Помоги проекту - поделись книгой:
— Не открывай глаза, — предупредил он непоседу Лиссу, доставая свой сюрприз из укромного местечка в поленнице.
— Я не открываю, но ты поспеши, Слэйдер, — умоляла Лисса. Ее любопытство было подогрето шуршанием, которое производил Слэйдер, когда пытался как можно лучше завернуть свой подарок.
— О'кей, а теперь можешь открыть, — сказал Слэйдер, изо всех сил стараясь расправить смявшийся бант на маленьком неровном свертке. — Со счастливым Рождеством! — сказал он, застенчиво улыбаясь.
Лисса издала восторженный вопль при виде сверточка в руках Слэйдера.
— Что это?
— Ну а теперь разверни, глупышка, — сказал он, передавая пакетик ей в руки.
Лисса сорвала помятые бумажные обертки и обнаружила внутри две маленькие деревянные машинки, которые Слэйдер вырезал для нее.
— К сожалению, это не куколки или еще что-нибудь, больше подходящее для девочки, — извинился он, смущенно пожимая плечами.
— Ты это сделал для меня? — спросила Лисса, задумчиво поглаживая гладкое дерево.
Слэйдер кивнул.
— Они замечательные, — сказала она прерывающимся голосом. Потом Лисса приподнялась на цыпочках, чтобы дотянуться и поцеловать его в щеку. — Спасибо, Слэйдер.
Он вспыхнул, и она быстро отодвинулась от него.
— Но у меня нет подарка для тебя, — воскликнула Лисса.
— Ты подарила мне рождественский поцелуй, — сказал Слэйдер, пытаясь показать, как много значит для него этот поцелуй.
— О, глупыш, это же ничего...
«Ничего...» Слэйдер остановился у заведения Макджилликуди и припарковал мотоцикл. Лисса была не права. Поцелуй Лиссы был всем. А сейчас... сейчас она замужем за Бью.
Был уже почти полдень, когда Слэйдер вошел в юридическую контору Эверетта Спенсера.
— Где я должен поставить свою подпись? — спросил он без всякого вступления.
Спенсер без комментариев пододвинул к нему по столу нужные бумаги.
Когда Слэйдер уже приготовился их подписывать, юрист кашлянул:
— Насчет того условия.
Перо Слэйдера повисло в воздухе. Спенсер продолжал:
— В дополнении к завещанию сказано, что для наследования половины фермы, ты должен жить и работать на ней. — Юрист сделал паузу. — У тебя какие-нибудь проблемы в этой связи, сынок?
— Нет, никаких проблем. — Когда Слэйдер поставил свою размашистую подпись на последнем экземпляре, он поднял голову и дерзко улыбнулся: — Дело в том, Эверетт, что я не мог бы быть счастливее на иных условиях...
Юрист задумчиво разглядывал Слэйдера, передавая ему копии документов.
— У вас есть какие-нибудь соображения, почему старик Синклер изменил свое завещание? — спросил Слэйдер, принимая бумаги.
— Нет. Но что-то очень разозлило его. Это все, что я знаю. А у тебя нет предположений, почему он это сделал?
Слэйдер отрицательно покачал головой, поблагодарил Спенсера за уделенное ему время и оставил неутоленным любопытство юриста.
Но и для Слэйдера было загадкой, почему Синклер неожиданно решил изменить свое завещание. Могло ли это иметь какую-то связь с тем, что Лисса вышла замуж за Бью? Голова Слэйдера разбухла от вопросов.
Вернувшись домой после утренних занятий, Мелисса с изумлением увидела на подъездной аллее Маккаллистера. Он был здесь частым посетителем после смерти Адама, утешал Конни Синклер. Но после того как вдова перебралась в город, больше тут не появлялся.
— Кажется, Бью нет дома, — сказал он Мелиссе, когда она вышла из автомобиля. — Ничего, если я выгружу корма в амбар? — и он смахнул на гравий пепел с сигареты.
— Конечно, — ответила Мелисса. — Удивительно, что Бью не забыл заказать корма. Обычно он выезжает в город и забирает их сам.
Маккаллистер прислонился спиной к своему грузовику.
— Бью не заботится о своей ферме так, как следовало бы, — сказал он.
Его зоркий глаз замечал каждую деталь в скверном состоянии фермы. Сдвинув на затылок шапочку, он запустил руку в свои редкие волосы.
— Бью должен больше времени проводить дома, с тобой. Я хочу поговорить с этим парнем. Он должен больше помогать тебе здесь, вместо того чтобы шляться с Джеком. Ведут себя так, как будто они все еще мальчишки.
— Вы только напрасно потратите время, — сказала Мелисса. Я не думаю, что Бью интересно заниматься фермой.
— Ну, вреда эта попытка не принесет. — И он водрузил шапочку на место.
— Хотите выпить лимонаду или еще чего-нибудь? — спросила Мелисса, направляясь к заднему крыльцу.
— Нет, спасибо. Я должен вернуться на склад. Я не могу полагаться на Джека. Его нельзя оставить одного надолго.
Уже был второй час, когда Слэйдер поставил свой мотоцикл под навесом на ферме. Не считая нужным стучать в дверь, он просто вошел в нее. В конце концов, он не в гости пришел. Задняя дверь предназначалась для семьи и работников. Он больше не был работником. Но он не был и членом семьи. В реальности ничего не изменилось.
Первое, что он заметил, что Бью потратил немало денег. Слэйдер готов был поспорить, что Конни Синклер получила наследство и переехала в город еще до того, как последняя лопата земли легла на могилу ее мужа. Лисса, должно быть, потребовала полностью переоборудовать кухню. Его раздражение против нее усилилось, когда он прикинул, на какую сумму Бью должен был подписать задолженность банку.
Закинув за плечо рюкзак, он направился к лестнице в холле за кухней.
— Бью! Это ты? — услышал он голос Лиссы в передней части дома.
Никто в окрестностях не запирал двери своего дома. Но каждый держал заряженный дробовик на крючке, чтобы было легко достать, над дверью в каждой комнате. Поэтому явиться незваному гостю было все равно, что выплюнуть свое сердце.
Голос Лиссы неприятно кольнул его. Он не ответил. Слышать, как она зовет Бью, было невыносимо. Имеет ли значение, подумал он, что в ее голосе не было нежности?
Он услышал ее легкие шаги на лестнице, когда вошел в маленькую спальню наверху, которая раньше принадлежала ему, и бросил на кровать рюкзак. Его охватила ревность, когда до него вдруг дошло с ужасающей ясностью, что Бью и Мелисса спали в хозяйской спальне.
Когда Слэйдер обернулся, она стояла в дверях.
Он подавил желание кинуться к ней и сжать в объятиях. Вместо этого Слэйдер изобразил самодовольную ухмылку, чтобы защититься от себя самого. Он взглянул на ее красивые ноги. Она была босая, как прежде, но... Его густая белокурая бровь поползла вверх, когда он увидел на них педикюр. Затем его глаза поднялись к ее шортам, отметив легкий загар гладких ног.
Он продолжал внимательно разглядывать ее, в то время как она стояла неподвижно, словно застыв в детской игре «Замри».
Затем его взгляд задержался на ее грудях, холмиками выступающих под мягкой хлопковой блузкой. Глаза Слэйдера широко раскрылись и заблестели, когда поднялись к ее рту, принявшему от изумления форму буквы «О».
Наконец она обрела голос.
— Что ты здесь делаешь?
— Переезжаю сюда, — сказал он, прислонившись к спинке кровати.
— Как... но ты не можешь! — Она покачала головой и отступила на шаг.
— Я вернулся, чтобы получить свое.
