Девушка-сокол

Мэтти поспешила прочь.

Мальчишки уже ждали ее в пещере. Тучи сделались гуще и скрыли луну, но все быстро привыкли к темноте, и Мэтти, хорошо знавшая дорогу, повела их к берегу ручья, где находился древесный домик.

— Значит, Мэтти, ты не взяла с собой ни лопаты, ни заступа? И говоришь, что она просто спрятала что-то на берегу? — спросил Рич.

— Да, где-то здесь, — ответила девочка.

Сейчас они шагали вдоль берега ручья.

— Как будто ищем иголку в стоге сена, — проворчал Уилл.

— Смотрите! — неожиданно произнес Финн. — Верхушка травы примята, и земля разбросана. К счастью, эта настоятельница оказалась настолько глупой, что ее следы так же легко найти, как следы телеги в грязи. Все ясно! Бьюсь об заклад, она спрятала это здесь! — Он указал туда, где ручей глубоко вдавался в берег, а земля поднималась, словно уступ. Финн ткнул туда веткой. — И спрятала недалеко.

— Можно достать рукой, — сказала девочка негромко.

— Кажется, здесь не живет никто, кроме выдры, — произнес Финн. — Значит, это ее нора. Кто туда полезет?

— Я! Я! Дайте мне! — закричали остальные мальчишки.

— Тихо! — резко оборвал их Финн. — Я вас не спрашивал. Ясно, кто должен это сделать.

Наступила внезапная тишина. Остальные трое мальчишек отступили назад и поглядели на Мэтти.

Та пожала плечами, как будто говоря: «Вот я и получила свое за строительство домика».

— Ладно, — наконец произнесла она и опустилась на колени. — Хорошо бы сделать факел.

— Ты хочешь, чтобы о происходящем узнали все на свете? — прошептал Хьюби.

Девочка стала шарить рукой среди веток и щепок, которые, должно быть, нанесло течением, когда вода в ручье стояла выше.

— Ничего? — спросил Уилл нетерпеливо.

— Ничего необычного.

Но стоило только Мэтти это сказать, как ее пальцы наткнулись на какой-то предмет, который не был ни комком глины, ни камнем, ни деревяшкой, ни палыми листьями. Он был тяжелым и явно металлическим. Пробежав пальцами по его поверхности, Мэтти даже нащупала узор.

Наконец она вытащила из норы узкую шкатулку, и все уставились на находку. Крышку украшало изображение пальмы. Ребята знали, что это символ пилигримов, совершавших паломничество в Иерусалим.

— Это реликварий, — сказал Рич.

В его голосе чувствовалась растерянность. Да и вообще все растерялись. Шкатулка была такой маленькой. Что за сокровище может в ней поместиться, кроме нескольких прядей волос или кусочков ногтей святого, который умер в Святой земле?

— Ну, открывай же, — сказал Уилл.

Мэтти слегка покачала крышку, и та начала подниматься. В этот момент небо прояснилось, и месяц, по-прежнему напоминавший клин, залил берег серебристым светом. Все вскрикнули.

В шкатулке засверкало пять огромных рубинов.

Глава 15

Кровь и рубины

Каждый сокольничий должен держать в аптечке следующие растения или микстуры из них, поскольку они необходимы для лечения распространенных заболеваний и способствуют поддержанию крепкого здоровья соколов: бурачник лекарственный, дубровник, мята круглолистная, шалфей и алоэ, паслен и белена черная.

Друзья тихо двинулись в путь и не проронили ни слова до тех пор, пока не достигли пещеры.

— Клянусь, это те самые рубины, которые были на потире! — воскликнул наконец Рич.

— Что же это может значить? — спросил Финн. — Если, как ты сказал, Рич, потир забирали для ремонта, то выглядит ли он теперь так же, как раньше?

— Ну, если бы рубины пропали, мы должны были бы заметить, — сказала Мэтти.

— Конечно, — согласился Уилл.

— Похоже, что так, — произнес Финн, потирая подбородок.

— Что так? — спросил Рич.

— Но мы ведь могли не заметить, что там другие рубины, — сказал Финн.

— Не те рубины? — спросили остальные хором.

— Да! Что, если ювелир вставил фальшивые?

— Как можно подделать рубин, Финн? — спросил Хьюби.

— Понятия не имею. Но сдается мне, что, если можно сделать витражи со стеклами рубинового цвета… Я слышал, что такие есть в Кентербери…

— Если… — произнесла Мэтти медленно, — можно делать витражные стекла рубинового цвета, то почему нельзя было подделать камни?

— Трудно поверить, что церковь решится на такое, — сказал Уилл.

— Не забывайте, какие слухи ходят о епископе Херефордском, — заметил Хьюби.

— Да, епископ Херефордский с принцем Джоном способны на такое, — согласился Финн. — А теперь ясно, что в этом замешана и настоятельница.

— На одни эти рубины можно купить все земли принца и любое количество воинов. Может начаться междоусобица, при том, что Ричард так далеко… — у Мэтти сорвался голос.

— Эти рубины единственное, чего недостает Джону, чтобы завладеть короной, — сказал Рич.

— Цена королевства, — сказала Мэтти негромко.

— Что же нам с ними делать? — спросил Рич.

— Ну, мы могли бы вернуть их в церковь, — предложил Уилл.

— А можем и оставить себе, — откликнулся Хьюби.

Финн огляделся, затем сделал друзьям знак подойти ближе и, понизив голос до шепота, сказал:

— Эти рубины не должны попасть в руки Джона. Они помогут негодяю занять трон Англии. Он наймет на них армию и добьется своей цели. Мы должны сделать все, чтобы помешать этому.

— Может быть, эти рубины помогут многим людям, — произнес Хьюби.

Пока Мэтти слушала их обоих, у нее созрела блестящая мысль.

— Возможно, эти рубины помогут нам избавиться от тиранов, — сказал она.

Повисла тишина. Все думали о страданиях, перенесенных за последние годы. Украденная головка сыра или оленья ляжка — вот и все, чем удавалось скрасить жизнь. Но неужели теперь у них в руках достаточная сила для уничтожения тирании?

Наконец Финн нарушил молчание:

— Я понял, о чем говорит Мэтти. Но нужно подождать. Продать такие рубины не просто. Для помощи людям будет проще украсть золото и серебро из сундуков принца и шерифа. Думаю, рубины пока что нужно как следует спрятать, и не все в одном месте, а в пяти разных тайниках, о которых знаем мы все.

Мэтти поняла, что Финн прав. Драгоценности действительно пока нужно спрятать там, где их никогда не найдут. И она вдруг вспомнила такое место.

— Есть такая болезнь ястребов-перепелятников. Ее разносят лесные клещи, и, подхватив ее, птица покидает гнездо.

— Я слышал про это. Как будто все дерево болеет. Оно становится серым и чешуйчатым, — сказал Рич. — Ястреб покидает дерево, и больше ни одна птица там не селится. И даже люди не подходят к ним. Они как будто одержимы духами давно умерших деревьев.

— Я об этом и говорю, — продолжала Мэтти. У мальчишек расширились глаза, когда они сообразили, к чему она клонит.

— Я знаю пять таких деревьев в этом лесу. В каждом из них есть дупло, где можно спрятать камень. К ним не приближаются ни птицы, ни люди, их древесина не годится на растопку. Они… — девочка задумалась, вспомнив Елену, — не одержимы духами. Они как будто прокаженные. И в них мы можем спрятать рубины.

Мэтти сделала шаг назад и окинула друзей взглядом.

— До этого момента я ни разу не участвовала в вашем воровстве.

— Не переживай из-за этого, — сказал Рич.

— Я никогда и не переживала, но то все было мелкой кражей по сравнению с этим.

— Да уж, — произнес Финн. — Мы лазили по карманам и срезали кошельки. Теперь мы решились на куда более тяжкое преступление.

Говоря это, он как будто улыбался.

— В том-то и дело, — откликнулась Мэтти. — Теперь можете считать меня соучастницей. Я такая же преступница, как и вы.

— Нет, Мэтти, — сказал Финн. — Это не девчачья работа.

— Это разбойничье дело, — произнесла Мэтти, закипая. — Воровское дело. Разбойниками могут быть мужчины, женщины, мальчишки, девчонки. К тому же это я нашла рубины!

Ее щеки зарделись. Девочка ощущала не столько злость, сколько решимость показать им, кто она такая и что знает, кем может быть — преступницей, как и все они.

— Я хочу, чтобы вы доверяли мне. Мы все обязаны доверять друг другу. Какая разница, кто мальчишка, а кто девчонка. То, что мы забрали, стоит куда больше, чем куриные яйца, головка сыра или олень из королевского леса. Я считаю, что мы должны поклясться на крови — ведь мы теперь обладаем невероятным богатством. Мы должны поклясться в верности друг другу.

Мальчишки торжественно кивнули в знак согласия. Финн достал свой охотничий нож. Каждый взял его и в призрачном свете месяца, проникавшем в пещеру, надрезал кончик большого пальца. Потом все сошлись и, соединив порезы, стали повторять слова, которые произносила Мэтти:

— Я торжественно клянусь на крови никогда не передавать знания о рубинах ни одному человеческому существу. Богатство, которое мы нашли, послужит только нашему законному королю Ричарду и свержению тирании, охватившей эту землю, и никогда не станет служить личным целям. Я клянусь в этом именем Господа нашего.

Книга вторая

Когда Финн стал Робин Гудом и когда Мэтти стала девой Мэриан

Глава 16

Безысходная зима

Судорога — деформация стопы. Птенцы и молодые птицы особенно им подвержены. Жестокие холода часто вызывают судороги. Средств от них нет.

Все лето и осень 1191 года и последующую зиму рубины пролежали спрятанными в дуплах пяти деревьев, которые Мэтти назвала прокаженными. Народ все беднел. Принц Джон с каждым днем наглел, как и друзья, доведенные до отчаяния. Мэтти наловчилась срезать кошельки, но они оказывались почти пустыми, даже у людей шерифа.

Помимо воровства, ребята находили и другие способы кормить свои семьи. Рич помогал отцу на мельнице. Ее грабил шериф, заставляя молоть муку для всех своих людей за полцены. Точно так же отец Уилла по указу принца Джона был обязан подковывать их лошадей бесплатно. Уилл работал с отцом в кузнице и жонглировал в базарные дни в разных городах, чтобы заработать на пропитание. Хьюби проводил все меньше и меньше времени в лесу, помогая своей матери варить и продавать пиво. А отец Финна охромел и больше не мог служить смотрителем лесов. Семья жила лишь на то, что Нелли зарабатывала врачеванием, и на то, что добывал Финн.

— Нужно что-то делать! — сказал он как-то раз, когда друзья вновь собрались в пещере.

— Может быть, пора задействовать куски? — спросил Уилл.

Давая клятву на крови, друзья решили не называть рубины по имени, а придумали для них несколько условных обозначений. Одним из них были «ягоды рябины», поскольку зимой они казались особенно яркими и их можно было использовать для окрашивания. Еще были «кровь», «куски», а также «мозоли». Ребята специально выбрали слова, которые обозначали что-то обыденное, совсем не редкое и не ценное.

— Нет, не пора. Нужно придумать что-то еще. — Финн заметно подрос, как будто даже голова вытянулась за последние полгода. Близился его шестнадцатый день рождения. Он прекратил расхаживать по пещере и провел рукой по щеке. — Мы теперь мужчины. У меня уже растет борода… или почти растет.

— У меня тоже! — сказал Рич.

— И у меня, — добавили Хьюби и Уилл в один голос.

— Ооо, и у меня тоже! — сказала Мэтти с глубоким вздохом. Она терпеть не могла этих разговоров о мужском взрослении и о предстоящем бритье. Все это казалось ей ребячеством. — Скажи-ка, Финн, какое имеет отношение борода ко всему остальному?

— Вообще-то никакого, — ответил Финн и посмотрел ей прямо в глаза. — Старая леди Биггл умирает, Мэтти. Умирает от голода. — Он помолчал. — Видишь ли, Мэтти, пора нам поступать по-мужски. — Он снова помолчал. — То есть как все взрослые.

Финн приблизился к Мэтти и внимательно посмотрел на нее. Девичьи щеки зарделись. Он смотрел ей в глаза слишком пристально, как будто искал что-то. Но напряженную тишину нарушил Хьюби:

— Старая леди Биггл умирает не только от голода, но и от того, что ей разбили сердце. Люди шерифа забрали ее сына и бросили в подземелье за то, что он отказался бесплатно подбивать для них сапоги. Мастерская закрылась. Семье не на что жить.

— Как и у нас с мельницей, — заметил Рич. — Мама голодает и при этом ждет ребенка. Он может умереть до рождения. — И добавил, помолчав: — А может, и мы с мамой умрем.

— Если сейчас не время для рубинов, — сказала Мэтти, — то надо использовать еще что-нибудь ценное.

Ребята обернулись к ней, недоуменно подняв брови.

— Вы знаете, где шериф прячет свои сундуки? — спросила девушка.

— В Ноттингемском замке. Он хорошо укреплен, — ответил Финн.

— Вот именно, — сказала Мэтти. — И когда принц приезжает в наши края, он останавливается именно там. Вам туда не пробраться.

— Ты хочешь сказать, что сможешь попасть туда сама? — спросил Финн.

— Мне это будет гораздо проще, чем вам, — ответила девушка с жаром. — Я могу стать служанкой. Могу работать на кухне, посудомойкой, прачкой.

— А ведь верно, Финн! — воскликнул Уилл.