Ивон, рыцарь Рога

— Что произошло с тобой, юноша? Почему ты требуешь нашего правосудия и справедливости? Кто ты и кто этот юноша на носилках?

— Да будет Вам известно, Государь, — ответил Ивон, все еще преисполненный гордости, — что я Ивон из Бордо, сын герцога Севина, и прибыл к Вам по Вашему приказу. А на носилках лежит мой брат Жерар, потому что по дороге сюда он, безоружный и беззащитный, был бесчестно атакован вооруженным рыцарем!

Рады ли Вы, что нас заманили в западню и пытались убить? Если это и впрямь дело Ваших рук, то смотрите и торжествуйте, Ваше Величество!

Ивон резко замолчал и отбросил в сторону плащ, которым был накрыт Жерар. Все увидели повязку на груди юноши, которая стала уже рубиновой и отяжелела от текущей крови.

Потом Ивон достал из ножен свой меч и высоко поднял его перед всеми присутствующими. Огни факелов и светильников отразились на сверкающем лезвии, покрытом коегде бурыми засохшими пятнами крови принца Шарлота.

— Взгляните также сюда, Ваше Величество! Эти пятна — кровь коварного убийцы, который и сам теперь нашел смерть от моей руки! Так мы в Бордо отдаем наши долги.

Карл Великий смотрел то на Жерара, то на Ивона, терпеливо его слушая, и сердце короля вдруг учащенно забилось от вида этих двоих прекрасных юношей, которых постигло несчастье. Не было больше в мудром короле раздражения и недовольства против Ивона — только тяжелый гнев на того, кто причинил им горе. Ответ короля прозвучал клятвой:

— Горячо ты говорил, рыцарь Ивон! Но мои слова тоже будут полны справедливого гнева. Знай, рыцарь — подлый убийца так же отвратителен мне, как и тебе, а тот, кто устроил засаду, будет выслежен — если он не тот же самый человек, который напал на твоего брата и был достойно наказан за это! Слушайте же меня все! Эти юноши приехали сюда по моему приказу, и горе, коснувшееся их — также и мое горе. Отныне я считаю их своими сыновьями и повелеваю относиться к ним соответственно.

Приведите сюда опытного лекаря — пусть он осмотрит рану Жерара и окружит юношу заботой.

Повеление короля было тотчас же исполнено, и лекарь сказал, что рана Жерара излечима.

Но для принца Шарлота уже не было исцеления в этом мире, а граф Амари думал только о том, как использовать эту смерть для своих целей.

V. Что сделал граф Амари своей ложью

На закате того же самого дня в столицу короля Карла Великого вступил граф Амари, ведущий в поводу жеребца принца Шарлота, на котором покоилось тело его хозяина. Как только граф въехал в ворота, он издал громкий протяжный вопль скорби, и все, кто ехал следом, принялись вторить графу горестными причитаниями. Услышав эти печальные жалобы, горожане сбежались отовсюду, и со всех сторон послышались восклицания и выкрики.

Войдя вместе с конем прямо в царские покои, Амари увидел там Карла Великого, Ивона и пэров за чашей вина.

Остановясь перед Государем, граф Амари освободил тело принца Шарлота, и оно с лязгом доспехов опустилось на пол перед королем. Затем негодяй громко закричал, и все обратили к нему свой слух:

— Взгляните на тело принца Шарлота, Ваше Величество! Ваш сын коварно убит. А убийца — злодей, который посмел сесть рядом с Вами на почетное место, — вот он, Ивон из Бордо.

Ивон, взглянув на тело, сразу же признал в убитом рыцаря, который ранил Жерара и затем был сражен мечом самого Ивона. Ивон был просто ошарашен словами Амари, потому что он не знал, что сражался с принцем. Поэтому юный рыцарь вскочил и с негодованием воскликнул:

— Государь, тело, лежащее перед Вами, — это тело того самого рыцаря, который напал на моего брата и которого я убил, наказывая его за бесчестное, черное дело — мой брат был безоружен…

Но пока Ивон произносил все это, граф Амари встал на колени и откинул забрало железного шлема с головы мертвеца. Все увидели неподвижное лицо убитого. Из груди старого короля вырвался сдавленный крик. Карл всей душой любил своего сына, и сын лежал теперь перед ним, погибший в расцвете лет.

— Мой сын!

Этот крик раздался в зале советов и пронзил сердце всем, кто его услышал. Вся глубина человеческого страдания и боли была в этих двух словах короля.

— Да, Ваш сын, Государь! Но здесь стоит лжец Ивон, которого Вы лелеете и который убил Шарлота. Мы были на охоте в лесу, и принц отпустил своего сокола за отличной добычей. Принц был очень раздражен, когда птица не вернулась к нему, и поехал разыскивать ее. Мы скакали вдвоем, обогнав остальных, пока не выехали на дорогу, по которой ехал этот юный мошенник, держа на запястье сокола Его Величества. Как только принц Шарлот приказал мальчишке вернуть украденное, этот самый Ивон со своим братом набросились на принца с двух сторон и расправились с ним безо всякого милосердия, — сказал Амари.

Когда Ивон выслушал всю эту ложь, гнев затопил его, и на мгновение он потерял дар речи. Но Ивон не растерялся и швырнул в Амари свою перчатку так, что она хлестнула графа по губам.

— Ты лжец! — крикнул юный герцог Бордо, как только голос вернулся к нему.

Но король уже отдал вполголоса приказ стражникам схватить герцога Ивона, и они выполнили королевский приказ, повалив Ивона на пол и связав ему руки за спиной.

— Отрубить ему голову! — крикнул Карл Великий.

Стражники уже готовы были выполнить приказ короля, но герцог Нэм удержал их и сказал:

— По законам чести и рыцарства мы не имеем права так поступать с этим юношей. Он назвал Амари лжецом и вызвал его на поединок, чтобы испытать правду его рассказа в бою. Пусть сам Господь рассудит их! Это право Ивона, и никто, даже Государь, не может лишить герцога Бордо этого права.

Карл Великий страшно разгневался, но он видел, что пэры и дворяне думают так же, как и Нэм. Если бы король исполнил свое намерение относительно немедленной казни Ивона, все поднялись бы против него. Гнев короля от этого только разгорелся еще сильнее, и он поступился притворно, затаив в душе ненависть, своим приказом. Король медленно произнес:

— Пусть они испытают друг друга в поединке по законам чести. Пусть Господь покарает этого убийцу. Но так же пусть будет вам известно, что если один из противников умрет раньше, чем успеет признаться в своей вине, другой будет изгнан из Франции навсегда и без возврата!

Слова короля вызвали у пэров громкий протест и показались им несправедливыми. Все знали, что на поединках не бывает времени для признаний в вине. Герцог Нэм сурово высказал это соображение королю, но Карл не стал никого слушать и настоял на своем.

Ивон вышел из зала вместе с герцогом Нэмом, которому было поручено охранять Ивона до завтрашнего дня — а завтра Ивон должен был встретиться с Амари в открытом поле. Граф Амари так же покинул двор, а старый король остался оплакивать своего сына.

VI. Как Ивон победил в бою графа Амари, и как судьба нанесла ему после этого жестокий удар

Рано поутру к Ивону пришел его слуга. Ивон ночевал у герцога Нэма, и слуга разбудил юного рыцаря. Он подал своему господину прекрасное чистое одеяние, а поверх него Ивон надел кожаный нагрудник. После этого герцог Нэм принес юноше отличные доспехи, изготовленные секретным способом, известным одному только Нэму, в его собственной кузнице. Ивон обнаружил, что это были легкие и гибкие латы — они почти не ощущались на теле. Снарядившись, Ивон выехал в поле на боевом коне рыже-красной масти. По правую руку от Ивона скакал герцог Нэм, а по левую — оруженосец со шлемом Ивона, украшенным пышными перьями, и со щитом.

Как только Ивон появился на месте поединка, зрители, собравшиеся вокруг поля, стали дивиться его юношеской красоте и благородству. Они говорили между собой, что не всякий королевский сын может сравниться своими достоинствами с герцогом Бордо. Эти разговоры дошли до слуха Карла Великого, в неподвижности сидевшего на своем месте, и еще сильнее разожгли ненависть короля против убийцы его сына.

Амари прибыл на поле в отличном расположении духа, с самыми легкими мыслями — он считал Ивона зеленым мальчишкой, безо всяких познаний в военной науке и неопытным в бою на мечах.

Но как только Амари выехал в круг, отведенный для поединка, его черный жеребец на виду у всего двора так сильно споткнулся, что граф, державший поводья некрепко, чуть не вылетел из седла. Зрители почувствовали, что это был дурной знак для Амари. Но сам граф выпрямился в седле и уверенно надел на голову свой шлем, не усомнившись ни на миг ни в себе, ни в своей победе.

Ивон так же надел свой шлем, взял в руку щит и велел оруженосцу быть наготове. Чалый жеребец Ивона ударил в землю копытом и нетерпеливо заржал в поводу, увидев черного коня графа Амари, которого негодяй теперь уже крепко держал в узде.

Затем, по слову, сказанному самим королем, противники помчались навстречу друг другу. Амари поднял пику, целясь в голову Ивона. Он знал, что такой удар может себе позволить только очень искусный и опытный воин, но в начале битвы графу казалось, что он может вести себя, как мальчик, дразнящий беспомощного котенка.

Однако герцог Ивон предпочел более надежную атаку, разгадав намерения Амари. Как только они сблизились, Ивон сильно отклонился в сторону, и копье графа со свистом пролетело мимо юноши, пронзив только воздух. Но зато пика Ивона ударила прямо в центр щита Амари, и сила этого удара была такова, что ни Амари, ни его противник не удержались в седлах.

Отбросив в сторону бесполезные теперь копья, противники схватились за мечи. Граф был так зол и раздосадован неудачным для него началом поединка, что он швырнул далеко свой поврежденный щит и встал против Ивона в открытой и неразумной позиции, намереваясь сражаться обеими руками.

Но Ивон держал свой щит при себе, и щитом он успешно отразил удар Амари, которым граф намеревался сбить Ивона с ног. Лезвие меча глубоко врезалось в сталь, и граф Амари не смог быстро высвободить свой клинок. В это время Ивон нанес графу ответный удар, точный и меткий — по шее у самых плеч, и прочные доспехи Амари треснули, точно шелковая ткань. Голова графа, все еще в шлеме с плюмажем, свалилась на землю и покатилась к подножию кресла, на котором сидел Карл Великий.

Зрители вскочили со своих мест с криком удивления, потому что никто из них не верил, что молоденький герцог Ивон может сразить в поединке графа Амари. Ожесточенное сердце короля тоже встрепенулось от радости — ведь если Ивон пока еще жив, то ему придется очень скоро погибнуть за Францию. Как можно было заранее предвидеть, Амари погиб, не успев ни в чем признаться. Тогда королевские глашатаи объявили всем волю Карла Великого по его сигналу.

Как только суровый приказ о вечном изгнании был зачитан, пэры и придворные стали возбужденно протестовать против решения короля, и герцог Нэм от их имени обратился к Карлу Великому:

— Государь, Ваши слова несут беду и горе! Юноша одержал победу в смертельном поединке, и сам Господь помог ему в этом! Значит, Ивон из Бордо сказал Вашему Величеству чистую правду. Если юный рыцарь убил принца Шарлота по неведению, он не может считаться убийцей. Теперь Вы решили изгнать Ивона из Франции, и всю свою жизнь он проведет вдали от родных и от родины!

Короля снова охватил приступ бессильного гнева, так как он понял, что никто не поддерживает его, даже приближенные. Тогда Карл Великий спокойно и мягко проговорил, будто бы слушаясь доводов своего окружения:

— Ивон из Бордо воистину совершил великое зло — он отнял у меня любимого сына и наследника моего престола. Но очевидно и то, что сам Господь даровал этому юноше победу в бою. Чтобы не быть слишком безжалостным, я поручу Ивону тайное задание, подобное тем, которые давались рыцарям в прежние времена. Ивон не вернется во Францию до тех пор, пока это задание не будет им выполнено успешно. Что скажешь на это, герцог Нэм?

Герцог Нэм, видя, что король не решится на большие уступки в пользу Ивона, выразил свое согласие наклоном головы.

— Вот что я поручу Ивону из Бордо! — Громко объявил король. — Пусть он уедет из Франции и отправится в главный город сарацинов — в Вавилон. Он должен будет явиться во дворец эмира Гауда, властелина этого города. Пусть рыцарь Ивон вырвет клок бороды у эмира и пять зубов у него изо рта, отрубит голову самому знатному из придворных эмира и поцелует в губы дочь Гауда. Все это должно быть исполнено на виду у всего двора правителя Вавилона. Мне Ивон доставит только волосы и зубы.

Как только Ивон услышал, какое задание поручает ему король, сердце юноши учащенно забилось — он считал, что никому из людей не под силу выполнить все это и остаться в живых. Тогда юный герцог обратился к Карлу Великому с такими словами:

— Мой Государь, вы посылаете на верную смерть того, кто всю свою жизнь не желал Вам ничего, кроме блага. Пусть потом нас рассудят люди, которые слышали мой рассказ!

Ивон больше не проронил ни слова и пошел в комнату, где лежал его брат Жерар. Ивон передал во владение Жерару Бордо и все остальные свои земли. После этого, сокрушаясь о своей злой судьбе, Ивон отобрал несколько лучших рыцарей и слуг из своей свиты и решил приступить к выполнению королевского поручения.

VII. Как Ивон покинул Францию, и как Жерар правил в Бордо

С тяжелым сердцем Ивон нанял корабль и отплыл со своими спутниками в Италию. Скоро путешественники прибыли в эту страну и отправились по суше в город, который лежит посередине всего мира, а именно в Рим. В Риме юный герцог удостоился аудиенции у самого Римского Папы. Его Святейшество был очень рад принять у себя благородного юношу и сказал ему при встрече:

— Много лет тому назад я близко знал твоего отца, герцога Севина, и теперь я счастлив взглянуть на его взрослого сына. Воистину, Ивон, ты сотворен Создателем как точное подобие моего старого друга! Думаю, что ты, Ивон из Бордо, принес мне только добрые вести. Скажи мне, сын мой, что же заставило тебя покинуть Францию и прийти сюда, к нашим дверям?

Ивон поведал Его Святейшеству о горе, которое его постигло, и о тяжелом поручении, возложенном на его плечи по воле короля Карла Великого. С отчаянием говорил юный герцог о своем будущем, потому что ему казалось, что он скачет на верную гибель. Но как только горькие слова сорвались с губ Ивона, Его Святейшество Папа Римский остановил речь юноши движением руки и мягко упрекнул его:

— Да будет тебе известно, сын мой, что нет ничего невозможного на белом свете для того, кто всем сердцем верит в милосердие Господа нашего Христа. Так говорил Он Сам. Иди вперед, вооруженный верой, и ты все преодолеешь, — даже то, что ждет тебя впереди и внушает такой страх за твою жизнь — всю грозную и ужасную силу язычников.

При этих словах на сердце у Ивона полегчало, и он почувствовал себя человеком, в один миг сбросившим тяжелые железные оковы. Затем Его Святейшество посоветовал Ивону поехать в Сант-Омар и увидеться там с герцогом Гэрином, который приходился Ивону родным дядей. Ивон последовал совету Папы и скоро оказался в доме герцога Гэрина, очень известного воина, который в свое время объездил весь христианский мир и был очень мудр и опытен.

Герцог Гэрин встретил юношу с распростертыми объятиями и прижал его к своей груди. Он отвел Ивону место рядом с собой и обращался с ним, как с названным сыном, потому что у Гэрина не было наследников, а Ивон так походил на своего отца в ранней молодости, что герцог Гэрин, глядя на него, постоянно вспоминал своего брата герцога Севина. Много добра увидел Ивон от своего дяди и крепко подружился с ним. Подошло время, когда Ивон и его друзья должны были отплыть на корабле в сарацинские земли. Герцог Гэрин позвал к себе свою жену и сказал ей:

— Госпожа моя, следите хорошо за нашими владениями и управляйте всеми делами, как управлял бы я сам. Я решил отправиться в путешествие вместе с моим племянником, чтобы он, рискуя жизнью и преодолевая опасности, не был одинок в трудном походе.

Жена герцога Гэрина печально ответила своему мужу:

— Мой добрый господин, я боюсь расставаться с Вами! Мне снились плохие сны всю эту неделю, и мне кажется, что если Вы покинете меня, то я больше уже не увижусь с Вами в этом мире. Но если будет на то Ваша воля, я исполню Ваше повеление. Я буду править нашими владениями и ждать, когда Вы вернетесь ко мне!

Тут герцогиня тихонько подошла к Ивону и попросила его, чтобы он оберегал герцога и следил за тем, чтобы никто не причинил Гэрину какого-либо вреда. Так нежно любила герцогиня своего мужа.

Ивон поклялся перед распятием, что он всегда будет помнить о ее просьбе и постарается отвести любую опасность от своего дяди.

Но герцогиня пролила немало слез, отирая заплаканное лицо длинными рукавами платья, когда Ивон и Гэрин поскакали вперед из ворот Сант-Омара.

В то время, когда Ивон отправился выполнять задание Карла Великого и уже объехал полмира, его брат Жерар поправлялся после страшного ранения, нанесенного ему принцем Шарлотом. Как только Жерар поднялся на ноги, он решил ехать в Бордо.

У герцогини Акли был слуга, который смотрел с самой высокой башни на дорогу, ведущую в Бордо. Когда слуга увидел с башни флаги, развевающиеся на копьях отряда Жерара, он объявил эту весть стражникам, и скоро все жители крепости собрались у ворот встречать своих господ. Но во двор крепости вступил только Жерар, и герцогиня Акли, которая выбежала навстречу сыновьям, прижала руки к груди, точно схватившись за нанесенную рану, и воскликнула:

— Где твой брат? Почему ты вернулся один?

Жерар рассказал матери всю горькую правду о том, что случилось с Ивоном. Как только герцогиня услышала об изгнании своего старшего сына, она страшно закричала — это был крик невыносимой боли и смертельного страдания. Жители крепости ужаснулись, а герцогиня, как подрубленное дерево, рухнула на мостовую.

Служанки торопливо отнесли ее в покои замка, но она не заговорила уже больше никогда, потому что от боли и страдания у нее разорвалось сердце, и душа ее отправилась в Рай, туда, где ждал герцогиню славный герцог Севин, ее господин.

Долгие и печальные дни потянулись для Жерара нескончаемой чередой горя. Он оплакивал двух самых дорогих для него людей — мать и брата. Ивона Жерар считал мертвым, потому что ни один, даже самый могучий и отважный человек, не мог бы вернуться назад целым и невредимым из путешествия, в которое Карл Великий отправил Ивона. Жерар долго не хотел ни с кем разговаривать, и никто не мог нарушить его мрачного молчания, пока в конце концов один из старых рыцарей, наставников и учителей Жерара, не пришел к нему и не сказал:

— Мой господин, испытания, которые выпали на Вашу долю, и в самом деле были очень тяжелы. Но вы поправились и окрепли не для смерти, а для жизни. Бордо нуждается в хозяине, и Вы должны занять свое место и править нами, как правили до Вас Ваш великодушный отец и Ваш старший брат.

Так Жерар стал полновластным герцогом Бордо, и скоро это стало очень нравиться юноше. Он позабыл Ивона и то обстоятельство, что сам он стал герцогом и правит Бордо из-за несчастий, выпавших на долю Ивона. Сам Ивон казался теперь Жерару таким же мертвецом, как давно почившие предки Жерара, погребенные в фамильном склепе герцогов Бордо. Когда-то давно, еще в детстве, Жерар завидовал своему брату и даже втайне мечтал о своем величии и об унижении Ивона. Теперь эти мечты стали явью.

Спустя недолгое время Жерар женился на девице Сесилии, дочери Жильбера, который был дальним родственником того самого графа Амари, который принес столько несчастий роду герцога Севина. Сесилия была чарующе хороша собой, остроумна и зла на язык, и, кроме того, она глубоко изучила некоторые черные науки. Но Жерар не думал о родне Сесилии, увлеченный ее красотой и обманутый ею при помощи запретного колдовского искусства, которым она владела в совершенстве. Скоро Жерар превратился в послушного исполнителя воли своей жены, и каждое ее слово стало для него законом. Кроме жены, Жерар во всем слушался и ее отца Жильбера — самого хитрого и двуличного мошенника во всей Франции.

Так зло и несчастья пришли в Бордо без ведома настоящего хозяина этого герцогства, Ивона.

VIII. Как Ивон повстречал отшельника Жерома и повернул на дорогу, ведущую в волшебный лес

Торговое судно, на котором плыли Ивон, Гэрин и все их друзья, высадило их на скалистом и бесплодном берегу. Это было безжизненное и пустынное место, удаленное от городов и поселений сарацинов. Ивон решил ехать в Вавилон самой безлюдной дорогой. Путешественники пришпорили коней и поскакали навстречу восходящему солнцу по направлению к столице сарацинов.

Вскоре они оказались у края широкой пустоши, которую пересекали две разные дороги. Путникам было очень хорошо видно, что одна дорога ведет через пустыню, где есть только раскаленные камни да сожженный солнцем песок. Нигде впереди по этой дороге не было видно ни единого деревца или даже травинки. Вторая дорога вела в глубь свежей зеленой чащи, где высокие и роскошные деревья обещали обилие воды и прохладу.

Эту вторую дорогу и выбрал Ивон. Он повернул на нее своего коня, как вдруг из уродливой хижины, которая раньше показалась путникам грудой сваленных как попало неотесанных камней, вылез какой-то человек в лохмотьях отшельника и преградил Ивону дорогу.

Вокруг бедер отшельника была обернута львиная шкура, а его седые волосы в беспорядке, нечесанными клочьями падали на исхудавшие плечи. Длинная его борода спускалась до самого пояса, но глаза отшельника были живыми и смелыми, и он держался так, точно был полновластным властителем всей окружающей его земли.

— Умоляю Вас, прекрасный сир, погодите! — крикнул он Ивону. — На Вас платье с крестом на груди, а значит Вы — христианин! Если это и вправду так, выслушайте мое предупреждение — ведь, хоть я и попал в тяжелое положение, я являюсь кем-то вроде христианского короля этих земель!

Ивон, немного удивленный неожиданной встречей с монархом посреди пустыни, остановил коня и предложил человеку из груды камней рассказать, что заставило его поселиться в этом неуютном месте.

— Когда-то я был рыцарем Жеромом и скакал по правую руку от своего господина, благородного герцога Севина из Бордо. Когда я отправился в плавание, чтобы воевать за Гроб Господень с сарацинами, мой корабль был потоплен в морских волнах греческими пиратами. Я и все мои спутники попали в плен к пиратам, но спустя несколько лет мне удалось освободиться от цепей, и я бежал сюда в пустыню, где никто не смог бы разыскать меня. За семь лет вы первые скачете по этой дороге, очень древней и безлюдной. Известно ли вам, что эти земли полны опасностей для христиан? Что за злая судьба привела вас сюда в пустыню?

Ивон рассказал Жерому всю горестную предысторию их путешествия, а также о том, какое задание они получили от короля Карла Великого и почему оказались на пути в Вавилон.

Как только Жером услышал, что рыцарь Ивон — сын его прежнего господина герцога Севина, слезы покатились по его впалым щекам, и он схватил руку юноши, чтобы поцеловать ее, говоря, что он готов следовать за Ивоном до самой смерти, даже если эта самая смерть наступит два часа спустя.

Но после этого Жером стал уговаривать Ивона свернуть с дороги, ведущей в тенистый красивый лес. Он сказал:

— Этот лес непростой. Он полон тайного и непонятного. Этот лес — одно из странных и редкостных мест, где мир волшебный соприкасается с миром людей, простых смертных. Оберон, Король Лесного Народа, часто появляется под этими деревьями со своей прекрасной и волшебной свитой. И если он повстречает на своем пути простого смертного и заговорит с ним, и этот смертный ответит Оберону, то тут же смертный превращается в эльфа и до конца своих дней должен служить Эльфийскому Королю, выполняя всякое его желание. Множество сильных и бесстрашных рыцарей бесследно исчезло в этом лесу!

Ивон еще раз окинул взглядом песчаную пустыню, безжизненную и неприглядную, где не было ни воды, ни хотя бы самого маленького островка тени. Потом он повернулся к прохладной и заманчивой лесной стороне, и его странно потянуло туда, в этот прелестный шумный лес.

Он спросил:

— Может ли человек вообще не отвечать на слова Короля Оберона? Или все равно он тогда попадет во власть эльфов?

Жером покачал головой:

— Нет. Если человек не заговорит с Обероном, то Король Эльфов не сможет силой сломить его волю.

— Тогда, — сказал Ивон, — мы будем держать языки за зубами и останемся целы и невредимы, если даже и повстречаемся с грозным Королем Обероном. Под палящим солнцем, без воды, мы все скоро погибнем от жажды в пустыне, но если поедем лесной дорогой, у нас будут и тень, и вода, и мы спасемся.

Путники поскакали к лесу, хотя Жером и продолжал твердить, что в лесу они только наживут себе разных бед. Как только отряд проехал примерно половину чащи, откуда-то послышался серебряный звук охотничьего рога. В тени деревьев появилась волшебная процессия конных рыцарей, одетых в зеленое, а зеленый цвет, как известно, — любимый цвет лесных эльфов.

Предводителем этого отряда был юноша такой чудесной красоты, что ничего подобного ей нельзя было бы найти в мире смертных людей. На его золотоволосой голове блестел тонкий венец, а роскошный его наряд зеленого цвета был причудливо расшит золотом и серебром. Меч этого юноши помещался в ножнах, усыпанных крупным жемчугом и изумрудами. На шпорах его волшебной свиты сверкали бриллианты.

Но ростом глава отряда, сидевший верхом на вороном коне, был не выше десятилетнего ребенка, хотя его прекрасное лицо было мудрым и властным.

Увидев Ивона и всех его спутников, маленький юноша остановил своего коня и опустил на седельную сумку свой серебряный рог.

— Стой, гордый смертный! — звонко крикнул он. — Говори мне, кто ты такой, если уж ты осмелился нарушить границы моего царства!

Всем из отряда Ивона голос чудесного юноши показался началом чарующей песни. Но путники вовремя вспомнили предупреждение Жерома, и никто не произнес в ответ ни единого слова. Король Оберон пришел в сильнейший гнев и крикнул:

— Стойте на месте, молчуны, — и сейчас вы увидите, во что вам обойдется ваша дерзость!