Час героев

Иса – переехал вместе с семьей в Ростовскую область, осел на земле, начал хозяйствовать. Денег ему, каких-никаких, дали на первое время, купить трактор, машину, арендовать землю – хватило. Места казацкие – да только казаков мало, пьют многие – повыбила советская власть казаков-то, не стало настоящих, которые что с шашкой, что с плугом – и, конечно, ни за что бы не позволили поселиться на своей земле чеченцу. Иса – работящий, умеющий работать на тракторе, непьющий, оказалось, что и с коммерческой жилкой – быстро выбился в люди, уже к нему стали идти и говорить – возьми наши наделы, которые от колхоза остались, да и хозяйствуй. И жить бы, как люди живут, Исе, благо пять детей в семье есть, да и жена тоже есть, дело, какое-никакое, варится, да и нет здесь никакой войны. Вот только если бы Иса забыл – не был бы он горцем, чеченцем. Это русские свиньи забывают и прощают, и собственные национал-предатели – тоже. Иса – был не из таких.

Когда началось в Дагестане – Иса приготовился, проверил схроны, каких заложил уже немало, съездил к атомной станции, которую вполне можно было захватить и взорвать. Да вот только – сначала про него и вовсе забыли, потом – от Басаева пришло письмо, короткое, приказано было – не дергаться, никак не проявлять себя, жить, как жил. Иса, стиснув зубы, подчинился.

Басаев появился в пятом – грязный, страшный, одноногий, на какой-то бежевой «шестерке», с ним был еще только один человек. Прожил у Исы Салмановича больше месяца, приходя в себя. В горах – волков обложил спецназ, погнал на стрелков, на пулеметные и гранатометные расчеты, замаскированные впереди, вызвал огонь артиллерии. Басаеву пришлось уходить одному, бросив на гибельный прорыв, на русские пулеметные расчеты весь свой отряд ради того, чтобы уйти самому, с собой взял только самого верного человека, одного. Они часто говорили по вечерам – о национал-предателях, о шахадате, о будущем едином исламском государстве на Кавказе. Басаев говорил, что их предали – и Москва, и те, кто был в Чечне. Ради того, чтобы утвердиться у власти, часть чеченской элиты вступила в сговор с Москвой, отдала всех волков на съедение. Кому-то очень не нравилась первобытная демократия Ичкерии, кто-то хотел править в Грозном точно так же, как в Москве Путин – опираясь на вертикаль власти. Кровью русских солдат и кровью чеченских волков – вертикаль власти была отстроена.

Когда по новостям показали, что Басаева русская ФСБ взорвала в машине – Иса не поверил. Потом наступила мрачная ярость, он подумывал о том, чтобы взять побольше оружия, раздобыть пулемет, которого у него не было – и ворваться на вокзал или в больницу русистов, чтобы забрать их как можно больше перед тем, как спецназ уберет и его. Успокоился – когда через месяц пришло письмо, которое написал Доку Умаров, амер всех ваххабитов Ичкерии, продолжающий борьбу.

Сейчас – Иса Салманович жалел, что не взял пулемет.

Ичкерии больше не было. Была часть Русни. Никто не хотел идти в горы, все делали свой беркат[43], чем-то торговали, получали неизвестно за что помощь из окровавленных кровью чеченского народа русских рук. Уважаемые люди республики в открытую говорили, что прошли те времена, и больше никто не согласен идти в горы, питаться «Сникерсами» и убивать русистов. И ведь и в самом деле прошли – с Ростовской области это было отчетливо виднее, чем из самой Чечни. Боевые отряды узурпатора ловили и убивали одного воина джихада за другим, и это могло быть результатом только одного – предательства, самого гнусного и подлого предательства, когда сначала ты скрываешь воина Аллаха у себя в подвале, а потом, выйдя на улицу, звонишь по сотовому кяффирам, чтобы приехали и убили. Если народ поддерживает, если в народе нет предателей – воины неуловимы.

Тяжкая, мутная злоба копилась в душе Исы Салмановича все эти годы. И даже то, что он регулярно добавлял аромата в молоко для русских свиней – эту злобу не очень-то выплескивало. Мочой злобу не выплеснешь, она расплескивается только кровью.

Солнце взошло на горизонте для Исы Салмановича только тогда, когда к нему пришли и сказали, что Шамиль жив и ему нужна его помощь для того, чтобы убивать русистов. Но он все равно не верил – до тех пор, пока во двор его дома не вкатился бронированный «КамАЗ» и с него не соскочил на землю – новый протез давал возможность двигаться точно так же, как если бы были обе ноги, – Шамиль...

Ростов-на-Дону, склады

Тот же день

Последним на совещание приехал действующий полковник Национальной гвардии Александр Владимирович Кузанцев – он был на службе, государевым человеком, и поэтому не шиковал на «Хаммере», пусть и подержанном – а ездил на скромном «Уаз-Патриот». Правда, бронированном, так что стоил он всяко подороже подержанного «Хаммера».

Полковник Кузанцев – только что потерял три часа на очередном бессмысленном совещании, тире накручивании хвостов, тире попытке начальства прикрыть свои задницы на случай, если чего произойдет, и потому находился не в лучшем расположении духа. Совещание было межведомственным, и это только подлило масла в огонь: большую часть времени его непосредственный командир гавкался с начальником Антитеррористического центра ФСБ – пытались перевалить друг на друга ответственность за то, что еще не произошло. Все повторялось – как когда-то в Ичкерии у каждого ведомства была своя частота и свой список позывных – это было не по дурости или недосмотру, а потому что всякая попытка объединить заканчивалась посылами друг друга по связи в пешее сексуальное путешествие и присвоение собеседнику званий типа «федерал» или «мент поганый». Вот так было налажено взаимодействие – и с тех пор мало что изменилось, полковник Кузанцев мог навскидку вспомнить с пяток случаев только последнего времени, когда АТЦ ФСБ делал все, чтобы нагло и вызывающе их подставить.

Портфель Кузанцев оставил в машине – он ему не был нужен здесь. Предъявил удостоверение – здесь его знали в лицо, но порядок все же есть порядок.

– Добрый день, – поздоровался генерал первым.

– Добрый, Павел Петрович.

– Прозаседались? – проницательно спросил генерал.

– А... – махнул рукой Кузанцев, – глаза бы не глядели. Я вот думаю – в войну такое же г...о было? Или все-таки по-другому?

– Да как знать, как знать. В Афгане – уже по-взрослому грызлись.

– Объявили?

– Да, оранжевый уровень[44]. И то – со скандалом.

– Б...и, – выругался Бекешев.

– Мы им не дали всю информацию, – напомнил генерал.

– Все равно! Б..., пока жареный петух в ж... не клюнет – мы и не чешемся. Кремль, что ли, подорвать, чтобы проснулись.

– Хорош демагогию разводить... – подвел итог генерал. – Илья, запусти еще раз свою шарманку. Пусть Саша посмотрит.

Полковник Кузанцев молча просмотрел нарезку с беспилотника.

– Пять машин, значит – до сотки бойцов. Сопровождение... реальное?

– Точно. Дагестанский АТЦ.

– Проносов?

– Он...

Кузанцев сжал кулаки, но ничего не сказал.

– Я так понимаю, американцы?

– Видимо, да. Наши люди отфиксировали учения на территории Польши. Проводил ГРОМ. Задача – захват объекта при десантировании с вертолетов в условиях сильного огневого противодействия противника.

– Сильного, – усмехнулся Бекешев, – это радует. Хоть за лохов нас не держат больше.

– Хорошего в этом нет! – отрезал генерал. – Если ты силен, старайся казаться слабым. Чем сильнее мы в их глазах – тем большую силу они против нас пошлют. По нашим данным, учения дали неудовлетворительный результат, было признано, что при высадке не обойтись без тяжелых потерь, при этом выполнение задачи не гарантируется. У нас нет сведений относительно таких же учений на территории США – но, вероятно, они проводились. Результат – вероятно, тот же, если американцы не заложили изначально более низкий уровень сопротивления. Россия – это не Сонг-Тай, и все это прекрасно понимают. Они не смогут держать вертолеты длительное время над объектом, я даже считаю, что они вовсе не решатся рискнуть вертолетами. В конце концов – Могадишо у них уже было, и все об этом помнят. Ликвидацию Бен Ладена они тоже помнят, один вертолет они потеряли – а тут будет не один, тут не Пакистан. Нет смысла спасать одного пленного американского военнослужащего, если при операции в плену может оказаться десяток, если не больше. Поэтому я предполагаю, что операция будет комбинированной. Ударная группа чеченцев – не исключено, что, кроме той, которую мы отследили, есть еще несколько, возможно также задействование американских боевых пловцов, которые могут подняться вверх по течению Дона, используя в качестве базовых суда поддержки рядом с Крымом, – наносит первый удар, их задача – завязать бой, вынудить нас раскрыть наши огневые точки и схему обороны объекта. Дальше – возможен либо удар с БПЛА, либо они просто передадут данные, полученные со спутника, американской ударной группе. Я не исключаю также и того, что чеченская группа переброшена сюда для того, чтобы совершить отвлекающий теракт или даже серию терактов. Численность чеченской террористической группы говорит о том, что террористический акт может быть очень серьезным – например, захват медицинского центра, в котором больше тысячи тяжелых больных. Возможно также, что в задачу чеченским террористам поставлено совершение диверсий на объектах ПВО региона, чтобы дать зеленый коридор вертолетам с польским и американским спецназом. Второй этап – это, собственно, штурм комплекса, где мы сидим, скорее всего, совместный, польско-американский штурм, потому что здесь есть и польские, и американские пленные. Далее – отход. Я предполагаю, что американцы не будут держать вертолеты над объектом – а посадят их где-то в окрестностях города, чтобы поднять только тогда, когда заложники и группа спасателей будут на борту. Так они снижают риск их поражения комплексами ПВО – они не могут не знать, что ПЗРК, способный сбить истребитель, не то, что вертолет – имеется в боеукладке каждого БТР, что им теперь будет противостоять подготовленная, достаточно хорошо оснащенная регулярная армия. После того как американцы и поляки с заложниками достигнут вертолетов – максимально быстрый отход на территорию Украины, тут совсем рядом, а американские вертолеты спецназа способны совершать полет в ночных условиях и в режиме следования местности, перехватить их будет очень сложно. Если бы мы не были предупреждены заранее – почти невозможно.

– Откуда взялись эти чехи... – недовольно сказал Кузанцев. – Куда Кадыров смотрит?

– Это не чеченские чеченцы. Они пришли с территории Грузии, по крайней мере колонна пришла оттуда. Мы предполагаем, что это чеченцы из американского учебного центра, сейчас находящегося в Афганистане. Думаю, вы все помните, что в середине нулевых годов на территории Турции был организован особый учебный центр НАТО, которым пользовались в основном американцы[45]. Центр был организован в горной Турции, преподаватели – в основном чеченцы. Предметы, преподаваемые в центре, – действия в высокогорной местности, действия мелкими группами, действия против русской армии. Вероятно, американцы учили чеченцев современным методам ведения войны, в частности использованию систем наведения НАТО, а чеченцы учили американцев тому, что знали сами. В частности, именно в этом центре отрабатывалась технология так называемого «боевого роения» – действий мелкими группами с высокой степенью самостоятельности, выполняющими как разведывательные, так и ударные функции. Подготовку в этом центре проходили специалисты десятой горной дивизии, подразделения «Дельта», спасатели ВВС, некоторые разведывательно-снайперские взводы, силы MARSOC и некоторые элементы, входящие в экспедиционные силы морской пехоты США. После государственного переворота в Турции, когда новые турецкие власти дали понять, что не собираются терпеть присутствия чеченских боевиков и их лагерей подготовки на своей территории – эта база была передислоцирована в Северный Афганистан. Между Баграмом и аэродромами на территории Грузии налажено интенсивное транспортное сообщение, используются как самолеты ВВС США, так и самолеты подставных авиакомпаний, зарегистрированных в странах – сателлитах США, в основном в Восточной Европе. Вероятно, одним из таких рейсов чеченское бандформирование было переброшено из Афганистана на территорию Грузии, снабжено документами, транспортом, оружием и заброшено в Россию с целью совершения террористических актов. Еще раз подчеркиваю, товарищи, – нам придется иметь дело не просто с бандой чеченцев – а с подготовленным специалистами НАТО боевым подразделением, способным наводить высокоточное оружие и вести бой с использованием современных технических средств. У них могут оказаться и тепловизоры, и много чего еще. Мнения, товарищи?

– Может, грохнуть их сейчас, пока не поздно – там, где они залегли? – сказал Кузанцев.

– Тогда мы не заманим в ловушку американцев. Мы же даже пленных собрали в одно место, чтобы подтолкнуть американцев к мысли о возможности их силового освобождения.

– Нахрен нам нужно... с американцами?

– Александр, это решение Центрального совета. Точка. Если ты не хочешь дальше быть с нами – пиши рапорт, не вопрос.

– Молчу, молчу...

– Надо определить возможные цели, – сказал Бекешев, – мы должны прикрыть город от нападения чеченской банды.

– Сначала нужно что-то решить с заложниками. И с обороной этого места.

– Вот и решим сейчас, – сказал генерал. – Саша, у тебя как дела в подразделении?

– Нормально. Начали летний тренировочный цикл, недавно снаряжение новое поступило, в том числе еще три тактических беспилотника. Дали еще шесть прицелов «Шахин»[46], итого – будет двенадцать, поставил на «СВДМ», пусть осваивают. Восемьдесят процентов личного состава обкатаны в командировках. Если нужно будет – усиленную роту соберу и выведу в город очень быстро. Сержантский состав толковый, все с боевым опытом, кое-кто – и с украинским.

– Нужно, – сказал генерал, – у меня все надежды на твое подразделение. Все-таки у нас – сборище, а не нормальная воинская часть. А у тебя – именно воинская часть, серьезная и обкатанная.

– А у меня так, насрано, товарищ генерал? – обиделся Бекешев.

– У тебя все-таки охранное предприятие, Илья, не обижайся. Хотя и хорошее. Вот из граников[47] твои – сколько стреляли?

– Зимой.

– По четыре выстрела... – добавил генерал, – а Александр своих каждый день на стрельбище гоняет, так?

– «КамАЗ» с боеприпасами выставляю, пока не отстреляемся – никто не уходит. Боеприпасами нас нормально снабжают, тут жаловаться грех.

– Вот то-то и оно. Автобусы есть?

– То есть? – не понял Кузанцев.

– Автобусы. Обычные автобусы.

– У нас же броня.

– Вот это и плохо. Если увидят – броня выдвигается к объекту – или обосрутся, или, того хуже, ударят ракетами с беспилотников, и положим людей. Надо автобусы. Понял? «Пазики» или что-то в этом роде.

– Понял...

– Теперь твое, Илья. Доставай все свои заначки. На твоих – самое сложное, ты не обижайся. Обеспечить оборону объекта при первом ударе, продержаться, пока Национальная гвардия не придет к тебе на помощь. Понял?

– Чего не понять... Пацаны готовы, понимают, что не в игрушки играемся.

– Провести контрольные стрельбы, боевое слаживание. Завтра – начнем подбирать места для ракетчиков с ПЗРК и пулеметов.

– Есть.

– Подгони сюда пару банковских броневиков, не лишними будут. Можно и больше. Тревожные группы. Ты сам тут разберешься, у тебя связи есть.

– Так точно.

– Товарищ генерал... – сказал Кузанцев, – а может, вывезти этих, пока не поздно?

– Кого?

– Ну... заложников.

Генерал покачал головой.

– Нет. Во-первых – у американцев отлично налажена разведка, они все прекрасно просматривают. И могут понять, что клетка пуста. Второе – мы играем по-честному. Всегда. Если они ввяжутся в игру – у них должна быть возможность выиграть. А наша задача – не дать им этого сделать...

– А чеченцы, товарищ генерал?

– Что – чеченцы?

– Может, их тормознуть как-то?

– Тормози. Тебе свет дали? Дали. Оранжевый... ну да ладно, хорошо, что не розовый. Вот и обеспечивай безопасность города, усиливай оборону уязвимых объектов. Тебя же для этого на должность поставили – работай.

– Надо наблюдение установить. Рассыплются, как волки... не возьмешь, – сказал Бекешев.

– Никакого наблюдения, только беспилотник, и то осторожно, – мгновенно отреагировал генерал, – рассыплются, потом в самом деле не найдешь. Слишком далеко зашли, чтобы сейчас налажать.

