Инкассатор: До седьмого колена

– Деньги умыкнуть? А где ты видела банкира, который отказался бы от лишних денег?

– А я думала, главное качество для банкира – честность...

Косолапый рассмеялся. В самом деле, это было забавно – Шполянский и честность!

– Наивная ты у меня все-таки, Марина Сергеевна, – сказал он. – Нам с тобой скоро по сорок, пора бы уже перестать видеть мир в черно-белой гамме: хороший – плохой, добрый – злой, честный – нечестный... Это очень упрощенный подход, понимаешь?

– Понимаю. А Кастет, он какой – черный, белый или лиловый в золотую крапинку?

– Кастет? – Медведев на минуту задумался. – Он, знаешь, такой, как бы тебе сказать... Сероватый, что ли.

– Угу. А...

Она не договорила. За воротами послышался нарастающий шум мотора, завизжали покрышки, и вдруг раздался ужасающий грохот и треск. Медведевы бросились к окну. Маша, которая стояла ближе, добежала первой.

– Пожалуйста, – сказала она неприятным голосом, – легок на помине. Что это с ним?

Косолапый выглянул в окно через ее плечо, и у него отвисла челюсть. Новенькие ворота в окружавшем его загородный дом заборе были разнесены в щепки. Из-под их обломков выглядывал полупогребенный в груде расщепленного, расколотого, переломанного дерева серебристый «Лексус» Кастета. На его заднем крыле красовалась огромная безобразная вмятина; что стало с передней частью машины после столкновения, Косолапый боялся даже представить.

К месту происшествия уже бежали охранники. Один из них был при полном параде, а другой – голый по пояс, в закатанных до колена джинсах и пляжных шлепанцах на босу ногу, которые он все время терял на бегу. Тот, что был в пиджаке, потянулся было за пистолетом, но, узнав, по всей видимости, машину, оставил свое смертоубийственное намерение.

Вдвоем они подняли тяжелую, норовящую рассыпаться у них в руках створку ворот, и из-под нее, шатаясь, выбрался Кастет. Он сделал два неверных, заплетающихся шага, оттолкнул охранника, который пытался ему помочь, и упал на четвереньки.

Поначалу Косолапый решил, что Кудиев пострадал при столкновении. Он открыл окно, намереваясь крикнуть охранникам, чтобы несли раненого в дом, и в ту же минуту его слуха коснулся поток пьяной брани, которой Кастет, по-прежнему стоявший на четвереньках, щедро поливал неуверенно топтавшихся рядом охранников, некстати оказавшиеся запертыми ворота, свою машину, которая, как выяснилось, не умеет ходить сквозь стены, Косолапого, который отгородился от мира кирпичным забором, а заодно и все остальное человечество.

– Виталий! – перекрывая этот шум, крикнул Медведев. – Берите его и тащите к гаражу, я сейчас спущусь! Уведи куда-нибудь Леру, – сказал он, поворачиваясь к жене. – Телевизор ей включи, займи ее чем-нибудь... да хоть на пианино поиграйте, что ли, только погромче!

– А может, это его лучше увести? – с иронией спросила Марина, кивая в сторону окна. – А еще лучше – просто вышвырнуть за ворота и дать хорошего пинка. Пьяная скотина!

– Перестань, – морщась, сказал Медведев и закрыл окно. – Ты же видишь, он невменяем.

– И притом с утра.

– Вот именно. Вообще-то, за ним такого раньше не водилось. Случилось, наверное, что-нибудь. Займи ребенка, я сейчас все выясню.

– Боюсь, раньше завтрашнего утра ты у него ничего не выяснишь, – с сомнением сказала Марина, уже стоя в дверях.

– Выясню, – пообещал Косолапый таким тоном, каким обещают свернуть кому-нибудь шею.

Он спустился на первый этаж, вышел во двор и, обогнув дом, оказался на бетонированной площадке перед гаражом. Оба охранника уже были здесь, держа с двух сторон под мышки пьяного Кастета. Кастет ругался черными словами, пытался вырываться, бодался и даже, кажется, кусался. Он был абсолютно невменяем, а выглядел так, словно им трое суток мыли полы в ночлежке для бомжей.

– А-а-а, Косолапый! – увидев Медведева, пьяно заорал он. Язык у него не просто заплетался, а едва ли не завязывался в узлы. – Здравствуй и – ик! – прощай... Наверх вы, товарищи, все по местам, последний парад на-ступа-а-ает... И никто не узнает, где могилка моя, – неожиданно закончил он.

– Отпустите его, – негромко приказал Косолапый, и Кастета отпустили. – Виталий, подай шланг.

Полуголый охранник протянул ему черный резиновый шланг для мойки машин с металлическим набалдашником, на котором помещалась ручка запорного устройства.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил Косолапый. – Оба свободны. Займитесь воротами. Разгребите, что он там наворочал, отгоните машину – в общем, наведите порядок.

Охранники ушли, оглядываясь через плечо. Косолапый подумал, что картинка и впрямь хороша: шатающийся, расхлюстанный Кастет на фоне кирпичной стены и он, Михаил Медведев, с черным шлангом наперевес, как с автоматом.

Сходная ассоциация, по всей видимости, возникла и у Кастета, потому что он вдруг рванул у себя на груди рубашку и пьяно промычал:

– Ну, чего ждешь, эсэсовец? Стр-р-реляй, фашистская морда!

Косолапый вздохнул и повернул рычаг запорного устройства. Тугая струя ледяной воды ударила Кастета в грудь, опрокинула и перевернула на бок.

– Тону-у-у! – дурным голосом заверещал Кастет. – В кормовом отсеке пробоина, свистать всех наверх! Там за тум-манами, в задницу пьяными...

Косолапый поморщился и заткнул ему рот струей воды. Кастет захлебнулся, закашлялся, зафыркал, отплевываясь; Медведев методично хлестал его тугой водяной плеткой, стараясь не пропустить ни сантиметра тела. Преодолевая напор струи, Кастет поднялся на четвереньки и подобрал под себя одну ногу, как спринтер на старте. Косолапый решил, что он начинает трезветь, и закрыл воду.

– Хватит?

– Ты, сука, я тебя сейчас убью за это! – зарычал Кастет. Глаза у него были совершенно бессмысленные, как у вареного судака.

Вскочив на ноги, он бросился на Косолапого и успел пробежать три или четыре шага, прежде чем тот снова включил воду.

– Ух, блин! – выдохнул Кастет, с размаху садясь на бетон. – Эй, банщик, горячую давай! Я тебя, сволочь, насквозь вижу!

У Медведева возникло труднопреодолимое желание снова направить струю ему в рот и держать так, пока этот подонок и впрямь не захлебнется, но ему удалось совладать с раздражением.

Экзекуция длилась минут двадцать пять. К концу ее Кастет перестал материться, оставил попытки подняться на ноги, сел у стены, уперся локтями в колени, накрыл руками голову и начал истерически хохотать. Медведев вылил на него еще литров сто воды, а потом понял, что так ничего не добьется, и закрыл кран.

На темном от воды бетоне блестели лужи, стена гаража тоже потемнела почти до самой крыши. Кастет сидел в луже, накрыв голову ладонями, и продолжал смеяться. Плечи его тряслись от хохота, с одежды обильно текло. Медведев бросил шланг, позвал охранника и велел принести стакан питьевой воды и нашатырь.

Он капнул из темного флакона в стакан, вода помутнела.

– Выпей, – сказал он Кастету, протягивая ему стакан.

Кастет посмотрел на стакан из-под упертых в колени локтей и снова зашелся хохотом.

– Вы-пей, – с трудом простонал он сквозь смех. – Спасибо, родной... спас... умирающего от жажды!

– Пей, дурак, – спокойно сказал Косолапый, – и пошли в дом, пока воспаление легких не схватил.

– Да хоть рак, – всхлипывая от смеха, сказал Кастет. – Мне нынче все равно. Последний разочек гуляю, понял?

Стакан он тем не менее взял и выпил почти до дна. Его страшно перекосило, он сморщился и часто задышал открытым ртом.

– Ух ты! – сказал он басом, когда к нему вернулся дар речи, и помотал головой. – Вот это отрава. Но ты прав, мозги прочищает отменно. А жаль... Слушай, что случилось, почему я мокрый? Я что, тонул?

– Вроде того, – сказал Косолапый, помогая ему встать. – Откуда ты такой красивый?

– А я знаю? – уныло ответил Кастет. – Гулял, наверное. Да, я же к тебе по делу ехал, а потом решил, что так, на сухую, об этом не расскажешь, заехал в кабак...

Его передернуло. Косолапый заботливо склонился над ним, заглянул в лицо и отпрянул, наткнувшись на взгляд расширенных, белых от ужаса глаз.

– О чем ты собирался рассказать? – спросил он. – Когда это было? Вчера вечером... Или уже позавчера? Какое сегодня число?

Косолапый сказал ему, какое сегодня число.

– Значит, вчера, – немного спокойнее сказал Кастет. – Слушай, ведь уже, наверное, часов десять...

– Половина двенадцатого, – уточнил Косолапый.

– И ты до сих пор ни хрена не знаешь?! – Кастета затрясло. – Блин! Блинище! Вот что, скажи своим вертухаям, чтобы держали шпалеры наготове и мочили каждого, кто попытается войти во двор.

– Спокойнее, – сказал Косолапый. – Пойдем в дом, переоденешься в сухое и все расскажешь по порядку...

Кастет с неожиданной силой оттолкнул его руку, покачнулся, но устоял на ногах.

– В морге меня переоденут, – сказал он. – И тебя тоже, если не заткнешься и не будешь меня слушать.

– Да буду я тебя слушать! – начиная злиться, резко сказал Косолапый. – Но неужто дело такое спешное, что не подождет пару минут, пока ты переоденешься? За тобой гонятся, что ли?

Кастет увял, обмяк и растерянно пожал плечами.

– А хрен его знает, – сказал он. – Нет, наверное... Черт, холодно! Ладно, пошли, дай мне что-нибудь сухое со своего барского плеча... Чего суетиться-то, в самом деле? От судьбы все равно не уйдешь...

Косолапый поморщился, услышав это заявление, но промолчал и, взяв Кастета за плечо, повел его в дом. Они вошли с черного хода; подумав всего пару секунд, Медведев направился не налево, в жилые комнаты, а направо, к сауне. Здесь он включил отопление, вынул из шкафчика свежее полотенце, положил его на скамью и сказал Кастету:

– Раздевайся. Поговорим здесь. Заодно и тряпки свои просушишь, камикадзе.

– Почему камикадзе? – лязгая зубами, спросил Кастет. Похоже, он ничего не помнил про ворота.

Медведев не ответил. Он сходил к себе в спальню, взял чистое белье, носки, спортивный костюм, по дороге прихватил из бара бутылку виски и вернулся в сауну. Голый Кастет сидел на полке, обхватив себя руками, и продолжал лязгать зубами. Он был синий, как покойник, и его заметно трясло, хотя температура в сауне уже поднялась градусов до сорока пяти.

– О, вискарь! – обрадовался Кастет, увидев бутылку, отобрал ее у Медведева и сразу же присосался к горлышку, как изголодавшийся клоп.

– Аккуратнее, – сказал Медведев и не без труда выдрал бутылку из цепких пальцев Кудиева. – Здесь жарко, тебя опять развезет.

– Что и требуется доказать, – быстро ответил Кастет. Его передернуло, но выглядел он уже получше, чем минуту назад. – Погоди, Косолапый, сейчас я тебе новость расскажу, и ты тоже захочешь напиться.

– Это ты из-за своей новости так нажрался?

– Ну, а то... Честно говоря, я расстроился, когда очухался и увидел тебя. Я-то надеялся, что протрезвею уже на том свете...

– Да что случилось? Ты можешь перестать нагонять жуть и сказать, в чем дело?

– Торопишься? Сейчас я тебе все скажу, братан, и ты сразу же об этом пожалеешь. А ну, дай глотнуть!

Медведев с большой неохотой протянул ему бутылку. Кастет схватил ее, сделал три жадных глотка из горлышка и начал рассказывать.

* * *

Они сидели в кабинете Медведева, один за другим разрабатывая и тут же отвергая хитроумные планы защиты и нападения. Косолапому уже трижды звонили из банка. Там уже знали о смерти Шполянского, и, хотя подробности были неизвестны, в офисе царила тихая паника. Нужно было ехать в город и принимать дела, но Косолапый не торопился: сначала он хотел закончить разговор с Кастетом и все-таки выработать хоть какую-то линию поведения, которая вела бы к финалу более оптимистичному, чем тот, что маячил впереди.

– И слинять нельзя, – в десятый, наверное, раз уныло повторил Кастет. – Кексу очень не понравится, если мы сейчас куда-то сквозанем.

– Линять нельзя, – устало согласился Медведев. – Но и оставаться тоже нельзя! Думаю, уже сегодня Кекс на нас выйдет и начнет требовать назад свои бабки. А где я их возьму? Они в деле – все до последнего цента.

– В деле! – с горечью передразнил Кастет. – В деле, которого больше нет... Может, ты забыл, что бабки были вложены в последний проект Далласа? С кого мы их теперь получим? С этих его певичек? Так у них, овечек, лишней смены белья, наверное, нету. А, все равно это пустые терки. Сейчас поеду к Кексу и скажу: плакали, мол, твои денежки. Давай, скажу, стреляй, волчара, не стесняйся!

– Да погоди ты, – с досадой остановил его Медведев. – Должен же быть какой-то выход!

– Вот ты его и ищи, – быстро сказал Кастет, и в его голосе Косолапому почудилась надежда. – Ты у нас финансовый гений, второй человек в банке после Шпалы. Тебе и карты в руки!

– Да я – то найду, можешь не сомневаться, – задумчиво сказал Медведев. – Только для этого время нужно. А время, Костик, только ты можешь выиграть. Это уже по твоей части. Поговори с Кексом, убеди его, что все в порядке, выторгуй хотя бы пару недель... И найди, наконец, этого ублюдка! До каких пор этот псих-одиночка будет путаться у нас под ногами? Все дело развалил, и какое дело!

– Дело, которое может развалить один придурок, это не дело, а дерьмо на палочке, – сказал Кастет. – Я вам это с самого начала говорил, а вы уперлись, как бараны. Как будто у каждого из нас по девять жизней...

– Надо же, какой ты теперь умный, – язвительно проговорил Медведев. – Небось, когда долю свою подсчитывал, тоже ручонки потирал! А теперь в кусты?

– Да какие кусты! – безнадежно отмахнулся Кастет. – Я бы и рад, да нет на свете таких кустов, в которых мы с тобой могли бы спрятаться. Уроды чертовы, миллионами им поворочать захотелось... Слушай, какого хрена мы Тучу у ворот зоны не встретили? Шлепнули бы его на месте, и ничего бы этого не было.

– Сделанного не вернешь, – с мрачной задумчивостью произнес Медведев. – И вообще, старик, мне все больше кажется, что кто-то его встретил. Кто-то им прикрывается, понимаешь? Не помогает ему, как ты мне тут все уши прожужжал, а вот именно прикрывается, стрелки на него переводит. А сам тихонечко под нас копает, к деньгам нашим подбирается...

– Хорошая мысль! – саркастически похвалил Кастет. – Если ее развить, получится, что это кто-то из нас – либо я, либо ты.

Косолапый невесело хмыкнул, пригубил виски и затянулся сигаретой.

– Да, – сказал он, – это верно. Хорошая вещь – логика! Только не всегда помогает. Я знаю, что это не я, и сомневаюсь, чтобы это было твоих рук дело. Не обижайся, Кастет, но все-таки для тебя это чересчур сложно. Убрать нас – не фокус, а вот дальше что ты станешь делать? Номера счетов тебе неизвестны, пароли тоже, да и вообще ты в этом деле, извини, полный валенок. Так что это скорее всего не ты.

– Вот спасибо! – язвительно поблагодарил Кастет. – А то я уже сомневаться начал: а вдруг я? Типа во сне, как лунатик... А почему, собственно, не ты?

– Потому что не я, – спокойно ответил Косолапый. – Тебе этого мало? Ну, прости, других аргументов в свою защиту у меня нет. Если не веришь... ну, я тогда даже не знаю.

– Зато я знаю, – неожиданно сказал Кастет. – Знаю, чья это работа, кому мы всю жизнь поперек глотки, кто был бы не прочь прибрать к рукам наши бабули и отвалить в теплые края под ручку с этим уродом, Тучей...

– Что? – Косолапый на глазах помрачнел, набычился. – Слышишь, Костлявый, ты такого даже в шутку не говори, понял? А то так наверну, что уши отклеятся!

– А чего ты взвился? – с напускным изумлением спросил Кастет. – Я ничьих имен не называл. А ты, видишь, догадался... Значит, мыслишка эта тебе и самому в голову приходила! Что, скажешь не так? Много ты о своей жене знаешь?

– Да уж как-нибудь побольше твоего, – огрызнулся Косолапый.

– А ты уверен? Денег у нее куры не клюют, времени свободного девать некуда... Ты знаешь, как она его проводит? Что ты о ней вообще знаешь, кроме особых примет? Ты пораскинь мозгами-то, прежде чем на меня с кулаками бросаться! Образование у нее какое? Экономическое! Да чего там – образование, когда она четыре года в вашем банке отпахала, пока ты ее оттуда уйти не заставил! С компьютером она на «ты»... Вот у нее в комнате комп стоит, она за ним по полдня просиживает... А чем она в это время занимается, ты интересовался? Что у нее там, в этом компьютере, тебе известно?

– Пароль у нее там, – угрюмо буркнул Медведев.

– О! – Кастет вскинул кверху указательный палец с таким видом, будто только что вдолбил в тупую голову ученика-второгодника доказательство сложнейшей теоремы. – Пароль! Пароль, блин! А от кого же, позволь узнать, она этим паролем защищается? Кто это у вас по дому бродит, нос свой везде сует? Кругом шпионы, а? Как же, полон дом чужих людей, и все, что характерно, у нее под дверью толкутся, ждут удобного момента, чтобы шмон устроить... Так, Косолапый? Молчишь? Ну, тогда я скажу. Не так! Для нее здесь только один чужой человек – ты, и секреты у нее от тебя, и пароль она установила, чтобы ты по ее файлам не лазил...

– Хватит, – обманчиво ровным голосом прервал его страстную речь Медведев. Лицо у него было задумчивое и какое-то печальное. – Я не желаю это обсуждать.

– Да что ты говоришь?! – ядовито изумился Кастет. – А я, браток, подыхать не желаю, покуда ты будешь в благородство играть, понял?

– Дурак ты, Кастет, – грустно сказал Медведев. – При чем тут благородство? Просто я ее... ну...

– Ну-ну? – с подначкой сказал Кастет. Он даже подался вперед, сузив глаза и закусив нижнюю губу. – Что ты ее – любишь, да? Так я же не против! Просто... В общем, смотри, Миха. Я, в принципе, ни на чем не настаиваю. Только имей в виду, может получиться, как в том старом анекдоте: ты проснешься, а голова в тумбочке... Подумай, Михей, хорошенько подумай.