Помоги проекту - поделись книгой:
— Какие именно деревья они рубили? — поинтересовался Квиллер, думая о чёрных орехах.
— В те дни королевой была сосна! Сосновые доски отправляли в Центр, охваченный строительным бумом. А прямые, стройные деревья высотой свыше ста футов шли на мачты для шхун. Ты знаешь, что деревья рубили зимой? Лесорубы жили в примитивных лагерях в лесной глуши, валили деревья, выволакивали их из леса по обледеневшим тропинкам, а там их грузили на сани, в которые впрягали волов, и складывали потом на берегу замерзшего ручья. Когда начинался весенний паводок, брёвна сплавляли вниз по течению к лесопилкам.
Подали бифштексы и печеный картофель, и собеседники занялись едой, изредка перебрасываясь обрывками фраз:
— Города тогда состояли из лесопилки, меблированных комнат, салуна и мастерской гробовщика…
— Сплавщики были отчаянными ребятами — они сплавляли брёвна по бурным потокам…
— Всюду подстерегала опасность…
Обед прервался, когда в столовую влетел Ник Бамба и что-то прошептал Квиллеру на ухо.
Вскочив на ноги, тот выпалил:
— Что-то случилось с Юм-Юм! — и поспешил к выходу.
— Я с тобой! — вызвался Ник.
— Откуда ты узнал?
— Кто-то позвонил. Думаю, Андерхиллы.
Вдвоём они побежали по дороге за гостиницей — это был кратчайший путь.
— Что они сказали?
— Кошка воет так, будто её режут. Квиллер держал наготове ключ от хижины. Нельзя было терять ни секунды. Уже слышались завывания.
Но стоило им приблизиться к хижине, как внезапно наступила мертвая тишина.
— Что… случилось? — задыхаясь, спросил Ник.
— Не знаю.
Квиллер вставил ключ в скважину и влетел в тихую хижину. Несколько секунд он озирался с безумным видом.
Ник, следовавший за ним по пятам, закричал:
— Где они?
Юм-Юм удобно устроилась на телевизоре. Коко сидел выпрямившись на подоконнике и наблюдал через окно за хижиной номер четыре.
В это время из соседнего домика до них донёсся резкий голос:
— Мне всё равно,
— Мне лучше вернуться в офис и помочь Лори, — сказал Ник. — Я всё объясню гостю, с которым ты обедал.
Вскоре пикап «Щелкунчика» подрулил к хижине номер четыре, и портье погрузил в него многочисленные картонные коробки с вещами миссис Траффл.
Квиллер немедленно позвонил в офис гостиницы. Трубку сняла Лори.
— Куда ты её послала? — спросил он.
— Нам удалось получить для неё номер в отеле «Макинтош».
— Это хорошо. Барри Морган с ней справится. Пошлет цветы ей в номер. Он даже принесёт их ей лично.
— Она швырнёт букет ему в лицо! У неё аллергия на цветы.
— Прости, Лори, что Коко создал проблему.
— Вовсе нет! Он нашёл решение! Никак не удавалось избавиться от этой фурии!
Повесив трубку, Квиллер пошёл искать Коко. Кот сидел в центре гостиной, изучая мужской башмак — с левой ноги. Оба полуботинка были надежно спрятаны в ящике под телевизором, но кот легко открыл ящик благодаря нейлоновым роликам. Однако вынул только левый полуботинок.
Квиллер в задумчивости потрогал усы. Коко не случайно заинтересовался башмаком. Он ничего не делал без причины — часто неясной, а порой сомнительной. Но в этой маленькой голове все время шла работа.
Вынув из ящика второй полуботинок, Квиллер уселся, чтобы обдумать ситуацию. Оба шнурка были изжеваны — тут уж постаралась Юм-Юм. Правый и левый башмаки казались совершенно одинаковыми, и все же… если взвесить их в руках, левый, похоже, чуть-чуть тяжелее. Так ли это на самом деле? Мог ли Коко распознать разницу? Или тут простая случайность?
Задумчиво глядя на кота, Квиллер припомнил давно забытое. Он тогда только что окончил факультет журналистики, и это был его первый рабочий день. Первое задание. Ему велели отправиться в обувную фирму, написать о ней хороший материал и представить не позднее трёх часов. Что касается длины статьи, то тут его не ограничивали: «Пиши, сколько получится», — сказал редактор.
