Любовь по соседству

Ее мать прибегла ко всем доступным ей средствам, чтобы успокоить дочь, но Бел не желала успокаиваться. Все ее надежды разрушились в одночасье, все долгие летние дни, проведенные в ожидании вожделенной помолвки, казались ей теперь окрашенными в ржавый цвет насмешки над ее чувствами.

– Прошу тебя, побереги свои нервы, милая, – миссис Эварт изрядно устала от суматохи, царившей в ее доме все последние месяцы.

Визит Фанни и Кэтрин, траур Эбигейл и ревность Белинды – всего этого оказалось слишком много для миссис Эварт, и она мечтала о том дне, когда мистер Эварт объявит о том, что они возвращаются в Лондон.

– Это все из-за нее! – вдруг выкрикнула Белинда. – Стоило ей появиться в нашем доме, как все пошло не так, как надо! Он давно бы уже сделал мне предложение, если бы не она со своим вечно несчастным видом и испуганными глазищами!

Миссис Эварт поняла, что Бел имеет в виду Эбби, и поторопилась отвлечь дочь, опасаясь нового скандала между Белиндой и Эбигейл.

– Сын лорда Уикса, молодой Уикс, кузен твоей подруги Мэриан, скоро закончит свое образование и вернется в Лондон как раз к началу сезона. Думаю, знакомство с ним может оказаться приятным.

Белинда прервала свои метания и обернулась к матери.

– Разве вы его не помните, матушка? Да на его носу уместится половина нашей библиотеки, к тому же он все время громко сморкается, это так отвратительно!

Миссис Эварт поняла, что найти Белинде жениха будет непросто, в каждом она найдет какой-нибудь изъян, если только этот жених не окажется мистером Лонгсдейлом.

– Право же, я совсем не помню молодого Уикса, дорогая. В те годы он был еще совсем неокрепшим юношей, теперь же это взрослый джентльмен, и его манеры могли измениться к лучшему, как и его внешность. Мы с твоим отцом желали бы, чтоб ты вела себя с ним приветливо.

Последняя фраза была произнесена с нажимом, и Бел догадалась, что от нее ожидается повиновение, раз уж мать упомянула мистера Эварта.

– Хорошо, я буду с ним любезна, – сердито сказала она. – Но лучше бы вы нашли какого-нибудь жениха для своей драгоценной племянницы или помогли ей устроиться на место учительницы или гувернантки, и тогда, я уверена, у нас все опять пойдет прекрасно. Она принесла в нашу семью горе и раздоры!

– Ты несправедлива к бедной девочке, она и сама не рада, что стала для нас обузой, к тому же она так сильно горюет об отце... – миссис Эварт понимала, что, пока Эбби живет в их доме, Белинда не успокоится, но мистер Эварт и слышать не желал о том, чтобы предложить мисс Тиндалл самой заботиться о себе.

– Разве ты не замечала, как странно она ведет себя в последнее время? Что-то не похоже, чтоб она так уж убивалась о смерти викария Тиндалла! – ревность сделала Белинду более проницательной, чем всегда. – Ручаюсь, ее мысли заняты чем-то другим, и не удивлюсь, если она думает о Лонгсдейле!

Миссис Эварт и сама замечала, как меняется выражение лица Эбби, когда та утирает слезы, тоскуя об отце, и как мечтательно-озадаченно выглядит девушка в остальное время, когда ее никто не тревожит. «А что, если Бел права, и мистер Лонгсдейл нашел какой-то способ с ней переписываться?» – миссис Эварт поняла, что ради спокойствия дочери должна поговорить с племянницей и, если надо, быть жестокой с бедняжкой.

* * *

Кэтрин и Фанни, наконец, отбыли восвояси, получив от дядюшки Эварта благословение, родственный поцелуй и некоторую сумму на дорожные расходы.

Миссис Эварт обрела в свое полное распоряжение гостиную и наслаждалась тишиной и покоем, пока Белинда в одиночестве прогуливалась по парку, лелея свои печали.

Эбби в музыкальном салоне наигрывала что-то нежное и печальное. Некоторое время миссис Эварт прислушивалась, пока не вспомнила слова дочери о том, что Эбигейл не столько тоскует о смерти мистера Тиндалла, сколько думает о чем-то своем, тайном. Этому надо было положить конец.

Не покидая гостиную, миссис Эварт провела целое расследование, тщательно расспросив прислугу, не видел ли кто-нибудь мисс Эбби в неподобающем месте, в поздний час и не одну, а с каким-нибудь джентльменом, не передавал ли ей кто-то писем, и все в таком духе. Никто не мог сказать о любимой всеми мисс Тиндалл ничего предосудительного, и миссис Эварт уже вполне успокоилась, когда экономка вдруг припомнила, что деревенский почтальон несколько дней назад видел привязанную к ограде парка породистую лошадь, несомненно, принадлежавшую джентльмену.

Миссис Эварт тут же ухватилась за эти скудные сведения и понудила экономку извлечь из своей памяти что-то еще, хотя бы день, когда эта лошадь была замечена. После непродолжительного размышления женщина убежденно сказала, что это было как раз в тот день, когда мисс Перри устраивала прощальный обед для своих гостей. Почтальон тогда привез заказанную мистером Эвартом книгу об утиной охоте.

Миссис Эварт отпустила прислугу и задумалась. Могло ли быть, что кто-то навещал оставшуюся дома Эбби? Почти сразу она с глубокой тревогой поняла, кто это мог быть. Мистер Лонгсдейл едва не опоздал к обеду и выглядел слишком жизнерадостным для человека, который собирался уехать и расстаться с предметом своей страсти. К тому же за весь вечер он едва сказал Белинде десяток слов, когда отдавал ноты, якобы нарочно привезенные из города для того, чтобы она могла поиграть собравшимся, чего Белинда никогда бы не сделала, не порепетировав сперва в уединении.

– Маленькая обманщица! Неужели сердце подсказало моей бедной девочке правду и Эбби в самом деле решила заполучить Лонгсдейла? Но что он нашел в этой тщедушной цыганочке?

Миссис Эварт так и этак прикидывала, как добиться от Эбби правдивого рассказа обо всем, что она утаивает, когда горничная доложила о мистере Реймзе. Удивленная, миссис Эварт решила выслушать, что ей скажет этот забавный викарий, и вернуться к разоблачению племянницы позже.

Разговор с преподобным Реймзом так обрадовал миссис Эварт, что дама самолично проводила гостя до парадного крыльца и еще долго смотрела, как коляска, предоставленная ему мисс Перри, степенно катится по аллее.

– Пожалуй, теперь самое время поговорить с Эбигейл, – с улыбкой сказала себе миссис Эварт и устремилась в комнату племянницы, где Эбби шила.

– Эбби, дорогая, у меня есть для тебя чудесная новость! – лучезарное выражение тетушкиного лица показалось девушке насмешкой – какая новость может обрадовать ее теперь?

Миссис Эварт не смутилась молчанием племянницы, сперва она уселась и тщательно расправила платье в надежде, что пауза пробудит любопытство Эбби. Уловка ей удалась – девушка отложила иглу и вопросительно взглянула на тетю Энн.

– У меня только что побывал преподобный Реймз! – объявила миссис Эварт. – И ты знаешь, зачем?

Эбби отрицательно покачала головой, ведь именно этого от нее и ждали.

– Он просил твоей руки! Поздравляю, моя милая, он прекрасный человек и так трогательно говорил о своих чувствах к тебе!

Эбби побледнела так сильно, что ее тетя испугалась, как бы девушке вновь не сделалось дурно, но Эбигейл, кажется, не собиралась падать в обморок, она только глубоко вздохнула, отгоняя дурноту, и пробормотала:

– Но я не могу выйти за него замуж...

– Я понимаю, ты беспокоишься о приданом. Он беден, а твои средства ничтожны, но твой дядя и тетя не оставят тебя, милая. Мистер Эварт готов выделить тебе сумму, которой, вместе с доходом мистера Реймза от его прихода, будет достаточно для того, чтобы сделать твою жизнь уютной и спокойной. Ты ни в чем не будешь нуждаться, а жизнь с отцом, я полагаю, научила тебя довольствоваться скромными возможностями, и ты сумеешь использовать их правильно...

Миссис Эварт могла бы продолжать эту речь с четверть часа, если бы Эбби непочтительно не перебила свою тетку восклицанием:

– Я не люблю мистера Реймза, я совсем не знаю его и не хочу становиться его женой!

Тетушка Энн тотчас сменила жизнерадостный тон на подозрительный и холодный.

– Как жаль, что я ошибалась в тебе, Эбигейл. Я полагала тебя разумной девушкой, умеющей ценить доброту твоих родственников.

– О, нет, тетя, прошу вас, не ругайте меня! – девушке на пороге шестнадцатилетия трудно противостоять искушенной в интригах светской даме. – Я так признательна вам и дяде за заботу, но я не могу, не могу принять предложение мистера Реймза!

– Ты ждешь предложения от кого-то другого? – резко спросила миссис Эварт и с удовлетворением наблюдала, как бледность девушки уступает место румянцу. – Это мистер Лонгсдейл, не так ли?

Эбби опустила голову, ей отчаянно хотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда, но ее судья не собиралась останавливаться.

– Он сделал тебе предложение? Ты виделась с ним тайно? – и после этого обвинительного тона – внезапные слезливые нотки. – О, Эбби, ты разбиваешь мне сердце! Я так верила в твои добродетели, а ты оказалась обманщицей, плетущей свои сети за моей спиной!

Миссис Эварт не то чтобы играла роль, в тот момент она сама поверила себе и почувствовала себя глубоко обиженной коварством племянницы.

Эбигейл ничего не оставалось, как со слезами упасть к ногам тетушки и умолять простить ее. Из прерывистых восклицаний девушки миссис Эварт очень скоро составила себе даже несколько преувеличенную летопись тайных свиданий племянницы и Лонгсдейла, а также поняла, какие надежды питает в своей душе Эбби и как это все повлияет на душевное состояние Белинды.

Пока племянница с плачем цеплялась за ее платье, миссис Эварт быстро соображала, какие слова лучше всего подобрать, чтобы увлечь девушку в ловушку. Она ласково подняла бедняжку и усадила рядом с собой, вытерла ей слезы и материнским тоном начала убеждать Эбби принять предложение достойного человека.

Смысл ее речей не сразу дошел до Эбигейл, но миссис Эварт не торопилась и повторяла свои тщательно выстроенные фразы столько раз, сколько было нужно, чтобы затуманить разум девушки и заставить замолчать ее сердце.

Мистер Лонгсдейл, конечно, достойный джентльмен, но очень увлекающаяся натура. Он, несомненно, влюблен в Белинду, а его чувство к Эбби лишь мимолетная смесь сочувствия к ее горю и интереса к новому лицу в привычной ему компании. Он ведь не считает себя помолвленным, он сам так и сказал, не так ли? И его путешествие охладит его, так что, вернувшись, он и думать забудет о мисс Тиндалл. Она еще так молода и неопытна, не следует верить всему, что говорят джентльмены, мистер Лонгсдейл женится на девушке, чьи таланты и состояние наиболее соответствуют его требованиям, и Белинда подходит ему как нельзя лучше.

Да Эбби и сама не сможет быть счастлива, даже если ей удастся воззвать к его чести и вынудить жениться на ней, ведь она всегда будет помнить о том, что сделала несчастной свою кузину и все семейство Эвартов, от которых не видела ничего, кроме доброты и участия. И сама Эбигейл скоро поймет, как мало подходит ей блестящий светский джентльмен, ведь она совсем не привыкла вращаться в изысканном обществе. Он будет стыдиться ее, и брак их принесет обоим одни разочарования.

Совсем другое дело – викарий Реймз. Эбби выросла в доме священнослужителя, и миссис Эварт предвидит ее супружеское счастье с мистером Реймзом. Они будут говорить на одном языке, маленький домик викария – как раз то хозяйство, с которым под силу справиться Эбби, и ее отец был бы счастлив видеть свою дочь спутницей такого достойного человека. И все Эварты будут признательны ей за то, что она сделала правильный выбор и избавила их семью от горя, ведь Белинда с ее чувствительной натурой может тяжко заболеть от пережитого потрясения или даже совершить какой-нибудь ужасный, непоправимый поступок.

И так далее, снова и снова убеждала миссис Эварт племянницу, пока Эбби не сумела посмотреть на предлагаемую ей судьбу глазами своей тетушки. Признания мистера Лонгсдейла после такого тщательного разбора словно бы полиняли и стали казаться Эбигейл если и не фальшивыми, то лишенными подлинного чувства, а мысль о том, как будет огорчен дядюшка Эварт, когда узнает, сколь неблагодарна оказалась его дорогая Эбби, причиняла девушке такую боль, что она готова была сделать все, что от нее потребуют, лишь бы не увидеть его полный нежного упрека взгляд.

– Я понимаю, дитя мое, как трудно тебе принять верное решение, – миссис Эварт ощутила, что источник ее красноречия вот-вот иссякнет, и решила поставить точку в этой борьбе двух воль, двух устремлений. – У тебя нет матери, которая могла бы дать тебе нужный совет, но я уверена – моя бедная сестра вырастила хорошую, послушную дочь, способную понять, что для нее лучше, и прислушаться к мнению людей, лучше ее разбирающихся в таких важных делах, как брак.

Почти сломленная, Эбби со слезами обратилась к своей тетке:

– Тетя, пожалуйста, не заставляйте меня выходить замуж за викария Реймза! Я не стану думать о мистере Лонгсдейле, но только позвольте мне навсегда остаться с вами!

Миссис Эварт сочла, что сегодня она достаточно постаралась, и ласково погладила девушку по голове.

– Успокойся, дитя мое, мы еще поговорим об этом завтра, а сейчас тебе лучше остаться одной и как следует все обдумать. Ты же понимаешь, что и я, и твой дядя уже не так молоды, чтобы заботиться о тебе еще много лет, ты должна повзрослеть и постараться устроить свою жизнь, пока мы еще в состоянии тебе в этом помочь.

Перед тем как выйти из комнаты, тетя Энн обернулась и взглянула на свою бедную племянницу. Эбби так и сидела на полу подле кресла, ее лицо было спрятано в ладонях, а пальцы мокры от слез. Укол жалости к несчастной сироте заставил миссис Эварт недовольно поморщиться, но она решила довести это дело до конца. Всем будет лучше, если Эбби станет супругой викария, и она очень скоро это поймет, как только успокоится и посмотрит на свою жизнь взрослым взглядом. Осталось только убедить мистера Эварта, что преподобный Реймз – наилучшая партия для Эбби, и этим-то миссис Эварт и собиралась заняться немедленно.

13

– Этот обжора? Любовь моя, вы, право же, говорите иногда какие-то несуразные вещи! – мистер Эварт оторвался от своей книги об охоте и с недоумением посмотрел на жену. – Да разве он подходит нашей Эбби, такой юной и свежей? Она немало настрадалась за свою коротенькую жизнь и заслуживает кого-то получше нищего викария!

Миссис Эварт поморщилась, ее худшие подозрения подтверждались – она не находила в лице супруга поддержки своим планам.

– Вы сами обещали дать девочке приданое! – возразила она мистеру Эварту. – А преподобный Реймз – достойный человек, пусть он и склонен к чревоугодию, этот его порок нетрудно преодолеть, ведь у него не будет достаточно средств, чтобы проводить за обеденным столом слишком много времени. Реймз знал отца Эбигейл и высоко ценит его достоинства, а это – наилучшая характеристика для нее.

– С красотой Эбби и приданым, которое я готов за ней закрепить, она может выбрать себе мужа по воле сердца, а не по настоянию дяди и тетки, – разумно возразил мистер Эварт.

Его жена сделала паузу, собираясь с силами, ей уже порядком надоело выступать в роли терпеливой увещевательницы то перед племянницей, то перед собственным супругом.

– Вы должны немного поразмыслить над всем этим и после непременно со мной согласитесь. Эбби не привыкла к обществу молодых джентльменов, вы же видели, как она тушевалась, когда кто-нибудь из них к ней обращался! А с викарием Реймзом она с первого же дня знакомства держалась совершенно непринужденно, он отвечает ее представлениям о том, каков должен являться мужчина, и ей легко будет идти по жизни с ним рядом. Я не могу позволить ей совершить ошибку и отказаться от предложения, которое может сделать ее по-настоящему счастливой, пусть даже теперь она не вполне понимает, какая безмятежная, устроенная жизнь будет у нее в приходе мистера Реймза.

– Но чем она станет заниматься? От жены викария требуется участие в благотворительных обществах, забота о бедняках, а наша малютка Эбби еще не готова к такой ответственности, не говоря уж о том, что ей придется взвалить на свои хрупкие плечи все домашнее хозяйство, она ведь не сможет содержать прислугу, – все еще упирался мистер Эварт, хотя аргументы жены и произвели на него некоторое впечатление.

– Всему этому девушка быстро научится, – решительно заявила миссис Эварт. – Моя бедная сестра вышла замуж за викария Тиндалла и уехала в чужую страну, где у нее не было слуг и советчиков, и тем не менее сумела обустроить дом и вырастить хорошую дочь. Эбби тоже справится.

После этих слов миссис Эварт сделала вид, что вспомнила о каком-то незаконченном деле, и оставила своего мужа поразмыслить над предметом их беседы. Она всегда поступала так, когда не могла убедить мистера Эварта сразу же. Обычно ему требовалось некоторое время, чтобы найти в доводах жены здравый смысл, и, как ни странно, позже он охотно принимал то, против чего ранее с пылом протестовал.

Так вышло и на этот раз. Мистер Эварт хоть и был человеком разумным и добрым, но в своем преклонном возрасте уже давно чувствовал усталость от бесконечных тревог о своих делах и просьб родственников о помощи. Возможность избавить себя хотя бы от одной заботы оказалась слишком заманчивой, чтобы пренебречь ею, и мистер Эварт позволил убедить себя в том, что брак с викарием Реймзом – не самая плохая партия для Эбби. Простим ему это упущение, в конце концов, он ведь не желал Эбигейл зла, а только хотел облегчить себе жизнь и постарался не слышать укоров совести, шепчущих о том, как неблагородно он поступает, соглашаясь отдать юное невинное дитя замуж за человека зрелого возраста, не обладающего ни привлекательной внешностью, ни умом, ни состоянием и потому решительно неспособного сделать Эбби счастливой.

Белинда, едва узнав о предложении мистера Реймза, была так рада, как будто это она собиралась выйти замуж. Миссис Эварт не собиралась говорить дочери о том, что Эбигейл питает надежды на брак с мистером Лонгсдейлом, но лишь намекнула, что Эбби не торопится давать согласие стать супругой викария.

– Так заставьте ее! Для всех нас будет счастьем избавиться от этой обузы! Она наверняка ждет, что папа предложит ей больше, чем обещал, и еще станет торговаться за каждый пенни! Скажите ей, что она не получит ничего, если не согласится выйти замуж за Реймза! Пусть о ней заботится эта ее чванливая подруга, миссис Сноуорд!

Миссис Эварт сочла своим долгом не согласиться с подозрениями Белинды относительно корыстолюбия своей племянницы, уж в чем в чем, а в стремлении вытрясти из своих родственников побольше денег обвинить Эбби не смогла даже тетка. Но она пообещала Белинде сделать все возможное, чтобы Эбигейл приняла предложение викария Реймза, при условии, что сама Бел не станет давить на кузину и даже просто заговаривать с Эбби о будущем браке.

Белинда немного обиделась на мать, ей казалось, что к мнению ровесницы Эбби прислушается скорее, чем к советам тетки, но дала обещание подождать, чем все закончится, не требуя от Эбби каких-либо откровений. Миссис Эварт боялась, что в пылу ссоры Эбигейл выдаст свой секрет, и тогда дом Эвартов содрогнется до основания от бурных истерик Белинды.

* * *

Таким образом, Эбби осталась в меньшинстве. Она провела в своей комнате весь день, и никто не зашел к ней, чтобы узнать, как она себя чувствует, и сказать что-нибудь ободряющее. Перед сном девушка горячо молилась, прося Того, кто заботится обо всех своих овечках, ниспослать ей правильный путь и осветить его во тьме.

«Не того ли хотел мой отец? – думала она, лежа в постели и глядя на незанавешенный прямоугольник окна. – Видеть меня женой достойного человека, творящей добро на радость своим соседям? Жене викария подобает быть душой прихода, и у моей матушки это получалось, а вот получится ли у меня? Как мне заставить себя полюбить мистера Реймза? Он был так внимателен ко мне, но могла ли я представить себе, что им движет не простое сочувствие к одинокой девушке? О, зачем мистер Лонгсдейл уехал и оставил меня одну, сейчас его поддержка, один его взгляд излечил бы меня от сомнений. Вдруг тетушка права, и он просто увлекся новенькой глупышкой, а сам забыл обо мне, едва покинул поместье мисс Перри?»

На все эти вопросы у нее не имелось ответов, и она смогла уснуть только под утро, когда вдали уже был слышен колокольчик тележки молочника, а кухарка растапливала печь, чтобы готовить завтрак.

Миссис Эварт явилась в комнату своей племянницы, едва Эбби успела одеться и собрать непослушные локоны в тугой узел, перевитый голубыми лентами. Смуглая кожа не скрывала бледности, воспаленные глаза болезненно щурились от беспощадного утреннего солнца, и миссис Эварт не могла подавить в себе жалость к бедняжке.

Конечно, она поступает жестоко и несправедливо с дочерью своей умершей сестры. Предчувствующий свою скорую кончину, викарий Тиндалл доверил ее заботам свое единственное дитя, а тетушка Энн использует полученную власть над племянницей в собственных интересах, но какая мать не пожертвует собой и кем угодно еще ради счастья своей дочери?

Пусть мистер Лонгсдейл не женится на Белинде, но бедная девочка хотя бы не будет страдать, видя его супругом своей кузины! Уж этого-то миссис Эварт не собиралась допускать ни при каких обстоятельствах!

При виде тетушки Эбби как-то съежилась, словно ожидала гневной отповеди, но миссис Эварт ласково поцеловала девушку и осведомилась, как она спала.

– Плохо, тетя, мне снилось, будто я умерла и викарий Реймз ведет заупокойную службу, – с содроганием ответила Эбби.

Миссис Эварт тоже невольно вздрогнула, но тут же решительно запретила своему сердцу проявлять неуместное сейчас сочувствие.

– Это просто дурной сон, милая, ты очень расстроилась вчера. Не бойся, с тобой больше не случится ничего плохого. Мы с твоим дядей вчера долго говорили о твоем будущем, и мистер Эварт согласился, что брак с преподобным Реймзом сделает тебя счастливой, даже если сейчас ты не можешь в это поверить.

Миссис Эварт чуть слукавила, но об этом Эбби необязательно было знать.

Услышав, что дядюшка одобряет намерение своей супруги выдать племянницу замуж за мистера Реймза, Эбигейл поняла, что ее последняя надежда исчезла. Бедняжка собиралась прибегнуть к помощи дяди и просить его вступиться за нее. Но если так... что ж, она не станет вести себя, как неблагодарная девчонка, и отплатит за доброту родственников послушанием, даже если это разобьет ей сердце.

– Если вы правда думаете, что я смогу быть хоть немного счастлива с мистером Реймзом... – пробормотала Эбби. – И это то, что мог бы одобрить мой отец...

– О, конечно, это так и есть, моя дорогая! – миссис Эварт вздохнула с явным облегчением, она-то настраивалась на дальнейшее противостояние. – Ты ведь не сомневаешься, что мы с твоим дядей не отдали бы тебя человеку недостойному?

– Конечно, нет! – принуждена была сказать Эбби.

Миссис Эварт снова обняла племянницу, усадила рядом с собой и еще некоторое время утешала ноющее сердце девушки обещаниями будущих благ.

– Ну-ну, теперь утри слезы и пойдем завтракать. Вечером мы пригласим близких друзей и объявим о вашей помолвке с преподобным Реймзом. Мисс Перри будет так рада за вас обоих и не поскупится на свадебные подарки!

– Но... когда же свадьба? – с трепетом вопросила Эбигейл.

– Викарию потребуется помощница в его новом приходе, и он навряд ли пожелает затягивать помолвку, но мы должны соблюсти приличия, приготовить тебе приданое и сшить самое красивое платье, поэтому, думаю, в декабре будет в самый раз.

«Декабрь! В январе вернется мистер Лонгсдейл, – подумала Эбби. – А я уже буду замужем и уеду с супругом в отдаленный приход. Может, попросить отложить свадьбу до января и дождаться Лонгсдейла? Я ведь обещала ждать его... Но викарий Реймз ведь ни в чем не виноват и не заслуживает такого оскорбления, как разрыв помолвки перед самым венчанием! О, что же мне делать?»

– Могу ли я пока не называть дату? Я бы хотела, чтоб на свадьбе была Делия, а она может уехать на зиму к дедушке в Рим, – робко попросила она тетку.

Миссис Эварт с трудом удержалась от раздраженного хмыканья. Если она в ком и видела помеху своим планам, так это в неугомонной миссис Сноуорд, тем более что ее супруг дружен с самим мистером Лонгсдейлом.

– О, конечно, если только твой жених не станет настаивать на том, чтобы определить дату сразу же. Думаю, он сгорает от нетерпения, и эти месяцы будут пыткой для него.

«И для меня», – сказала себе Эбби.

– Я сегодня же напишу Делии, миссис Сноуорд, и попрошу ее ответить мне поскорее. – Эбби ждала, когда Сноуорды приедут за ней, чтобы отвезти к себе в поместье, и предвкушала долгие беседы с дорогой Делией, но теперь все так изменилось...

– Ты поступишь разумно, если не поедешь к Сноуордам этим летом, – тетка словно бы прочитала мысли девушки. – У тебя будет так много дел перед свадьбой, зато весной ты уже сможешь пригласить миссис Сноуорд в свой новый домик в Бакминстере.

– Не поехать к Делии? – Эбби с ужасом посмотрела на миссис Эварт. – Я так хочу повидать ее, поговорить с ней об отце, о нашей прежней жизни в Риме, о многом другом...

Миссис Эварт догадывалась, что означает это «другое», и опасалась, что миссис Сноуорд что-либо известно о подлинных намерениях Лонгсдейла.