– Кстати – где они остановились? – спросил Кузанцев. – Что это за место такое? По спискам – проходит?

– Расскажи.

– Место как место, только вскрыли. Душманское гнездо еще то. Фермерское хозяйство, довольно известное. Глава хозяйства – Дадаев Иса Салманович, чех. Информации на него нет, ни в чем не замечен.

– Как? – переспросил Кузанцев.

– Дадаев Иса Салманович.

– Вот оно как... – Национальный гвардеец помрачнел лицом. – Всплыл-таки, гад...

– Ты его знаешь?

– Знаю... Вот что, товарищ генерал. Если живы, останемся... Дадаева я буду брать. Лично.

Генерал посмотрел в глаза своему подчиненному, потом, не расспрашивая, кивнул.

– Если живы останемся – бери.

Хутор, пятьдесят километров от Ростова

Тот же день

Шамиль Басаев, командир бандформирования НОРДОС, сидел на первом этаже довольно-таки неплохого фермерского дома, отстроенного для себя Дадаевым, и с любопытством смотрел на Малику, суетившуюся по дому и старающуюся не встречаться взглядом с бандитом и террористом. Но – не встречаться не получалось.

В отличие от своего мужа – хоть их брак и не был зарегистрирован, но, по сути, они были мужем и женой – Малика Хархароева (это была ее настоящая фамилия) – не одобряла терроризм и боялась террористов. Ее муж погиб в Грозном, воюя с русистами – но это было очень, очень давно. И мало ли русистов погибло от пуль ее мужа и таких, как ее муж. Может – хватит? Она вспоминала те месяцы, когда не было Исы и с ней обращались как со скотиной, с рабыней. Она слушала, как мужчины говорят, что надо идти и резать Русню, вырезать русистов – но в душе она хотела быть просто женщиной, смотреть, как ее дети вырастут, найдут свою пару в жизни, сделают ее бабушкой. Она не смела ослушаться Ису и ничего не говорила ему – но в душе она каждый день молила Аллаха, чтобы ее и ее вновь обретенную семью террористы оставили в покое. Она знала, как к потерявшим мужей девчонкам приходят люди и говорят, что надо отомстить за мужа, надевают на них пояс шахида и отправляют в Русню, чтобы они там могли подорваться и променять свою никчемную жизнь на жизнь нескольких русистов. Наконец, она общалась с русистками, с русскими женщинами, потому что с мужчинами она не имела права общаться – и не могла понять, за что Иса так ненавидит этих несчастных, которых и так карает Аллах пьяными бездельниками-мужьями и ни к чему не годными сыновьями. Разве их смерть принесет кому-то добро на этой земле?

– Подойди ко мне, женщина!

Малика вздрогнула, пугливо обернулась – террорист смотрел на нее.

– Подойди ко мне, женщина! – повторил Басаев.

Малика подошла, остановилась в нескольких шагах, смотря в пол. Она вообще не должна была разговаривать с незнакомым мужчиной – но понимала, что Иса не будет возражать.

– Как тебя зовут, женщина?

– Малика.

– Малика – а дальше?

– Малика Дадаева.

– Нет... – поморщился Басаев. – Скажи свое настоящее имя и фамилию.

– Хархароева... – выдавила из себя Малика.

– Хархароева. Ты жена Аслана Хархароева...

– Была... Он...

– Погиб, я знаю... – поморщился Басаев. – Ты должна помнить его, женщина, потому что твой муж стал шахидом на пути Аллаха! Он погиб как герой, я знаю это, потому что сам видел. Русисты вывели на позицию зенитную установку, мы сидели в доме и знали, что зенитная установка разнесет его по кирпичам, она не стреляет – она изрыгает огонь, как шайтан. Тогда мы поняли, что кто-то из нас должен сегодня стать шахидом, чтобы спасти остальных. Аслан сказал – я пойду. Он взял «Муху», потому что у нас больше ничего не было, и пошел. Он подобрался к позициям русистов, прицелился с колена – и в этот момент снайпер ударил и попал в него. Но он все равно выстрелил и попал, и только потом Аллах соизволил взять его к себе.

Малика молчала.