Чем длиннее будет статья, почувствовал новоиспеченный репортёр, тем больше она привлечёт внимание редактора.
Нужное ему здание находилось в коммерческом районе — там размещались мастерские портных, ювелиров, театральных костюмеров, а также обувная компания. Впервые он взял такси за счет редакции. Впервые предъявил новенькое репортерскоё удостоверение. Интервью выглядело примерно так.
— Я Джим Квиллер, мне нужно написать о вас статью. Редактор вас известил?
— Да. Присаживайтесь. — Собеседник Квиллера, человек средних лет, явно работал руками. Его окружали небольшие механизмы.
— Могу я узнать ваше имя, сэр?
— Зовите меня просто Билл. Мне не нужна реклама. Я просто рад прочитать хорошую статью в газете… Мой племянник работает в «Нью-Йорк таймс».
— Как давно вы делаете обувь?
Человек пожал плечами.
— Двадцать лет, хотите верьте, хотите нет.
— У вас есть какая-то специализация?
— Да — Билл вытащил из-под прилавка туфлю и, отогнув стельку, показал полость в каблуке.
— Каково назначение подобной конструкции? — Фокус заключался в том, чтобы задавать вопрос небрежным тоном, словно ответ тебе известен заранее.
— Тут удобно прятать брильянты, золотые монеты, лишнюю мелочь, — с усмешкой ответил мастер.
Они ещё о многом переговорили, и взволнованный Квиллер помчался обратно в редакцию. Изрядно попотев над статьей, он тем не менее вручил её редактору с самым равнодушным видом, а тот принял с холодным кивком. Конечно, материал так никогда и не напечатали. Это был просто обряд посвящения для начинающих репортёров. Квиллер никогда не обмолвился обо всем случившемся ни словом, да и другие жертвы тоже, но он часто гадал, сколько же интервью дал Билл — и действительно ли был у него племянник, работавший в «Нью-Йорк таймс».
Сейчас он занялся левой туфлей Хэкета: отогнул стельку, удалил прокладку над каблуком и металлическую пластину и тут же обнаружил в каблуке полость, битком набитую золотыми самородками!
Коко учуял что-то ненормальное в полуботинке. Теперь, добившись толку от хозяина, кот лакал воду на кухне.
Квиллер вернул полуботинок в изначальное состояние и спрятал вместе со вторым в свой багаж — кроме холодильника, это было единственное место, куда не могли подобраться кошки. Коричневые полуботинки надлежало представить полиции в качестве доказательства. Следует ли сообщить им о тайнике? Или пусть ищут сами?
Нужно было задать себе несколько вопросов, и он решил сделать это на бумаге, в своем личном дневнике.
Я не знаю рыночной стоимости золота, но у этого загадочного мистера Хэкета его полный каблук. И как знать, возможно, более крупные самородки спрятаны в его автомобиле стоимостью в сорок тысяч долларов?.. Быть может, он золотоискатель, маскирующийся под коммивояжера, — или коммивояжер, чьим хобби является золотоискательство?.. Знал ли кто-нибудь о его занятиях? Или это была случайная встреча? Имелся ли у него партнер — или конкурент, — который счел добычу достойной того, чтобы из-за неё убить?.. Где именно произошло убийство? Вне всякого сомнения, вблизи ручья.
Означает ли это, что Хэкет искал золото в заповеднике «Чёрный лес»? Законно ли это? Не потому ли он использовал вымышленное имя и записался под ним в журнале регистрации гостиницы?.. Постараемся разведать завтра.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Это была первая ночь в хижине у ручья. Квиллер положил голубую подушку кошек на одну из коек. Сиамцы с удовольствием устроились на ней, а Квиллер улегся на вторую кровать. Однако за ночь произошли некоторые перемещения, так что утром Квиллер обнаружил, что у него на подушке спит Юм-Юм, а Коко свернулся возле его колен. Так начался день самого богатого человека на северо-западе Соединенных Штатов.
Первым делом он покормил кошек и вычистил их туалет.
Затем позвонил цветочнице в Пикакс и заказал к премьере оперы букет, который должны были доставить в хижину Ханны Хоули.
— Что-нибудь эффектное — несколько листьев, но никаких трав и веточек, которые так любят флористы, — уточнил он и попросил, следуя театральному обычаю, написать на карточке: «Сломай ногу!»[11]. И никакой подписи. Пусть сама догадается!
Затем Квиллер поднялся на холм, чтобы позавтракать в гостинице. Он захватил с собой материал для колонки, которая выйдет в пятницу, — его нужно было отправить по факсу.
— Я сию же минуту отправлю, Квилл, — пообещал Ник Бамба.
— Не спеши! Крайний срок — полдень. Если материал прибудет слишком рано, на него набросится какой-нибудь ретивый редактор с синим карандашом, которому приспичит заменить несколько слов. Лучше, чтобы материал прибыл, когда они уже начинают волноваться из-за дырки в тысячу слов на второй полосе… Как Лори, Ник?
— Прыгает от радости, что съехала миссис Траффл.
Квиллера вдруг осенило: это миссис Траффл отбрасывала на гостиницу тёмную тень, а вовсе не несчастная Эльза Лимбургер. Он спросил:
— А кто эти тихие люди во второй хижине?
— Томпсоны. Она оправляется после болезни. Он каждый день занимается глубоководным ловом на съёмных судах. Ловит крупную форель, а потом они чистят её, замораживают и отправляют по его адресу. По крайней мере, так выходит по его словам… А вот ещё одна открытка, Квилл.
На открытке красовался дворец губернатора в Колониальном Уильямсберге. Квиллер сунул её в карман с апатичным видом.
— А что за фирменное блюдо сегодня, Ник?
— Фриттата[12] с итальянским соусом. Очень вкусная!
— Скажи мне, как старому другу: она действительно вкусная?
— Если не понравится, отошлёшь обратно на кухню и закажешь корнфлекс за счет заведения!
В столовой Квиллер наскоро просмотрел открытку от Полли:
Квиллер хмыкнул в усы. Кот Полли совсем недавно согласился терпеть его общество, а чтобы добраться от Блэк-Крик до Индейской Деревни, где живут Брут и Катта, нужно проехать пол-округа, но…
Подошла официантка принять заказ, и он справился о фирменном блюде.
Она замялась, в нерешительности глядя на Квиллера.
— Знаете… мой последний клиент сказал, что сосиски слишком острые, а предыдущий заявил, что фриттата сухая, но ведь это всего лишь их личное мнение.
Квиллер решил взять яичницу с ветчиной, а официантке к обычным двадцати процентам на чай добавил ещё немного — за честность.
Вернувшись в хижину номер пять, он позвонил официальному историку Мускаунти. Гомер Тиббит, которому давно перевалило за девяносто, жил вместе с «молодой» женой, которой было всего восемьдесят восемь, в деревне пенсионеров, носившей название «Уголок на Иттибиттивасси».
Трубку взяла Рода:
— Легки на помине! Мы только что говорили о вас за завтраком. Как раз сейчас Гомер отдыхает после завтрака…
— Кто это? Кто это? — раздался пронзительный голос её мужа.
— Средства массовой информации, — ответила она, передавая Гомеру трубку беспроводного телефона.
Двое мужчин обменялись дружескими шутками.
— Старый плут! Чего это вы разоспались в середине утра?
— Ах вы нахальный щенок! Звоните моей жене, думая, что я сплю!
— Как вам погода?
— Откуда мне знать о погоде? Рода же меня не выпускает!
— Я слышал, Гомер, что вам с большим успехом заменили коленную чашечку.
— Да так удачно, что я подумываю ещё кое-что себе заменить, если только вы будете донором.
Только после этого традиционного обмена любезностями Квиллер задал вопрос:
— Была ли когда-нибудь в Мускаунти золотая лихорадка?
— Ну что ж… — задумался Гомер. — Была золотая лихорадка бедняков в девятнадцатом веке, прежде чем открыли настоящее золото: уголь и древесину — вот на чем наживали состояния. На моей памяти периодически возникали истории вокруг золота, но они ничем не кончались. Если хотите знать моё мнение, то во дворах у людей в кофейных банках спрятано больше золотых монет, чем когда-либо…
Рода выхватила у него трубку:
— Спросите мистера Мак-Мёрчи. Он продавал оборудование для промывки золотоносного песка.
Поделиться книгой: