Возвышение Меркурия. Книга 10

— До беса этот политес. Скажите, как вы смогли убить этого Потоцкого? И что стало с его источником силы?

Я потянулся ко второй чаше с вином, обхватывая её пальцами и подтягивая к себе. Выходит, князь в курсе наличия артефактов и возможно знает что-то о свите Сета? Осталось выяснить, до каких пределов простирается его информированность. И подумать, как всё преподнести.

Сам Оболенский интерпретировал моё молчание на свой лад.

— Понимаю, что это исключительно ваше дело и вопрос затрагивает личную область, о которой среди дворян задавать вопросы неприлично. Но и вы поймите, у меня тут свой кровный интерес.

Прозвучи последние слова из уст кого-то ещё, я бы решил, что речь о чём-то вполне материальном. Об определённых благах, который смертный может получить, воспользовавшись данной информацией. Но их озвучил Оболенский. И судя по тому, как на мгновение блеснули его глаза, кавалергард имел в виду кровную месть. Вот только кому, интересно? Свите Сета, которая скорее всего и так уничтожена?

Бросив взгляд на напиток в чаше, в свою очередь поинтересовался.

— А что вам известно об этой силе, Ратибор? И, кстати, откуда вы взяли эти кубки?

Смертный на момент отвёл взгляд в сторону.

— Кубки из винного погреба. Было скучно и я немного изучил подвал. Они в стене были замурованы. Немного силой почистил, в порядок привёл и всё. Отличная посуда, граф.

Уловив некоторое напряжение в моих глазах, усмехнулся.

— На ловушки, проклятия и разнообразную отраву, я проверил сразу. Ни грамма силы в них не было.

Перед тем, как взять вторую чашу в руку, я проделал то же самое, абсолютно ничего не обнаружив. Но совпадение всё равно выглядело странным. Конечно, не каждый горожанин проверяет своё жилище на наличие древних кладов. Если подумать, так, наверное, вообще никто не поступает. Но обнаружить в стене две старых чаши во время небольшой попойки, это несколько необычно.

Сделавший глоток вина Оболенский посерьёзнел.

— Что до упомянутой силы, я её уже встречал. Во время той самой битвы, когда наш род лишился всех своих воинов, кроме меня.

О таком Кристина в своих докладах не писала. Да и Бельский не упоминал. Даже простого указания на некое сражение, в котором полегли все из рода Оболенских, исключая Ратибора, не было. Не говоря уже о деталях.

Интерес в моих глазах, видимо, отразился вполне отчётливо, потому что князь качнул головой.

— Сначала вы, Василий. А потом свою историю расскажу и я.

Несколько мгновений я раздумывал, взвешивая варианты. Потом согласно кивнул.

— У Потоцкого был мощный артефакт. С громадным резервом энергии, которую можно было использовать для нападения и защиты. Но в процессе боя он полностью исчерпал заложенную в него мощь. Да и самому шляхтичу, как видите, не помог.

Смертный, не отрывая от меня взгляда, свёл брови к переносице.

— Как вы смогли противостоять ему? И не сочтите за оскорбление, но где сей артефакт сейчас?

Судя по ходу беседы, князь сталкивался со свитой Сета не за праздничным столом, а на поле битвы. Что само собой, подразумевало определённое отношение к артефактам, которые те использовали. Сложно сказать, как он отреагирует на слова о том, что кольцо лежит в моём кармане.

Имелся ещё один вариант — именно род Оболенских и уничтожил смертных, которых избрал египетский бог. Это было бы логично, не будь одного «но» — тогда артефакты оказались бы в их в руках. И даже если бы кто-то смог их забрать, скорее всего кольца остались бы внутри Российской империи. Тогда, как я обнаружил оставшиеся два в относительной близости и на территории Европы.

— Скажем так, у меня есть пара своих секретов, князь. Что до артефакта, не стану лгать, он у меня. Трофей, что был честно получен в бою. Только силы внутри него больше нет.

Для того, чтобы справиться с таким мастодонтом, как Оболенский, мне пришлось бы перерабатывать часть «искры». С другой стороны, казалось, что вероятность такого поворота событий невелика. Конечно, я мог и ошибаться. Но тут ничего не поделать — в таком случае, придётся платить за неверные выводы. Во всех смыслах этого слова.

Патриций помолчал, рассматривая меня. Тихо хмыкнул.

— Пара секретов, граф? Корни вашего рода уходят глубоко в древность, но ни один из предков не мог похвастаться такой же силой, как у вас.

Отпив из чаши, цокнул языком и продолжил.

— И маскировку для своей ауры вы обеспечили великолепную. Даже я сразу не понял и было заподозрил в вас одного из Хранителей.

Агрессии он пока не проявлял, но вот слова немного настораживали.

— Хотите сказать, что потом смогли увидеть настоящую картину?

Тот растянул губы в улыбке.

— Хочу сказать, что вспомнил бой в Третьем отделении — вблизи я его не видел, но неплохо ощущал выбросы силы, сидя в Алмазной палате. Умей вы работать с посмертными слепками, сразу разорвали бы врагов, а не возились с теми изменниками.

Интересное он выбрал слово для того, чтобы назвать души. Интересно откуда они вообще взяли подобный термин? Ни разу не слышал, чтобы кто-то использовал фразу «посмертный слепок».

— Но при этом вы не спрашиваете о природе моей силы.

В ответ на это справедливой замечание, патриций возмущённо приподнял бровь.

— Уже спросил, граф. И вы ответили, что это ваши секреты, к которым я не имею никакого отношения. На что имеете полное право. Будь вы моим врагом, возможно я бы попробовал получить ответы иным способом. Но мы с вами по одну сторону баррикад.

Недовольно глянув на потолок, сквозь который на секунду высунулся Сандал, упёрся взглядом в меня.

— Последний вопрос, Василий. Вы можете сказать, что это за артефакт и каким образом он появился?

Либо он на самом деле ничего не знал о Сете и его свите, либо сейчас прощупывал меня. Честное выражение глаз князя располагало к первому варианту, а переваливший за триста лет возраст подталкивал ко второму.

— Вы же наверняка слышали о тех, кого называют Древними, верно? Артефакт завязан на силу одного из них. Вполне вероятно, создан им же.

Оболенский снова приложился к чаше, влив в себя добрую половину её содержимого. Несколько секунд молча сидел на кровати, со странным выражением лица уставившись в пол. Потом поднял глаза на меня.

— В день, когда погибли мой дед, отец, дядья и старшие братья, мы столкнулись с точно такой же силой. То был поход в Трансильванию, где мы должны были встретить османов. Но там неожиданно наткнулись на нечто совсем иное.

Мгновение помолчав, грустно усмехнулся.

— Всё началось с того, что мы встретили отряд конницы. Совсем небольшой, на сотню воинов. Никто не придал этому значения, решив, что перед нами или кто-то из мадьярских баронов, или передовая разведка османов, которую мы в таком случае уничтожим.

Усмешка на лице князя стала куда более злой.

— Всадники не были ни первыми, ни вторыми. Они перемололи отправленные против них силы, а потом неожиданно атаковали сами. Сначала в дело вступили мои братья, желавшие размяться. Но им дали отпор. Семеро их пошло в бой и ни одного не вернулось. Тогда дед отдал приказ об атаке. В бой устремились все, кроме меня.

Снова замолк, отпивая вино. Я же, несколько секунд выждав, осторожно поинтересовался.

— Чем всё закончилось, князь?

Тот шумно выдохнул.

— А как вы думаете, Василий? Шестнадцать Оболенских в одном строю. Ярость, сила и мощь нашего рода. Отряд, что мог бы раскатать целую армию противника. Но их убили. Врагу пришлось выложиться на полную, чтобы сделать это, и они преуспели. Все старшие родичи погибли в открытой схватке. А я выполнил своё предназначение. Сделал то, из-за чего лишь немногие среди моих потомков нынче могут обрести родовую силу. Дар то есть в каждом, но пробудить его почти невозможно.

Скривив лицо, горестно махнул рукой.

— Иногда мне кажется, что лучше и не пробовать.

Я пытался сопоставить в голове факты. Целый род Оболенских, который шёл в атаку против свиты Сета. Вряд-ли они столкнулись с самим египетским богом. Тогда никакие ухищрения не помогли бы тому войску уцелеть и с Ратибором мы бы сейчас не разговаривали. Вот членов божественной свиты они каким-то образом одолеть могли. Тем более, если перед этим их измотали в бою шестнадцать Одарённых, по силе не уступавших теперешнему князю. К тому же, он упомянул «предназначение» — скорее всего речь о чём-то запредельно мощном. Либо техника, либо артефакт, либо одна из Граней родового Дара.

Другой вопрос — ради чего соратникам Сета понадобилось атаковать войско Рюриковичей? Что они с ними не поделили? И если все трое погибли где-то в Трансильвании, то почему кольца оказались разбросаны по всей Европе, а не остались в руках императорского рода или у самого князя Оболенского.

— Но вы же убили их? Тех людей, что погубили ваш род?

Оболенский снова чуть нахмурился.

— У меня тоже есть свои секреты, граф. Как личные, так и фамильные. В тот день я прибегнул к второму варианту и одержал победу. Но окончательно раздавить врагов у меня не вышло — трое выживших, которые были крайне сильными Одарёнными, бежали.

Секунду подождав, продолжил.

— Я потерял сознание, а в строю осталось не так много солдат. Половина к тому времени уже была мертва, многие бежали. Из тех, кто был подле и не праздновал труса, собрали отряд для погони. Но нашли лишь изувеченные трупы. Они были убиты неизвестными раньше, чем их настигли наши воины.

Довольно странная история. Был соблазн поинтересоваться, не было ли с тем войском чего-то настолько ценного, что ради этого можно было пойти на столь большой риск. Но, боюсь, Оболенский не стал бы рассказывать о чужих тайнах. Этот вопрос оставим на будущее, когда уровень доверия между нами окажется чуть выше.

— И те трое использовали ту же самую силу, что сегодня применил Потоцкий?

Кавалергард кивнул.

— Именно. Пёсий сын бился так же, как и они. Песок и безумная мощь. Только у тех приёмы были куда хитрее. Этот же только и знал, что бездумно давить.

Я тоже сделал небольшой глоток вина, которое неожиданно оказалось весьма неплохим, и уточнил.

— Как давно произошла эта битва?

Против моего ожидания, патриций ни на секунду не задумался.

— Двести семьдесят четыре года назад.

Выходит, на тот момент Сета уже не было в этом мире. Остались только члены его свиты, которые по какой-то причине напали на войско Рюриковичей и получили отпор. А затем, вместо того, чтобы использовать резерв силы артефактов, обратились в бегство. Что самое интересное, не прибегли они к мощи колец и после того, как столкнулись с неизвестными, что забрали их жизни. Я ещё мог как-то понять нежелание пускать в дело кольца во время первой схватки. Резерв божественной мощи был ограничен и являлся своего рода оружием последнего шанса. Но если они подверглись новому нападению, которое грозило гибелью, то иных вариантов попросту не оставалось.

Сандал показал картинку с улицы — напротив конструктов Леры, заполнивших собой дорогу, стояла группа крылатых гусар, рядом с которыми переговаривалась пара Одарённых, чья одежда указывала на принадлежность к чиновникам, а родовые перстни — на службу королевскому роду Собеских.

— Ваше Сиятельство, думаю нам стоит посетить дворец короля. Возможно, мы продолжим этот разговор позже. Единственное, что хочу спросить прямо сейчас — на что вы рассчитываете, ища создателя этих артефактов?

В глазах патриция мелькнули отблески гнева.

— Понять. Зачем они напали? Ради чего сгинули родичи? За что мы тогда вообще сражались? Кто убил этих троих прежде, чем до них добралась погоня?

Мгновение подумав, я развёл руками.

— Даю вам слово, что ответов на все эти вопросы прямо сейчас у меня нет. Если же они появятся, я постараюсь немедленно дать вам знать.

Ратибор прекрасно понимал, что я выложил далеко не всё. Но и он в своём рассказе утаил немало деталей. К тому же, за столько лет князь должен был научиться разбираться в людях. Значит должен был осознавать, что прямо сейчас я не лгу.

Леру и Прохора, которые изрядно вымотались физически и морально, я оставил на месте. К тому же некромантка сейчас занималась ранеными морскими охотниками, сращивая и восстанавливая их плоть. Не было никакой нужды отрывать жрицу от работы.

Самим ирландцам я поручил охрану арендованного здания, приказав готовиться к любому развитию событий. С Потоцкими вроде как объявлено перемирие, а иных противников, которые могли бы атаковать без промедления, у нас не было. Но, учитывая характер силы, которую продемонстрировал польский магнат, моим трофеем могли заинтересоваться самые неожиданные личности.

До громады королевского дворца мы добрались на машине той пары чиновников, что прибыли в сопровождении группы гусар. Оба служили в канцелярии Яна Третьего и явились вручить Оболенскому официальный документ о приглашении на приём к монарху.

Ротмистр Воловский вместе с остальными воинами обнаружился здесь же. Гусары заняли позиции вокруг дворца, с некоторой ленцой наблюдая за территорией вокруг. По крайней мере, именно такую картину Сандал показывал, пока мы были в пути.

Зато, стоило машине с Оболенским оказаться в поле их зрения, как поляки сразу же подтянулись. Грудь колесом, руки на саблях, усы подкручены, лица высечены из камня. То ли они таким образом проявляли уважение, то ли демонстрировали готовность к бою. Сложно сказать. Иногда даже возможность видеть оттенки разума не позволяла точно разобраться в мотивации смертных.

Помимо гусар, у дворца была и иная охрана. Солдаты в белых мундирах патрулировали окрестности и стояли на внутренних постах. Тоже королевская гвардия. Только вот по уровню силы заметно слабее крылатых гусар — среди сотни воинов Сандал насчитал только пятерых Великих Мастеров. Причём ни один из них не вышел за границы этого ранга силы. Тогда как среди людей Воловского подобных было немало.

Артефакторная защита дворца была неплоха. Но заметно уступала аналогичной системе родовой крепости Абэ. Даже барьер от призраков, который и здесь закрывал подземные ярусы, был по силам Сандалу. Впрочем, возможность поднятия тревоги это не отменяло. Потому туда дракон соваться не рискнул. Зато, прямо сейчас с удовольствием изучал остальные помещения королевского дворца, наблюдая за его обитателями, подслушивая разговоры и присматриваясь к происходящему.

Судя по всему, убивать нас не планировали. Да и в целом, речь не шла о возможности столкновения. Тогда сюда бы стянули намного более крупные силы, а из дворца убрали бы праздношатающихся патрициев и гражданских чиновников. Не говоря уже о том, что каждый должен был понимать — если тут развернётся бой, то велика вероятность полного разрушения здания.

Я вопросительно глянул на Оболенского, который шагал справа от меня. Князь, угадав невысказанный вопрос, пожал плечами.

— Король у них так себе, но не идиот. Раз так настойчиво вызывал во дворец, значит есть, что предложить.

Сделав ещё несколько шагов, задумчиво добавил.

— Может он тоже хочет взорвать Сейм? Или замыслил поход на Стамбул?

Идущий впереди юный провожатый в чиновничьей форме, явственно вздрогнул и, чуть сгорбив плечи, ускорился. Я же укоризненно покосился на Оболенского, который ответил довольной усмешкой и потянулся к фляге на поясе.

Его пристрастие к алкоголю, воздействие которого патриций компенсировал при помощи силы, тоже вызывало вопросы. Хотя и не настолько серьёзные, как наличие в его распоряжении разведённой амброзии. Впрочем, её он берёг на крайний случай — крохотная фляжка с божественным напитком была надёжно запрятана. А в той большой, что болталась на поясе, был то ли коньяк, то ли иной крепкий напиток.

Ожидание около дверей тронного зала оказалось крайне недолгим. Буквально тридцать секунд и створки распахнулись, а внутри послышался голос слуги.

— Его Сиятельство, князь Ратибор Оболенский. Полномочный Посланник Российской империи, с правом подписи и использования Малой Императорской печати. Его Сиятельство, граф Василий Афеев, помощник Полномочного Посланника Российской империи, с правом подписи и использования Малой Императорской печати.

Оказавшись внутри, я скользнул взглядом по помещению, оценивая всё не глазами Сандала, а своими собственными. Десяток гвардейцев замерших около стен. Двое смертных, стоящих за спинкой престола. Виднеющиеся за ними морды двух псов, приподнявших головы при нашем появлении. И рыхлый мужчина, что в расслабленной позе сидел на троне, уставившись в нашу сторону.

Подойдя, Оболенский щёлкнул каблуками и представившись вручил королю верительные грамоты. Тот, даже не глянув, протянул их одному из людей, что стояли за троном. Потом уткнулся взглядом в меня.

— Поздравляю вас с победой, граф. Род Потоцких, устами старшего из оставшегося в живых родичей признал поражение в этой войне родов. Вы победили.

Чуть помолчав, добавил.

— А значит, в соответствии с законом, вам компенсировать и все разрушения в столице. Казимир, передай юному пану документы.

Один из его советников сразу же устремился вперёд и через мгновение у меня в руках оказались бумаги. В которых обнаружился полный перечень разрушений. Количество квадратных метров асфальтового покрытия, тротуаров, брусчатки и велосипедных дорожек. Число разрушенных домов. Список пострадавших объектов инфраструктуры. Перечень раненных и погибших жителей столицей, родственникам которых полагалась компенсация.

Каждый пункт был обозначен суммой, с итогом внизу. Последнюю цифру, местные бюрократы продублировали в рублях — видимо, чтобы мне были понятны масштабы. Интересно, среди их предков не было далёких отпрысков местной версии меня? Уже больно интересный подход к оценке нанесённого ущерба. Вот что это за кусты такие, которые стоят по пятнадцать тысяч злотых за штуку? Они их что, воруют из личных охотничьих угодий Дианы, рискуя своими жизнями?

Как бы там ни было, суммарный ущерб городу оценили в сто пятьдесят три миллиона рублей. Даже если сама схема и соответствовала закону, то сумма явно была в несколько раз выше реальной.