— И что же это? — поинтересовался Бью, появившийся за Мелиссой. Он поднялся по лестнице неслышно. Задавая вопрос, он прижал Мелиссу к себе.
Лисса покраснела, но не двинулась. Слэйдер заставил себя держаться хладнокровно.
— Ты хочешь сказать, что твой папочка не говорил тебе, что оставил мне половину фермы? Вот за этим-то я и явился. — Слэйдер перевел взгляд на Мелиссу. Его холодная улыбка сказала ей: «Для начала».
— Да, Эверетт что-то упоминал об этом, — уклончиво сказал Бью. — Но я никогда не верил, что у тебя хватит духу вернуться обратно. — Он уже забыл про Мелиссу, его руки нервно дергались. — Ты сумасшедший, если думаешь, что можешь остаться здесь.
— Я остаюсь. И надолго.
— Ты ублюдок, — процедил Бью.
— Ну, это старые штучки!
Лицо Бью потемнело от ярости.
— Ты не можешь завладеть тем, что принадлежит мне!
— Не могу? — съязвил Слэйдер. Его голос был так же ровен и холоден, как вода в ручье, омывающая камень. Он многозначительно взглянул на Мелиссу. — А мне сказали, что наши права равны.
В комнате царила томительная тишина, пока Бью не начал шипеть. Слова его едва можно было разобрать:
— Мы еще... мы еще посмотрим... Я должен обсудить все это с Эвереттом Спенсером. Я решил сражаться с тобой, Слэйдер. И я намерен выиграть.
— Ты только напрасно потратишь время. И ты это знаешь, — сказал Слэйдер. — Это не со мной ты будешь сражаться, а с завещанием твоего папочки. А ты за всю жизнь никогда не выиграл у папочки. Увидишь... Победит законность его ненависти.
Уже не слушая Слэйдера, Бью пулей вылетел из комнаты.
Слэйдер сел на кровать. В комнате стояла тишина. Он бесстрастно откинулся и беспечно скрестил ноги. Мелисса неловко повернулась, чтобы уйти.
— Если ты вышла замуж из-за денег, дорогая, то ты вышла не за того парня. Я намерен заполучить все, — спокойно сказал Слэйдер.
Лисса повернулась и отпрянула, увидев его улыбку.
Это была скверная улыбка... Приглашающая, дерзкая, обещающая только наслаждения. Это была та самая улыбка, которой Слэйдер был обязан своей репутацией у женщин. Репутацией, которой Бью завидовал до умопомрачения. Улыбка Слэйдера была опасной и гипнотизирующей, как шуршание хвоста гремучей змеи, и Лисса чувствовала таящуюся в ней угрозу.
Резко повернувшись, она вылетела под его смех из комнаты, хлопнув дверью, словно это могло удержать его, если бы он захотел ее. Она вспомнила их единственную ночь вместе и ее последствия. Она все еще не могла поверить, что была просто пешкой в постоянной борьбе за превосходство между Бью и Слэйдером.
Она излила свой бессильный гнев, сшибив на пол стул с книгами, которые купила в субботу на ярмарке. И тут же почувствовала, что ведет себя по-детски. Ее любовь к книгам заставила ее нагнуться и собрать их. Она уже потянулась за последней и замерла, когда увидела заглавие. Откуда она тут взялась?
Мелисса точно знала, что не покупала ее. Ее экземпляр был затрепан за многие годы. Она раскрыла книгу из любопытства, чтобы взглянуть на год издания, и охнула.
Надпись была сделана знакомыми каракулями Слэйдера:
«
Мелисса закрыла глаза. Она ему не безразлична. Конечно. Вот почему он не утруждал себя извинениями. Вот почему не написал ей ни одного письма.
Она больше не витала в вычитанном из книг мире волшебных сказок, она жила в реальном мире. В этом мире, где не было героев. Не было рыцарей в сверкающих доспехах, способных спасти днем... или ночью. Не было счастливых концов... никого, кого бы волновала ее судьба. Никого. Когда жестокая правда ворвалась в ее мир пять лет назад, она как будто умерла. А потом решила жить.
Слэйдер вернулся назад только по одной причине. По той, что он только что назвал Бью: получить наследство, которое, как он считает, причитается ему после шести лет работы на ферме Синклера. Мелисса ему не нужна... Ему просто не нравится, что Бью обладает ею. Она вспомнила выражение глаз Слэйдера несколько минут назад, когда Бью прижал ее к себе.
Нет, ему это совсем не понравилось.
Пресс стоял за высокой аптечной стойкой в задней части своего заведения, наблюдая, как вентилятор под потолком лениво кружил над старомодным аппаратом для содовой. Здесь все было старинным, включая подлинную стеклянную посуду для хранения сиропов, молочных коктейлей, разрезанных вдоль бананов.
Было поздно. Пресса мучили воспоминания.
У него был чертовски хороший брак, пока полицейский в нем не взял верх над мужем. К тому моменту, когда жена оставила его, они уже были чужими. А через год или около того он осознал, что стал чужим сам себе. Он повидал слишком много подростков, принявших сверхдозу наркоты. Пресс решил уволиться из полиции.
Аптека стала началом его повой жизни.
Внимание Пресса переключилось на Мэнди Диллон. Она стояла за стеллажом и убирала старые номера журналов, чтобы высвободить место для новых, которые поступали каждый понедельник. Задумчивый взор Пресса перемещался с ее льняных волос, забранных сзади в «конский хвост», к тонкой талии, которая подчеркивала ее женственные округлости, и ниже, задержавшись с высоким мужским одобрением на том, что его руки так и подмывало схватить. Мэтью Прескотт был из тех мужчин, которые любят женские зады, а Мэнди Диллон являла в этом смысле самое волнующее зрелище, какое он когда-либо видел.
Пресс вовсе не нуждался в помощнице, когда она зашла в поисках работы на неполный рабочий день. Он пошел на это просто из желания помочь жене Джека Диллона. Ей нужна была работа, чтобы занять выходные, когда Джек уезжал на охоту и рыбалку, а также, Пресс это знал, на попойку. Еще хуже было, когда он оставался дома: он использовал ее как мешок с песком для отработки ударов. Свежий синяк на скуле побудил Пресса тут же нанять ее.
А теперь он назначил ей еще больше часов. Он сам не знал почему: потому что нуждался в ее помощи или потому что просто хотел ее временами.
У Мэнди всегда было готово объяснение ссадинам, с которыми она щеголяла. Синяки выступают у нее так легко, говорила Мэнди, потому что она блондинка и белокожая, а еще, добавляла она, потому что неуклюжа, как двухлетний ребенок. Но для такого количества синяков и ссадин она была поразительно ловкой. За все время, что она работала здесь, Мэнди не разбила ни одной склянки.
Поначалу она боялась и по возможности избегала Пресса, но постепенно привыкла к нему. Однако он не учел, что и с ним самим может произойти нечто подобное. Сама того не понимая, Мэнди вывела его из той сексуальной апатии, которая тянулась со времени увольнения со службы. Подобно тому, как страх ослабляет аппетит, насилие, свидетелем которого он был, перегрузило его чувства. Вид, звуки, самый запах преступлений стали для них погребальным звоном. Он был, в сущности, бесполым до тех пор, пока Мэнди не начала работать у него. Зазвонил телефон.
— Прескотт... Да, скоро доставлю. О'кей. До свидания.
Окинув взглядом тихую аптеку, он увидел, что Мэнди зашла за установку для содовой, чтобы вымыть последние стекляшки. Она как раз закроет все, пока он будет доставлять заказ по рецепту.
Потянувшись к полке, чтобы достать большую бутыль с облатками, он взглянул на отражение в круглом зеркале, укрепленном Под потолком под углом.
Поделиться книгой: