Мы бились жестоко: как мы, удалые,
Враги к нам летели толпа за толпой;
Их кровью намокли поля боевые,
И мы победили в тот день роковой.
Мы бились мечами, полночи сыны,
Когда я, отважный потомок Одина,
Принес ему в жертву врага-исполина,
При громе оружий, при свете луны.
Мы бились жестоко: секирой стальною
Разил меня дикий питомец войны;
Но я разрубил ему шлем с головою,-
И мы победили, полночи сыны!
Мы бились мечами. На память сынам
Оставлю я броню и щит мой широкой,
И бранное знамя, и шлем мой высокой,
И меч мой, ужасный далеким странам.
Мы бились жестоко — и гордые нами
Потомки, отвагой подобные нам,
Развесят кольчуги с щитами, с мечами,
В чертогах отцовских на память сынам.
Песни
"Полней стаканы, пейте в лад!"
Полней стаканы, пейте в лад! Перед вином благоговенье: Ему торжественный виват, Ему — коленопреклоненье! Герой, вином разгорячен, На смерть отважнее стремится; Певец поет, как Аполлон, Умея Бахусу молиться; Любовник, глядя на стакан, Измену милой забывает, И счастлив он, покуда пьян, Затем что трезвый он страдает. Скажу короче: в жизни сей Без Вакха людям все досада: Анакреон твердит нам: пей! А мы прибавим: до упада. Полней стаканы, пейте в лад! Перед вином благоговенье: Ему торжественный виват, Ему — коленопреклоненье! " Страшна дорога через свет; "
Страшна дорога через свет; Непьяный вижу я дорогу: А пьян, до ней мне дела нет, Я как слепой — и слава богу! Мечта и сон — наш век земной; Мечта? — Я с Бахусом мечтаю, И сон? — За чашей круговой Я не скорее ль засыпаю? Что шаг, — то грех: как не почтить Совета веры неподложной? Напьемся так, чтобы ходить Нам было вовсе невозможно. Известно всем, что в наши дни За речи многие страдали: Напьемся так, чтобы они Во рту же нашем умирали. Что было, есть, что впереди, Об этом трезвый рассуждает, А пьяный — мир хоть пропади, Его ничто не занимает. Собой довольному — не страх Ему судьбы непостоянство, И он в чувствительных слезах Благодарит за это пьянство. " Кто за покалом не поет, "
Кто за покалом не поет, Тому не полная отрада: Бог песен богу винограда Восторги новые дает. Слова святые: пей и пой! Необходимы для пирушки. Друзья! где арфа подле кружки, Там бога два — и пир двойной! Так ночью краше небеса При ярком месяца сиянье; Так в миловидном одеянье, Очаровательней краса. Кто за покалом не поет, Тому не полная отрада: Бог песен богу винограда Восторги новые дает! " Душа героев и певцов, "
Душа героев и певцов, Вино любезно и студенту: Оно его между цветов Ведет к ученому патенту. Проснувшись вместе с петухом, Он в тишине читает Канта; Но день прошел — и вечерком Он за вино от фолианта. И каждый день его, как сон, Пленяя чувства, пролетает: За книгой не скучает он, А за покалом кто ж скучает? Свободой жизнь его красна, Ее питомец просвещенный — Он капли милого вина Не даст за скипетры вселенной! " Мы пьем, — так рыцари пивали, "
Мы пьем, — так рыцари пивали, Поем — они так не певали: Их бранный дух, их грубый вкус От чаши гнали милых муз. Веселость пасынков Рорбаха [2] Была безумна и неряха: Бывало в замке за столом Сидят в бронях перед вином. И всякой в буйности природной Кричит, что пьяному угодно И непристойность глупых слов Слетает нагло с языков. Но мы, друзья, не то, что деды: Мы песни призвали в беседы, Когда веселье — наш кумир Сзывает нас на шумный пир. Великолепными рядами Сидим за длинными столами, И всякой, глядя на покал, Поет, как Гете приказал. Слова: отрада и свобода В устах у пьяного народа При звуке чоканья гремят, И всяк друг другу — друг и брат! Мы пьем — так рыцари пивали, Поем — они не так певали. " Мы любим шумные пиры, "
Мы любим шумные пиры, Вино и радости мы любим И пылкой вольности дары Заботой светскою не губим. Мы любим шумные пиры, Вино и радости мы любим. Наш Август смотрит сентябрем — Нам до него какое дело! Мы пьем, пируем и поем Беспечно, радостно и смело. Наш Август смотрит сентябрем — Нам до него какое дело! Здесь нет ни скиптра, ни оков, Мы все равны, мы все свободны, Наш ум — не раб чужих умов, И чувства наши благородны. Здесь нет ни скиптра, ни оков, Мы все равны, мы все свободны. Приди сюда хоть русской царь, Мы от покалов не привстанем. Хоть громом бог в наш стол ударь, Мы пировать не перестанем. Приди сюда хоть русской Царь, Мы от покалов не привстанем. Друзья! покалы к небесам Обет правителю природы: "Печаль и радость — пополам, Сердца — на жертвенник свободы!" Друзья! покалы к небесам Обет правителю природы. Да будут наши божества Вино, свобода и веселье! Им наши мысли и слова! Им и занятье и безделье! Да будут наши божества Вино, свобода и веселье! " Счастлив, кому судьбою дан "
Счастлив, кому судьбою дан Неиссякаемый стакан: Он бога ни о чем не просит, Не поклоняется молве, И думы тягостной не носит В своей нетрезвой голове. С утра до вечера ему Не скучно — даже одному: Не занятый газетной скукой Сидя с вином, не знает он, Как царь, политик близорукой, Или осмеян, иль смешон. Пускай святой триумвират Европу судит невпопад, Пускай в Испании воюют За гордой вольности права — Виновных дел не критикуют Его невинные слова. Вином и весел и счастлив, Он — для одних восторгов жив. И меж его и царской долей Не много разницы найдем: Царь почивает на престоле, А он — забывшись — под столом. " Налей и мне, товарищ мой, "
Налей и мне, товарищ мой, И я, как ты, студент лихой: Я пью вино, не заикаясь, И верен Вакху мой обет: Пройду беспечно через свет, От хмеля радости качаясь. Свобода, песни и вино, — Вот что на радость нам дано, Вот наша троица святая! Любовь — но что любовь? Она Без Вакха слишком холодна, А с Вакхом слишком удалая. Вчера я знал с Лилетой рай, Сегодня та и тот — прощай: Она другого полюбила; Но я не раб любви моей, Налейте мой стакан полней! Не за твое здоровье, Лила! А то ли Бахус, о друзья, Он усладитель бытия, Он никогда не изменяет: Вчера, сегодня, завтра — наш! Любите звон веселых чаш: Он глас печали заглушает! " От сердца дружные с вином, "
От сердца дружные с вином, Мы вольно, весело живем: Указов царских не читаем, Права студентские поем, Права людские твердо знаем; И жадны радости земной — Мы ей — и телом и душой! Когда рогатая луна На тверди пасмурной видна, — Обнявши деву молодую, Лежим — и чувствует она Студента бодрость удалую. И, суеверие людей, Не ожидай от нас мощей! Наш ум свободен: и когда, Как не гремит карет езда, И молчаливо пешеходы Глядят, как вечера звезда Сребрит стихающие воды Бродя по городу гурьбой, Поем и вольность и покой! От сердца дружные с вином, Мы шумно, весело живем, Добро и славу обожаем, Чинов мы ищем не ползком, О том, что будет, не мечтаем; Но радость верную любя, Пока мы живы — для себя! ГИМН
Боже! вина, вина! Трезвому жизнь скучна Пьяному рай! Жизнь мне прелестную И неизвестную, Чашу ж не тесную Боже подай! Пьянства любителей, Мира презрителен Боже храни! Души свободные, С Вакховой сходные, Вина безводные Ты помяни! Чаши высокие И преширокие Боже храни! Вина им цельные И неподдельные! Вина ж не хмельные Прочь отжени! Пиры полуночные, Зато непорочные Боже спасай! Студентам гуляющим, Вино обожающим, Тебе не мешающим Ты не мешай! К ***
Кому достанется она
Кому достанется она Нерукотворная Мария? Она для неги рождена: Глаза, как небо, голубые, И мягкость розовых ланит, И все — готовое для счастья — К ней соблазнительно манит Живую жажду сладострастья! Блажен, кто первый обоймет Ее красы на ложе ночи, Ее прижмет, еще прижмет, И задрожав, закроет очи! [А. С. ДИРИНОЙ]
"Когда в моем уединенье"
Les vers sont en effet la musique de l'ame!
Voltairel [3] Когда в моем уединенье Не существует ни гроша, Грустит мое воображенье И то же делает душа; Когда у господа — финансов Я умилительно прошу И ни студенческих романсов, Ни важных песен не пишу; Сии минуты роковые, В их безотрадной тишине, Напоминают часто мне Кармана радости былые, И вдохновение, и вас; Я не забыл, как мой Пегас, Слуга живой и неизменной, Необходимости служил — И мне отраду приносил От доброты незаслуженной! 0! сильно чувствует поэт! В душе, лишь гению послушной, Притворства нет, и лести нет, И нет надежды малодушной. Неблагодарность все века Открыто славилася в мире И в одеянье бедняка, И в императорской порфире, — И свет таков, каков он был. Но в длинных летописях света Скажите: кто же находил Неблагодарного поэта? Один, с поникшей головой, В моем приюте одиноком, Сижу в молчании глубоком И в светлый час, и в час ночной — Мечты чуть живы, не играют, И часто с утра до утра По Дерпту целому летают Искать бумажного добра — И ничего не обретают! Без денег с немцами — беда: Они приятны для досугов, Но их приятность никогда Не лечит денежных недугов! Но вы, которые ко мне — За что, не знаю — благосклонны… У вас мой дух неугомонный, Как на родимой стороне, Отраду чистую находит; Не к вам ли, скучная порой, С непринужденною тоской Моя поэзия приходит? О, будьте духу моему Благотворителем, как были — И то, и то, и то ему Простите — если не простили! АЛА
Ливонская повесть
(посвящена М. Н. Дириной)
В стране любимой небесами, Где величавая река Между цветущими брегами Играет ясными струями; Там, где Албертова рука Лишила княжеского права Неосторожного Всеслава; Где после Грозный Иоанн, Пылая местью кровожадной, Казнил за Магнуса граждан Неутомимо беспощадно; Где добрый гений старины Над чистым зеркалом Двины Хранит доселе как святыню Остатки каменной стены И кавалерскую твердыню. В дому отцовском, в тишине, Как цвет Эдема расцветала Очаровательная Ала. Меж тем в соседней стороне, Устами Паткуля, к войне Свобода храбрых вызывала; И удалого короля Им угнетенная земля С валов балтийских принимала. Когда, прославившись мечем, Он шел с полуночным царем Изведать силы боевые, Не зная, дерзкой, как бодра Железной волею Петра Преображенная Россия. Родитель Алы доходил К пределу жизненной дороги; Он долго родине служил. Видал кровавые тревоги, Бывал решителем побед; Потом оставил шумный свет, И, безмятежно догорая, Прекрасен был, как вечер мая, Закат его почтенных лет. Но вдруг — и кто не молодеет? Своим годам кто помнит счет, Чей дух не крепнет, не смелеет. Чья длань железа не берет, И взор весельем не сверкает, И грудь восторгом не полна, Когда знамены развевает За честь и родину война? Он вновь надел одежду брани, Стальную саблю наточил — Казалось, старца оживил Священный жар его желаний! Он позвал дочь и говорил: "Уже лишен я прежних сил Неумолимыми годами; Прошла пора, как твой отец Был знаменитейший боец Между ливонскими бойцами, Свершал геройские дела; Все старость жадная взяла. Не все взяла! Еще волнует Мою хладеющую кровь К добру и вольности любовь! Еще отрадно сердце чует Их благодетельный призыв, Ему, как юноша, внимаю И снова смел, и снова жив Служить родительскому краю. Проснитесь бранные поля, Пируйте мужество и мщенье! Что нам судьбы определенье? Опять ли силы короля Подавят милую свободу? Или торжественно она Отдаст ливонскому народу Ее златые времена? Победа — смерть ли — будь что будет! Лишь бы не стыд! Пускай же нас К мечтам, хотя в последний раз, Глас родины, как неба глас, От сна позорного пробудит!" Сказал, и взоры старика Мятежным пламенем сверкали, И быстро падала рука На рукоять военной стали: Так в туче реется огонь, Когда с готовыми громами Она плывет под небесами, Так, слыша битву, ярый конь Кипит и топает ногами. Так незастенчивый для вас Давно я начал мой рассказ, Давно мечтою вдохновенной Его я создал в голове, Ему длина тетради в две, Предмет — девица, шум военный, Любовь и редкости людей; Наш Петр, гигант между царей, Один великий, несравненный, И Карл, венчанный дуралей — Неугомонный, неизменный, С бродяжной славою своей. Высоким даром управляя По вдохновенью, по уму Я ничему и никому На поле муз не подражая Певец лихих и страшных дел Я буду пламенен и смел, Как наша юность удалая, И песнь торжественно живая Свободна будет и ясна, Как безмятежная луна! Как чистый пурпур небосклона, Стройна, как пальма Диванона, И как душа моя скромна! Вчера, как грохот колокольный Спокойный воздух оглашал В священный час, небогомольный Я долг церковный забывал! Мечты сменялися мечтами, Я музу радостную звал С ее прекрасными дарами — И не послушалась она! А я — невольно молчаливый Смирил душевные порывы И сел печально у окна. Придет пора и недалеко! Я для Парнаса оживу, Я песнью нежной и высокой Утешу русскую молву; Вам с умилительным поклоном Представлю важную тетрадь Стихов, внушенных Аполлоном, И стану сердцем ликовать! ЕВПАТИЙ
"Ты знаешь ли, витязь, ужасную весть? — В рязанские стены вломились татары! Там сильные долго сшибались удары, Там долго сражалась с насилием честь, Но все победили Батыевы рати: Наш град — пепелище, и князь наш убит!" Евпатию бледный гонец говорит, И, страшно бледнея, внимает Евпатий. "О витязь! я видел сей день роковой: Багровое пламя весь град обхватило: Как башня, спрямилось, как буря, завыло; На стогнах смертельный свирепствовал бой, И крики последних молитв и проклятий В дыму заглушали звенящий булат — Все пало… и небо стерпело сей ад!" Ужасно бледнея, внимает Евпатий. Где-где по широкой долине огонь Сверкает во мраке ночного тумана: То грозная рать победителя хана Покоится; тихи воитель и конь; Лишь изредка, черной тревожимый грезой, Татарин впросонках с собой говорит, Иль вздрогнув, безмолвный, поднимет свой щит, Иль схватит свое боевое железо. Вдруг… что там за топот в ночной тишине? "На битву, на битву!" взывают татары. Откуда ж свершитель отчаянной кары? Не все ли погибло в крови и в огне? Отчизна, отчизна! под латами чести Есть сильное чувство, живое, одно… Полмертвого руку подъемлет оно С последним ударом решительной мести. Не синее море кипит и шумит, Почуя незапный набег урагана: Шумят и волнуются ратники хана; Оружие блещет, труба дребезжит, Толпы за толпами, как тучи густые, Дружину отважных стесняют кругом; Сто копий сражаются с русским копьем… И пало геройство под силой Батыя. Редеет ночного тумана покров, Утихла долина убийства и славы. Кто сей на долине убийства и славы Лежит, окруженный телами врагов? Уста уж не кличут бестрепетных братий, Уж кровь запеклася в отверстиях лат, А длань еще держит кровавый булат: Сей падший воитель свободы — Евпатий! ЕЩЕ ЭЛЕГИЯ
"Как скучно мне: с утра до ночи"
Как скучно мне: с утра до ночи Лежу и думаю: когда Моя окончится беда, Мои яснее будут очи. Бывало: пылкая мечта Ко мне веселая летала, И жизни тихой красота Мою надежду чаровала. Бывало: позднею порой Прекрасный ангел песнопений В тиши беседовал со мной И ободрял мой юный гений. Но быстро, быстро пронеслось Мое веселье золотое: Теперь что вздумаю — пустое, Теперь стихи мои — хоть брось! Но все пройдет как сновиденье: Я буду счастлив и здоров, И вновь святое вдохновенье Проснется для моих стихов. Такие чувствует печали Богач, которого казну Его завистники украли: Он грустно помнит старину; Но мысль надежная сверкает В его печальной голове, И он — в Управу посылает Сказать о важном воровстве: Его сокровища найдутся, Тоска исчезнет, как мечта — И благовидно улыбнутся Уже спокойные уста. К П.Н.ДИРИНУ
"Еще ты роком не замечен."
Еще ты роком не замечен. Тебе прекрасен божий свет; Не зная мук, не зная бед, Ты всем доволен и беспечен; Твои безоблачные дни, Как милый сон, мелькают живо; Да не закатятся они С порою младости счастливой! Она пройдет, — но пусть она Немрачный путь тебе укажет, Пробудит силы ото сна И ум для доблести развяжет, Научит родину любить, Добро и честь любить душою, За них беды переносить, И не бледнеть перед судьбою. К ***
"Твоя прелестная стыдливость,"
Твоя прелестная стыдливость, Твой простодушный разговор, И чувств младенческая живость, И гибкий стан, и светлый взор — Они прельстят питомца света, Ему весь рай твоей любви; Но горделивого поэта В твои объятья не зови! Напрасно, пылкий и свободной Душой невинный, он желал В тебе найти свой идеал И чувство гордости народной. Ищи неславного венка — Ты не достойна вдохновений, Простая жажда наслаждений Жрецу изящного — низка. КАТЕНЬКЕ МОЙЕР
Как очаровывает взоры Востока чистая краса, Сияя розами Авроры! Быть может, эти небеса Не целый день проторжествуют; Быть может, мрак застигнет их, И ураганы добушуют До сводов, вечно голубых! Но любит тихое мечтанье В цветы надежду убирать, И неба в утреннем сиянье Прекрасный день предузнавать. Твои младенческие годы Полетом ангела летят; Твои мечты — мечты свободы, Твоя свобода — мир отрад; В твоих понятиях нет рока… Несильной жертвы не губя, Еще завистливого ока Не обратил он на тебя; Но будет час, он неизбежен, Твоим очам откроет он Сей мир, где разум безнадежен, Где счастье — сон, беда — не сон. Пусть веры кроткое сиянье Тебе осветит жизни путь; Ее даров очарованье Покоит страждущую грудь; Она с надеждою отрадной Велит без ропота сносить Удары силы непощадной, Терпеть, смиряться и любить. ЛИВОНИЯ
Не встанешь ты из векового праха, Ты не блеснешь под знаменем креста, Тяжелый меч наследников Рорбаха, Ливонии прекрасной красота! Прошла пора твоих завоеваний, Когда в огнях тревоги боевой, Вожди побед, смирители Казани, Смирялися, бледнея, пред тобой! Но тишина постыдного забвенья Не все, не все у славы отняла: И черные дела опустошенья, И доблести возвышенной дела… Они живут для музы песнопенья, Для гордости поэтова чела! — Рукою лет разбитые громады, Где бранная воспитывалась честь, Где торжество не ведало пощады, И грозную разгорячало месть, — Несмелый внук ливонца удалого Глядит на ваш красноречивый прах… И нет в груди волнения живого, И нет огня в бессмысленных очах! Таков ли взор любимца вдохновенья, В душе его такая ль тишина, Когда ему, под рубищем забвенья, Является святая старина? Исполненный божественной отрады, Он зрит в мечтах минувшие века; Душа кипит; горят, яснеют взгляды… И падает к струнам его рука. Н. Д. КИСЕЛЕВУ
"Скажи, как жить мне без тебя?"
Скажи, как жить мне без тебя? Чем врачеваться мне от скуки? Любя немецкие науки, И немцев вовсе не любя, Кому, собою недовольной Поверю я мои стихи, Мечты души небогомольной И запрещенные грехи? В стране, где юность странным жаром Невольной вольности кипит, Где жизнь идет, а не летит, Где любят в долг, дарят не даром, Где редки русские умы, Где редки искры вдохновенья, — Где царь и глупость — две чумы — Еще не портят просвещенья, — Любили вместе мы делить Веселой младости досуги И страсть правительство бранить За всероссийские недуги. — Мелькали быстро дни мои: Я знал не купленное счастье В раю мечтательной любви И в идеальном сладострастье; Но я предвижу, милый мой, Что скоро сбудется со мной. Живя одним воспоминаньем, Я лучших дней не призову, — И отягчит мою главу Тоска с несбыточным желаньем. Мои свободные мечты И песни музы горделивой Заменит мне покой сонливой; И жизни глупой суеты Меня прельстят утехой лживой, — И прочь прекрасное! Но ты — Свидетель милой наготы Моей поэзии шутливой… Пускай тебе сии мечты В веселый час представят живо Лихие шалости любви… О! вспомни вольного собрата И важной дланью дипломата Моих стихов не изорви! ОСТРОВОК
Далеко, далеко Красив, одинок, На Волге широкой Лежит островок — Туда я летаю На крыльях мечты; Я помню, я знаю Его красоты: Тропинки извивы Под сводами ивы, Где слышно: куку, Ведут к озерку. Там берег песчаный… На нем пред водой: И стол деревянный С дерновой софой, И темные сени Старинных дерев — Прибежище лени, Мечтательных снов. Налево — беседка, Как радость, мила: Природа-кокетка Ее убрала И розой, и маком, И свежей травой, Прохладой и мраком, А ночью — луной. Туда, как ложится На Волгу покой И небо глядится В утихших водах, Приходит… садится С тоскою в очах И в сердце с тоскою Девица-краса; Глядит в небеса, Чуть-чуть головою Склонясь на ладонь — И взоры прекрасной То нежны н ясны, Как божий огонь, То мрачны и томны, Как вечер худой, Безлунный и темный, Иль сумрак лесной. Когда же рассветом Горят небеса И с птичкой-поэтом Проснутся леса, Росистой тропинкой Девица спешит С прелестной корзинкой, Где книга лежит, В беседку… Вот села, Тиха и бледна, А все не без дела: Читает она — Поэта Светланы, Вольтера, Парни… А Скотта романы — Ей праздник они. Она отмечает Идей красоты И после — в листы Альбома включает: Так сушит цветы Цветов обожатель. О, счастлив писатель В руках красоты! Далеко, далеко Красив, одинок Лежит островок. Когда же, о боги! Поэт и студент Для дальней дороги Получит патент? Когда он, веселый, Узрит не в мечтах Знакомые селы При светлых водах? Когда он похвалит Таинственный рок? Когда он причалит Свой легкий челнок Под тенью прохладной Туда, к островку, И с думой отрадной Взглянув на реку, "О радость! воскликнет, Я здесь, я живу!" И снова привыкнет Там жить на яву? ОТЪЕЗД
Прощай, краса чужого края, Прощайте, немцы и друзья: Уже лечу в телеге я, Часы мечтой перегоняя! Со мной дорожное перо, Со мною книжка путевая; Моя богиня молодая В ней пишет худо и добро: Коней чухонских охуждает, Бранит смотрителей дурных И анекдоты вымышляет, Не очень лестные для них. Но если памятник победы Напомнит славные века — Вдруг, благородна и пылка, Она поет, как бились деды, Как била русская рука Или чухну, иль поляка… Тогда девица вдохновенья Живым огнем воображенья Мои стихи одушевит; И — дань священного обета — К вам скоро, скоро полетит Тетрадь дорожного поэта. РАЗБОЙНИКИ
(Отрывок)
Синее влажного ветрила Над Волгой туча проходила; Ревела буря; ночь была В пучине зыбкого стекла; Порой огонь воспламенялся Во тьме потопленных небес; Шумел, трещал прибрежный лес И, словно Волга, волновался. "Гремят и блещут небеса; Кипит отвага в сердце нашем! Расправим, други, паруса И бодро веслами замашем! Не чуя страха средь зыбей, Душой не слушаясь природы, Мы бьемся как-то веселей При диком вое непогоды! "В лесах, в ущельях наши дни Всегда свободны, беззаботны; Как туча, сумрачны они, Зато, как туча, быстролетны! Гремят и блещут небеса; Кипит отвага в сердце нашем! Расправим. Други, паруса И бодро веслами замашем!" Такая песня раздавалась На скате волжских берегов, Где своевольных удальцов Станица буйная скрывалась. Заране радуясь душой, Они сбирались на разбой; Как пчелы, шумно окружали Продолговатые ладьи, И на ревущие струи Их дружно с берега сдвигали. Могучи духом и рукой, Закон и казни презирая, Они пленительного края Давнишний рушили покой: Не раз пожары зажигала В соседних селах их рука; Не раз бурливая река Погонь за ними не пускала, И жертвы мести роковой Непобедимою волной На дно песчаное бросала. Многоречивая молва Об них далеко говорила; Уму несмелому их сила Казалось даром волшебства; Их злочестивые слова, Их непонятные деянья, Угрозы, битвы, предсказанья Пугали старцев и младых; Им жены с трепетом дивились, И прослезались, и крестились, Рассказы слушая о них. РОМАНС
"Конрад одевается в латы,"
Конрад одевается в латы, Берет он секиру и щит. "О рыцарь! о милый! куда ты?" Девица ему говорит. — Мне время на битву! Назад Я скоро со славой приеду: Соседом обижен Конрад, Но грозно отмстит он соседу! Вот гибельный бой закипел, Сшибаются, блещут булаты, И кто-то сразил — и надел Противника мертвого латы. Спустилась вечерняя мгла. Милее задумчивой ночи, Красавица друга ждала, Потупив лазурные очи. Вдруг сердце забилося в ней — Пред нею знакомый воитель: "О рыцарь! о милый! скорей Меня обними, победитель!" Но рыцарь стоит и молчит. "О милый! утешься любовью! Ты страшен, твой панцырь покрыт Противника дерзкого кровью!" "Но сердцем, как прежде, ты мой! Оно ли меня разлюбило? Сложи твои латы и шлем боевой; Скорее в объятия милой!" Но рыцарь суровый молчит, Он поднял решетку забрала: "О боже! Конрад мой убит!" И дева без жизни упала. РОМАНС
"Красой небесною прекрасна,"
Красой небесною прекрасна, Печальна, сумрачна она; Она, как мертвая, безгласна, Она, как мертвая, бледна. Склонив заплаканные очи, Поникнув на руку челом, Она сидит во мраке ночи На белом камне гробовом. При ней, как тихий житель рая, Унылый сын ее стоит, И грудь невинного, вздыхая, На груди матери дрожит. На утро взор поселянина Увидел с раннею зарей Два трупа — матери и сына, И их оплакал, как родной. РОМАНС
"Ты видишь ли, барин, вдали дерева?"
"Ты видишь ли, барин, вдали дерева? Под ними измята младая трава!" — Но кто же младую траву там измял? Какой дерзновенный, злодей и нахал? "Вчера, как сгустилась вечерняя мгла, Там был твой конюший — и дева была. Они пролежали там целую ночь — А дева, как слышно, боярская дочь. Кисейное платье белело на ней, Две алые розы в извивах кудрей; И серьги с алмазом, кушак голубой, И цепь золотая, и крест золотой. Я видел, как в терем входила она, . . . . ." И барин, бледнея, очами сверкал: Свою он невесту в той деве узнал! РОМАНС
"Зачем изорванный сертук"
1 — "Зачем изорванный сертук Ты, милый, надеваешь?" — Я на комерс иду, мой друг, А прочее ты знаешь. "На небе тучи — посмотри! Останься лучше дома!" — Я пропирую до зари И не услышу грома. "Какой-то мудрый говорит: "О люди, прочь от хмеля!" — Кто наслаждаться не велит, Тот, верно, пустомеля! Студент большую трубку взял И юную Лилету Семь раз взасос поцеловал, Сказав ей: "Жди к рассвету!" 2 Студент идет — шумит гроза И мрак на лике Феба: Надвинув шапку на глаза, Студент не видит неба. Илья гремучий четверней По облакам промчался, Пожары в небе, дождь рекой — Студент не испугался. Ему, как милая звезда, Огонь вдали сияет; Студент спешит, студент туда. Где радость достигает. Он сел за стол, в руке стакан, Он пьет вино, как воду, Он выпил семь — еще не пьян, Еще поет свободу. И долго веселился он. Уж свечки догорели; Заря взошла. Друзьям поклон: Пора ему к постели. 3 Но что же делает она, Души его супруга? Ей ночь несносна и длинна Без молодого друга. Она. лежит — и снится ей Товарищ сладострастный; Она кричит:. . . . . . Но вдруг проснется — и печаль Проснется в деве жадной: Ей времени пустого жаль, На друга ей досадно! И вот пришел ее герой, Разделся, помолился — Он жаждет радости ночной И к милой обратился. Ей поцелуй; она легла С улыбкою довольной: Студента бодрость ей мила . . . . Друзья, пожалуй, мой рассказ Зовите небылицей, Но верьте: пьяный во сто раз Бодрее. . . РОМАНС
"Что делал с Евою Адам,"
Что делал с Евою Адам, Когда ему на вызов милый . . . . Вчера я был в гостях у Лилы. Была вечерняя пора; Меня девица приласкала; Ее рука в моей лежала. "Какая жаркая пора!" Что было после, о друзья! Вы, верно, сами отгадали, Коль с райской цели бытия Покров завистливый снимали. Попы твердят: "любовь — мечта!" Не то питомцы Епикура: Им богородица Амура Любезней матери Христа. Кому ж душа моя должна Минутой сладких упоений? О, други, верьте: бог вина Есть бог и прочих наслаждении. Оно восторги нам дает, Оно в нас кровь разгорячает: Блажен, кто Бахуса встречает, Когда к прелестнице идет! СЛАВА БОГУ
О, слава богу, слава богу! Я не влюблен, свободен я; Я выбрал лучшую дорогу На скучной степи бытия: Не занят светом и молвою, Я знаю тихие мечты, И не поклонник красоты, И не обманут красотою! ЗИМА ПРИШЛА
Как рада девица-краса Зимы веселому приходу Как ей любезны небеса За их замерзнувшую воду! С какою радостью она, Сквозь потемнелого окна, Глядит на снежную погоду! И вдруг жива и весела Бежит к подруге своей бальной И говорит ей триумфально: Зима пришла! Зима пришла! Воспитанник лесной Дианы Душою радуясь, глядит, Как помертвелые поляны Зима роскошно серебрит: Порою осени унылой Ходить с ружьем совсем не мило: И льется дождь и ветр шумит, Но выпал снег, прощай терпенье! Его охота ожила И говорит он в восхищеньи: Зима пришла! Зима пришла! Казны служитель не безвинной, Как рая зимней ждет поры: Плохой барыш с продажи винной Весной и в летние жары: Крестьяне заняты работой; Он зрит с печальною зевотой Цереры добрые дары; Но вот зима — и непрестанно Торговля ездить начала — И он кричит, восторгом пьяной: Зима пришла! Зима пришла! Питомцу музы не отрада И пылкой музе не сладка Зимы суровая прохлада: В лесу мороз, стоит река, Повсюду мрачное молчанье — И где ж певцу очарованье, Восторг и мирты для венка!? Он взглянет на землю — пустыня, На небо взглянет — небо спит; Но если юноше велит Душой и разумом богиня Прославить зимние дела: В поэте радость оживает И вдохновенный восклицает: Зима пришла! Зима пришла! ЭЛЕГИЯ
"Еще молчит гроза народа,"
Еще молчит гроза народа, Еще окован русский ум, И угнетенная свобода Таит порывы смелых дум. О! долго цепи вековые С рамен отчизны не спадут, Столетья грозно протекут, — И не пробудится Россия! ЭЛЕГИЯ
"Любовь, любовь! веселым днем"
Любовь, любовь! веселым днем И мне, я помню, ты светила; Ты мне восторги окрылила. Ты назвала меня певцом. Волшебна ты, когда впервые В груди ликуешь молодой; Стихи, внушенные тобой, Звучат и блещут золотые! Светлее зеркальных зыбей, Звезды прелестнее рассветной. Пышнее ленты огнецветной, Повязки сладостных дождей, Твои надежды; но умчится Очаровательный их сон; Зови его — не внемлет он, И сердцу снова не приснится. ЭЛЕГИЯ
"Не улетай, не улетай,"
Не улетай, не улетай, Живой мечты очарованье! Ты возвратило сердцу рай — Минувших дней воспоминанье. Прошел, прошел их милый сон, Но все душа за ним стремится И ждет: быть может, снова он Хотя однажды ей приснится… Так путник в ранние часы, Застигнут ужасами бури, С надеждой смотрит на красы Где-где светлеющей лазури! ЭЛЕГИЯ
"Скажи, воротишься ли ты,"
Скажи, воротишься ли ты, Моя пленительная радость? Уже ль моя погаснет младость, Мои не сбудутся мечты? Еще не ведал я страданий, Еще я жизнь не разлюбил; Был чист огонь моих желаний… И он ли небо оскорбил! Не укорял бы я судьбины, Я ждал бы смерти в тишине; Но трепещу… ужасны мне Забвенья черные пучины. Дары поэзии святой! Уже ль вы были сновиденье? Ты, жажда чести вековой, И ты, к высокому стремленье? ЭЛЕГИИ
I
Скажи: когда, С улыбкой страстной, Мой друг прекрасной, Мне скажешь: "да"? Я жду, я таю, Мечтаю днем, Во сне мечтаю — И все об том! Вчера приснилась Ты, Лила, мне — И в тишине Расположилась… Я лобызал Нагое тело, Я чуть дышал, Я млел — и дело Уж начинал… Но вдруг, отрадный Исчезнул сон; И, страстно жадный Разгорячен, Я пробудился, Лилету звал: Не возвратился Мой идеал! Зевнув протяжно, Я снова лег, . . . . Скажи, когда ж, Моя Лилета, . . . . Душа поэта Давно твоя; Дождусь ли я Любви ответа? Что мне мечты? — Мечты — не ты! Когда ж, Лилета?.. II
Ах, как мила Моя Лилета! Она пришла, Полуодета, И начала Ласкать поэта . . [4] Любви награда О жизни рай — Мне через край, Лилась отрада! И замерла Душа поэта… Ах, как мила Моя Лилета! III
Ее очей Огонь и живость, Ее грудей Полустыдливость, И жар ланит, И ножки малость, — Все к ней манит Амура шалость. О бог любви! Благослови Ее желанья; Всю ночь она, Без упованья, Грустит одна. Надзор суровой Ее мертвит, И нездорово Девица спит. Амур! отраду Ей дать спеши: В ночной тиши Ты затуши Ее лампаду, Окно открой: И безопасно Пусть молодой, И сладострастной И телом твой Войдет к прекрасной. Пускай она, Пылка, жадна, Дрожит и бьется На ложе сна, И пусть проснется Утомлена. IV
Что слышу я? Мне изменила Душа моя, Младая Лила; Она вчера К попу ходила И прогостила Там до утра. Наш поп, я знаю, Не слишком свят И, верно, рад Земному раю. Воображаю, Как он ласкал Мою Лилету: . . [5] Я вижу: вот, Она встает, Полуживая, И отряхая Ночной капот, Домой идет! О, сын Киприды, Мой Саваоф! Твои обиды Тошней стихов Телемахиды. Что делать мне? Теперь без Лилы Теряю силы Наедине; Томлюсь во сне Любви мечтами. В моих глазах Тоска и страх, — А под глазами Как в небесах!..
