Помоги проекту - поделись книгой:
– Есть.
Ну что? Началось. Теперь придется вести себя максимально осторожно. Павел такой человек, что и собственного сына может отправить в ссылку. И законопатит в такую дыру, по сравнению с которой Новгород покажется южным и теплым городом. С другой стороны, расклады в российской политике поменяются кардинально, и мне надо заявить о себе как о фигуре.
Торопиться не буду и форсировать события тоже, но и отсиживаться – это не мой путь. Я уже подготовил достаточно много предложений по изменениям в армии.
Проблема в том, что у Павла было свое специфическое мнение. И вместо контроля за осуществлением нужных указов и реформ, он занимался откровенной дуростью.
Придется вступать с ним в определенную конфронтацию. Надеюсь, что Павел не так безнадежен, как оказался в моей истории. Тем более что Екатерина сделала за него огромный объем работы, взяв на себя ответственность за весьма революционные указы. А пока в путь.
Глава 12
Как и планировали, выехали рано утром. Накануне заскочил к фон Миллеру, подполковник выразил соболезнования и подтвердил мой отпуск. Темп держали такой, чтобы не загнать коней. Ближе к почтовой станции вперед выдвигался лакей, чтобы предупредить о смене непарнокопытного транспорта и организации перекуса. Хорошо, что скакали с заводными: не на каждой станции было нужное количество лошадей, хотя нас было только трое.
Погода для поездки приемлемая, сильные морозы еще не ударили, и снега тоже в меру. Кони шли легко, обгоняли редкие телеги и кареты. С детства любил путешествия и поездки, есть в этом что-то сакральное. Лошадь – это не автомобиль или поезд, но все равно нравилось мне скакать по зимней дороге. Заодно обдумывал сложившуюся ситуацию. На ближайшие дни особых планов строить не стал. Решил просто наблюдать, как будут развиваться события. По моим воспоминаниям, в первые дни правления Павла ничего глобального не случилось. Но Екатерина своими последними указами внесла очень большие изменения во внутреннюю политику и существующие расклады. Не удивлюсь, если были какие-то изменения и во внешней политике. Поэтому трудно предсказать реакцию знати, может, уже созрел заговор, разных группировок около трона хватает, к тому же нельзя не учитывать внешний фактор, особенно влияние англичан. Павел не пользуется авторитетом ни в армии, ни у гражданских служащих. Плохо, что Екатерина одно время хотела назначить наследником Александра. Это один из факторов нестабильности, который надо учитывать. Какие сейчас настроения в обществе, для меня загадка.
Сама поездка продлилась почти два дня. К середине дня двадцатого ноября прибыли в столицу. По дороге заехали в Гатчину, но там уже никого не было, все отбыли в Питер. Особого усиления на подходах к городу не было, все те же разъезды и две рогатки. Столица встретила нас ветром и снегопадом, что точно не подняло мне настроение. Заскочил в Мраморный помыться и переодеться. Слуги сообщили, что Юля находилась в Зимнем дворце, куда я и направился.
Зимний был под охраной семеновцев, разбавленных гатчинскими войсками. Подъезды к дворцу запружены просто неимоверным количеством карет и прочего транспорта, хорошо, что я верхом. Внутри дворца была просто тьма народу. Наверное, все дворянство, которое оказалось в городе, заглянуло на огонек, чтобы напомнить о себе любимых. Раскланиваясь и отвечая на соболезнования знакомых и совсем незнакомых людей, двинулся в крыло, которое занимал Павел. Но в это время шло совещание, и адъютант попросил меня подождать. Я решил пока навестить Александра. Опять ловлю себя на мысли, что надо решать вопрос с освещением и вентиляцией. Может, местную публику устраивает такая духота и разнообразные запахи, то меня они достали по самое не могу.
– Ты не успел к прощанию с бабушкой, – начал печально и с каким-то упреком Александр после приветствий. – Сейчас с телом работают медики. Наверное, только завтра подданные смогут увидеть императрицу и попрощаться с ней. Умирала она долго, и выглядело это страшно. Отец и все мы были свидетелями смерти. Лиза до сих пор не может оправиться от пережитого.
По самому Александру было видно, что он находится в очень подавленном состоянии. Бледность и мешки под глазами и потерянный взгляд сильно контрастировали с тем молодым человеком, которого я видел пару месяцев назад. Он действительно был любимым внуком императрицы и платил ей взаимностью.
Мы расположились в крыле, занимаемом Александром, когда он приезжал в столицу. Кроме него в гостиной присутствовали моя супруга, ее фрейлина Жегулина, оба брата Чарторыйские, Строганов и Кикин. Лиза слегла от нервного потрясения, с ней находилась Шаховская. Обстановка в зале действительно была тяжелая. Поляки явно не расстроились от смерти Екатерины, но усиленно изображали вселенскую скорбь. Наверняка даже рады, что умерла императрица, которая поставила крест на польской государственности. Ничего, будет день – и будет пища, вернее придет расплата, пусть пока позлорадствуют.
– Летать люди еще не научились. Гонец доставил весть за один день. Я же добирался более двух дней, на середине пути начался снегопад, и передвигаться стало сложнее. Проститься с бабушкой я успею. Главное, что у нас в душе, а не внешние проявления почтения и изъявления любви. Думаю, те, кто еще вчера рыдал у ложа умирающей императрицы, уже сегодня припадают к ногам совсем другого человека, – произношу с усмешкой.
– Ты неисправим, Константин. И твои солдафонские шутки сейчас неуместны. Тысячи подданных стекаются в столицу, чтобы проститься с нашей бабушкой, – осуждающе произнес Александр.
Судя по бросаемым на меня взглядам, остальные присутствовавшие его поддерживали. Хотя пшеки со Строгановым и до моих слов не пылали ко мне особой страстью.
– Заметил я этих «расстроенных» подданных. В Зимнем протолкнуться от них невозможно. Что удивительно, основная часть этих кисломордых кучкуется ближе к покоям батюшки. Оставь императрица завещание в пользу внука, так они штурмовали бы твои покои с усердием мух, летящих на мед, – продолжаю насмехаться над сложившейся ситуацией.
Мне было смешно смотреть на этот фарс, к тому же надо было отыгрывать свою роль недалекого и грубого солдафона. Судя по реакции публики, роль была отыграна на пять с плюсом.
– Константин, это переходит все границы приличий. Мало того что ты грубо отзываешься о подданных империи, так еще ведешь крамольные речи. Наследником и новым императором является наш батюшка, иначе быть не может, – воскликнул Александр.
– Не может, значит, не может. Зачем так волноваться? Думаю, нам с Анной пора домой. Увидимся завтра, когда все приведут свои чувства в спокойное состояние. Каюсь, наговорил лишнего, – произношу в ответ.
В карете мы с Юлей молчали. Разговаривать начали только за ужином.
– Зачем было говорить такие двусмысленности? И я знаю тебя лучше других, ты сделал это не просто так. И точно не раскаялся в сказанном, – произнесла супруга, после того как слуги оставили нас.
Ее зеленые глаза смотрели осуждающе, и было понятно, что ее расстроило мое поведение.
– Терпеть не могу все это лицемерие и лизоблюдство. Александру тоже пора иначе взглянуть как на свое окружение, так и на тех, кто сейчас начнет пытаться попасть к нему в ближний круг. Он человек осторожный, но сейчас чувства обнажены, и можно наделать ошибок. Я предпочитаю сразу очертить границу, за которую посторонним людям вход запрещен.
– Костья, нельзя быть таким прямым и грубым. Я и Александр с Лизой понимаем тебя. А для окружающих это выглядит как проявление неуважения не только к ним, но и к памяти императрицы.
– Мне не интересно мнение большинства людей, которые сейчас расталкивают друг друга локтями, чтобы засвидетельствовать свое почтение отцу. И давай прекратим этот разговор. Лучше расскажи, как обстоят дела в фонде? Может, нужна помощь с моей стороны?
Не сразу, но удалось переключить Юлю на тему нашего общего начинания. Тем более что дела фонда полностью поглотили ее, и ничем другим она не занималась. Долго рассказывала про новости и успехи. За креативную часть можно быть спокойным. Наши девушки останавливаться не собираются и планомерно работают над новыми играми. Финансовую часть я потом обсужу с Хоффманом. Далее обсудили будущую газету, у дам возникли свои предложения на этот счет. Новиков получил амнистию еще до смерти императрицы и готов приступить к работе. Надо будет познакомиться и пообщаться с ним перед отъездом. Оборудование для типографии закуплено и нанята часть работников. С этой стороны все идет по плану.
На этом вечер не закончился. Прибывший гонец вызвал меня к Павлу. Зная о его бессоннице, я особо не удивился. Верхом в сопровождении кирасиров, присланных из Зимнего, каждый из которых держал по факелу, прибыл во дворец. Я бы и пешком дошел, меньше шансов коням ноги переломать, но опять-таки не поймут. Народу во дворце и на подступах уже не было, только посты охраны и слуги, которые заняты уборкой.
Павел встретил меня в одной из гостиных, которая была превращена в кабинет. Рабочую приемную Екатерины он занимать не стал. Столы были завалены бумагами, обстановка самая рабочая. Будущий император был в мундире Гатчинского полка, в парике и при орденах. Выглядел он излишне дерганым даже для себя обычного.
Я поздоровался и принес свои соболезнования. Зная, что Павел терпеть не мог Екатерину, был краток. Некоторое время он молчал. Затем вскочил и несколько раз прошелся вокруг стола. Остановился в полуметре от меня и посмотрел мне в глаза.
– Здравствуй, Константин. Объяснись, почему ты первым делом не доложил о своем приезде?
– Я сообщил вашему адъютанту, что прибыл. Но, по его словам, вы были заняты и запретили вас тревожить. Когда я покидал Зимний, то еще раз обратился к адъютанту, но вы были заняты уже следующим делом.
– Это так. Но ты мой сын, а не какой-то проситель, – воскликнул Павел и опять начал нарезать круги по комнате.
Выглядело это забавно, но я не собирался улыбаться даже мысленно. Этот разговор, наверное, один из решающих моментов в моей нынешней жизни, после достопамятного диалога с Екатериной. Мне нужно расположение Павла. Понятно, что он истеричный и непоследовательный человек, но другого императора в России пока нет. Придется работать с тем, что есть.
– Субординация и дисциплина – это первое, чему учит армия, – произношу я с максимально серьезным лицом. – Если всем вашим детям разрешить забегать к вам в кабинет по поводу и без, то это будет походить на балаган. Все должно быть в строгом соответствии с уставом, иначе не будет никакого порядка.
Павел чуть не подпрыгнул от восторга. Подбежал ко мне и обнял. Потом схватил за руку и усадил в кресло, сам же сел рядом.
– Сын, я всегда знал, что ты моя опора и надежда. Никогда не верил всем глупым сплетням про тебя. Именно порядок и строгое выполнение всех правил спасет нашу империю. Сегодня мы как раз занимались обсуждением важных законов. Законов, которые облегчат жизнь людей и поведут нашу державу к подлинному величию. И в первую очередь будут введены мундиры по гатчинскому образцу. Также сегодня мы согласовали будущий указ о запрещении перехода крестьян с места на место. Порядок должен быть во всем. Хватит всей этой вольницы.
Честно говоря, я растерялся, и это мягко сказано. Думал, что Павел не будет начинать свое правление с глупого указа, который разозлил буквально всех, а особенно военных. И если окончательное закрепление крестьян было подачкой дворянству, абсолютно не нужной, с моей точки зрения, то все эти прусские мундиры, косы и букли были самым настоящим бредом. Русское общество гордилось и любило свою армию. Поэтому переодевать солдат на прусский манер было несусветной глупостью. Я надеялся, что Екатерина провела какие-то беседы со своим сыном. Так как достаточно много рассказал ей о его непоследовательности и ошибках, приведших к убийству. Вот только не учел упрямый, переходящий в мнительность характер Павла.
– Отец, я не настолько хорошо знаю законы о крестьянстве. Но не стал бы торопиться. Всегда полезно иметь какой-то козырь в торге с дворянством. Дать им сейчас, чуть ли не в первый день правления, какие-то привилегии – значит показать свою неуверенность.
Павел опять вскочил и начал быстро ходить по гостиной. Потом резко остановился и вернулся в кресло.
– А ты повзрослел, Константин. Правильная мысль. Все эти нахлебники могут подумать, что я решил их умаслить. Что еще можешь сказать?
– Деньги.
– Что деньги? – спросил Павел, подавшись вперед.
– Оставила ли тебе бабушка в наследство много денег? И перекроют ли доходы этого года расходы?
– Ха-ха, – нервно хохотнул Павел. – Будто ты не знаешь ее щедрую натуру и привычку дарить подарки всяким проходимцам. Скажу тебе по секрету: у нас долгов перед голландскими кредиторами более чем на сорок миллионов золотых рублей, а чистый доход казны будет едва больше одиннадцати.
Таких деталей истории правления Екатерины я не знал. Ничего себе у них дефицит бюджета. Тем более странным выглядел указ о переходе на форму прусского образца. Тут надо двадцать четыре часа финансами заниматься, а он собрался армию переодевать. Плюс это огромные дополнительные расходы. Речь же не только о смене цвета мундиров. Надо будет поспрашивать, кто получит подряд на пошив нового обмундирования. Ну, вот такой я скептик и не верю в душевные порывы нового императора. Наверняка эти порывы подогревает кто-то из его окружения, желающий набить карманы на военных подрядах.
– Может, с обмундированием тоже стоит повременить? Зачем менять форму всей армии? У нас есть гвардейские полки, коих в столице достаточно. Надо начать с одного из них, посмотреть достоинства и недостатки нововведений, а потом переодевать всю армию. Нужно подумать о разнице в погоде между нами и Пруссией, у нас гораздо холоднее. Вдруг прусская епанча совсем не греет, башмаки жмут или рейтузы жопу натирают, – добавил я грубоватого юморка.
Павел, который был сначала готов взорваться от возмущения, начал ржать как конь. Я подумал, что он сейчас с кресла упадет. Но потихоньку мой здешний отец успокоился, достал платок и вытер выступившие слезы. В гостиную заглянул адъютант, но Павел махнул ему рукой, успокаивая ретивого служаку.
– Узнаю тебя, сынок. Ты неисправим, но в твоих словах есть правда. Переоденем пока один из полков и посмотрим, как они примут изменения. По епанче ты не угадал. Есть уже замена, называется шинель[41]. Думаю, она придется всем по душе.
Шинель – вещь необходимая, спорить глупо. Далее выслушал планы Павла по обустройству армии. Что интересно, новый устав и указ о цензе с аттестацией он менять не собирался. Наоборот, хотел дополнить их дополнительными ограничениями. Здесь я с ним был полностью согласен. Хорошо, что его в этом поддерживал генералитет. К чести генералов, они согласились не на все нововведения отца. Павел пожаловался, что Суворов резко отрицательно выступил против формы прусского образца, но зато одобрил шинель. Выслушал его мнение и по кадровым вопросам. Кстати, отменять указ Екатерины о назначении Суворова командующим Западной армией, самыми крупными и дееспособными частями, Павел не стал. Насколько я понял из сумбурной речи отца, Суворов сам хочет в отставку. Надо его срочно убедить, что это ошибка. Ушаков остается командующим Черноморским флотом с дополнительными полномочиями. Павел Чичагов[42], получивший чин контр-адмирала, мой протеже, и далее будет командовать Балтийским флотом. Я удивился, когда Екатерина сделала такое рискованное назначение. Утвердить командующим флотом двадцатидевятилетнего, пусть и талантливого моряка – шаг рискованный. Адмиралтейств-коллегией оставался руководить Иван Кутузов[43], которого также недавно назначила Екатерина. Моряк он был средний, зато человек грамотный и честный. Плюс Павел его очень уважал.
Его заместителем остается Василий Чичагов, отец нового командующего, толковый адмирал, которого в мое время очень рано отправили в отставку. Думаю, Кутузов получил от Екатерины приказ всячески поддерживать молодого командующего. Надеюсь, при такой поддержке бездари типа Кушелева[44]с Шишковым[45]не смогут навредить флоту. Значит, у Чичагова есть несколько лет на реформы, которые он запланировал. Судя по всему, императрица сделала выводы по комплектованию и управлению флотом. В остальном идеи ее сына по военным городкам, созданию военных округов, реформированию полков, ограничению сроков службы солдат и офицеров и многое другое я полностью поддерживал. Заодно решил свой вопрос по организации дополнительного взвода, который, надеюсь, со временем станет прообразом специальных войск. Заодно будет у меня своя маленькая гвардия, что в нынешних реалиях вопрос жизни и смерти.
– Отец, есть у меня просьба. Разреши создать в моей роте дополнительно один взвод. Хочу попробовать организовать отряд летучих егерей. Вот бумага с моими мыслями о структуре и задачах взвода. Если можно, то посодействуй в издании такого приказа по военному ведомству и дополнительному финансированию, – передаю Павлу два листа бумаги, где кратко описаны предполагаемые задачи, которые будут стоять перед мобильными егерями, и примерная смета.
Задачи взвода в записке были размытые, чтобы разного рода агенты не обратили внимания на новую игрушку неадекватного Константина, то есть меня. В описании я больше напирал на разведывательный характер подразделения. В реальности планировалось создать отряд диверсантов, пластунов или спецназовцев – кому как угодно. Понимаю, что моих теоретических знаний не хватит даже на то, чтобы почувствовать разницу между диверсантом и спецназовцем, но свой отряд мне нужен. Посмотрим, что получится в итоге. Павел любил все, что было связано с войной, поэтому в его одобрении я не сомневался.
– Хорошо. Я ознакомлюсь с твоими идеями. Ступай. Завтра после обеда будет расширенное заседание Сената и коллегий. Я решил, что тебе тоже необходимо присутствовать.
В Мраморный вернулся уже за полночь. Еще раз вымылся и решил хорошенько выспаться. Но сразу выспаться не получилось: супруга ждала меня в кровати.
Провалялся почти до полудня. Устал за последние несколько дней как физически, так и морально. Самое главное, что мои идеи начали обретать практическое воплощение. История точно пойдет иначе, с меня словно свалился тяжелый груз. Очень приятно осознавать, что твоя работа приносит пусть промежуточный, но результат. Значимой фигурой на политической арене я не стал, к чему и не стремился, но определенный авторитет у Павла заработал. Это без учета указов Екатерины, которые она издала после полученной от меня информации. Странно, что она сразу мне поверила, но скорее всего, дождалась депеши о франко-испанском союзе, который подтвердил мою правоту. Окружающие могут до сих пор считать меня скоморохом или юродивым, главное, что будущий император имеет на этот счет другое мнение. Плохо, что свое мнение он может менять несколько раз в день.
После позднего завтрака погуляли с женой в саду. Легкий морозец, отсутствие ветра и солнечный день – практически идиллия. Именно такой вариант русской зимы мне по душе. К сожалению, в столице такие дни редкость.
Расширенное заседание Сената сначала запланировали в Большом кабинете Зимнего, затем перенесли в Малый тронный зал, из-за множества участников. Само заседание было очень плохо организовано. Я не мог понять, зачем было загонять на совместное совещание гражданских, армейских и флотских руководителей, еще за компанию с ними окружение Павла и нас с Александром. Думал, сдохну от духоты и скуки. Но большинство сановников сидели, потели в своих париках и делали вид, что так и нужно. Железные люди.
Тем не менее этот балаган продлился два дня. Далее до Павла дошло, что это просто потеря времени, и он разделил присутствующих по ведомствам. Я времени даром не терял. Очень плодотворно пообщался с Суворовым, которого убедил не уходить в отставку. Заодно получил от него очень полезные советы по внутреннему устройству полка и организации службы. Фельдмаршал одобрил мои идеи по внедрению полосы препятствий, тем более он сам использовал нечто похожее. Про турник, брусья и прочие гантели я промолчал: долго объяснять. Суворов в жизни сильно отличался от того образа, который закрепился за ним в книгах и картинах. Не было никакого сухонького и странного дедушки. Был крепкий старик с волевым лицом и отнюдь не добреньким взглядом. Никакого пиетета перед Павлом он не испытывал и в вопросах армии аргументированно отстаивал свою позицию, при полной поддержке других военных. Понятно, что никакой ругани не было, субординация соблюдалась. Было видно, что императора эта ситуация бесила, несколько раз он срывался, но быстро брал себя в руки. В итоге ситуация осталась патовой. Косметические изменения коснутся гвардии, остальную армию пока переодевать и переучивать на прусский манер не будут.
Еще я весьма полезно пообщался с Иваном Кутузовым, Ушаковым, Безбородко и Павлом Чичаговым. Остальные присутствующие в данный временной отрезок мне были неинтересны. Я банально не знал всех раскладов при дворе, к тому же скоро Павел начнет перетряхивать как Сенат, так и коллегии.
Церемония сокоронования Екатерины и Петра прошла примерно так, как описывали современники. Жуткое зрелище. Сначала возложение короны на скелет, затем на забальзамированный труп Екатерины. В психическом здоровье Павла я и раньше сомневался, но после всей этой некровакханалии убедился, что все гораздо хуже. Почему никто не выступил против этого идиотизма, для меня загадка. Моя мотивация ясна, я добиваюсь расположения Павла любой ценой. Но Александр? Куда делась его любовь к бабушке? Многие соратники покойной императрицы ничем не лучше. Плакали, но участвовали в этом мерзком зрелище. Стоит задуматься о личностных качествах подобных товарищей.
Более приятными моментами были общение с супругой, Лизой и их кружком, курирующим фонд. В основном просто беседовали, так как траур не позволял проводить время в веселье. Обсудили новые игры, которые начал выпускать фонд. Я предложил присутствующим назвать его в честь Екатерины. Несмотря на то, что многие боялись реакции Павла, мое предложение было встречено положительно. Я передал активу наброски новых игр, но Юля с Лизой набросками не удовлетворились и буквально выпотрошили меня, заставив более детально описать правила. Договорился с этими фуриями, что идеи игр исходят от них. А то хватит мне лишнего внимания.
Интересный разговор, который сильно повлиял на дальнейшие события, состоялся на приеме у брата. Сами события произошли позже, и я не сразу смог связать их с беседой. Круг присутствующих был достаточно большой, в общей сложности человек тридцать. Александр теперь наследник престола, и вокруг него начались свои закулисные игры. Благо меня никто не трогал. Имидж солдафона и грубияна я старательно поддерживаю.
– Скажите, ваше высочество, а что вы думаете про вторжение французов в Италию? – спросила меня неугомонная Ольга Жеребцова.
Род Зубовых, к которому она принадлежала, пока не в опале. Но придворные и разного рода подлизы уже почувствовали изменения к этому семейству и перестали посещать дом Жеребцовой. Эту новость мне рассказала мой личный шпион в высшем свете и по совместительству собственная супруга. Но Ольга оказалась дамой неглупой, после организации фонда приняла участие в его деятельности и попала в круг общения Александра и Лизы. Хотя она была старше основных участников, но умудрилась стать для них своей. Разница была не такая и большая. Ольга была дамой красивой, по местным стандартам конечно, и отнюдь не дурой. Обсуждать политику первая начала именно она. Тема была животрепещущая, и народ ее активно поддержал. Я же спокойно пил разбавленное вино и слушал эти наивные, в массе своей, рассуждения.
Меня эта тема тоже волновала, поэтому решил ответить на заданный вопрос.
– Французы выбьют австрийцев из Италии в следующем году. На Рейне их успехи будут скромнее, но и там они оттеснят войска коалиции. Далее будет мир в пользу Франции и ее завоеваний. На море будут господствовать англичане. Они не станут подписывать мирное соглашение. Как всегда, под шумок ограбят тех, до кого смогут дотянуться, в первую очередь испанцев. И далее они начнут создавать новую коалицию, чтобы воевать чужими руками. Для них союз Франции, Испании и Голландии подобен смерти. Три-четыре года без войны, и их начнут теснить уже на море. Не потребуется даже война, просто перекроют доступ их товаров в Европу и испанские колонии, а это крах для английской торговли с промышленностью. Значит, будут продолжать грабить и попытаются втянуть в войну Россию.
– Вы не любите англичан? – воскликнул присутствующий на вечере Павел Чичагов, являвшийся страстным англофилом.
– Я не люблю, когда мою Родину втягивают воевать за чужие интересы. А в данный момент у России нет никаких интересов в этой войне. Наши враги – это Порта и Швеция. Нам нужно окончательно решить вопрос с угрозой для столицы со стороны шведов. Не мне вам рассказывать, как закончилось Роченсальмское сражение[46]. С турками сложнее и одновременно проще.
При упоминании позорного поражения шведам, которое произошло всего шесть лет назад, Чичагов сильно покраснел. Но к его чести, справился с эмоциями и никаких глупостей не наговорил. В разговор вклинилась Жеребцова.
– Но вы так резко и несправедливо высказались по англичанам. Почему вы считаете их разбойниками?
– Последние двести сорок лет своей истории англичане занимаются только тем, что грабят соседей, их колонии и лезут во внутренние дела чуть ли не всех стран Европы. К тому же это нация торгашей. На месте отца я бы держался подальше от союза с ними.
– Не буду спорить с вами по грабежам. Но войны Испании и Англии в первую очередь носили религиозный характер. Вы же не будете спорить, что торговля является успехом развития любого государства. Без торговли нет никакого развития. Англия и Голландия – это пример двух стран, которые добились наибольших успехов в развитии своих стран, и все благодаря торговле, – опять вступился за англичан Чичагов.
– Не путайте торговцев и купцов с торгашами. Торгаши, как их ни ряди, давно правят Англией. Торгашество, а не христианство – это нынешняя религия английской элиты. Если надо продать союзника, предав его в важном сражении, или плеснуть яду какому-нибудь неугодному монарху, они сделают это без колебаний. Нет такого преступления, на которое бы не пошел английский торгаш ради ста процентов прибыли. А ради трехсот они продадут вам своих детей, матерей и даже заложат собственные бессмертные души Диаволу. При этом я не отрицаю их успехов, как в развитии флота, так и грамотном использовании научных открытий. Этому поучиться у англичан не мешает. Учиться надо всегда и у всех, в том числе непримиримых врагов. Но учиться и заимствовать какие-то новинки – это одно. Вступать в союз с подобной страной совсем не обязательно. В итоге нас все равно обманут.
После моих слов в зале воцарилась тишина. В этот исторический момент не принято вести подобного рода беседы, тем более публичные. Мне же плевать на все эти политесы. Я привык называть вещи своими именами. И сейчас делал это сознательно. Свои дела в столице я почти закончил, и пора было отправляться на службу. Нынешний разговор передадут Павлу, и реакция с его стороны последует незамедлительно. Надеюсь, он отправит меня в полк, от греха подальше. Этот клубок змей и скорпионов у трона мне порядком надоел. Нормально работать в Питере не дадут. Отец таскает нас с Александром на все эти бессмысленные заседания и мероприятия. Я дома только сплю, даже Юля перестала нырять ко мне в койку, потому что сразу отключаюсь. И ладно бы от всего этого судорожного движения был толк, так ведь нет, в итоге просто ноль. А в Новгороде тишь да гладь. Есть время подумать, потренироваться, да и сама служба мне очень нравится. Понятно, что здесь превалировали эмоции реципиента, сам я фанатом военной службы не был. Главное, не ляпнуть чего-то уж совсем крамольного, а то вместо Новгорода поеду на Кавказ или в Тобольск.
– Я опять не буду с вами спорить. Но ведь невозможно добиться таких успехов без передовой системы управления мануфактурами и эффективности законов, – все никак не успокаивался Чичагов.
– Если под передовой системой управления вы подразумеваете переход от ручного труда к использованию механизмов и замену цеховых объединений на мануфактуры, то я согласен. А если вы имеете в виду огораживание[47], когда со своих земель были согнаны сотни тысяч крестьян, многие из которых умерли от голода, то я бы поспорил. Менять человеческую жизнь на мешок шерсти – это как-то противоречит моим понятиям о христианской добродетели. Можно было не гнаться за сиюминутной прибылью и уменьшить людские потери от огораживания. Что касается их прогрессивных законов, то просто почитайте про Кровавое законодательство против бродяг и нищих. Особенно прогрессивно по этим законам вешают детей за кражу репы или куска хлеба. То есть сначала людей согнали с их земель, а потом начали вешать детей крестьян за бродяжничество и попрошайничество. Благо что есть Америка и Австралия, куда этих несчастных тысячами вывозят на каторгу. Про ирландцев, я думаю, все тоже в курсе. Англичане держат этот народ за скот и продают в рабство. В России много недостатков, некоторые так называемые прогрессивно мыслящие люди попрекают нас крепостным правом. Но мы не вешаем голодных детей и не продаем их в рабство. Мы не выгоняем крестьян из своих домов, чтобы освободить земли под пастбища, и не обрекаем сотни тысяч людей на голодную смерть, – выдаю целую речь и делаю глоток из бокала.
– Вы показали такую ужасную картину, – произнесла Жеребцова, – по вашему мнению, Россия должна порвать все связи с Англией?
– Наоборот, надо с ними усиленно торговать. Необходимо извлечь как можно больше пользы и прибыли из нынешней ситуации. Английскому флоту нужны пенька, деготь и лес, а народу надо что-то есть. Шерстью людей не накормишь, хлеба англичане сеют мало и покупают его у нас. Поднятие цен на лес и хлеб напрашивается само собой. Пусть воюют себе на здоровье, главное – не забывать платить золотом за наши товары.
– Это очень цинично, – произнес Чичагов.
Наверняка он хотел много чего мне сказать, но промолчал. Что делает ему честь. Я понимаю, что он англофил и собирается жениться на англичанке, но нужно же обладать хотя бы зачатками критического мышления. За ширмой мнимого благополучия и передового государства скрываются сотни тысяч трупов (если не миллионов) собственных граждан. Я все-таки попытаюсь зародить в адмирале ростки сомнения.
– Поверьте, англичане поступают так постоянно. Цинизм и лицемерие не просто их обычная политика. Это уже неотъемлемая часть их души. Поэтому я считаю, что торговать можно с кем угодно, а вот воевать за чужие интересы пора прекращать. Еще раз повторюсь, учиться надо даже у самых наших непримиримых врагов. Если англичане лучше всех обрабатывают шерсть, голландцы лучше всех строят корабли, шведы выплавляют самый чистый металл, то нужно брать с них пример. Но учиться предавать, нарушать свое слово и бить в спину нет никакой необходимости. Мы русские, а не какие-то английские торгаши. У нас нет таких традиций, надеюсь, что они никогда не появятся.
Интерлюдия-4
Клан уже бывшего фаворита сегодня собрался в урезанном составе. Встречу назначили в особняке Жеребцовой, куда временно перебрался Платон. Не было секретарей, а также Дмитрия Зубова. Он и ранее сторонился интриг, а теперь совсем отстранился от семейных советов. Валериан был еще на войне.
– Ольга, ты опять спешишь. Нет никаких оснований для беспокойства. Понятно, что прежнего влияния у нас не будет, но и об опале говорить рано. Павел обещал мне должность инспектора артиллерии и особняк в подарок. Николаю тоже ничего не угрожает. Я слышал, что есть слухи по отзыву армии с Кавказа. Но у Валериана там одни победы, и тоже нет причин для расстройства, – пытался убедить сестру Платон.
Сегодня он был в мундире и при орденах. На встречу к сестре бывший фаворит прибыл из Зимнего, где у него была аудиенция у Павла. Ольга была в простом домашнем платье. Николай предпочитал простой мундир своего полка.
– Платон, ты не видишь дальше своего носа. Павел не так прост, как хочет казаться. И еще, он крайне переменчив в своих решениях. Сегодня ты обласкан, а завтра в опале. И Николая не спасет даже родство с Суворовым. Император верит только своему окружению, с которым он провел последние годы фактически затворником в Гатчине. Если будет надо, они и Суворова отправят в отставку. Я о вас забочусь, мне самой мало что угрожает. Павел всегда был ко мне неравнодушен, да и сейчас я в хороших отношениях с Александром и его кругом. Но не это главное.
– А что главное? И что ты вообще предлагаешь? Переворот или заговор? Ты случайно не повредилась рассудком? Екатерина оставила завещание, и трон переходит к Павлу. Никто даже в мыслях сейчас не держит хоть какое-то неповиновение. Наоборот, все начали дружно соперничать в изъявлении Павлу своего почтения, – произнес молчавший до этого Николай. – Мы многое теряем, согласен. Но лучше потерять часть влияния и денег, чем голову. Сегодня Платон был у Павла. Император подтвердил, что никаких претензий к нашей семье нет. Посмотрим, что будет дальше, но пока беспокоиться не о чем.
– Я сейчас не о Павле. Зная его характер, не удивлюсь, если уже через несколько месяцев он настроит против себя весь двор, гвардию и сановников. И заговор станет только вопросом времени. Вам сейчас необходимо получить расположение Александра. И сделать это нужно в ближайшее время. Я сама посодействую этому сближению. Меня больше беспокоит Константин.
– Этот смешной и глупый мальчик, который хочет стать великим полководцем? – рассмеялся Платон. – Не пугай нас этим любителем стрелять крысами из пушки. Водонос, как метко назвала его Екатерина.
– Этот смешной мальчик опасен, – не думала соглашаться с Платоном Ольга. – За короткий срок он полностью восстановил отношения с братом и теперь оказывает на него сильное влияние. Александр очень осторожничает в суждениях и поступках, но меня не обмануть. Он находится под влиянием брата. Более того, Константин смог объединить множество влиятельных дам с идеями этого фонда помощи убогим. Даже старая шлюха Браницкая попала под его влияние. А она точно не похожа на восторженную девицу, начитавшуюся рыцарских романов. Но это еще не все. Есть слух, что в Новгороде он встречался с несколькими влиятельными купцами. Успех его предприятия, которым управляет некто Астафьев, очень привлекает деловые круги. Мануфактуре нет еще трех месяцев, но за ее товаром выстроилась очередь как из наших, так и европейских торговцев. Для чего он встречался с купцами, неизвестно. Но я думаю, он предложил им какое-то дело. А это значит, что ему для чего-то нужны купцы и их связи. В деньгах он не нуждается. Купцы – это выход на старообрядцев, другие мысли мне в голову не приходят. И еще, он имеет влияние на Павла, что должно вас насторожить в первую очередь. Это Константин убедил отца не торопиться с новым обмундированием по прусскому образцу. Именно он сейчас заседает в Сенате. Еще четыре месяца назад подобное было невозможно. Более того, его всерьез воспринимают Суворов и Ушаков. Говорят, что Александр Васильевич хотел подавать в отставку, но передумал после разговора с Константином.
– Мальчик придумывает детские игры и решил поиграть в сенатора. Как он может быть нам опасен? – задал вопрос Платон. – И не забывай, что это сын Павла. Александр тоже заседает в Сенате, так захотел будущий император.
– Александр человек скрытный, но предсказуемый. А Константин опасен именно своей непредсказуемостью. Вы просто не слышали его рассуждений. Не знаю, откуда у него столько знаний, но он умеет расположить к себе собеседников. Поймала себя на мысли, что сама готова поверить его словам. И еще он ненавидит Англию. Мне вчера с трудом удалось сдержаться и не надерзить, когда он всячески чернил англичан и их законы. Константин доказывал, что необходимо поднять цены на товары, закупаемые английскими купцами, воспользовавшись войной. Это низко и точно не должно заботить сына будущего императора. Но именно потому, что это произнес сын Павла, к его советам прислушаются. А вчера у Александра было достаточно людей, которые владеют мануфактурами и продают свое зерно в Европу. Еще и эти его заигрывания со слугами. Изображает эдакого просвещенного вельможу, лечит чернь и открыл для них школу. Очень многие тайные и явные сторонники перемен сделали свои выводы. Думаю, скоро мы услышим про больницы и школы для быдла в каком-нибудь Смоленске или Владимире. Дурной пример заразителен. И все подражатели будут ориентироваться на него и поддерживать его начинания. По отдельности они смешные чудаки, играющие в либерализм, а все вместе, сплоченная сила по всей империи. Константин уже не просто смешной мальчик и внук императрицы. Это сложившийся мужчина, и, если кто-то забыл, он второй в списке наследников, – выпалила Ольга.
– С этого и надо было начинать, – со смехом произнес Николай. – Ты из-за своего Уитворта переживаешь. Может, ему заняться своими обязанностями посла, чем слушать женские сплетни? Это надо же, Константин опасен для Англии. Над тобой будет смеяться весь двор. А если цены на русские товары поднимутся, то это замечательно. Больше золота получим от зарубежных купцов. Для страны полезно, да и мы сами можем заработать. А то, что он устроил из своего дворца помесь госпиталя и школы для слуг, как раз признак отсутствия ума.
– Я вам рассказала про свои опасения. Считаю, что они обоснованы. Англия – наш союзник и главный торговый партнер. Нельзя в такое тяжелое время наживаться на беде наших друзей. Константин не просто опасен сам, он завоевывает союзников. Многие люди при дворе внимательно слушают его речи. И я вам скажу, его слова многим по нраву. Если вы не видите угрозы в этом безумце, то я буду действовать сама.
Глава 13
Поделиться книгой: