Помоги проекту - поделись книгой:
Взять, например, известный случай с кольцами Сатурна. Увидев их вблизи с помощью межпланетных автоматических станций, ученые обнаружили, что три известных ранее широких кольца с близкого расстояния «распались» на сотни, если не тысячи, тонких и тончайших колец, причем многие из них не концентричны, а заходят друг за друга, некоторые же скручены в жгуты и даже соединены поперечными «спицами». Все это на первый взгляд не вяжется с законами физики. Не зря говаривал Камилл Фламмарион (книгою которого «История неба» я зачитывался в детстве): «Сатурн — чудо солнечной системы».
Да что там Сатурн! На нашей, казалось бы, досконально изученной Земле вон еще сколько загадок. Упомяну лишь две. Шаровые молнии — природа их так и не получила должного объяснения. Или звуки, сопровождающие иногда яркие полярные сияния, похожие на шелест и жужжание: они даже записаны на пленку, тем не менее причина их оставалась непонятной. Лишь недавно выяснено, что звуки эти возникают в результате колебаний ионосферной плазмы — сильно ионизированного газа — на сверхнизких, в несколько килогерц, частотах.
То же и с болидами. Оказалось, что, несмотря на совершеннейшую, как полагали, невозможность одновременного видения и слышания болида, накопилось немало подобных наблюдений, сделанных в разных частях света многими исследователями. В каталоге профессора И. С. Астаповича, изданном в 1951 году, описано множество таких болидов с аномальными звуками. Упоминаются они во многих летописях.
В свое время профессор Сибирской сельскохозяйственной академии (г. Омск) П. Л. Драверт, известный геолог, географ, астроном и краевед, собравший сведения о большом количестве болидов и метеоритов, дал определение странному явлению: электрофонные болиды. Название сразу было принято учеными, и сейчас астрономы всего мира широко употребляют этот термин.
Я приведу лишь несколько выдержек из обширных списков электрофонных болидов Астаповича и Драверта, где они опубликовали не только собственные наблюдения, но и скрупулезно собранные многочисленные свидетельства других очевидцев. Из 163 электрофонных болидов списка И. С. Астаповича 23 — сибирские. Вот некоторые из них:
1 декабря 1706 года, житель Тобольска: при полете было слышно «шустанье» (скрежет)...
1 марта 1929 года, жительница деревни Чередово Тарского округа А. Преженцева: «Услышала сначала шум, подумала, что едут мимо с лесом на санях (чего не было), а затем избу осветило. Через некоторое время послышался гром» (болид завершился выпадением известного метеорита, получившего название «Хмелевка»).
10 августа 1937 года, Крутинский район Омской области, счетовод А. Ф. Глушаков: «В темную ночь сделалось так светло, как от электрического освещения, причем во время всего полета, а длился он секунд 15—18, был слышен шум, как будто где-то свысока летит камнем вниз огромный орел».
6 августа 1938 года под Омском пилот И. Я. Кащеев увидел яркий оранжевый болид с сизой оболочкой. «В середине же пути слышался треск, как случается при поворачивании пробок в электросчетчике».
Кстати, большинство очевидцев падения знаменитых Тунгусского и Сихотэ-Алинского метеоритов во время полета «небесных камней» слышали звуки, напоминающие шум летящих птиц, жужжание, гудение. 11 октября 1950 года некоторые жители Венгеровского района Новосибирской области слышали шипение во время полета болида, а лишь потом, после его исчезновения, три громовых удара (найден метеорит «Венгерово» из нескольких осколков).
Расстояния, с которого слышны эти необыкновенные звуки, оказались огромными. Большей частью это 50— 200 километров, минимальное — 10 километров (но звук пришел бы оттуда лишь через полминуты), максимально рекордное — 420 километров (оттуда «нормальный» звук прилетел бы через 21 минуту, но на самом деле просто мог не долететь: ослаб и угас бы где-то на полпути).
