывает белье душистыми травами? Кей подумала так, когда убрала покрывало с кровати и, ложась в постель, почувствовала, что запах стал сильнее.

От усталости клонило в сон, но стоило лишь на мгновенье закрыть глаза, как появлялось лицо мертвого Риверса. Снова ложились на пол солнечные лучи, скрипела деревянная лестница, и пятился назад удивленный Том. А в руке наливалась тяжестью теплая бита.

Все ярко и близко. Все в ней, все в прошлом. Навсегда и необратимо.

Хотелось прогнать навязчивое видение, но сейчас, когда вокруг царили ночь и тишина, это удавалось с трудом. Вернее, совсем не удавалось. Пока Кей бродила по холмам, пока рассматривала странный город и ужинала в гостеприимном доме, мысли о содеянном меркли и отодвигались вглубь памяти.

Но теперь недавнее прошлое обрело силу и напоминало о себе, яростно и жестко. Тело Риверса, словно наяву, предстало перед Кей — запрокинутая голова, остекленевшие глаза. В стороне — труп несчастного щенка.

И глаза брата — испуганные, глубокие, страшные. Где сейчас Том? Можно с ума сойти от этих воспоминаний. Хорошо, если он добрался до тети, а если нет? А если тетя Агата отправила его обратно? Или он потерялся в большом городе?

Кей беспокойно ворочалась на кровати, но сна не было. Только тяжелые предчувствия и тревоги. Она не плакала, она не могла плакать. Что-то словно замкнулось внутри, остановилось и окаменело. Не слезы, а жар сжигал душу. Горел яростным огнем, давил знакомой болью. И ничего нельзя изменить, ничего!

Что она могла поделать? Кей вновь и вновь думала о том, как было бы здорово, если бы Том был сейчас с ней. Но разве она могла знать, что все получится именно так? Разве она могла помыслить, что попадет в другой мир, в сказочный город и найдет себе там приют?

Кей ведь считала, что ночью ее давно не будет в живых. Потому и отправила брата к родственнице. Обрекать на смерть Тома — это ужасно и жестоко, об этом не стоит даже мыслить.

Кей рывком села на кровати и провела рукой по лбу. Ее мокрые волосы рассыпались по плечам, оставляя влажные следы на ее шее. Кей показалось, что в комнате слишком душно, она встала и попробовала открыть окно. Это удалось, и в комнату ворвался поток свежего ночного воздуха. Кей взглянула на чуть дрожавшие ветки деревьев за окном и на усыпанное звездами небо.

Ну, что ж, по крайней мере, этот негодяй Риверс уже никогда не поднимет руку на ее брата. Кто знает, может мать, после этого убийства хоть о чем-то задумается. Хотя надежды мало.

Кей вспомнила, что Джейк за ужином говорил о каком-то Создателе. Хорошо, наверное, тому, кто во что-то верит. Он может надеяться. Ему есть на Кого надеяться. А ей надеяться не на Кого и не на что.

Кей вздохнула и легла в постель, подоткнув по бокам одеяло. Все-таки надо уснуть. И она закрыла глаза. Спокойной ночи тебе, милый братец.

Глава 4

Суэма. Рассказ Джейка

Высокая трава мягко обвивала ноги, качалась на ветру и оглушительно пахла. Светлые метелочки доставали до плеч, обступая со всех сторон и закрывая горизонт. Надо непременно выбраться из этих трав и найти Тома.

— Том! — закричала Кей, пытаясь высвободить ноги из гибкой травы.

Метелочки закачались, засветились на солнце. Густая растительность не хотела выпускать свою добычу.

Брат где-то тут, заблудился и не может найти дорогу. Надо найти его, во что бы то ни стало.

— Том! — снова закричала Кей, рванулась, раздвинула травы руками.

Вдалеке ей удалось увидеть спину брата — клетчатую рубашку и джинсы. Куда он бежит?

— Том! Остановись! — в третий раз закричала Кей.

Травы сошли с ума. Они хватали за ноги, лезли в лицо, щекотали ладони и замедляли движения. Она не сможет догнать брата, если будет так копаться. Надо прибавить ходу, надо торопиться. Быстрее!