Танец в темноте

Ее покровительство по отношению к нему — это так мило, хотя он вполне способен сам о себе позаботиться. И все же в глубине души Брент признавал, что это было бы приятно — чувствовать женскую любовь и заботу. Но ему это недоступно. Он не может позволить себе любить и быть любимым. Брент умеет выдерживать удары судьбы. Но получить отказ из-за его болезни… Это он уже проходил и повторять не хочет.

— Приехали. — Голос шофера нарушил мысли Брента, и до него дошло, что машина остановилась у дома Фионы.

Брент все еще прижимал пальцы Фионы к своему бедру, чувствовал их тепло. Она прильнула к нему. Острое ощущение близости заставило Брента забыть о сдержанности и осторожности. Инстинкты взяли верх, об аутизме было забыто. Он ласкал руку Фионы. Пальцы гладили пальцы.

Десятки разных мыслей проносились в голове Фионы, множество эмоций охватило ее. Брент дал указание шоферу подождать, вышел из машины вместе с ней, чтобы проводить до квартиры. Она никак не могла решить, пригласить его к себе или попрощаться.

А вообще эта поездка в такси, когда они прижимались друг к другу, стала лучшим событием этого вечера. А для нее, вынуждена была она признать, и самым эмоциональным. Отец отказался от Брента, бросил его. А Брент, несмотря на болезнь, научился жить, создал свой бизнес. Эта уникальность делала его еще более привлекательным. И вот сейчас он держит ее за локоть, и сердце Фионы бьется чуть быстрее, потому что ей нравится это прикосновение.

Нравится слишком сильно. С влечением легко справиться, но тут больше чем влечение. Тут замешаны чувства. А этого она не допустит. Он ее босс. Ей следует немедленно попрощаться.

— Брент, спасибо за сегодняшний вечер.

— Спасибо, что сопровождала меня. — Он помолчал. — Пожалуй, от нашего соглашения — семейный обед в обмен на церемонию награждения — ты выиграла больше, чем я.

— Мои отношения с родными даже не стоит сравнивать с тем, что произошло сегодня. — Она покачала головой. Разве ее мелкие неурядицы имеют какое-то значение? — Брент, я просто не знаю, как утешить…

— Не жалей меня. — Хоть он и прервал Фиону, но сделал это мягко, обхватив ее пальцы, теребящие ключи. — Мое прошлое — это всего лишь прошлое. Я ушел далеко вперед.

— Может быть, но ты продолжаешь скрывать часть себя, которую не должен скрывать. — Она закусила губу. — Я не могу говорить…

Не может больше говорить об этом? Да и Брент не хочет.

— Значит, не будем говорить, — убежденно сказал он. — В любом случае я предпочитаю сделать вот это.

Он наклонил голову. Коснулся ее губ своими.

Мягкое, ищущее, дающее и берущее прикосновение. Губы к губам. Неужели это происходит наяву? Фиона призналась себе, что хотела и ждала этого поцелуя и даже сама не знала, насколько сильно. Она ощутила радость, желание и удовольствие.

Это было очень приятно и правильно — его рот на ее губах, его руки на ее талии. Брент ласкал ее, их сердца бились в такт. По телам растекалось тепло. Она была готова отдаться ему, однако понимала, что это опасно.

Легкий намек на панику дал о себе знать, когда Фиона это осознала. В то же миг она ощутила, что и с Брентом что-то произошло. Он прервал поцелуй и опустил руки. Отступил назад, и что-то, похожее на сожаление, мелькнуло в его глазах.

— Мне не следовало так поступать. Это ни к чему не приведет. Мы с тобой не можем…

Он не договорил, но это и не требовалось. Фиона сама могла все объяснить. Теперь, познакомившись с ее чересчур щедрыми формами, Брент ее не хочет.

Карточный домик, который она вопреки всему возвела, рухнул. Фиона вздернула подбородок и сказала себе, что это не имеет значения. Ни малейшего.

— Спокойной ночи, Брент.

— Спокойной ночи. Я…

Он хотел сказать: «Сожалею». Но не сказал. Бросив на Фиону обеспокоенный взгляд, Брент ушел.

Глава 6

«Надо повторять и повторять: я профессионал, я профессионал, я профессионал. Я сосредоточена на своей работе, на своей карьере, на своей нацеленности на успех…»

Фиона уже, наверное, в сотый раз пыталась понять, что же не так с передним планом на картине, над которой она работает. Необходимо успокоиться и сосредоточиться, тогда она найдет выход. А как она может успокоиться и сосредоточиться, если все ее чувства в полном раздрае после той ночи, когда Брент поцеловал ее и ушел?

— Как глупо!

Фиона схватила с полки открытую банку с охрой. Возможно, если она подмешает в нее немного белого, то добьется нужного тона. Если бы проблема заключалась только в тоне! Цветовая гамма вообще неправильная.

— Нельзя винить картину. Проблема во мне, — пробормотала она, поставила банку на маленький рабочий столик и добавила в нее белой краски.

С этой картиной вообще все не ладится. А клиент должен получить ее в понедельник.

Брент находился в соседней комнате, работал над чем-то. Во всяком случае, Фиона так думала. Дверь все утро была закрыта, поэтому она не была ни в чем уверена. Одно было ясно: едва ли он испытывает такие же трудности с концентрацией, как она.

В сущности, ему, кажется, прекрасно удавалось игнорировать то, что произошло после церемонии. Встреча с отцом. Его болезнь. Их поцелуй. Может, это был сочувственный поцелуй — ради нее. Она была очень расстроена, а Брент — человек добрый. От этой мысли Фиона поежилась. Но он отстранился от нее, явно испытав отвращение. Какой еще вывод можно сделать?

Фиона энергично помешала краску. Она просто должна сосредоточиться на работе, вот и все. Это разумно. И еще следует спокойно принять тот факт, что Брент… не хочет ее.

Что ж, с этим все ясно. Фиона схватила банку с краской, секунду полюбовалась полученным цветом и развернулась, собираясь подойти к мольберту. Она не заметила, что в комнату вошел Брент:

— Мне надо поехать в горы. Этот проект…

— Я просто сосредоточусь на работе… Ой! Они заговорили одновременно, при этом Фиона столкнулась с ним. Краска выплеснулась на его рубашку и закапала на пол.

— О боже! — Она сжала банку, но теперь это было бессмысленно.

— Думаю, мне надо было вначале постучать, — сказал Брент слегка удивленно и потрогал у себя на груди пятно краски размером с обеденную тарелку.

— Это я виновата. — Она хотела было оттереть пятно, но потом застыла, наблюдая за движениями пальцев Брента. Это зрелище показалось ей самым прекрасным и чувственным из всего, что Фиона когда-либо видела.

Наверное, он заметил ее пристальный взгляд, потому что пальцы его замерли, а скулы покраснели.

— Ты, должно быть, думаешь, я странный?

— Извини. Просто…

Фиона не договорила. Она не могла признаться Бренту, что это зрелище заставило ее представить, как его руки ласкают ее кожу.

— Я… э… испортила тебе рубашку. — Она говорила о том, что и так было очевидно, стараясь тем временем перевести дух. — У меня проблема с картиной. Во всяком случае, изменение тона могло бы исправить ситуацию. Мне надо посмотреть на настоящие семенные коробочки, которые бывают у растений, изображенных здесь, а в питомнике только рассада.

Брент взглянул на незавершенную картину:

— Выглядит неплохо.

— Да, в том-то и проблема. «Неплохо» — синоним «средне». Этого недостаточно. — Фиона нахмурилась, глядя на полотно. — Мне нужна совершенная вещь.

Он переводил взгляд с нее на картину и обратно:

— У тебя не клеится работа и это сводит тебя с ума, верно?

— Да, но откуда ты…

— Знаю? — Брент покачал головой. — Я все утро бился над проектом и ни к чему не пришел. Дело в том, что для завершения жизненно важного фрагмента мне надо посмотреть на скалы. И так уж случилось, что это единственное известное мне место, где ты найдешь свои растения с семенами. Именно там я увидел их, после чего начал использовать в проектах. В питомниках их обычно не держат.

— Если б ты отвез меня туда… — Не думая о том, что делает, Фиона взяла Брента за руку и краем рубашки принялась стирать с его пальцев краску. — Надеюсь, эта рубашка не очень дорога тебе. Я куплю другую, разумеется. — Ее пальцы стали расстегивать пуговицы. Она справилась с тремя, прежде чем Брент схватил ее за запястье.

— Не надо… — Он осекся. — Ты испачкаешься.

— Теперь уже поздно беспокоиться об этом. — Поздно беспокоиться о многих вещах, осознала Фиона.

Ему, наверное, нравятся хрупкие женщины с маленькими изящными ножками, которым не требуются растения с семенными коробочками или без оных.

— Тебе надо принять душ, а то краска впитается в кожу. Это не самая дорогая краска, но все равно жалко, что она пролилась.

— Не беспокойся о краске и не беспокойся о рубашке. — Брент колебался, вглядываясь в ее ли цо. — Ты столько времени потратила на эту картину. Мне не следовало просить тебя рисовать картину для проекта, в разработке которого ты не принимала участия. Это было в первый и последний раз.

— Все в порядке.

— Нет, не все, но я это исправлю. — Он сам вытер руки о рубашку. — Я зашел сказать тебе, что еду в горы. Можешь поехать со мной, посмотреть на растения, сделать фотографии, зарисовать их — в общем, все, что нужно.

Поездка в горы. День, проведенный вместе с ним…

Нет, не то. Это работа, и Фионе надо смотреть на поездку только с такой точки зрения.

— Я же профессионал. Я должна уметь нарисовать все, что требуется, без специальных поездок или чего-то еще.

— Нет, ты не должна это уметь. Я никогда не потребовал бы этого от себя и от тебя тоже не жду. — Взгляд Брента стал сосредоточенным. — Сейчас я приму душ. Мы заедем сначала к тебе, потом ко мне за одеждой, и вперед. Захвати резиновые сапоги, которые надевала для работы на участке. Там, куда мы едем, они пригодятся.

— Х-хорошо. — Что еще ей оставалось делать, кроме как согласиться? И поблагодарить его.

— Вот и славно. — Брент кивнул и направился в душ. — Да, мы там заночуем.

Ночь в горах, с ее боссом…

— А вон плоскохвостый осоед. Видишь? — Брент указал на птицу, сидевшую на дереве, растущем слева от тропинки. Весь последний час они изучали местную флору и фауну.

Фиона фотографировала и зарисовывала растения. Но что важнее, исследовала их, осторожно дотрагиваясь кончиками пальцев, взвешивая на ладони стручки и семенные коробочки.

Брент пристально рассматривал окружающие их кусты и деревья, поглаживая листья и цветы. Фиона и раньше обращала внимание на то, что он в работе придает огромное значение деталям. Она не сомневалась, что это одна из причин того, что его дизайнерские проекты столь успешны. Интересно, а в постели он так же исследует партнершу? Нет, не стоит даже думать об этом.

Болезнь сделала его уникальным и особенным, и все же он, похоже, решительно настроен скрывать это от окружающих.

А Фионе надо скрывать свое влечение к нему. По правде говоря, ей не следовало ехать с ним, но Брент убежден, что это будет полезно им обоим. До сих пор так оно и было. Они получали удовольствие. Ее лишь беспокоило, сколько усилий приходится прикладывать, чтобы не позволять эмоциям уводить ее туда, куда заходить не следует.

— Неужели на самом деле плоскохвостый осоед, или ты это выдумал? Меня обмануть несложно. Я девушка городская…

— Это действительно он.

Уголок рта Брента дернулся, словно он понял шутку и оценил ее. Но тут их взгляды встретились, и Фиона затерялась в зеленых глубинах его глаз. Атмосфера мгновенно накалилась.

Сердцем Фиона приветствовала это, она была ужасно рада, что Бренту не удалось избавиться от влечения к ней. Разум же умолял не потакать подобным мыслям. Брент способен причинить ей боль, даже если он не желает этого.

Голова Брента дернулась. Это было чуть заметное движение, и все же он начал пристально вглядываться в лицо Фионы, пытаясь понять ее реакцию. И внезапно все чувства, которые Фиона испытала в тот вечер, когда они столкнулись с его отцом, хлынули на поверхность.

— Родные должны любить друг друга безо всяких условий, — вырвалось у нее. — Тут не может быть никаких сомнений. Просто это правильно, и все. Твой отец поступил ужасно, отказавшись от тебя. Он должен был оценить, что ты уникальный и особенный, не такой, как все.

— Вот именно, не такой. — Слева от них показалась смотровая площадка. Брент и Фиона поднялись по ступенькам, высеченным в скале, и любовались ущельем, расстилающимся перед ними. — Я сам создал семью вместе с Линком и Алексом и очень счастлив.

Счастлив со своими братьями — безусловно. И это чудесно.

— Ты очень сдержанный, — заметила она.

— Приют этому научил. Линк и Алекс такие же. Боюсь, это то, от чего нам троим уже не избавиться.

— Я понимаю тебя, но люди могут меняться. — Она опять переступает черту, да? Это происходит потому, что Брент ей небезразличен, а это уже само по себе причина для тревоги. Фиона собралась возвращаться к тропе, но не смогла удержаться от еще одного, последнего замечания. — Я считаю, что именно аутизм делает твои дизайнерские проекты уникальными.

— У тебя очень открытое сердце, и я благодарен тебе за эти слова.

Благодарен и сбит с толку, если судить по терзаниям, отражающимся на его лице.

Они шли молча. Порыв Фионы, наверное, был чересчур импульсивным, но ситуация задевала ее за живое. Некоторые аспекты истории Брента имеют неприятное сходство с тем, как относится к ней ее собственная семья. Она не могла не обратить на это внимание.

Фиона слушала, как шелестят трава, кустарник и листва на деревьях. Воздух был заполнен щебетом и трелями птиц.

Она посмотрела на Брента и решила продолжить разговор:

— Спасибо за то, что привез меня сюда. Думаю, теперь я смогу дописать картину.

— Я тоже доволен. Считаю, время проведено с пользой. Теперь наш путь лежит к дому.

Брент рассказал ей, как приобрел дом в горах, в который они с братьями приезжают время от времени.

— Мне не терпится его увидеть, — улыбнулась Фиона.

Брент завел машину и повернулся лицом к ней. Ах, невероятно глубокие зеленые глаза были настороженными и заинтересованными одновременно! Фионе очень хотелось прорваться сквозь укрепления, которые он возвел, и познакомиться с мужчиной, скрывающимся за ними.

Да, она хотела этого, понимая, что это опасно. Несмотря на то что он поцеловал ее, а потом не пожелал остаться.

— Пристегнись. — Брент подождал, пока Фиона застегнет ремень. То, что ей известно о его болезни, вызывало у него чувство неловкости. Братья были единственными, кто знал об этом.

Но не только поэтому в желудке у него лежал свинцовый ком. Угнетающее чувство было порождено очень старым, очень глубоким убеждением, которое отец внушил ему. Презрение и неприятие Чарлза сделали свое черное дело, и Бренту не удалось справиться с давними страхами.

— Извини. Теперь я готова. — Фиона криво улыбнулась. — Кажется, я замечталась.

— Ничего страшного.

Мысли Брента вновь вернулись к женщине, сидящей с ним рядом. Пряди волос лежали мягкими волнами на ее лице и шее. От прогулки по свежему воздуху лицо разрумянилось. Она прекрасна и душой и телом, и это для него постоянная проблема. Он поддерживал Фиону, когда они шли по горной тропе, и понимал, что ищет повода лишний раз прикоснуться к ней. И в поездке он мог бы повести себя по-другому. Зачем он взял ее с собой? Проще было посоветовать ей написать другую картину…

Там, где дело касается влечения к Фионе, он постоянно нарушает им же установленные правила. Особенно после того вечера, когда поцеловал ее. В тот момент он ни о чем не думал — просто сделал то, о чем в глубине души мечтал с самой первой их встречи.