Во многих случаях «сигналы» электрофонных болидов даже предшествуют их появлению: сначала наблюдатель слышит звук и лишь затем, повернувшись в его сторону, видит, как в небе начинает появляться болид.
Есть и сообщение о том, что синхронный с полетом болида свист слышали, в отличие от взрослых, только дети (4 октября 1950 г., Миссури, США), а несколько наблюдений показывают, что сначала внезапно встревожились куры и собаки, на которых обратили внимание люди, и лишь потом появился болид.
Замечательно и, конечно же, пока не объяснено то, что некоторые люди слышали звуки (и описали их по-разному), а другие ничего не слышали вообще. Как, например, 1 февраля 1934 года в Германии: «10 человек из 25 слышали свистящие и гудящие шорохи».
Не так давно повезло австралийцам: 7 апреля 1978 года над Сиднеем ранним утром пролетел большущий болид. Примерно треть опрошенных показала, что слышала одновременно с его появлением различные звуки, для остальных же болид был беззвучен.
Вот перечень звуков, которые, по словам очевидцев, сопровождают болид во время его полета: жужжание, шорох, свист, скрежет, шелест, журчание и кипение воды; полет пули, снаряда, ракеты, вспугнутой птицы, стаи птиц, треск электросварки, горящего пороха, хлопанье, шипение струи газа или раскаленного металла, опущенного в воду, перелом сухого дерева, шум песка, сыплющегося на листья...
Ну а встречались ли болиды, похожие по звуку на исилькульские? Оказывается, да. Только я об этом совсем не знал. Августовский болид 1898 года в Финляндии издавал звук «как от разрыва чего-то мягкого, например, бумаги или полотна». В июне 1928 года в Ларедо, Сан-Антонио и Уимберли (Техас, США) при полете болида слышались «скулящие» звуки (расстояние от этих пунктов до болида 220, 160 и 230 км). В мае 1944 года под Ашхабадом музыкант А. П. Пейч услышал звук «у-у-у-у-у» и увидел болид; звук повышался, «убыстряясь в частоте тона, затем резко оборвался» (вычислено: высота вспышки 84 километра, погасания — 32. От этих точек до Ашхабада соответственно 205 и 180 километров).
Наконец, накопилось уже немало детальных описаний электрофонных болидов, которые наблюдали профессиональные астрономы.
Увы, несмотря на то, что сейчас ученые уже единогласно признали явление электрофонных болидов объективным, достоверным фактом, загадка их не разгадана и по сей день. Некоторые специалисты полагают, что «виною» всему — электромагнитные волны, излучаемые болидом во время полета. Эти волны летят со скоростью света, а уши некоторых людей (кстати, очень сложный и тонкий биологический аппарат) каким-то еще неизвестным нам образом превращают электромагнитные колебания в звуки, различные у разных лиц, а для многих — недосягаемые. Есть и другие гипотезы: электростатическая — колебания электроразряда между болидом и землей, ультракоротковолновая, плазменная и многие другие.
Ставили эксперимент: излучения высокочастотного мощного передатчика на расстоянии 300 метров описывались «подопытными» как жужжание, пощелкивание или удар. Но испытуемые утверждают, что источник этих звуков находился как бы «внутри головы». В то же время звуки электрофонных болидов имеют четкую направленность извне и воспринимаются вполне нормально ушами, что я могу твердо засвидетельствовать теми двумя исилькульскими наблюдениями.
