Пароль скрещенных антенн

В улье безжалостные к трутням пчелы волокут их к летку и выбрасывают. Приходит вечер, ночь. Живая баррикада стражи преграждает изгнанникам вход в теплый дом, и они один за другим застывают на холоде. Утром ветер сметает с прилетной доски последние легкие тела и, кружа, уносит их вместе с первыми опавшими листьями — предвестниками осени.

Сравнивая три формы насекомых, составляющих пчелиную семью, можно видеть, что рабочие пчелы — потомство матки и трутня — и внешне во многом не похожи на своих родителей, а в поведении проявляют ряд талантов, которыми ни матка, ни трутни не обладают.

Ведь матка, в сущности, всю жизнь проводит в улье и занята одной только откладкой яиц. Трутень ничем не занят в улье и всю жизнь проводит в ожидании брачного полета с маткой. Ни матка, ни трутень не имеют восковых желез, не умеют строить гнезда и не выстроили ни единой ячейки. Ни матка, ни трутень не имеют на ножках никаких приспособлений для сбора и доставки в гнездо пыльцы или прополиса, не умеют собирать нектар, не способны произвести ни единой капли меда, ни единой крупицы перги. Наконец, и матка, и трутень совершенно непригодны для выкармливания личинок.

И несмотря на это, громадное, подавляющее большинство их потомства составляют рабочие пчелы, которые в совершенстве производят все перечисленные и многие другие операции, необходимые для поддержания жизни семьи и вида.

Но, может быть, еще более удивительно, что и трутень, и матка, и рабочая пчела, полные сил и энергии, можно сказать пышущие жизнью в кишении семьи, среди тысяч составляющих ее насекомых, неузнаваемы становятся, если их какое-то время подержать в одиночестве. Нет, внешне они не изменяются нисколько, но при всем том каждое насекомое само по себе, в отдельности оказывается нежизнеспособным.

Пчелиная матка, пересаженная на соты, полные меда и перги, скоро погибает, если останется одна, если с ней не будет хоть небольшого числа ульевых пчел, которые бы кормили, поили, чистили и согревали ее. Трутень, чье название стало нарицательной кличкой тунеядцев, дармоедов и сытно живущих бездельников, тоже не жилец на свете без выстроенного и согретого всей колонией теплого гнезда с готовыми запасами свежей пищи.

И даже вполне здоровая рабочая пчела недолго проживет в одиночку: ведь для жизни ей нужны корм, кров, тепло. А чтобы стать полноценной пищей, собираемый с цветков нектар должен быть превращен в. мед, но одна пчела не делает меда.

Чтобы стать полноценной пищей, пыльца цветков должна быть превращена в пергу, но для одной пчелы это невозможно.

Пчела имеет отлично развитые восковые железы, но сама не построит себе ни сотов, ни даже ячейки: одна пчела — не строитель. Она может как угодно обогревать себя вне гнезда, и все-таки первое же похолодание погубит ее: одна пчела не в силах спастись от холода…

Итак, и рабочие пчелы, и матки, и трутни могут развиваться, стать совершенными насекомыми лишь в недрах семьи. Способные на какое-то время отлучиться из гнезда, они обязательно и неизменно возвращаются в него, так как могут существовать только сообща.

Но это еще не все. Пчелы не только живут, но и на свет появляются лишь на сотах. Восковая основа сотов мертва, но вне сотов нет жизни для пчел.

Только в ячейки сотов матка откладывает яйца. Пчелы, не имеющие сотов, не собирают ни нектара, ни пыльцы. Только в ячейки сотов складывают пчелы корм. Только в восковых ячейках сотов нектар превращается в мед, пыльца становится пергой. Только в ячейках сотов развиваются личинки, куколки. Только в гнезде из сотов поддерживается семьей температура и влажность, при которых нормально развиваются яйца и личинки, созревают куколки.

Если отделить достаточное количество пчел от сотов, они, даже не получая корма, за счет запасов своего тела начнут выделять восковые пластинки и строить соты. И они построят их или погибнут.

Чем больше узнаем мы пчел, тем яснее становится, что все в них приспособлено для жизни в гнезде, в общине, с семьей и в семье. Вся же семья, состоящая из многих тысяч пчел, растет и развивается так, что все в ней существует для каждого и каждое в отдельности существует для всех.

КАЛЕНДАРЬ ПРЕВРАЩЕНИЙ

ПЧЕЛИНАЯ СЕМЬЯ — это не только пчелы, которых мы видим на прилетной доске, у летка, и которые снуют в воздухе с кормом и за кормом, и не только пчелы в улочках, разделяющих соты.

Наряду с этой видимой и подвижной частью семьи в гнезде живет, растет и развивается еще столько же, а нередко и больше пчел, о которых человек, впервые заглянувший в улей, и не подозревает.

В сотах сильной семьи весной тысяч пять ячеек занято яйцами, тысяч десять — личинками и примерно двадцать тысяч — куколками. Итого, по крайней мере, тридцать пять тысяч ячеек начинены растущими пчелами.

Жемчужно-белые, весом меньше одной десятой миллиграмма, крохотные, однако видимые и без увеличительного стекла, яички аккуратно приклеены ко дну ячейки.

В течение первого дня яйцо стоит прямиком (в старину пчеловоды говорили: «как свечка»), на второй день слегка наклоняется, на третий день полностью ложится на дно ячейки, на ее пирамидальное основание.

За эти три дня в яйце созревает личинка. К тому времени, когда она вылупляется, рядом с ней на дно ячейки ульевыми пчелами уже нанесены первые капли молочка. Едва личинка выйдет на свет, она сразу же начинает поглощать корм. Пчелы-кормилицы непрерывно подливают в ячейку свежее молочко.

Личинка — продолговатый мягкий червячок. В первое время она совершенно белая. Позже сквозь прозрачную хитиновую оболочку тела начинает просвечивать тонкая темная жилка— остатки непереваренной пыльцы и меда, которые пчелиная и трутневая личинки получают в корм начиная с третьего дня. До поры до времени эти остатки скапливаются в теле личинки.

Уже спустя сутки молодая личинка весит примерно в пять раз больше, чем весила при выходе из яйца; через сорок восемь часов она весит почти в тридцать раз больше, а к концу развития превосходит свой начальный вес почти в полторы тысячи раз. Личинка матки, начиная окукливаться, весит почти в три тысячи раз больше, чем в момент вылупления из яйца.

О личинках медоносных пчел с полным правом говорят, что они растут не по дням, не по часам, а по минутам.

Ячейку с личинкой, вышедшей из яйца, день и ночь навещают взрослые пчелы. Одни ограничиваются быстрым осмотром ее сверху и сразу же бегут дальше, другие с головой ныряют в глубь ячейки и остаются здесь несколько секунд — должно быть, более тщательно проверяя положение дел. Третьи почти полностью вползают в ячейку и, спрятанные от глаз наблюдателя, снабжают личинку кормом. При этом кормилица самой личинки не касается. Чем старше воспитанница, тем чаще получает она корм. В среднем одну пчелиную личинку кормилицы посещают примерно тысячу раз в сутки, а за шесть дней роста (маточная личинка вырастает несколько быстрее, трутневая — несколько медленнее) — до десяти тысяч раз.

Поглощая пищу, которая буквально ежеминутно доставляется ей пчелами в ячейку, личинка быстро растет. Примерно через каждые тридцать шесть часов она линяет, сбрасывая тонкую хитиновую рубашку. Обрывки ее остаются на дне и стенках ячейки.

К концу развития личинка становится крупнее и тяжелее любой из ухаживавших за ней кормилиц.

На отмеченную подробность стоит обратить внимание. Почему окончательно развившаяся взрослая личинка тяжелее совершенной пчелы? Оказывается, потому, что она впрок заправлена кормом для предстоящих ей превращений, во время которых ей ниоткуда не придется получить ни капли пищи.

Созревшая для этих превращений пчелиная личинка перестает на шестой день принимать от пчел корм и выпрямляется. Желудок ее впервые за все время выбрасывает приклеивающуюся ко дну ячейки крохотную пробку из непереваренных остатков пищи.

Взрослым личинкам тесноваты ячейки, которые они собой заполняют. Одни только личинки маток развиваются в достаточно просторных ячейках — маточниках.

Хорошо заметные, если рассматривать их при достаточном увеличении, шипики на пористом покрове тела придерживают личинку в ячейке, не давая ей выпасть, и она лежа, причем не как попало, а обязательно головой к улочке, к открытому концу ячейки, начинает отделывать стенки пчелиным шелком и одеваться в кокон.

Вырастающий в ячейке шелковый домик куколки рабочие пчелы извне запечатывают пористой восковой крышкой, под которой в течение следующих нескольких дней личинка превращается в куколку.

В сформировавшейся куколке не остается ничего похожего на личинку.

Существо, заснувшее в ячейке продолговатым белым безногим червячком, просыпается к жизни в совершенно новом облике: это уже пчела. Правда, еще совсем бесцветная и бескрылая, но во всем остальном сформировавшаяся. Постепенно она приобретает последние пчелиные черты и признаки. На голове начинают проступать глаза, медленно темнеет грудь и окрашивается брюшко. Совсем мягкое поначалу, тело становится более твердым и упругим. На спинной поверхности груди вырастают хорошо заметные зачатки крыльев.

Удивительно аккуратными выглядят созревшие в сотах насекомые. Сколько бы ячеек ни проверить, во всех пчелы лежат совершенно одинаково. Голова чуть-чуть опущена и прижимает к телу развернутый и опускающийся на грудку длинный хоботок, под который треугольником заправлены концы усиков. Первая пара ножек чинно поджата и словно придерживает конец хоботка. У трутней хоботок недлинный, поза несколько отличается от пчелиной, но лежат они в ячейках тоже все один к одному, как если бы их здесь специально упаковали.

Проходит еще несколько часов — и под оболочкой куколки из четырех крыловых зачатков с поразительной быстротой развертываются четыре перепончатых крыла.

И вот полностью образованное насекомое сбросило с себя рубашку куколки. С этой минуты молодая пчела принимается прогрызать прочную паутинную ткань и пористую восковую крышечку и, покидая тихую ячейку, открывает себе дорогу в сутолоку гнездовой жизни. В маточнике это происходит в среднем через пятнадцать-шестнадцать дней после откладки яйца, в ячейке рабочей пчелы — через двадцать один день, в трутневой ячейке — через двадцать четыре дня.

Сколько раз пчеловод, привычным глазом осматривая вынутые из улья рамки с сотами, видел выход новой пчелы, и все-таки это маленькое событие он всегда наблюдает с живым интересом.

Неожиданно изнутри прорывается крышечка ячейки, из нее высовывается еще не совсем уверенно шевелящая черными усиками подвижная голова большеглазого, покрытого как бы серым мокрым пушком существа.

Выпуклые крышечки маточника изнутри вспарываются зазубриной челюстей, аккуратно надрезаются по кругу и падают или отворачиваются целиком.

Рабочая пчела долго и неуклюже выкарабкивается из своей колыбели. Время от времени она замирает, как бы собираясь с силами для новой пробы. Потом наконец, опираясь передними ножками о края ячейки, кое-как выходит и сразу же начинает разминаться, очищать себя всеми шестью ножками: она расправляет и складывает крылья, извивается, потягивается и в то же время как бы оглядывает себя со всех сторон.

А пока выползает на свет одна пчела, рядом вскрывается соседняя ячейка.

В следующей ячейке крышка еще цела, но сквозь нее уже просовывается и шарит в воздухе усик новой пчелы, готовящейся к выходу.

Если матка откладывала по полторы-две тысячи яиц в день, в-семье ежеминутно, а то и чаще выходит на свет новая пчела, которая вливается во взрастившую ее семью. Здесь она почти безотлучно проживет еще несколько дней — до того, как впервые вылетит в поле, где уже распускаются бутоны цветков, требующих опыления и готовящих для крылатых сборщиков корма сладкую приманку жидкого нектара и сытной сухой пыльцы.

БИОГРАФИЯ ОДНОЙ ПЧЕЛЫ

ПЧЕЛОВОДАМ давно известно, что неразличимо похожие друг на друга рабочие пчелы в одно и то же время могут вести себя по-разному: одни занимаются в улье, к примеру, чисткой сотов, другие толкут головами в ячейках обножку, третьи кормят личинок… В прошлом считалось, что каждая пчела только одно какое-то дело и способна выполнять в улье всю жизнь. Постепенно выяснилось, что все пчелы могут делать для семьи все, что требуется. Однако если говорить об отдельной пчеле, то в каждую данную минуту она наилучше приспособлена лишь для одного какого-нибудь занятия и обычно, если есть нужда, только это занятие и выполняет до тех пор, пока способности ее с возрастом не изменятся. Тогда она перейдет к исполнению следующей обязанности и удовлетворит какую-то новую потребность семьи. Так что до конца жизни пчела действительно успеет во всех работах принять участие, ко всему приложит силы, применяя в дело то жвалы, то ножки, то хоботок, то крылья.

Когда это стало понятно, жизнь улья, особенно после того как ее стали изучать с помощью метки пчел, начала выглядеть совсем по-иному…

Пчел метят разными способами. Но во всех случаях краска должна держаться достаточно прочно, не отпадать и не стираться. Хорошая краска изготовляется из цветной пастелевой муки (истолченный карандаш краски пастели), разведенной в невысохшей, еще не потерявшей вязкости сосновой смоле и 96-градусном спирте.

Если вместо пастелевой муки взять какую-нибудь светящуюся краску, то метка будет свериться в темноте. В этом случае некоторые наблюдения можно проводить ночью, не зажигая света, если и не совсем незаметно для пчел, то с наименьшим для них беспокойством.

Метки, наносимые на пчел, могут быть групповыми, когда несколько пчел помечены одинаково, или индивидуальными, когда каждая пчела получает свой «персональный», как посмеиваются опытники, номер.

Индивидуальная метка чаще всего бывает номерной — на спинку пчеле наносят точки.

Разноцветные точки на верхних кольцах спинки обозначают цифры от единицы до нуля, на нижних — десятки; на верхних кольцах брюшка — сотни, на нижних — тысячи.

Наносить метки на пчел, в общем, несложно. Делается метка тонкой кисточкой. Помечаемая пчела берется двумя пальцами сверху за грудку. «Новорожденных», только что вышедших из ячеек пчел, таким образом, удается метить, почти не подвергаясь ужалениям.

Но пчел, вышедших из ячеек, лучше помечать не сразу, а подождав, пока они обсохнут и закончат очищаться, иначе они очень старательно и не всегда безуспешно обдирают с себя краску.

Пчел можно и не брать в руки, если наносить метку, когда сборщицы сосут сироп из кормушки. В это время на спинку очень удобно наклеить номер: пчела, ничего не замечая, все равно продолжает брать корм. Метка — маленький вырезной листочек цветной станиоли, гладкой или даже с оттиснутым номером, — приклеивается на спинку пчелы шеллаком или другим надежным клеем.

Водном иностранном журнале описан автомат — метчик пчел: это клеточка с кормушкой для пчел; пока пчела пьет из кормушки мед, шарнирно опускающийся сверху рычажок наносит ей на спинку смазанный быстро схватывающий клеем, пронумерованный автоматом станиолевый кружок. Затем клеточка открывается, и пчела получает возможность вернуться «домой».

Групповая фигурная метка производится, если требуется, тоже разными красками, причем знаками метки — тавром — бывают или буквы алфавита, или знаки, наподобие тех, какие изображают на дорожных вывесках-сигналах.

Цветную метку успешно использовала известная исследовательница пчел Людмила Ивановна Перепелова, которая день за днем отбирала пчел, рождавшихся на ее глазах из сотов, и помечала сотни сестер-ровесниц одинаковым групповым знаком или номером.

Такие группы одну за другой Перепелова поселяла в свой большой, на шесть рамок, плоский стеклянный улей. К концу второго месяца в нем обитали тысячи меченых пчел. Возраст каждой пчелы в этой семье был известен, а зная возраст пчел и имея возможность наблюдать поведение каждой в течение многих часов и дней подряд, Л. И. Перепелова получила ключ к разгадке важнейших тайн улья.

Но давайте и мы последим как можно дольше за одной пчелой, которую сами в час ее рождения пометили капелькой краски. Уже через несколько минут после того, как эта пчела вышла из ячейки и очистила с себя остатки пленки кокона, она пробует чистить ячейку, помогает своим более взрослым сестрам сгрызать обрывки крышечки. Она выравнивает и сглаживает края ячейки, обмывает и чистит язычком стенки, дно.

Через час-два ячейка, очищенная и вылизанная до лакового блеска, готова принять новое яйцо.

Это очень важно: если ячейка не подготовлена, не смазана изнутри, матка не отложит в нее яйцо.

Впрочем, молодые пчелы не все и не беспрерывно занимаются подготовкой ячеек. Многие проводят время недвижимо, с головой скрывшись в пустых ячейках или отсиживаясь на сотах.

Примерно на четвертый день после рождения рабочая пчела созревает, чтобы перестать заниматься чисткой. До этого ее кормили старшие сестры, теперь она сама становится воспитательницей и принимается кормить своих молодых сестер, еще не вышедших из состояния личинок.

Впервые отправляется она в район медовых складов и амбаров с пергой, куда раньше не заглядывала. Она погружает свой мохнатый язычок в глубь медовых ячеек. На гладкой поверхности перги, которой она заправляется, остаются царапины — следы ее челюстей.

Нагрузившись кормом, пчела спешит на соты с расплодом. Здесь она одну за другой проверяет ячейки и подолгу задерживается в тех из них, где дозревают старшие личинки. Когда запас кашицы из меда и перги израсходован, пчела-воспитательница возвращается к ячейкам с кормом, нагружается для нового рейса и снова отправляется кормить взрослых личинок.

Этим делом пчела занимается с четвертого приблизительно по восьмой день жизни, после чего прекращает уход за старшими личинками и принимается кормить молодых личинок. Как раз в это время, начиная с восьмого и в среднем по двенадцатый день, у рабочих пчел особенно хорошо бывают развиты железы, выделяющие кормовое молочко. Мы уже знаем, этим молочком кормятся и молодые пчелиные, и трутневые личинки, а также маточные личинки и, наконец, сами червящие матки.