Возвышение Меркурия. Книга 7

Ещё секунду он помедлили. Потом хмуро признался:

— Не знаю. Просто в какой-то момент, понял, что стою под деревом полностью голый, а вокруг никого. Память вроде на месте, но тут как будто столетия прошли. От города ничего не осталось, людей нет. Никакого намёка на цивилизацию.

Странно. Чем он тогда всё это время питался? Почему я до сих пор не вижу его энергетической структуры? И как он ожил спустя столько времени после уничтожения города?

— Как такое возможно? Кто тебя оживил?

Тон Шуйского намекал, что веры в данную историю у княжича не имеется, в чём я его прекрасно понимал. А вот белобрысый юноша недовольно поморщился и глянул на мужчину. Потом снова опустил взгляд вниз.

— Да я бы не назвал это именно оживлением…

Патриций, подтекст его фразы явно не понял. Да я и сам осознал, только спустя несколько секунд. Удивлённо посмотрев на него, уточнил.

— Ты был в призрачном состоянии? Кем-то вроде бесплотного духа?

Тот кивнул и поджав губы, глянул на меня.

— Потом наткнулся на этих гоблинов и начал двигать вещи по мелочи. Сначала хотел наладить контакт, а потом… Ну, пакостить им пытался. С тех пор, как увидел, что они мертвецов едят.

Надо же. Впервые вижу смертного, чья душа получила что-то напоминающее божественные возможности из-за веры. От другой расы и с негативным оттенком, но тем не менее.

— И по мере того, как ты этим заниимался, способность двигать предметы становилась всё сильнее, верно? Пока в какой-то момент ты не обрёл тело.

Тот с задумчивым видом кивнул. После чего сразу встрепенулся.

— А вы откуда знаете?

В обращённом на меня взгляде Шуйского, появился тот же самый вопрос, а я пожал плечами.

— Предположил. И с радостью бы продолжил беседу, но боюсь нам придётся наведаться в лагерь этих твоих гоблинов. Когда вытащим оттуда остальных, закончим беседу.

Тот отрицательно качнул головой, заставив меня нахмуриться, а Сандала что-то яростно зарычать.

— Не выйдет. За телепортацию у них отвечает шаман. Он вроде меня, только сильнее и чуть другой. Да и не одолеете вы его.

Шуйский провёл ладонью левой руки по лицу и шагнул к юноше.

— Послушай, меня уже достали эти бредни. Духи, гоблины, шаман, ещё один Владивосток. Просто скажи, где лагерь этих зелёных крыс.

Как я и предполагал, бывший дух не испугался. Только печально поморщился и кивнул в сторону руин города.

— Там у них лагерь. Только бежать слишком долго. И даже если успеете, шаман вас убьёт.

Такого, нежная душевная организация патриция, не стерпела. Яростно скривившись, он перехватил меч и с долей экспрессии задал вопрос.

— Да кто такой этот шаман? Как он выглядит хотя бы?

Белобрысый юноша неожиданно попятился, сделав шаг назад. Кивком указал на пространство за спиной Шуйского.

— Вот так.

Я немедленно крутнулся в ту сторону, но не увидел ровным счётом ничего. Лишь воздух. Никакого марева или иного признака чьего-то присутствия.

Княжич, который тоже оглянулся, возмущённо цокнул языком. А в следующий момент по глазам ударила яркая, слепящая вспышка. Следом за которой воздух заполнил тяжелый утробный голос.

— Наконец-то! Настоящая еда!

Глаза моей смертной оболочки никак не хотели восстанавливаться, а Сандал показал лишь смутные очертания фигуры врага, к которой он стремительно приближался.

Мгновение и по каналу, что нас связывал, хлынул поток боли и ужаса, а сознание заполнил яростный рык дракона. Я же понял, что зрение точно не вернётся и потянулся к своей «искре». Решил убить моего дракона, Безднов отброс? Действительно думаешь, что стоит всего лишь сжечь мои глаза, как у тебя получится победить? Это ты зря!

Глава III

Мьёльнир рвался в бой. Он тоже отлично чувствовал боль своего собрата по оружию и хотел помочь. Настолько, что едва не устремился вперёд сам — пришлось, в буквальном смысле сдерживать его.

Я же пустил в дело мощь «искры». Не сдерживаясь и больше не пытаясь скрыть факт её наличия.

Пропитал пространство божественной силой. Рассеял её повсюду. Глаза смертной оболочки были выжжены. Настолько непонятным способом, что я не мог их восстановить — энергия просто проходила через плоть, не давая никакого результата.

Поэтому я сделал себе тысячи новых глаз. Каждая капля божественной мощи, висящая в пространстве, стала моей точкой обзора.

Это было не совсем привычно — потребовалось время, чтобы сфокусироваться и разобраться. К тому же в сознание врывался поток боли Сандала. Безумный, яростный, скрежещущий по моему сознанию. Дракон взывал о помощи. А я, стиснув зубы так, что крошилась эмаль и треснула нижняя челюсть, ждал, пока стабилизируется моё «зрение». Бросаться в бой наобум, не видя ни противника, ни обстановки — верный путь к смерти. Как моей собственной, так и всех остальных.

Когда разум наконец получил картинку, я смог оценить ситуацию и разглядеть противника. Большой зеленокожий пузан, фигура которого расплывалась в воздухе. Внутри горели ядра, но они тоже то становились видимы, то исчезали. Да и в целом, его очертания были туманно-зыбкими. Нечёткими. Как будто передо мной не живое существо, а хитроумная иллюзия.

Но этот вариант был исключён — иллюзия не способна удерживать и рвать на куски призрачного дракона, одновременно пытаясь уничтожить канал, что связывал его со мной.

Значит оставался второй вариант — плоть врага постоянно переходила из обычного состояние в призрачное и обратно. Какая-то часть его тела постоянно являлась призраком, а вторая половина — реальным существом. Либо, почти реальным — те элементы энергетической структуры, что порой ненадолго проявлялись, тоже выглядели необычными.

С такими врагами я ещё не сталкивался. Зато сражался с полноценными призраками. Их использовали парфянские божества, создавая из душ лучших воинов. Получались свирепые и мощные твари, наделённые разумом. Опасные противники, если не знать, как к ним подступится. После первого столкновения с ними, мы создали печать, которая должна была помочь.

Именно её, я прямо сейчас и формировал, вынужденный использовать для этого часть собственной «искры» — той мощи, что я получал прямо сейчас не хватало, а резерв уже был использован.

Впрочем, задействованная часть была крошечной — не больше одного процента «искры». Зато через мгновение к цели умчался мощный дымчатый оттиск, оставляющий за собой заметный след.

Я устремился следом, сжимая в правой руке клинок, который тоже окутался дымкой.

Противник попытался уйти с линии атаки. Я предполагал, что сейчас он просто переместится в пространстве, раз умеет проворачивать такой фокус. Но видимо помешала тесная сцепка с Сандалом, который по сути, застрял во вражеской туше. Поэтому шаман гоблинов просто отпрыгнул в сторону.

Ловко и быстро, надо сказать. Разом преодолев семь-восемь метров. Но это его не спасло — оттиск моментально скорректировал курс и впечатался в бок расплывающейся фигуры.

Вот теперь, от боли заорал уже он сам. Что такое, циклопово отродье? Не нравится, когда твоя призрачная часть пульсирует и распадается на части? Да ещё и сжигает сама себя, не давая реакции затухнуть? Вот и я надеюсь, что ты страдаешь! Потому что никому нельзя жрать моего дракона!

Возможно я выкрикнул последние слова вслух, пока стремительно сближался с врагом. Не уверен. Вот в чём я не сомневался, так это в желании шамана немедленно покинуть поле боя. Он даже попытался отбросить в сторону Сандала. Скорее всего, чтобы получить возможность переместиться в пространстве.

Но дракон, несмотря на своё состояние, уловил мои последние мысли. И теперь сам вгрызался в энергетическую структуру противника, не позволяя ему убраться отсюда куда подальше.

А через пару секунд рядом с завывающей и охваченной языками пламени фигурой, оказался и я.

Удар. Клинок вошел в расплывающееся брюхо, которое постоянно меняло форму и вовсю полыхало бледным пламенем. Я вонзил его ещё глубже, пробивая врага насквозь. А потом скомандовал Сандалу убираться. Тесный контакт был губителен и для самого дракона — он лишал его мощи и разрушал энергетическую структуру. Зелёный и наполовину призрачный тролль, мало того, что рвал его на куски, так ещё высасывал силу. Настолько успешно, что я не мог напитать спутника через канал связи, чтобы придать ему дополнительной мощи.

Теперь ему можно было спокойно разорвать контакт. С моим клинком внутри, эта тварь никуда не переместится.

Как только крылатая белоснежная фигура отлетела в сторону, произошло неожиданное — вместо того, чтобы попытаться бежать, ревущий от боли пузан обрушился на меня. Сам нанизался на меч до самой рукояти и обхватил руками за спину.

Что он пытался сделать, мне было понятно — повторить тот же приём, что использовал с Сандалом. Выкачать из меня энергию, нарушить энергетическую структуру, обессилить и убить. Только один вопрос — он действительно надеялся настолько легко и просто прикончить римского бога?

Продолжая обеими руками сжимать рукоять меча, я повёл клинок вверх, рассекая его брюхо и грудину. Остановился, когда сталь оказался на уровне середины корпуса. Убрав правую руку с оружия, сжал её в кулак и вколотил в зияющую рану. Разжал пальцы, вытянув ладонь вперёд.

Враг даже не отреагировал. Похоже он даже не понял, что именно я собираюсь сделать. Возможно счёл атаку панической попыткой нанести физическую рану. Или просто не мог разумно мыслить из-за боли, которую ему до сих пор причинял оттиск.

Я не знал, что сделали с этой конкретной сущностью и как превратили в нечто подобное, но контакт с ним был опасен. И чем он был плотнее, тем хуже становилось мне самому. С этой точки зрения, вбитая в корпус врага рука, ситуацию никак не улучшала.

Ну а с другой, я получал прямо доступ к его собственной энергоструктуре. Совсем рядом с моими пальцами мерцали сгустки энергии, которые однозначно были ядрами. Появлялись на доли секунды, после чего сразу исчезали. К тому же полностью хаотично меняли свои позиции. Но это только на первый взгляд. На самом деле, большую часть времени они оставались внутри одной и той же области пространства, только немного сдвигаясь в сторону.

Вот одно из них возникло совсем рядом с моими пальцами. Молниеносный рывок и кожа смертной оболочки соприкоснулась с энергией врага — я вцепился в сгусток энергии, с силой сжав его. Ядро, попыталось, как и раньше, вернуться в призрачное состояние. Что у него предсказуемо не вышло.

Я же обрушился на него своей божественной мощью. Если противник высасывал её через мою кольчугу, делая это постепенно и при помощи способности, которую давало ему постоянно меняющееся состояние тела, то сейчас я выплёскивал энергию «искры» сам. Форматируя её так, как мне было нужно.

Вражеское ядро плавилось в моей руке. Меняло очертания, структуру и даже цвет. Становилось частью моего энергетического каркаса. Теперь оно уже никак не могло исчезнуть.

Шаман дико взвыл, почувствовав изменения. И попробовал отбросить меня в сторону. Это было странно — чувствовать давление его рук и понимать, что мы фактически сражаемся врукопашную. Давно у меня такого не было. С момента самых первых схваток, когда мы бились с божествами италийских племён и пантеонами Латинского союза, забирая чужую паству и безжалостно стирая саму память о богах, что когда-то нам противостояли.

Надо отдать должное этому переростку — у него почти получилось. Ещё немного и вырвался бы, лишившись одного ядра и обрывков энергетических каналов, по которым уже потекла моя божественная мощь.

Но тут за его спиной возник ещё один противник. И это был вовсе не Шуйский. Тот валялся на земле около опушки, так и не поднявшись после первой атаки шамана.

Зато в бой вступил тот блондин, что каким-то чудом ожил здесь в виде духа, а потом обрёл плоть за счёт своих проделок с гоблинами.

Оказавшись позади врага, он ловко вонзил своё короткое копьё в его ногу. Потом с потрясающей скоростью ударил по второй — это было настолько быстро, что даже при помощи распылённой в воздухе божественной мощи, я уловил только размытое движение.

Третий удар был нанесён в затылок. Но смертельным не стал — наконечник оружия столкнулся с защитой, которую хоть и пробил, но добраться до цели не смог. Хотя, я сомневался, что подобную сущность можно убить обычным ударом в голову. Даже если его нанесёт некто похожий на неё и далеко не самым простым копьём.

Впрочем, нужного результата, юноша добился — противник не смог отступить и остался на месте. А я продолжил экспансию. Продавливал свою божественную силу по его энергетическим каналам, с глухим ожесточением пробиваясь всё дальше и дальше.

Когда три его сгустка энергии стали моими, остальные резко замедлили скорость мерцания. Да и область, в которой они могли перемещаться, стала намного меньше. Ядра всё равно должны были поддерживать между собой постоянный контакт. А энергетическая система, в каждый конкретный момент времени быть единой. Пусть даже, в его случае, способ контакта каналов между собой, был не всегда очевиден, даже для меня.

Поняв, что теперь ему не вырваться, шаман обхватил меня и снова прижал к себе. Как давнего друга, которого давно не видел. Правда, в таком случае, мы были странными приятелями — две, окутанные дымкой и сверкающими искрами силы фигуры, что сплелись между собой в ожесточённой схватке.

После того, как ещё несколько ядер стали моими, уровень сопротивления стал падать. А рядом со мной неожиданно прозвучал хриплый, пропитанный болью голос.

— Пощади. Я отдам тебе всё. Забирай. Оставь жизнь.

Я скривился в усмешке. Оставить жизнь? Тому, кто пытался убить спутника римского бога, а потом напал на него самого? Существу, которое не задумываясь сожрало бы Сандала, Мьёльнира и меня, будь у него достаточно сил? Нет уж. Даже самый милосердный из моих братьев и сестёр, не совершил бы такой ошибки.

На этот раз структуру изменил сразу десяток ядер. А потом моя мощь хлынула во все стороны, заполняя его энергетический каркас, подавляя чужое влияние и делая все его компоненты моими.

Я немного подождал. Прислушался к рвущему уши вою над своей головой. А потом разом втянул в себя всю трофейную энергию. Всё, что за это время подмял. Всю внутреннюю структуру сущности, которая пыталась нас убить.

Вой оборвался в ту же секунду, сменившись сиплым звуком. Как будто кто-то лежал на земле с рассечёной грудиной, в которой просматривалось разрубленное лёгкое и пытался вдохнуть воздух. А в через мгновение, фигура передо мной просто развалилась на части. Осела клочьями тумана. Исчезла.

Но так процесс выглядел со стороны. На самом деле, сущность всё ещё распадалась. Даже сейчас, умирая и понимая, что дороги назад уже нет, шаман пытался бороться. Цеплялся за жизнь, как пьяный сатир за ковш с амброзией.

Впрочем, дополнительного давления не потребовалось. Пара секунд и остатки его сознания растаяли, навсегда исчезнув из этого мира. А мой разум, который я до этого держал в жесточайшей узде, взорвался фонтанами боли.

Причин было множество — от вливающейся сейчас в меня чужеродной мощи, которой я пусть и придал облик и структуру своей энергии, но отнюдь не завершил этот процесс, до повреждений физической оболочки.

А ещё я хорошо чувствовал боль Сандала, который всё это время провёл на земле, наблюдая за схваткой. Дракон даже не восстанавливался — не стал тянуть из меня силу, пока вся она уходила на схватку.

В этот раз не было никаких воспоминаний или ощущения поглощённых Даров. Ничего. Лишь разрывающее изнутри чувство чужой силы, которую я пытался переработать внутри, да желание, чтобы это побыстрее закончилось.

С процессом окончательного превращения энергии в мою собственную, неожиданно помог Мьёльнир. Весьма неожиданным способом — потянулся к силе внутри меня и выбрав ту, что подвергалась минимальным изменениям, поглотил её. После чего вернул уже очищенной. Успешно справившись с первой порцией, поставил дело на поток и уже секунд через десять я почувствовал себя лучше. А ещё через пятнадцать, понял, что раскинув руки, лежу на спине и ничего не вижу — распылённая в воздухе божественная сила вернулась на своё место либо растворилась в пространстве, тогда как новых глаз у меня не появилось.

Встряхнувшись, занялся сразу двумя делами — направил поток божественной силы к Сандалу и попробовал понять, что именно произошло с моими глазами.

Дракон благодарно заурчал, принявшись сращивать изломанную энергоструктуру, а вот с глазами пришлось немного повозиться. Разобраться вышло только спустя пару минут — та вспышка ударила не только светом, но и частицами энергии самого шамана. Грубо говоря, он окатил нас валом силы, которые переходила из одного состояния в другое.

В моём случае, кольчуга приняла основной удар на себя, не пропустив вражескую мощь к оболочке. Но какая-то небольшая часть всё-таки прорвалась. И если для плоти отдельные крошечные точки нестабильности, были отнюдь не критично опасны, то глаза оказались куда более нежны. Мало того, что крупицы энергии противника, полностью уничтожили моё зрение, так они же не давали его восстановить. Каждый раз, когда я направлял к глазам поток свежей силы, она сразу же изменяла свои свойства под влиянием пульсации этих крошечных точек. А сами они набирали мощь.

Стоило выкинуть их за пределы собственного тела, с чем снова помог Мьёльнир, как вышло и восстановить зрение.

Впрочем, ещё секунд тридцать я провёл на земле, очищая свою смертную оболочку от остатков энергии противника. Потом двинулся к Шуйскому, который без сознания валялся около опушки. У него тоже была кольчуга. Только вот божественной силы в ней не имелось. Так что на патриция атака подействовала куда как жёстче. Пришлось провести четверть часа, постепенно очищая его организм от этого своеобразного яда.

Закончив, я поднялся на ноги и окинул взглядом поле, усыпанное трупами мелких гоблинов и фонящее призрачной энергией. Тот зеленокожий, которого я взял в плен, тоже был мёртв — удар шамана прикончил в том числе и его же сородича.

— Выходи уже. Я понял, кто ты и что с тобой произошло. К тому же видел, как ты помог в схватке. Нападать не стану.

Несколько секунд и глаза снова уловили марево в воздухе, а потом появилась и фигура белобрысого юноши. Только вот взгляд у него сейчас был крайне заинтересованный.

— Ты знаешь, что со мной случилось? Расскажешь?

Покосившись в сторону места, где я недавно сражался с противником, смущённо поджал губы.

— Извини. Я не стал полноценно вступать в бой. Не думал, что ты сможешь победить. Вообще не представлял, что можно одолеть такого монстра. В нём же силы просто прорва была.

Я отметил в своём сознании тот факт, что этот странный варвар способен видеть силу других духов. Даже настолько нетипичных, как недавно погибший шаман.

Глянув на Шуйского, чья кожа постепенно принимала нормальный цвет, снова посмотрел в сторону смертного, что смог каким-то чудом получить второй шанс. Глаза блондина были полны надеждой — похоже он почему-то считал, что стоит узнать тайну своего существования, как все проблемы разом исчезнут. Наивно, не спорю. Но как говорят, дриады, первые сто лет духа мужского пола — самый трудный период детства.

— Я расскажу всё, что знаю. Но только после того, как ты нам поможешь.

Юноша вопросительно приподнял брови и я объяснил.

— Нужно найти и освободить наших людей. А потом отыскать способ убраться отсюда.

Тот непонимающе поморщился.

— Убраться?