Установить истину пока трудно: полет болида — в общем-то явление редкое, непредсказуемое, и оборудовать специальную аппаратуру для мгновенного всестороннего изучения болидов, да еще и организовать постоянное дежурство хотя бы нескольких десятков «слушателей» практически невозможно, как и невозможно заранее приготовиться к встрече с шаровой молнией. Однако можно не сомневаться: коль ученые обратили повсюду внимание на странные голоса болидов — загадка их будет разгадана. И наверняка тогда придумают прибор для мгновенной сверхдальней связи. Замечательная появится вещь: подаваемые сигналы примут лишь те отобранные заранее и подготовленные операторы, у которых уши (или мозг?) природой «настроены» только на источник электрофонных излучений. Немалую пользу принесет электрофоника врачам-отоларингологам как для диагностики, так, может быть, и для лечения. Да мало ли чего можно ждать от дальнейшего мудрого содружества Человека и Природы? Закончу строками профессора П. Л. Драверта, бывшего еще и поэтом (многие ученые «доброй старой закалки» были вот такими — многогранными, неутомимо-восторженными):
Когда над мутною громадой древних гор
Медлительно скользит по небу метеор
И шелест слышится загадочный в эфире,—
Вперяя жадный взор в огнисто-дымный след,
Я думаю о том, чего давно уж нет.
Заметьте: шелест, и не спустя минуты, а когда метеор скользит по небу. Точнее и не скажешь...
А к читателям просьба. Если увидите и услышите подобное явление, сразу же опишите и зарисуйте как можно подробнее и пошлите свои записки во Всесоюзное астрономо-геодезическое общество. Этим вы очень поможете науке разгадать вековую, возможно, очень нужную людям тайну.
Слушайте небо
Как это ни странно, но электрическим проявлениям, сопровождающим пролет в атмосфере крупных метеороидов, посвящено не более пяти работ. А проблема заслуживает, самого пристального внимания.
Известно, что ионно-электронный след метеора способен отражать радиоволны. А не может ли он сам их излучать? Этот вопрос был поставлен давно, еще в конце 40-х годов. Некоторые исследователи предприняли специальные наблюдения на метровых волнах. Но вскоре выяснилось, что полет метеоров не сопровождался заметными радиовсплесками или сигналами. И ученые прекратили эксперименты.
А зря! Надо было разобраться глубже в сути явления и прежде всего продумать, на каких волнах вести наблюдения. Почему метеорный след должен излучать непременно метровые или сантиметровые волны, а не более длинные? А на то, что они должны быть гораздо длиннее, указывают два независимых явления.
Первое — это описанное в статье Виктора Степановича Гребенникова, писателя-энтомолога, астронома и художника,— явление электрофонных болидов. К фактической стороне дела, как она показана в статье, почти нечего добавить, за исключением того, что опубликованы уже три каталога электрофонных болидов, охватывающих в общей сложности 267 объектов, наблюдавшихся в СССР и за рубежом. В стадии подготовки четвертый каталог, куда войдут болиды, наблюдавшиеся последние 20 лет.
Звуки, издаваемые во время пролета болидами (а их порождают только самые яркие из них, сравнимые свечением с Луной), судя по описанию, имеют частоту в несколько килогерц. Можно полагать, что и электромагнитные волны, излучаемые болидом, обладают той же частотой.
Второе явление — так называемые свистящие атмосферики, или вистлеры,— радиошумы вроде свиста, образуемые разрядами молний и распространяющиеся в ионосфере порой на тысячи километров. Это один из видов сверхнизкочастотных радиоволн, обнаруженный еще в 1888 году — до изобретения радио,— на телефонных проводах. Явление хорошо изучено и теоретически и экспериментально, оно широко используется для зондирования ионосферы вплоть до очень больших высот в тысячи километров.
Какая же связь между свистящими атмосфериками и электрофонными болидами? Молнии — это мощные электрические разряды в атмосфере, распространяющиеся с колоссальной скоростью в тысячи и десятки тысяч километров в секунду. То есть намного быстрее самых быстрых метеоров и болидов. Поэтому и вспышка молнии длится лишь доли миллисекунды, а не секунды, как полет болида.
Но ведь и болид, как уже было сказано, образует за собой ионно-электронный след, причем вначале ионы и электроны летят со скоростью самого болида, постепенно тормозясь до тепловых скоростей. Образование и распространение плазменного столба за болидом тоже может возбудить электромагнитные волны килогерцевых частот. Они могут наблюдаться в виде свистящих атмосфериков, только аномальных, затяжных. Чтобы их обнаружить, надо проводить специальные наблюдения, пересмотреть старые записи.
Двадцать лет назад советские ученые попробовали наблюдать радиошумы на килогерцевых частотах, чтобы выявить собственное радиоизлучение метеоров. Ничего не получилось: эфир был засорен помехами — от тех же свистящих атмосфериков, а также от источников искусственного происхождения. Чтобы выявить сигналы заведомо метеорного происхождения, надо было применить какую-нибудь хитрость, например, соединить приемное устройство с метеорной радиолокационной установкой так, чтобы помещенный в схему фильтр пропускал только сигналы, одновременные с отражением метровых волн от метеорного следа.
Теперь перед учеными стоит несколько задач. Во-первых, надо постараться наладить инструментальную регистрацию электромагнитных волн, излучаемых яркими болидами, чтобы иметь в руках надежный фактический материал. Задача трудная, но вполне выполнимая.
Во-вторых, надо разработать теорию явления. В этом направлении сейчас ведется интенсивная работа, результаты которой в свое время будут, разумеется, опубликованы в научной печати.
В-третьих, нужны эксперименты по восприятию звуков людьми, находящимися в переменном электрическом поле. Такие эксперименты, и не без успеха, поставил австралийский ученый К. Кэй, исследователь яркого электронного болида, пролетевшего над Австралией 7 апреля 1978 года. Эксперименты Кэя показали, что многие лица, помещенные в переменное поле, слышали звуки типа шороха или шипения, причем те, кто носил очки в металлической оправе, слышали их лучше, чем без очков, а люди с длинными волосами слышали звуки лучше, чем с короткой стрижкой. Подобные эксперименты следует продолжить.
Наконец, надо собрать и тщательно проанализировать еще не собранные наблюдения электрофонных болидов. Здесь известную помощь могли бы оказать ученым читатели журнала. Поэтому я присоединяюсь к просьбе автора и прошу всех, кто был свидетелем описанных явлений, сообщать о своих наблюдениях во Всесоюзное астрономо-геодезическое общество Академии наук СССР.
В ожерелье семи озер
Решетчатые ворота, перед которыми оборвалась горная дорога, можно было бы назвать воротами только из-за ширины, а так — калитка и калитка. Мы перед воротами в Сары-Челекский биосферный заповедник. Молчаливый сторож медлителен. Он словно настраивает гостей на другой, несуетный ритм времени.
Этот ритуал замедленного, постепенного открытия нового мира, быть может, действительно необходим нам, сегодняшним, почти утерявшим ощущение красоты неторопливого течения жизни?
Для меня это не первое свидание с подоблачным краем, но не устаю удивляться Сары-Челеку.
Кто-то из «знатоков» восторженно выкладывает новичку:
— Здесь и горы, и лес, и озера, и бурные реки. Все географические зоны увидишь: юг, средняя полоса, вечные снега и ледники гор — словом, места на любой вкус.
— Нашли чем удивлять. Ну и что?
— Ну и что?! — немедленно взрывается один из наших спутников.— Как прикажете понимать это ваше «ну и что»?
В голосе Василия Игнатьевича Ткаченко, заведующего лабораторией древесных и кустарниковых растений Ботанического сада Академии наук Киргизской ССР, неподдельное возмущение:
— Да знаете ли вы, что в Сары-Че-леке ведутся интереснейшие исследования? Вы слышали хоть что-нибудь о так называемой спонтанной, межродовой, отдаленной гибридизации? Ах нет! Так знайте, что еще в двадцатые годы известный ботаник Михаил Попов обратил внимание специалистов на Среднюю Азию как на очаг, в котором происходит формирование новых видов флоры не только путем эволюции — по Дарвину, но и через межродовую и межвидовую гибридизацию! Я понятно говорю?
«Неофиту» от этих слов, видимо, стало жарко. Но он упорствует:
— Пока не очень...
— Вы не одиноки, дорогой друг,— продолжает Василий Игнатьевич,— точно так же эту мысль Попова не принял почти весь тогдашний ученый мир. Но вот Иван Владимирович Мичурин сумел скрестить полевую вишню и черемуху. Сенсация! Поверили. А ведь и в самой природе существуют такие гибриды.
— И есть примеры?..
— Гм... А как же иначе? — смягчился профессор.— Наука, молодой человек,— это прежде всего факты. Так вот... На юго-восточном, усыпанном щебнем склоне Чаткальского хребта некогда я обратил внимание на необычный кустик: листья ивы, а плоды — вишни. Что за чертовщина? Собрали с него семена. Посадили в дендрарии, дождались всходов. Снова поехал за семенами. И что же оказалось? Это был естественный гибрид черемухи-антипки и вишни бородавчатой. Опылились разные виды, а при первом скрещивании семена ведь всхожи. Встречаются в Сары-Челеке и гибриды алычи-сливы, афлатунии-миндаля многолистного, сливы-абрикоса. Вот вам научный вывод: разнообразие растительных форм нашего заповедника — генофонд для возникновения новых форм и видов. Абсолютно новых. Как видите, эволюция природы продолжается.
Директор заповедника Оскон Тургунбаев, возглавивший наше скромное путешествие, поторапливал всех, обещая показать «особенно великолепное в лучах заходящего солнца озеро». Но и поспешая, мы успевали многое заметить, о многом перемолвиться. То разговор завязывался вокруг яблони Недзвецкого с ее необычной темно-красной мякотью плодов, то о родине ранета французского и кандиль-синапа. Испокон веков эти плоды считались сугубо европейскими. Но на самом деле они — дети нашей яблони. А «виноват» во всем, говорят некоторые источники, Александр Македонский, оказавшийся любителем сухофруктов и в огромном количестве вывезший их отсюда. И начали произрастать в Греции, Италии, по всему югу Европы необычные яблоньки. Необычные потому, что подобных диких видов здесь никогда не было, росли они лишь на склонах Чаткальского, Узунахматского и Ферганского хребтов.
Вишни, яблони... Не правда ли, эти привычные в наших садах деревья трудно представить в дикой природе. Но в Сары-Челекском заповеднике, основанном в зоне орехоплодовых лесов южной Киргизии, реликтовые рощи дают такое сочетание необычных растительных форм, такое обилие жизни, какое вряд ли встретишь еще где-нибудь. Первым об этом заявил известный ученый Д. Н. Кашкаров, работавший здесь во главе экспедиции в 1925 году.
Площадь этого биосферного заповедника по современным меркам крохотная: двадцать пять на двенадцать километров. Клеточка природы, ранимая, как все живое, нуждающаяся в заботе человека. Только в первый день, в первую встречу с Сары-Челеком кажется, что здесь всего так много, что конца и края нет. Но вот пройден один маршрут, второй, третий, и круг замкнут горными хребтами с севера, востока и запада. Сары-Челек предстает словно приподнятая над киргизскими долинами ладонь природы с бесценными сокровищами. Всего лишь ладонь... Мы поднимаемся выше, и нежный, высвеченный солнцем орешник, названный Э. Циолковским «древом будущего», поскольку по калорийности его плоды в три раза превосходят пшеничный хлеб, постепенно пропадает. Его сменяют ель и пихта, а вскоре начинаются субальпийские и альпийские луга. Южные склоны хребтов покрыты кустами шиповника, барбариса, чуть повыше, над ними — заросли арчи.
— Все есть, кроме цитрусовых,— с ноткой сожаления восклицает кто-то из попутчиков.
И тогда директор заповедника Оскон Тургунбаев сошел с тропы, а через минуту вернулся с пучком травы, пахнущей... лимоном.
— Чай с нею получается отличный. А вкус, пожалуй, даже нежнее, чем у лимона. И витамина «С» предостаточно. Все есть у нас,— с удовольствием заключает он.
Вместе с нами поспешала вперед, перескакивая с камня на камень, оглушительно обрушиваясь на порогах, река Ходжа-Ата. Шумный поток, приближаясь, заглушал соловьиное пение. А соловьи, казалось, сопровождали нас на всем пути. Трели протяжные, мелодичные сменялись энергичным пощелкиванием, таинственным посвистыванием и снова тончайшего звучания руладой. Приподняв сочный лист лопуха, на который хотел было ступить, один из наших спутников воскликнул:
— Гнездо! Соловьиное...
Из плетеной корзиночки к нам моментально потянулись четыре ярко-желтых, широко разверстых клюва. Собственно, эти крохи и заставили нас поумерить ботанические восторги и вспомнить, что заповедник — это еще и родной дом диких животных.
— Вот стоим мы тут на яблоневой опушке, а сзади к нам подбирается лев,— настроился на шутливый лад фотокорреспондент.
— Львов нет,— коротко бросает Оскон.
Но любознательные путешественники тотчас же приводят ему цитату из Квинта Курция о том, что Александр Македонский собственноручно убил льва в «заповедных лесах Базара», а как знать, не те ли это леса?
— Львов нет,— невозмутимо повторил Оскон.— Есть медведи. Белокоготные. Это разновидность бурого медведя.— И, вероятно, заметив, что наша группа немедленно сомкнулась плотнее, успокаивающе добавил: — Но у него нрав гораздо мягче, чем у сибирского собрата.
Путь к реке преградил высокий порог, и она, отстаивая свои права, зашумела еще яростнее.
— Смотрите,— один из нас замер, словно не веря глазам своим.— Птица.
— Ну и что? Птица как птица.
— Это синяя птица счастья. Из сказки.
— Не может быть! Она черная...
Птица сидела на опасно наклонившейся к воде ветке. Чуть побольше дрозда. Оперение — с еле заметным синеватым отливом.
И тут я вспомнила слова заместителя директора по научной работе Института биологии АН Киргизской ССР Эмиля Джапаровича Шукурова:
— Во всех сказках птицу счастья шли искать за тридевять земель, в тридесятое царство. Путь был долог и труден, потому что шли из Европы в Азию: в Бирму, Индию, Пакистан, может быть, и сюда. В Европе синей птицы не было и нет, потому что ей нужен особый климат, ревущие потоки, скалы, обрывы, горный лес.
— Сказочная птица есть, а вот вам и чудовища...
Мы невольно поднимаем глаза. И впрямь эти скалы — «чудовища» и «богатыри», меряющиеся силой. Окаменевшие в невероятном напряжении. Нелегок путь к счастью — ведь гнездо этой птицы, спрятанное на полке отвесной скалы, неприступно.
Резкий, отрывистый, мощный голос, похожий на рык могучего зверя, вернул нас к действительности.
— Кто это? — шепотом спросил самый смелый.
— Элик,— проговорил Оскон.
Элик?! Нежнейшая косуля с ласковыми, добрыми глазами восточных красавиц — и такой рык?
— Элик,— подтвердил еще раз Оскон.— Голос такой, что поделаешь. Не все же может быть одновременно прекрасным...
То тут, то там, в редколесье и на равнине, мы спотыкались о ямки, вырытые кабанами. Древнейшие животные вечным рытьем своим очень помогают лесу: густая дернина и травяной покров практически не дают прорастать семенам, а кабаны в поисках орехов или корней постоянно «вспахивают» дерн. Интересная деталь: в 1964 году 35 процентов всходов грецкого ореха проросли именно на кабаньих пороях.
Трехдневная охота за кабанами с фотоаппаратом окончилась неудачей. И только когда фотоаппарат был тщательно упакован в кофр, мы увидели.... Мы увидели кабана, столкнувшись с ним чуть ли не нос к носу. Огромная удлиненная голова с темными стоячими ушами занимала едва ли не треть тела. Упругая щетина стояла на хребте дыбом. Кабан показался нам довольно стройным. К тому же добрым. Целых пятнадцать минут позировал,— наверное, ждал, пока его сфотографируют...
— В нашей стране 136 заповедников,— информировал нас Оскон.— Семь из них объявлены биосферными. В том числе и Сары-Челекский. Растительный мир его, сами видите, богат. Почти тысяча видов, причем некоторые только здесь вы и отыщете. И зверей всяких у нас вдоволь — более 40 видов. Тэке-козероги, зайцы, сурки, дикобразы...
Да, недаром заповеднику в республике уделяется, я бы сказала, пристальное внимание. Мне приходилось бывать на заседаниях межведомственного научно-технического совета по комплексным проблемам охраны окружающей среды и рациональному использованию природных ресурсов при Совете Министров Киргизской ССР. Не раз на совещаниях ставились те или иные вопросы развития научной работы в Сары-Челеке. Сейчас в экологии акцент делается на исследование крупных биологических систем, объединяющих отдельные организмы в единое целое, на изучение связей организма со средой обитания и живыми существами. Таков гуманный смысл создания биосферных заповедников.
Нелегко проходит становление Сары-Челека. Пока не хватает кадров, много времени и сил требует разработка новой программы, постоянно возникают самые различные проблемы. Что делать, например, с посаженными здесь прежде — дополнительно к диким — культурными плодовыми садами? И куда девать тридцать зубров, оставшихся от дерзкого, но неудачного эксперимента прошлых лет? Ведь теперь речь идет не только о сохранении эстетической ценности первозданной природы, но прежде всего о сохранении генетического фонда...
Зубров, поскольку они не типичны для животного мира юга Киргизии, нужно вывозить. Как это сделать? Всем еще памятна научная сенсация — переселение мускусных быков с Аляски в Советское Заполярье. Может быть, удастся и здесь... А скоро больно встанет и проблема вырубки культурных садов — ведь их пыльца летит на дички. Теперь понадобится не один год, чтобы вернуть природе естество.
Механизмы истинных связей... «Собственно, восстановление нарушенных природных комплексов в заповеднике — одна из первых задач дня,— сказал нам накануне отъезда в Сары-Челек вице-президент Академии наук Киргизской ССР, академик ВАСХНИЛ, председатель комиссии по изучению производительных сил, природных ресурсов и охраны природы Аман Мамытович Мамытов.— Мне бы очень хотелось сказать, что в Сары-Челеке все благополучно. Но не могу. Ведь совсем еще недавно на его территории стояли хуторские хозяйства, шумели пионерские лагеря, заготавливались плоды яблонь, алычи, барбариса... Уже не хочется вспоминать и о том, что практически вчера в заповеднике выпасался скот. В ореховых лесах выросли поселки со своими лесопильными заводами и деревообделочными мастерскими. Теперь это раны, нанесенные природе. Нам нужно, если хотите, «зализать» их. Чтобы и следа не осталось от былых наших «хозяйственных» побед. Легко ли?
— Конечно, нет!
— Вот так и пишите: начали работу.
По программе ЮНЕСКО «Человек и биосфера» в заповеднике уже работают экспедиции, здесь проходят практику студенты-биологи, ведут сбор материалов сотрудники различных научных учреждений страны. Использование сары-челекского генофонда — долг ученых. Словом, дело начато.
...Сильный ливень, обрушившийся на нас внезапно, прекратился так же неожиданно. Теперь мы шли к озеру, утопая по колено в грязи.
Вообще-то в заповеднике семь озер, и у каждого что ни на есть самое подходящее имя. Чечек-коль, например, действительно круглое озеро, а в районе Чача-коля и в самом деле много диких свиней. Там нам и позировал кабан. Но мы идем к Сары-Челеку.
Поделиться книгой: