Любовь по соседству

– О, отец, мой бедный отец! Он, должно быть, умер от тоски! Зачем только он расстался со мной! – продолжать сетования дальше девушка не смогла, рыдания одолевали ее.

Появилась горничная, которой мистер Эварт приказал приготовить постель мисс Тиндалл и принести в ее спальню успокаивающее питье.

– Надеюсь, мы обойдемся без доктора, – пробормотал он, гладя по голове плачущую девушку. – Ну-ну, нельзя так рыдать, дитя мое, вы повредите себе. Ваш отец не хотел бы встретиться с вами на небесах раньше, чем положено.

– Конечно, Эбби, викарий Тиндалл был уже немолод, он прожил прекрасную жизнь, и вовсе не разлука с тобой, а тяжелая болезнь свела его в могилу, – голосу тетушки Энн недоставало тепла, но она старалась поддержать племянницу, насколько позволяло ее холодноватое сердце.

Наконец, Эбби смогла встать и при помощи мистера Эварта добралась до своей комнаты. Горничная помогла ей прилечь, а дядя заставил выпить половину бокала травяного настоя, приготовленного по знаменитому рецепту давно покойной старой экономки и служащего уже не одному поколению Эвартов верным средством от душевных хворей.

Миссис Эварт тем временем поспешила известить обо всем свою дочь и сестер Уивинг.

Белинда обнаружилась в саду, где рассматривала цветы, чтобы потом точь-в-точь повторить их прелестные бутоны из своих лент. Едва только она услышала, что преподобный Тиндалл скончался, ее охватил гнев.

– Как он мог! Теперь нам всем предстоит надеть траур и запереться в доме? И мне придется позабыть на много месяцев о балах и концертах? Мне совсем не идет черный цвет!

– Успокойся, дорогая моя, – попыталась урезонить ее мать. – Мистер Тиндалл не был настолько близок нам, чтобы вся наша семья облачалась в траурные наряды. Конечно, Эбби будет носить черное платье, сколько положено, и не станет выезжать вместе с нами... И мы не будем устраивать в первые два-три месяца шумные приемы, но и только. Думаю, этого будет достаточно, чтобы выразить наше почтение к горю бедной девочки и памяти ее отца, а в остальном ты и не заметишь, что что-то изменилось. И, уж конечно, ты не пропустишь ни одного летнего бала у твоих друзей!

Белинда, уже успевшая возомнить самое худшее, тотчас утешилась и даже немного пожалела Эбби.

– Уж лучше бы умер отец Фанни и Кэтрин! Тогда они бы не стали ездить с нами повсюду, а черные платья придали бы им немного стройности!

– Увы, милая, наши желания не имеют никакого значения для провидения, – отозвалась миссис Эварт, ничуть не удивившаяся своеобразному высказыванию дочери. – Сейчас мы должны быть особенно приветливыми с Эбби, надо предупредить Фанни и Кэтрин, чтобы не приставали к ней со своими поучительными беседами! А еще необходимо прочесть завещание викария Тиндалла, оно пришло вместе с сообщением о его смерти. Мне очень хотелось бы знать, что он оставил дочери моей бедной сестры!

Белинду тут же охватило любопытство, и она пошла в дом вслед за матерью.

* * *

Эбби была еще в том счастливом возрасте, когда слезы приносят облегчение. Первые два дня она рыдала, пока не ослабела от слез настолько, что приглашенный встревоженным мистером Эвартом доктор счел нужным давать страдалице усыпляющую микстуру так часто, как это было возможно без опасности для ее здоровья.

После Эбигейл с трудом могла вспомнить эти тягостные дни. Как только она немного пришла в себя, постаралась проводить как можно больше времени в своей комнате, чтобы не беспокоить родственников своим несчастным видом, но миссис Эварт едва ли не силой заставляла ее спускаться на первый этаж, конечно, когда у Эвартов не было гостей.

Новость о смерти отца маленькой племянницы Эвартов быстро распространилась среди соседей, сочувственные письма каждое утро появлялись на серебряном подносе дворецкого, а наиболее близкие друзья сочли своим долгом нанести Эвартам визит и ободрить бедняжку.

Эбби, в поспешно сшитом черном платье, начинала плакать, едва только кто-нибудь заговаривал с ней о ее потере, и мисс Перри с неодобрительным видом отошла от девушки, когда поняла, что Эбби не слышит ее столь тщательно подобранных слов.

Мистер Лонгсдейл лишь молча взял мисс Тиндалл за руки и несильно сжал их, давая понять, что он рядом и сожалеет о том, что не может вернуть ей радость. Белинде вдруг показалось, что сейчас Лонгсдейл обнимет Эбби, и ее сердце еще больше ожесточилось против кузины. «Хитрая маленькая бестия! Даже свое горе она использует, чтобы обольстить мужчин! Вчера молодой Киллиан прислал ей цветы и новый роман, а сегодня Лонгсдейл вот-вот прижмет ее к своей груди! Она просто невыносима!» – Белинда отошла к окну, чтобы выражение лица не выдало ее мыслей, и решила позже поговорить с матерью о дальнейшей судьбе кузины.

Эварты уже знали, что преподобный Тиндалл не завещал дочери почти ничего, кроме своей библиотеки. Даже дом был предоставлен ему приходом и теперь должен перейти к новому викарию. Добросердечный посол, дед Делии Сноуорд, в благодарность за безупречную многолетнюю службу на благо церкви и личную дружбу с викарием Тиндаллом посчитал необходимым добиться, чтоб мисс Тиндалл получала небольшую пенсию, но до тех пор, пока вопрос не улажен, Эбби могла располагать лишь очень незначительной суммой. Опеку над мисс Тиндалл ее отец умолял взять на себя ее дядю, если миссис Эварт не будет иметь возражений, на что викарий искренне надеялся.

Белинда считала, что ее кузине следует покинуть гостеприимный дом Эвартов и начать жить собственной жизнью.

– Она ведь может пойти в гувернантки или учительницы пения! – жаловалась Бел матери вечером, когда визитеры уехали. – Неужели я все время должна смотреть, как она заманивает в свои сети мистера Лонгсдейла!

– Твой мистер Лонгсдейл давно должен был объявить о своих намерениях! – с досадой ответила ей миссис Эварт. – Его поведение предосудительно, мисс Перри уже говорила мне о том, что в твое отсутствие он премило проводит время в обществе сестер Хедвич! К счастью, они вот-вот уедут! Лучше тебе забыть о нем, дорогая, этот человек не будет тебе хорошим мужем, он чересчур легкомыслен и дорожит своей свободой больше, чем своими чувствами!

Расстроенная Белинда ушла рыдать в свою комнату, а миссис Эварт попыталась осторожно поговорить со своим супругом относительно дальнейшей судьбы племянницы. К ее огорчению, мистер Эварт решительно был настроен заботиться об Эбби до тех пор, пока она не выйдет замуж, и собирался даже выделить ей приличное приданое.

– Сейчас девочка не в состоянии говорить о важных вещах, но позже, через неделю или две, когда она немного оправится, я объясню ей, что она всегда может рассчитывать на нашу поддержку и ей совсем не обязательно получать пенсию.

– Но, дорогой мой, разве мы можем отобрать часть средств у нашей девочки, чтобы отдать их Эбби, которую мы еще так мало знаем?

Мистер Эварт с неудовольствием взглянул на жену.

– Вы иногда поражаете меня своей холодностью, миссис Эварт. Эбби – чудесная девочка, на ее долю выпало уже так много огорчений, неужели ее семья отвернется от нее теперь? Конечно, я могу позволить себе закрепить за ней определенную сумму, особенно если не стану больше давать денег мистеру Уивингу! И хочу напомнить вам, что Эбби – ваша племянница, а не моя, будьте же и вы с ней поласковее!

Миссис Эварт не осмелилась сказать супругу, что Белинда подозревает Эбби в стремлении увлечь мистера Лонгсдейла. Имя этого джентльмена неизменно вызывало на лице мистера Эварта недовольную гримасу, он был уверен, что Лонгсдейл – неподходящая партия для его дочери, и только опасение, что Белинда своими истериками сделает жизнь невыносимой, мешало ему отказать Лонгсдейлу от дома и запретить дочери о нем думать.

Как ни странно, человеком, который лучше других мог утешить Эбби, оказался мистер Реймз. Он приходил через парк от мисс Перри и подолгу беседовал с мисс Тиндалл.

Он говорил на привычном для нее языке священнослужителя, теми же самыми словами отец утешал ее, когда умерла миссис Тиндалл, и Эбби с признательностью выслушивала незатейливые речи добряка и соглашалась вести себя разумнее и не предаваться отчаянию слишком бурно, этого не одобрил бы Господь и родители мисс Тиндалл, взирающие на нее с небес.

Мисс Перри, наблюдающая с террасы за прогуливающимися по дорожке Эбби и Реймзом, многозначительно посмотрела на миссис Эварт.

– Кажется, ваша племянница заставила моего родственника вновь почувствовать себя молодым, вы не находите?

Миссис Эварт положила ложечку на блюдце и посмотрела в сторону, указанную подругой.

– Жаль, что он беден и она бедна, – в задумчивости произнесла она. – В остальном я не вижу никаких препятствий для этого брака.

– Удачный способ избавиться от племянницы, будь у нее хоть сколько-нибудь денег, не так ли? – насмешливо отозвалась мисс Перри. – Через три недели он отправляется в свой приход, и ему вполне хватит его будущих средств, но на то, чтобы содержать семью, навряд ли. Мисс Тиндалл, как мне кажется, не получила надлежащего образования и не сумеет вести хозяйство рачительно.

Миссис Эварт разочарованно вздохнула – как была бы счастлива Белинда, если б судьба Эбби устроилась где-нибудь подальше от Эвартов! «Надо поговорить с мистером Эвартом, – решила она, но не сказала ничего мисс Перри. – Если он захочет предоставить девочке некоторые средства, я соглашусь пойти на эту жертву, лишь бы Белинда не чувствовала в Эбигейл соперницу! Если намекнуть мистеру Реймзу, что у Эбби будет подобающее моей племяннице приданое, возможно, он осмелится сделать ей предложение».

– Вот только Реймз слишком стар для такой юной красавицы, – прибавила мисс Перри.

– Между ними почти такая же разница в годах, как у меня и моего дорогого супруга и как у родителей Эбби, а значит, она сумеет к этому привыкнуть, ведь перед ее глазами примеры удачливых браков, – тут же нашлась миссис Эварт.

– Как видно, эта идея захватила вас, дорогая, – ехидно заметила старая дама. – Ваша дочь, наверное, не успокоится, пока вы не пристроите мисс Тиндалл за первого встречного!

– Мы все желаем Эбби только счастья, а Белинда всего лишь немного ревнует, – попыталась возразить миссис Эварт, но слова прозвучали неубедительно.

Мисс Перри с удовольствием отметила, как помрачнело лицо ее приятельницы, и поторопилась нанести новый удар.

– Завтра я устраиваю прощальный обед в честь отъезда большинства моих гостей. Генерал Киллиан пригласил к себе миссис Хедвич с дочерьми, и она отменила другую договоренность, чтобы принять это приглашение. Уверена, одна из ее дочерей выйдет замуж за молодого Киллиана, только вот не могу решить, которая.

– А мистер Лонгсдейл? – с трепетом в голосе спросила миссис Эварт, отъезд Хедвичей и Киллианов волновал ее недостаточно для того, чтобы доставить мисс Перри радость завистью к будущему браку одной из мисс Хедвич.

– Лонгсдейл поговаривает об отъезде, его ждут Сноуорды, вы ведь знакомы с ними?

– Миссис Сноуорд как-то приезжала к нам, они с Эбби – давние подруги. И она приглашала мою племянницу погостить у них в поместье в самом конце лета... – миссис Эварт осеклась.

Мисс Перри тут же догадалась, о чем та думает. Вполне вероятно, что двойное приглашение сделано не случайно, и миссис Сноуорд желает свести подругу с приятелем своего мужа. Пожалуй, у Белинды Эварт скоро не останется ни малейшего шанса заполучить Лонгсдейла!

Миссис Эварт и в самом деле встревожилась из-за этого предположения и твердо решила не отпускать Эбби к Делии Сноуорд, пока там гостит Лонгсдейл. Скорее всего, одновременно с письмом к Эвартам дед миссис Сноуорд написал о кончине викария Тиндалла и своей внучке, и миссис Сноуорд вот-вот пришлет утешительное письмо и приглашение для Эбби пожить немного со старыми друзьями, которые хорошо знали преподобного Тиндалла.

– Я думаю, вам стоит задуматься о другой партии для вашей Белинды, – без обиняков заявила мисс Перри. – Осенью из Вены возвращается племянник Гладстонов, сын лорда Уикса, Эндрю, кажется. У него прекрасные перспективы, насколько я слышала, и безупречная репутация.

– Белинда давно не получала писем от Мэриан, надо узнать, как Гладстоны провели лето. Я напишу миссис Гладстон. Когда-то Белинда нравилась ее старшему сыну, но моя девочка была еще слишком юна, чтобы принимать всерьез его неловкие попытки привлечь ее внимание, – миссис Эварт обрадовалась возможности прекратить обсуждать шансы на заключение брака между Эбби и мистером Лонгсдейлом.

– Что ж, надеюсь, с племянником миссис Гладстон вашей Бел повезет больше, – заключила мисс Перри и поднялась, чтобы откланяться.

Миссис Эварт и в голову не пришло просить подругу выпить еще чашечку чая.

12

Эбби сидела на привычном месте на берегу озера и смотрела поверх воды на противоположный берег, заросший ивами. На этот раз девушка не взяла с собой книгу, руки ее теребили влажный платок, еще два были заботливо положены горничной в маленькую атласную сумочку, прикрепленную к поясу.

Из-за дома до нее доносился смутный шум – Эварты вместе с Кэтрин и Фанни собирались ехать на обед к мисс Перри. Обе мисс Уивинг выражали притворное сочувствие «одинокой бедняжке мисс Тиндалл», если только могли ее найти – Эбби всячески избегала шумных сестер, и даже Белинда потворствовала ей в этом. К счастью для всех в доме, включая прислугу, сестры напросились погостить у каких-то знакомых в городке, где жил мистер Портенсли, вдовец, занимающий помыслы Фанни. Миссис Эварт обещала оплатить по новому платью для каждой племянницы, чтобы они могли блеснуть в новом для них обществе, так рада была она отъезду «рыжеволосых ведьм», как окрестила сестер Кларисса Хедвич.

Эбби не чувствовала в себе сил плакать, то ли благодаря микстурам доктора, то ли потому, что выплакала отмеренные ей на сегодня слезы. Она снова и снова пыталась мысленно пережить забавные, грустные и трогательные мгновения, из которых и состояла ее жизнь в Риме. Рассказы отца из древней истории, его мягкие увещевания, когда она капризничала, его неумелые попытки присоединиться к Джованне и Эбби, когда они на кухне чистили овощи и пели... Все это было так остро, так прекрасно, а она тогда не знала этого. И все это больше никогда, никогда не повторится, сколько она ни пытается оживить картины прошлого...

Появление мистера Лонгсдейла на дорожке ее на этот раз ничуть не удивило, скорее всего, причина ее спокойствия все-таки крылась в снадобьях врача.

– Мисс Тиндалл! Как бы мне хотелось надеяться, что вам стало легче! – воскликнул джентльмен, еще даже не подойдя близко к скамье Эбби.

– Мой дядя говорит, что когда-нибудь я вновь стану веселой, но, боюсь, это случится еще очень и очень не скоро, – правдиво ответила Эбигейл, комкая в руках платочек.

– Ваш дядя прав, мисс Тиндалл! Сейчас вам кажется, что впереди уже не будет светлых дней, но тучи рассеются, поверьте! – слова Лосгдейла прозвучали весьма банально, но искренне.

Она все же не была настолько измучена, чтобы не сознавать, что предстала перед джентльменом в неподобающем виде, но не убегать же, в самом деле? Лонгсдейл явно пришел не просто так, и девушка осторожно спросила:

– Разве вам не надо быть на обеде у мисс Перри, сэр?

– Я отговорился тем, что должен съездить в город за новыми нотами для мисс Эварт, и обещал вернуться к началу обеда. Но на самом деле я ждал возможности поговорить с вами наедине, мисс Тиндалл!

Эбби скромно потупила глаза, кажется, именно так должна вести себя благовоспитанная юная леди. Она гнала от себя всякие догадки относительно того, о чем с ней хочет поговорить мистер Лонгсдейл, и терпеливо ожидала продолжения.

– Я знаю, что мои слова могут показаться вам неуместными, мисс Тиндалл, но я скоро собираюсь оставить здешние места и провести некоторое время у других моих знакомых. И не могу уехать, не задав вам один только вопрос, настолько важный, что я осмелился потревожить вас в вашем горе, – Лонгсдейл все еще стоял перед ней, и Эбби решила подняться, чтобы не чувствовать себя невежливой, ей показалось, что джентльмен откажется присесть, даже если она ему это предложит.

– Я выслушаю все, что вы скажете, сэр, – ответила она именно то, что должна была сказать благонравная девушка, и тут же добавила от себя: – Вы очень добры ко мне, мистер Лонгсдейл, я считаю вас своим другом и не нахожу вас навязчивым или бестактным. Говорите же, прошу вас.

– Благодарю вас, ничего другого я и не ожидал от моего маленького друга, – мягко улыбнулся мужчина. – Оставим все эти тонкости и нюансы для взыскательных дам вроде мисс Перри и вашей тетушки и поговорим, как добрые друзья. Надеюсь, это будет наш последний разговор в качестве друзей.

Эбби не смогла удержаться от изумленного взгляда, ее припухшие глаза отнюдь не показались джентльмену некрасивыми, и он подумал, что постарается, чтобы это горе было для Эбигейл единственным на много-много лет вперед.

– Мисс Тиндалл, моя симпатия к вам возникла в первую же нашу встречу, но тогда это чувство мало чем отличалось от привязанности к мисс Хедвич, вашей кузине или еще какой-нибудь знакомой мне леди, без которых на светских мероприятиях мне было бы скучно и одиноко.

Эбби не стала возражать, хотя и подумала, что он напрасно приравнял свое отношение к Белинде с дружескими чувствами к другим леди.

– Но позже желание видеть вас, оберегать вас, слушать вас возобладало над всеми другими устремлениями, я и сам не заметил, как это случилось, – мистер Лонгсдейл резким движением опустился на одно колено, и Эбби не сдержала громкий вздох. – Прошу вас, верните мне душевное спокойствие, мисс Тиндалл! Ответьте на мою любовь!

– Я... я не могу сейчас думать о любви, простите меня, – прошептала девушка.

Хоть джентльмен и стоял на коленях, он оказался почти одного роста с Эбби и без труда взял ее за руки.

– Пообещайте, что будете со мной в горе и в радости, как только оправитесь от своей утраты, и я стану ждать столько, сколько понадобится! Я и не требую от вас скорее заключить со мной помолвку, я не настолько эгоистичен, чтобы думать только о собственном счастье!

Более опытная женщина, какой станет Эбигейл Тиндалл лет через семь или восемь, сказала бы, что именно о собственном счастье и думает сейчас мистер Лонгсдейл, иначе не стал бы повергать в еще большее смятение и без того измученную девушку. Не обделенный эгоизмом, Лонгсдейл жаждал поскорее добиться ее согласия, чтобы избавиться от непривычных и неприятных для себя сомнений в ее чувствах, а затем спокойно путешествовать несколько месяцев в ожидании, пока связанная словом девушка снимет траур и предстанет перед ним в сиянии белых кружев и флердоранжа.

– Помолвку? – от изумления Эбби даже не смутилась из-за того, что джентльмен сжимает ее пальцы.

– Я прошу вас стать моей женой, мисс Тиндалл, – Лонсгдейл недоумевающе посмотрел на удивленное, но отнюдь не обрадованное личико девушки. – Возможно, я неясно выразился, дорогая моя, но что иное может последовать за признанием в любви джентльмена, как не предложение его избраннице составить его счастье?

– Простите, – пробормотала Эбби. – Я не думала, что это происходит так быстро...

Марио Фьори говорил ей о своей любви, но не предлагал ей немедленно обратиться в католичество и бежать венчаться, скорее, ему нравился сам процесс ухаживаний, и неопытная Эбби искренне полагала, что помолвке должен предшествовать долгий романтический период нежных встреч и признаний. Если бы дядя не призвал Марио к себе, неизвестно, сколько времени продлился бы его роман с ученицей и чем бы он закончился – пылким предложением или равнодушием и новой страстью к какой-нибудь хорошенькой девушке.

Мистер Лонгсдейл терпеливо улыбнулся, Эбигейл в своей наивности казалась ему очаровательной. Он необыкновенно гордился собой – теперь ему есть что ответить Сэмюэлю Сноуорду на обвинения в холодности и практичности! Лонгсдейл сумел пробудить свое сердце и полюбить прелестную девушку, которая если еще и не отвечает ему взаимностью, то находится на пути к ней. «Как чудесно мы заживем! – так думал джентльмен. – Мы будем часто путешествовать со Сноуордами, гостить друг у друга. Нам с Сэмом останется только любоваться своими женушками, а они окружат нас райским пением, теплом и заботой. А потом появятся милые детки, и дом наполнится шумом, от которого я буду сбегать в свой кабинет или в клуб, но всегда с удовольствием возвращаться к семье!»

– Мисс Тиндалл, я не стану настаивать, чтобы вы ответили немедленно, я вижу, что вы еще не готовы произнести то, что, как я уверен, скрывается у вас в душе. Пообещайте лишь, что будете думать обо мне, и назначьте день, когда мне надлежит вернуться из добровольного изгнания, чтобы, как полагается, просить вашей руки у вашего дядюшки! – пожалуй, это самые правильные слова, они не напугают юную леди, но не дадут ей забыть о предстоящей встрече.

Окруженная серебристой паутиной его слов, Эбби в растерянности пыталась собрать свои мысли в одно целое, чтобы ответить более или менее связно, но не могла. Она растерянно огляделась, словно в поисках того, кто придет ей на помощь, и пробормотала:

– Встаньте, я прошу вас, нас могут увидеть садовники...

Он тут же поднялся и навис над ней, словно сама судьба. Эбби вздрогнула и сделала шаг назад, но Лонгсдейл не попытался обнять ее или еще как-то нарушить приличия.

– Так что вы ответите мне, мисс Эбби? – он назвал ее по имени, но она даже не заметила этого. – Когда мне вернуться? Боюсь, я не могу задержаться дольше, меня ждут, и, как вы правильно сказали, нас могут заметить, а я бы не хотел, чтобы неприятности со стороны семьи сделали вашу жизнь невыносимой сейчас, когда вы и без того страдаете от невосполнимой потери.

– В январе, – прошептала Эбби, лишь бы только что-нибудь ответить. – Я буду ждать вас в январе.

Ее голос чуть окреп при последних словах, так желанна была эта отсрочка, и мистер Лонгсдейл тотчас кивнул.

– Это именно то, на что я надеялся. Я очень боялся, что вы потребуете от меня целого года разлуки! Теперь я удаляюсь, унося в своем сердце ваш милый облик, и надеюсь, вернувшись, застать вас окрепшей и немного более счастливой. Я же приложу все усилия, чтобы заменить вам всех, кого вы потеряли, и наполнить вашу жизнь любовью и заботой!

Он все же некрепко обнял ее и едва коснулся губами ее губ, изо всех сил стараясь быть сдержаннее и не рассердить девушку своей дерзостью. Эбби испуганно рванулась в сторону и закрыла лицо руками.

– Прощайте же, любовь моя, и простите мне этот порыв! – воскликнул Лонгсдейл чуть более напыщенно, чем следовало. – Я не мог уйти, не заручившись этим маленьким знаком вашей привязанности!

Эбби кивнула, не поворачиваясь к нему лицом, но джентльмен и не требовал прощальных слов. Он еще раз взглянул на шелковистые черные локоны и с улыбкой подумал, как приятно будет смотреть, как миссис Лонгсдейл расчесывает их по утрам, сидя перед зеркалом в супружеской спальне. После чего развернулся и поспешным шагом отправился по дорожке к ограде парка, где привязал свою лошадь.

Эбигейл еще немного постояла, прислушиваясь, потом осторожно обернулась. Лонгсдейла нигде не было, и звук шагов стих в глубине аллеи.

– О боже, это просто невероятно, – пробормотала девушка и тяжело опустилась на скамью, словно подавленная этой новой заботой. – Кажется, я пообещала выйти замуж за этого человека! И когда он успел так сильно меня полюбить?

В неожиданном появлении мистера Лонгсдейла была несомненная польза – в последующие дни Эбби делила свое время поровну между переживаниями об умершем отце и беспокойством о собственном будущем. Лонгсдейл, наверное, и сам не предполагал, насколько коварным окажется его замысел. Вольно или невольно, но Эбби часто перебирала в памяти подробности их встреч, явных и тайных, разговоров, припоминала взгляды мужчины и его улыбки... Даже менее впечатлительная и более взрослая леди может утратить здравый смысл, если на нее обратит столь пристальное внимание достойный мужчина, и Фанни Уивинг являла собой подтверждение тому, так что уж говорить о молоденькой девушке, чье взросление проходит без опеки матери? Эбби и сама не заметила, как мистер Лонгсдейл стал вытеснять из ее сердца боль утраты, и была неосознанно благодарна ему, ведь его пылкие речи гораздо больше помогли ей, чем все слова утешения от семьи Эварт и их соседей.

Впрочем, не так уж много времени прошло с отъезда мистера Лонгсдейла, как в судьбе Эбигейл обозначились новые перемены.

* * *

С обеда у мисс Перри Белинда вернулась в смятении. Мистер Лонгсдейл был любезен и очарователен едва ли не больше, чем всегда, и с самым сердечным видом внезапно сообщил своим друзьям о том, что на следующий же день покинет гостеприимный кров, чтобы предпринять свое очередное путешествие. Часть пути он сможет проделать вместе с Киллианами и миссис и мисс Хедвич, что доставит ему необыкновенное удовольствие. И так далее, все в таком духе.

Мисс Перри предупредила миссис Эварт о возможном отъезде своего гостя, но никто не предполагал, что Лонгсдейл уедет так скоро. Белинда тотчас заподозрила его в нежелании расстаться с кем-то из мисс Хедвич и остаток вечера провела, теряясь в догадках, выйдет ли Лора замуж за молодого Киллиана, а Кларисса за мистера Лонгсдейла, или же наоборот.

Лонгсдейл не приближался к Белинде, чтобы говорить лишь с ней одной, и огорчение молодой леди было так велико, что она не сумела этого скрыть, вызывая понимающие улыбки на лицах сестер Хедвич и даже их матушки. Мисс Перри казалась такой же удивленной, как и миссис Эварт, а мистер Эварт был вполне спокоен, он и прежде считал Лонгсдейла человеком ветреным и теперь не был разочарован.

– Как он мог, о, как он мог вот так уехать! – восклицала Белинда, бегая по своей спальне и заламывая руки.