Оборотни Его Величества

— Это тоже доппель, — понизил голос Вилль. — Я видел, как погиб Шантэль.

— Винтерфелл! Неужели вы думаете, что я позволил бы убить себя какой-то соплячке?! Кончайте валять дурака и открывайте!

— Магией дверь не открыть — она обшита мёртвым золотом, — огладив испещрённый рунами металл, сообщила Триш. — Но они могут сбить петли.

— Можем и собьём, а навешивать обратно будете сами, милая барышня, — съехидничали в замочную скважину.

— Ошибаетесь, сударь, я не милая! — с гордостью отрезала Триш.

— Как это грустно…

— Чё с ним лясы точить — тока время тянуть. Пошли уж, куда собирались, — Метис сунул голову в лаз, но Ярини, подхватив его под локоть, спрыгнула на пол и жестом подозвала остальных в круг.

— Ребята, я Шантэля давно не видела, но, по-моему, этот доппель очень уж на него похож… Веррея, что чувствуешь?

— Невероятно сильный эмоциональный фон. Человек в кабинете чему-то рад настолько, что готов выбить дверь с плеча, даже если навешивать обратно придётся самому. Ушастика не чувствую. Либо это действительно молодой доппель, не способный ещё испытывать эмоции, либо настоящий эльф, старый настолько, что узнал меня первым и сумел закрыться.

— МУРа! — на радость Лису выдохнул Вилль. — Как вам удалось выжить?

— Пресветлая Богиня! Наконец-то я слышу разумные речи от вас, Винтерфелл! — патетично возрадовались за дверью. — Поверьте, в моём возрасте не так сложно одеревенеть на время. Намного тяжелее заставить вновь работать сердце и лёгкие.

— Вы притворились мёртвым? Как опоссум?!!

— Ну у вас и сравнения, Винтерфелл! Теперь я ничуть не сомневаюсь, что вы — действительно вы. Да, пришлось притвориться мёртвым. Где я был и что со мной делали — не знаю. Очнулся в катакомбах в окружении гулей, ну а поскольку я здесь, надо думать, что мне удалось отбиться, пробраться на попутный корабль и донести императору о случившемся раньше вас и Одарённых.

— Почему не своему Королю в Силль-Миеллон?

— Равенна ближе… — Шантэль вздохнул, и Вилль представил, как тот устремляет в потолок укоризненный взор. — Говорят, у тех, чей волос вьётся, и ум гибок. Так у вас мозги настолько закудрявились, что думать стало нечем! Ради памяти вашей победоносной бабушки не позорьтесь и открывайте!

— Точно он, — подытожил Вилль.

Ярини несколько раз медленно коснулась полотна, затем стены. Движения казались бессмысленными, но картина встала на место, закрыв потайной лаз. Ещё колеблясь, женщина взялась за ручку двери.

— Шантэль, я не забыла уроки эльфийского!

— Пресветлая Богиня! Л’лэарди Таяра, это действительно вы?!

— Таяра погибла в ночь Алой Волны вместе с Мартиной Грайт и её сыном. Меня зовут Ярини.

— Как вам будет угодно, л’лэарди Ярини. Когда господин Илай сообщил, что вы вернулись, Его Величество едва удалось отговорить не встречать вас лично. В целях его безопасности, разумеется!.. И я тоже прекрасно помню подвешенную над моей дверью чернильницу, намыленный порог и приклеенные к полу тапки.

— Гы-гы-гы-гы! — как конь заржал Лис.

Ключ бесшумно повернулся в замке, орлиный клюв на ручке задрался к потолку.

— Я перестрахуюсь, — Триш подманила напольную вазу, похожую на здоровенную грушу, над которой потрудилась бригада червей.

Это действительно был Шантэль, только вместо обычно вычурного наряда на нём красовался синий мундир с золотым шитьём, указующим на высокую должность, а волосы были заплетены в простую косу, перекинутую сейчас на грудь. Роскошная лиловая шишка на высоком лбу довершала боевой облик л’лэрда.

И вторая могла бы появиться, но, несмотря на солидный возраст, реакции эльфа можно было позавидовать. Ваза, пойманная на подлёте и трепетно прижатая к груди, оказалась в большей безопасности, чем любимый ребёнок.

— Значит, ваша работа, барышня?

— Значит, вы — милый сударь, который предлагал мне ремонтировать дверь? — оторвав от «украшения» взгляд, прищурилась Триш.

— Поверьте, я всю жизнь мечтал получить от обаятельной барышни вазой по лбу, но тому сосуду почти четыре сотни лет. Было. И этому столько же, — любовно погладив золотисто-коричневый бок вазы, Шантэль поставил её на пол и перевёл взгляд на Веррею. Светло-серые глаза потемнели как штормовое море. — Демон?

— ДемониЦА, остроухий!

— Подруга! — Алесса загородила собой красноволосую.

— Разберёмся. Прошу прощения за оказанный приём, л’лэарди Ярини, но гвардеец, доложившей мне о группе у ворот, вас не знал. Винтерфелла — да. Я был уверен, что он погиб в Катарине-Дей и что Одарённые прислали доппеля, а вместе с ним демона. Зачем именно я и хотел выяснить. Пришлось устроить этот маленький спектакль, чтобы… пригласить вас в кабинет и расспросить, по возможности не вызвав подозрений. Но, — Шантэль развёл руками, — клянусь Созидателями, ваше выступление превзошло мои ожидания! Вся охрана этажа и четверо магов без сознания, и неизвестно, когда очнутся, галерея разгромлена, ценнейшие образцы искусства утрачены безвозвратно.

— Аристан не обеднеет, — пожала плечами Ярини.

Шантэль зашёл в спальню и прикрыл дверь, отгородив шум и посторонние уши.

— Благодаря ему вы и остались живы. Когда вы спрятались здесь, Его Величество пригрозил, что всех сошлёт в Сумеречное Предлесье, если хоть волос упадёт с головы любого из вас.

— Какая трогательная забота… Но с нами ещё двое: Эданэль и кэссиди Иллада Рэя.

— Кто?!

— Остренько… — облизнувшись, мурлыкнула Веррея, и эльф взял себя в руки: изумлённый взгляд подёрнулся ледяной корочкой презрения к тварям Бездны, пожирающим чужие эмоции.

— За Её Высочеством мы тотчас вышлем карету, — жестом оборвав сбивчивые объяснения, кивнул Шантэль. — Всем нам есть, что рассказать друг другу, так что будьте добры привести себя в порядок, пока слуги разгребают завалы в галерее. Вас проводят в комнаты.

— Я готов! — плюнув в ладонь, Лис с довольной физиономией пригладил встрёпанные вихры. Шантэль кисло поморщился, отворил дверь и шагнул за порог.

— Винтерфелл, объясните вашему юному другу, в каком виде подобает являться пред очи Его Величества императора. Поторопитесь. Не заставляете Повелителя ждать.

Триш скрестила руки на груди.

— Если я не ошибаюсь, слово «тир» можно перевести и как «заноза». А с виду такой обаятельный мужчина…

Шантэль, дёрнув ухом, развернулся.

— Видите ли, барышня, иногда метко пущенная ваза выбивает остатки обаяния.

— Давай клин клином?

Лиса л’лэрд ответа не удостоил.

— Временно он мой начальник, ребята… — прошелестел Вилль. — Кажется, мне пора подыскать местечко на кладбище.

— Вы меня раньше в могилу сведёте, Винтерфелл. Я очнулся в пещере от того, что гуль грыз мою ногу, и отбиться от этих тварей без оружия оказалось непросто. В общем, сегодняшнюю пробежку за вашей «штурмовой бригадой» мы с моим протезом оценили по достоинству. До встречи в кабинете.

Триш и Вилль переглянулись: эльф сильно припадал на левую ногу. Судя по дрожащим губам, магичка тоже чувствовала себя негодяйкой, обидевшей инвалида.

ГЛАВА 3

Неугасимые свечи не трещали, не чадили; рыжие капли огня отражались в мраморных глазах Богини-Заступницы. Близнец статуи проворно вязала крючком, с улыбкой глядя на доску. Короткие волосы противника казались седыми, но на самом деле белых и чёрных волосков было поровну. За его спиной стояла девушка и внимательно следила за партией.

Покровители мира играли в шахматы.

— Тщетно, Седьмая. Эта партия за мной.

Привратница приподняла серебристые брови, мол, посмотрим.

— Зачем ты это сделала, Вторая? — длинные пальцы Весёлого Игрока замерли над венцом чёрной королевы. Ей угрожал белый ферзь, но забрать его — значит, открыть короля. Ситуация была аховой: переиграть Судьбу нелегко, почти невозможно.

Чёрный король отступил на Е8, вновь заняв законное место. Свой трон.

Женщина в синей хламиде усмехнулась.

— Это не я, Первый. Это сова.

— Для них сейчас безопаснее держаться всем вместе, — Альтея вышла из Колодца, потеребив кленово-вербовый букет, встала со стороны Кружевницы…

* * *

— Что… это?! — судорожно сглатывая, Ирэн выудила из тарелки клочок чего-то разваренного, рыже-розового в серых разводах, и с виду абсолютно несъедобного.

— Борщ без сала, тёртого с перцем-чесноком, и лука вприкуску — не борщ, а похлёбка. Ты же сама мечтала попробовать неверрийскую кухню? — Дан потянулся к луку в солонке, но, перехватив возмущённый взгляд наследницы, решил отложить мероприятие по профилактике осеннего гриппа.

Девушка отодвинула тарелку к сотрапезнику и погладила его живот забинтованной ногой. То, что конечность по-хозяйски возлежала на коленях Дана, аппетит ему не портило. Зато можно пощекотать монаршую пятку.

— Ай, перестань! А пироги с котятами, да?

— С лисичками.

Ирэн недоверчиво разломила румяный пирожок и успокоилась, обнаружив внутри жареные грибы.

— Надеюсь, нам не придётся заночевать в этом клоповнике.

— Здесь нет клопов, Ирэн.

— В подобных заведениях они есть всегда! — безапелляционно заявила наследница, кусая иностранный пирог.

«Я в романе читала», — мысленно закончил Дан.

— Я в книге прочитала!

Аватар сдвинул на край стола опустевшую тарелку и со счастливым вздохом взялся за добавку. Пальчики наследницы вновь игриво пробежались от ремня до ворота, глаза лучились материнским умилением. Заказанный обед союзники ждали, с головой отдавшись увлекательнейшему процессу: Дан учился менять ипостась. В итоге сумел отрастить хвост, а потом полчаса от него избавлялся и аппетит нагулял волчий… О, «Повелительница» ликовала!

— После того, как я встречусь с императором, верну твою клятву, как и обещала… — Ирэн выдержала паузу, добиваясь абсолютного внимания. — Если, конечно, ты не надумал остаться аватаром будущей кэссарицы. Достойное предложение достойному мужчине.

«От достойнейшей из женщин», — подумал Дан, но Ирэн, замолчав, выжидающе опустила подбородок на переплетённые пальцы. Янтарные глаза поблескивали с кошачьей хитрецой.

Эта не клятва даже, а обещание, вырванное у аватара-полукровки после первой ночи, проведённой вместе. Попытка надеть на крылатого волка цепь против его воли, отчаянная, смелая, но тщетная…

«Дан, когда выберемся, ты меня не бросишь одну?»

«Клянусь…»

«Я принимаю клятву!»

Но клятва даётся по велению сердца, а формулировка — только слова, и на слове поймать невозможно. Что ж, пришло время расставить точки над «ё».

Потому что нельзя превращать в рабов тех, кому хочешь верить.

Потому что мудрые старцы из уст в уста передают легенду о схватке совы и рыси, рискнувшей забраться в дупло дуба, что рос на самой высокой горе. Никто не вышел победителем: погибли оба, разбившись о скалы.

Потому что так будет лучше… наверное.

— Ты ничего не должна мне, Ирэн. Никакой клятвы не было. Я помогал тебе, потому что хотел помочь. И только.

Ирэн непонимающе моргнула, а аватару стало за себя неловко. Коварство простительно хорошеньким дамам, но он, взрослый мужчина, позволил заниматься самообманом девушке, которой и двадцати нет.

— Но ты же…

— Просто слова, Ирэн. Я ведь объяснял тебе, а ты не верила. Никогда не доверяла полностью, с самого первого дня. И до сегодняшнего. А Повелитель должен доверять своему аватару, как себе, иначе зачем он нужен?

Ирэн хотела убрать ногу, но Дан не позволил, обхватил ладонями.

— И что теперь с нами будет?..

— С нами? Какую роль Вы отвели мне, Ваше Высочество? Носить за Вами шлейф? Или стоять у трона в золочёной кирасе, чтобы Ваши подданные видели, что аватар служит человеческой женщине?

— У меня и в мыслях не было! — возмущённым голосом, неуверенно глядя в глаза.

— Даже сейчас ты лжёшь.

— Нет, — Ирэн опустила взгляд.

Дан невесело усмехнулся, подняв за пятку, поцеловал больную ногу девушки.

— Я бы с радостью поверил… лет тридцать назад. Не волнуйся, Ирэн, я помогу тебе. Как и обещал. Что бы ты ни задумала.

— А потом?

— Что будет потом, известно лишь Великой Кружевнице. А сейчас тебе лучше отдохнуть, Ирэн.

Пришла подавальщица, заменила пустые тарелки кувшином горячего сбитня. Клопов в постели не обнаружилось, зато под потолком кружила проснувшаяся в тепле бабочка. Ирэн легла, отвернувшись к стене. Дан сел у неё в ногах и положил на колени Адэланту. Неспешная, методичная полировка всегда помогала собраться с мыслями.

Нельзя привязываться к людям. Никогда. Слишком хрупко их здоровье, а жизнь пронесётся мимо твоей собственной, как вот эта бабочка, и останется лишь сожаление о том, что рассмотреть её толком не успел. Иллада Рэя свой трон получит, и аватар будет рядом. Как обещал.

А потом… Что потом? А потом они пойдут разными дорогами.