Шепот страсти

— О, я вернулся в полном порядке и не собираюсь уезжать. По крайней мере до тех пор, пока не сделаю все, для чего приехал.

Слэйдер, ссутулившись в кресле, высокомерно и нагло закинул ногу за ногу и скрестил руки на груди.

Наследование половины фермы Синклера облегчит уничтожение Бью. Слэйдер получил теперь рычаг, в котором нуждался. Он знал, что мать Бью никогда не выбросит унаследованные ею деньги на своего никудышного сына или на ферму, которую презирала. Значит, у Бью трудности с наличными. Он должен искать деньги. Поначалу он мог получить заем в банке, но, как только станет известно, что Слэйдер является совладельцем фермы, этот источник наличности быстро иссякнет.

Все, что должен сделать Слэйдер, — это показать, что его половина фермы приносит хороший доход. Он был прирожденным фермером, и это обеспечит его успех. Затем он даст займ Бью под его половину фермы. Когда долг Бью возрастет до достаточно большого размера, он потребует возврата денег, и Бью будет разорен.

— Значит, до понедельника, — сказал юрист, вставая и протягивая ему руку.

Вторую половину дня Слэйдер провел, наслаждаясь прохладой за городом у ручья, который заменял ему плавательный бассейн. С наступлением сумерек он решил, что пора.

На небосклоне уже появилась луна, когда он направился на ферму Синклера, ферму, которая теперь принадлежала и ему. Он мчался по скоростной дороге на своем мотоцикле. Когда он свернул с магистрали на посыпанную гравием дорогу, то заметил, что в доме темно.

Проехав до конца аллеи, он остановился. На стук никто не ответил. Ладно, он может и подождать. Ему к этому не привыкать. Рано или поздно Бью должен вернуться, и Слэйдер будет ждать.

Он прошелся по ферме, и, словно привидения, явились воспоминания. Ферма Синклера была молочной. Слэйдер имел для своей половины иные планы. Ему не по душе казалась идея быть привязанным к дойке и утром, и вечером. Он любил работу на земле.

Земледелие требовало больше пота, но именно в него он хотел вложить усилия: выращивать люцерну для других молочных ферм и местных конюшен. А может быть, даже и соевые бобы. Куры закудахтали и забили крыльями в клетках, когда он вошел в курятник, но быстро угомонились, когда он вышел. Он миновал коптильню и навес для грузовика по пути к амбару.

Слэйдер мысленно вернулся в ту ночь. Он как сокровище хранил безоглядную любовь Лиссы, и Бью знал это. Лисса не верила, что Слэйдер плохой. Она единственная пробуждала в нем добрые чувства. Ее вера обязывала его быть лучше, чем он был на самом деле.

И он оберегал ее, не мешал ей верить в прекрасное, позволял существовать ее миру волшебных сказок. Слэйдер старался, чтобы она не сталкивалась с уродливой реальностью.

А уродливая реальность зримо проявлялась каждое рождественское утро у Синклеров. Тут собирались все родственники, взрослые и дети. Они раскрывали и разглядывали подарки один за другим, но ни один из этих подарков не предназначался для Лиссы. Разумеется, Слэйдеру тоже никогда ничего не дарили, но его это не волновало. У него разрывалось сердце, когда он видел, как Лисса с ярко горящими глазами ждала хоть какой-нибудь мелочи, но так ничего и не получала. Она держалась очень мужественно, и только подрагивающая нижняя губка выдавала ее разочарование, когда Лисса глядела на ворох разноцветной бумаги и ленточки.

Уродливая реальность заключалась в том, что Слэйдер и Мелисса были не более чем рабами. Местные фермеры открыто признавали, что получают двойную выгоду, беря на себя заботу о приемышах. Синклеры тоже взяли их вовсе не от доброты сердечной. Они их взяли, потому что дети уже достигли того возраста, когда могли работать. При этом штат платил Синклерам за содержание детей, и Слэйдер и Мелисса вовсе не обязаны были работать на ферме.

Тяжелая деревянная дверь скрипнула в тишине ночи, когда Слэйдер сдвинул ее по полозьям и шагнул внутрь амбара. Запах сена, теплый и терпкий, напомнил ему прошлое с ужасающей ясностью. Ощущение было подобно внезапному пробуждению от ночного кошмара, когда сон еще помнится в мельчайших и ужасных подробностях. Он задрожал и почувствовал, как руки его сами собой сжимаются в кулаки. Неожиданно Слэйдер понял, что не может больше ждать... Ни минуты... Надо разобраться с Бью.

Необходимо отыскать его.

Но где? Вдруг он вспомнил, что на книжной ярмарке видел объявление о проведении очередного вечера сквер-танца[8] в новом заведении под названием «Амбар» на окраине города. В такие вечера городок пустел — все устремлялись на сквер-танцы, поскольку все умели их танцевать. В местной школе такие танцы изучали как особый предмет.

Молодые люди, разумеется, предпочитали рок-н-ролл, но редкие вечера сквер-танца были традицией, которая собирала весь город.

После десяти минут езды по магистрали Слэйдер увидел неоновую вывеску. Широкие двойные двери «Амбара» были распахнуты, и атмосфера праздника вырывалась в ночь. Слэйдер слышал звуки скрипки и возгласы распорядителя, когда въезжал на стоянку. Номера фигур выкликал Скитер, известный городской пьяница. И на этот раз он был то ли трезвый, то ли не очень. Слэйдер устроил свой мотоцикл между старым пикапом и скоростным «шевроле». Вечер был теплый, чистое небо усеяно звездами.

Несколько школьников, в том числе сын преподобного Хантера, курили на углу здания и хвастались своими успехами у прекрасного пола. Одна парочка, переутомившаяся во время последнего тура, воспользовалась копнами сена между стоянкой и подъездной аллеей, чтобы передохнуть.

Слэйдер вошел в зал, никем не замеченный, и, встав в стороне, стал наблюдать. Несколько лиц он узнал. Джек Диллон был партнером хорошенькой маленькой блондинки. Это означало, что Бью должен находиться где-то поблизости. Бью и Джек всегда были неотделимы друг от друга, как две стороны пенни,[9] примерно столько же они и стоили. Освежившись стаканом традиционного пунша, Слэйдер стал в поисках Бью разглядывать пары, и тут среди танцоров приготовившихся к следующей фигуре, он увидел Лиссу.

Ее партнером был Пресс. И оба они были увлечены танцем. Неужели они встречаются?

— Потанцуем?

Слэйдер оглянулся по сторонам и увидел девушку, которую встретил на книжной ярмарке, за кассой. Он не хотел смущать ее и пошел за ней на танцевальную площадку.

Он слишком поздно заметил, что они очутились в одном квадрате с Лиссой и Прессом.

Бекки — так звали девушку — решила их познакомить.

— Это...

— Еще раз привет, — прервал ее Пресс, тряхнув руку Слэйдера.

Повернувшись к Мелиссе, Бекки снова попыталась:

— А это...

— Я знаю, — мягко произнес Слэйдер. В наступившей на мгновение тишине между ними искрой мелькнули воспоминания. Почувствовав, что он слишком пристально разглядывает Мелиссу, он перевел взгляд на свои сапоги. А в следующую секунду Скитер начал тур, направляя танцующих в левое аллеманде.[10]

При третьей смене партнеров Мелисса и Слэйдер очутились в одной паре. Его длинные, загорелые пальцы обожгли ее через хлопковую рубашку, завязанную узлом у нее на талии.

— Не делай этого, — шепнул Слэйдер, коснувшись губами ее уха.

— Чего?

— Не дергайся от моего прикосновения.

— Я... — Она старалась не встретиться с ним глазами.

— Нам нужно поговорить, — сказал он, улучив момент.

— Нет.

— Лисса...

— Я сказала — нет. Я не...

— Что?

— Я не хочу, чтобы ты здесь оставался. Ты вообще не должен был возвращаться сюда.

Разговор был прерван сменой рук при вращении по кругу.

— Пожалуйста, уезжай, Слэйдер, — сказала она, когда, описав полный круг, они снова очутились в паре. — Ты не должен здесь оставаться.

— Я не могу уехать.

— Пожалуйста, — взмолилась она и почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

— Я чертовски скучал по тебе, — прошептал он. Слэйдер весь дрожал, пытаясь справиться с собой.

Ему показалось, что он начал привлекать внимание к себе и пошел к выходу:

— Подожди, — окликнул его Пресс, последовав за ним. — Ты идешь покурить?

Слэйдер покачал головой:

— Нет. Мне бы хотелось закурить... почти так же, как утопающему хочется воздуха, но я дал себе слово, что, когда выйду из тюрьмы, брошу эту привычку.

— Я тоже пытался пару раз.

Слэйдер кивнул, и они встали под дерево, глядя внутрь сквозь открытые двери. Один раз Слэйдер увидел мельком Мелиссу.

Неожиданно в дверном проходе появился Джек Диллон, следом показался еще один мужчина.

— Эй, Бью, ты видел Слэйдера Римса? — спросил его Джек.

— Конечно, Джек. Видел его вместе с Санта Клаусом.

— Я не шучу, Бью. Он был здесь.

— Дай мне отдышаться, Джек. Этого глупого ублюдка засадили в тюрягу. Даже если его выпустили досрочно за хорошее поведение, его уродская рожа не должна снова появиться здесь, даже ради половины фермы.

Бью осекся, когда уловил, что внезапно наступила тишина. Даже сверчки почему-то прекратили свой назойливый пересвист.

— Ты так думаешь, Бью? — произнес Слэйдер с тихой угрозой в голосе, выступая из тени.

— Черт, — выругался Бью сдавленным голосом. Он повернулся и попытался взять себя в руки. — Ладно... Что мы здесь имеем? — сказал Бью. — Нет, это не Слэйдер, это какая-то тощая, длинноволосая девчонка, к своему несчастью, довольно похожая на него.

Джек Диллон был единственным, кто засмеялся. Нервозность обстановки усиливалась окружающей тишиной.

Слэйдер не произнес ни слова.

— Что привело тебя сюда? Чего ты хочешь? — спросил Бью.

— Прежде всего ты должен извиниться передо мной, — сказал Слэйдер сквозь стиснутые зубы.

Джек Диллон, казалось, дрожал от холода.

Пресс, стоя в тени, наблюдал. Краем глаза он увидел, как Джек Диллон вытащил из рукава нож.

— Убери нож, Диллон,— предупредил он, — или я воткну его в тебя.

Джек спрятал нож в карман, показал Прессу пустые руки и отошел в сторону.

— Если в твоем толстом черепе есть хоть капелька мозгов, Бью, ты извинишься перед Слэйдером за то, за что Слэйдер хочет, чтобы ты извинился. И вежливо. Неплохо будет, если ты это сделаешь на коленях, — предложил Пресс.

Бью злобно усмехнулся.

— Мой отец мертв... Ферма принадлежит мне. Если ты приехал, чтобы оторвать от нее кусок, то тебе не повезло. — Вдруг на лице Бью появилось выражение удивления, словно какая-то новая мысль осенила его. — Так ты за этим приехал, Слэйдер? Или за кем-то!

Бью взглянул на начавшую собираться вокруг них толпу.

— Почему ты прямо не скажешь всем, почему ты очутился здесь? Я уверен, что им всем интересно это узнать.

— Заткнись, Бью, — выпалил Слэйдер. Его зубы были стиснуты, пальцы сжаты в кулаки.

— Джек, приведи Мелиссу, — приказал Бью.

— Лучше оставайся там, где стоишь, Джек, — ровным голосом произнес Слэйдер.

Краем глаза Бью увидел, что Мелисса вышла из дверей «Амбара».

— Взгляни правде в глаза, Слэйдер! Тебе здесь нет места, — продолжал Бью, — ублюдкам нет места нигде. Никто не желает видеть тебя здесь. — Мелисса остановилась возле него. — Разве не так, Мелисса?

Угроза столкновения Слэйдера с Бью витала в воздухе.

— Скажи ему, Мелисса, — потребовал Бью, обозленный тем, что она глядела на Слэйдера, а не на него. Она молчала. Тогда Бью закричал: — скажи ему!

— Что сказать? — тихо спросил Слэйдер. Глаза Бью сузились в злобном ликовании.

— Мелисса моя жена!

— Ты гнусный лжец!

Триумфальное выражение в глазах Бью навело Слэйдера на подозрение. Он перевел взгляд на Мелиссу. И все понял.

— Мы давно женаты, — продолжал Бью. — Уж не думал ли ты всерьез, что она станет дожидаться тебя? Это и в самом деле делает тебя глупым ублюдком, Слэйдер.

В следующий миг Бью, корчась, валялся на земле.

Еще через секунду Слэйдер вылетел на ревущем мотоцикле с автостоянки, швырнув в грязь сорванную с шеи цепочку с крестиком.

Глава III

Лисса замужем за Бью.

Слэйдер все еще был не в состоянии поверить этому, проснувшись поздно утром в понедельник. Почему, недоумевал он. Почему она вышла замуж за Бью? Этот вопрос не давал ему покоя, пока он принимал душ и одевался. Он бросил сердитый взгляд в зеркало в ванной комнате. Ему надоело все время откидывать назад длинные волосы, и он собрался было постричься. Но потом решил просто обвязать их ленточкой — это привлечет в городе всеобщее внимание. Он чувствовал себя более чем раздраженным.

Покидав вещи в рюкзак, Слэйдер пошел выписываться из отеля. Желудок напомнил ему, что он ничего не ел, только пил вечером, и он направился к Макджилликуди. Может быть, Лиссе просто надоело быть бедной? — думал он, снова мысленно возвращаясь в прошлое, к их первому Рождеству на ферме Синклера...

— Тут для меня только одиннадцать подарков, а мне двенадцать лет. Я думал, что мне преподнесут по подарку за каждый год, — надув губы, сказал Бью, когда все пространство под рождественской елкой было проверено.

Все родственники были заняты своими подарками, а мать Бью пошла в кладовку, где она спрятала гоночный велосипед, предназначенный Бью.

— Пойдем отсюда, Лисса, — сказал Слэйдер, увидев, как она смотрит на груду разбросанных оберток. — Я хочу показать тебе кое-что.

— А что? — спросила Лисса, направляясь за ним.

— Закрой на минутку глаза, — сказал Слэйдер, когда они подошли к поленнице дров.

— О'кей, — согласилась она и крепко зажмурила глаза, утерев сначала слезы.

Пальцы Слэйдера сжались в кулаки, когда он увидел, что Лисса плачет. Он хотел бы взорвать эту бесчувственную семью, в которой могли праздновать Рождество, имея в душе так мало рождественского христианского милосердия.

Слэйдер сунул руку в карман и вытащил оттуда несколько смятых бумажных оберток и ленточку, которые он подобрал в комнате.