Помоги проекту - поделись книгой:
— Конь в пальто, б…!
Так мог ответить только русский
Решив рискнуть, старший сержант прикладом освободил щеколду, стволом автомата толкнул воротину. Первое что ему бросилось в глаза на улице — люди в незнакомой военной форме, лежащие без движения. Рядом с ними был их ротный, капитан Колобанов и еще двое десантников, их он вроде знал, но имена почему-то вспомнить не мог. Голова как чумная.
— Тащ капитан…
— Цел?
— Да вроде…
— У бабки в огороде! Кого видел?
— Никак нет.
— Тогда пошли…
— Есть. Тащ капитан, зацепило кого?
— Нет, залечь успели. Ты смотри, куда стреляешь, б…
Те, кого они убили — голимые духи, рожи замотаны, только глаза видны. Подобрали ручной пулемет, лишним не будет, тем более он оказался русским, а не китайским. Двинулись вперед дальше, продвинулись к перекрестку — и только высунулись из-за дувала — как услышали знакомое шипение выстрела реактивной гранаты.
— Ложись!
Граната ударила выше, в стену, в разные стороны полетели какие-то обломки.
— Пулеметчик — огонь на прикрытие! Пошел, б…, пошел!
Пулеметчик высадил все сорок пять патронов из РПК одной очередью, этого хватило, чтобы двое ВДВшников, в том числе и Федоров перебежали дорогу. Успели только залечь — дальше по улице стояла машина, еще дальше так, чужой и вроде бы сгоревший, и в домах было полно духов, ошалевших от такой наглости. По ним открыли огонь сразу с нескольких точек, спасло только то, что рядом была незапертая дверью Туда они и ломанулись, каким-то чудом успели захлопнуть дверь и остаться целыми. По стенам — барабанили пули….
— Мать… темно-то как. Фонарик есть?
— Нету… Вон лестница. Прикрой.
Старший сержант пошел первым, не спросив даже имени своего напарника. Осторожно поднялись на второй этаж. Там была всего лишь одна дверь и за ней запросто могла быть растяжка.
Напарник пнул ногой дверь, та не выдержала. Федоров досчитал до трех и ломанулся в комнату, держа автомат перед собой.
— Дреш!
— Ништ фаери! Ништ фаери! Душманон нист!
Голос был женский, но это ничего не значило — как-то раз на операции такая же вот баба положила из автомата двоих потерявших бдительность десантников. Потом вернулась к приготовлению обеда. Нет здесь мирных.
— Дреш! — еще раз крикнул сержант, но понял, что перегнул палку
Оконные проблемы были чем-то завешены, но он увидел женщину. Маленькую даже по афганским меркам, но одетым не в паранджу, а в военную форму и с каким-то красным шейным платком на шее, наподобие галстука. Женщина не в парандже — для моджахеда само по себе является поводом для убийства.
За женщиной были дети. Много.
— По-русски говоришь? — спросил старший сержант — ты кто такая?
— Немного знаю русский, рафик командон — ответила женщина — я учительница, учительница. Учить детей.
Черт…
— На крышу есть выход? Крыша, крыша! — сержант ткнул пальцем себя в грудь, потом потыкал в потолок
— Кха, рафик командон… — ответила женщина — идти здесь. Здесь…
По поскрипывающей под ногами лестнице они поднялись наверх, крыши здесь все были плоскими, потому что дождей почти никогда не было. Сержант услышал топот, потом какой-то шум, вытянулся, чтобы посмотреть вперед — и просто ошалел. Прямо на соседнюю крышу прыгнули душманы, трое, у одного был пулемет, еще у одного — одноразовый гранатомет.
Моджахеды тоже увидели его, но ничего сделать не успели — сержант длинной очередью срезал всех троих, окончательно выполз на крышу, давая дорогу напарнику. Подполз к краю крыши, осторожно высунулся — и увидел метрах в восьмидесяти прячущегося за дувалом духа, с улицы его не было видно, а вот с крыши — видно, и очень хорошо. Прицелившись, он сделал три одиночных выстрела, увидел, как с духа полетела чалма, и брызнуло красным — и в этот момент пулеметная очередь заставила его отпрянуть от края крыши.
— Свои! Свои, б…!
Напарник догадался — надел свой берет на ствол автомата, и осторожно поднял над краем крыши, чтобы видно было снизу. Огонь прекратился.
— Черти…
Сменив магазин, сержант занял позицию на краю крыши, рядом с напарником, оба они открыли прикрывающий огонь сверху — и это дало возможность десантникам закрепиться по обе стороны улицы. С той стороны стреляли, стрельба становилась все интенсивнее…
— Надо позицию сменить… — сказал напарник — тут нам сейчас ввалят…
Они перескочили на соседнюю крышу, она была ниже — но там можно было пройти на соседнюю улицу. Так они и сделали, и, осторожно высунувшись, увидели, что улица занята голубыми беретами, и они ведут бой с кем-то, кто находится дальше, в стороне резиденции кандагарского губернатора.
Их заметили, но напарник успел вовремя крикнуть «братва, свои!». Не пострелялись, обошлось…
— Гранит, я Калибр-десять! Гранит, я Калибр-десять, высадились мимо точки, высадились мимо точки, прямо на город! Гранит, как слышишь?
В ответ — только шипение помех.
— Твою мать, связь!
— Нет связи, тащ гвардии майор — виновато ответил лопоухий, рыжий, длинный десантник с большим коробом рации на спине — глушат видимо.
— Глушат… я их мать…
Выругавшись по адресу всех — и душманов, и летунов и штаба и разработчиков радиостанций для советской армии, матерый, рано поседевший гвардии майор Тихомиров, старший по званию среди собравшихся на улице десантников, развернул прямо на колене карту. Чья то пуля, ударив в дувал с той стороны, осыпала карту бурой крошкой — но майор только досадливо поморщился, смахнул ее рукой. Менять позицию даже из-за возможного снайпера он не собирался.
— Задача была захватить аэродром, так?
— Так.
— К аэродрому и выдвигаемся. Колобанов, твои пойдут первыми.
— Есть.
Стреляли со всех сторон, и уже было непонятно — кто есть кто в этом городе…
Старший сержант Федоров высунул из-за угла боковое зеркало, которое они отломали от сгоревшего Зила. Зил сгорел — но зеркало осталось, и было как нельзя кстати. Большое, на довольно длинном кронштейне — улица просматривается просто великолепно.
— Ну?
— Сам глянь — сержант передал зеркало
Напарник взглянул. Присвистнул
— Ни хрена себе…
Прямо перед ними, буквально в паре метров — стоял еще один сгоревший Зил-130. Зилок не гражданский, сорбозовский, с каким-то аппаратом в кузове — видать, не все сорбозы драпанули при первой же возможности, кто-то и сражался. А дальше, в глубине улицы, стоял танк, причем такой, какого они никогда не видели, ни вживую, ни на занятиях по технике вероятного противника. Большой, песочного цвета, со скошенными ребрами башни, он недвижимо стоял в переулке с открытыми люками.
— Так, мы- до Зилка, занимаем позицию и прикрываем остальных. Остальные — втягиваются на улицу и… по обстановке.
— Давай на три-два-один…
На счет они выскочили из-за угла, перебежали к Зилу, заняли позиции по обеим его бортам. Зил весь выгорел, стоял на ступицах — но как укрытие он вполне годился
— Пошел!
Гвардии майор Тихомиров пошел на риск — вместо того, чтобы прорываться «единым фронтом» — он разбил десантников и оставшихся в живых защитников города, прибившихся к нему (а такие тоже были) на три колонны. Каждой он поставил одну и ту же задачу — наступать в направлении восточной окраины города, и назначил точку общей встречи. В условиях бардака, который царил в городе — одна из колонн обязательно пройдет, а если какая-то из них наткнется на сильный узел сопротивления — то сможет обойти его путем, по которому прошла другая колонна. Дальше — по обстановке, либо наступать на Спинбулак одним путем, либо — так же, разбить подразделение и наступать по нескольким путям одновременно.
В улицу, один за другим стали просачиваться другие десантники, продвигаясь от дувала к дувалу, от укрытия к укрытию…
— Калибр — десять, я третий. Я в районе Кважа, сопротивления не имею. Наткнулся на танк, судя по всему пакистанский, неизвестной марки, продолжаю движение.
— Третий я Калибр — десять — говорившего едва было слышно из-за перестрелки — у нас тут проблемы, мы пойдем твоим маршрутом, как понял?
— Калибр — десять, я третий, тебя понял.
Раньше аэродром находился в н/п Карта и муалиммен, точнее рядом с ним. Американский аэродром находится с другой стороны дороги, на повороте на Спинбулак
— Духи!
— Ложись!
Знакомое шипение гранаты — и разрыв, совсем рядом.
— Духи по фронту! Духи!
Аэродром оказался не просто хорошо укреплен. Видимо, духи в основном отошли от города и заняли оборону вокруг него и в зеленке, то ли ожидая подкрепления, которое доставят им на этот аэродром, то ли ожидая, что их эвакуируют с этого аэродрома. Как бы то ни было — духи тут буквально кишели и, выходя из города, десантники попали под шквал огня из всего, что только могло стрелять. Для создания фронта душманы использовали советские позиции, которые они захватили. То, что строили советские солдаты и строители — теперь обернулось против них же.
Старший сержант Федоров остался в живых чудом. Он теперь шел вторым — и едва не попал под выстрел из безоткатного орудия. Снаряд безоткатки угодил в стену, разрушив ее и разорвав осколками напарника, с которым он прошел бок о бок полдня. И даже не узнал его имени.
Кто-то затащил его за дувал, дал хлебнуть спирта из фляжки. Голова была как чумная, перед глазами двоилось.
— У них танк! Танк…
— Из танка ф…чат!!!
— Калибр десять, я…
— Б….!!!
— Граник сюда! Граник давайте!
— Братуха! Братуха!
Сержант внезапно понял, что обращаются к нему.
— А?
— Цел, говорю?! — десантник был чумазым и злым, вместо каски — голубой берет на черном от грязи и копоти лице.
— Вроде….
— У бабки в огороде! Вставай и дерись, прижали нас, б…!
Сержант Федоров, приходя в себя, пополз вперед, к первой линии стен, за которую держались десантники и за которой были боевики — как вдруг впереди глухо ахнуло, и все затянуло пылью и дымом. От разрыва дрогнула земля.
— Ё…
Он пополз дальше, ничего не было видно, только пыль и дым и ничего больше. Наконец понял — впереди больше ничего нет, он у развалин стены и впереди — духи. Кое-как выставив на сошки пулемет, он открыл огонь короткими очередями.
— Слева! Слева! Вон он, б…!
— Огонь!
Поделиться книгой: