Песни настоящих мужчин

То ли снег принесло с земли,То ли дождь, не пойму сама.И зовут меня корабли:«Кострома», – кричат, – «Кострома»!Лето мне – что зима для вас,А зимою – опять зима,Пляшут волны то твист, то вальс,«Кострома», – стучат, – «Кострома»!И немало жестоких ранОставляют на мне шторма,Что ни рейс – на обшивке шрам.«Кострома», держись, «Кострома»!Но и в центре полярных вьюг,Где, казалось, сойдешь с ума,Я на север шла и на юг, —«Кострома», вперед, «Кострома»!Оставляю я след вдали,Рыбой тяжки мои трюма,И антенны зовут с земли:«Кострома» моя, «Кострома»!Привезу я ваших ребятИ два дня отдохну сама,И товарищи мне трубят:«Кострома» пришла, «Кострома»!Весна 1965Норвежское море

Северный флот

А мама пишет письма:«До скорого, пока!»Я для нее не мичман,А просто – в моряках.Под городом под ВологдойВсе думает она:«Раз Северный – так холодно,Раз флот – то по волнам».А где-то идут корабли,Сигнальщик натянет капот.И пять океанов землиКачают Северный флот.Но разве ей ответишь,Какие тут дела?Приказ уйти на месяцПодлодка приняла.Нагни пониже голову —Воды идет стена.Раз Северный – так холодно,Раз флот – то по волнам.И нет побережий вдали,Лишь гидролокатор поет.И пять океанов землиКачают Северный флот.Ты, мама, не печалься —Под штормом, подо льдом,Усталые отчастиМы в порт родной придем.Простеганная солоноСудьба досталась нам.Раз Северный – так холодно,Раз флот – то по волнам.А где-то идут корабли,Сигнальщик натянет капот.И пять океанов землиКачают Северный флот.1968

Да обойдут тебя лавины

В соавторстве с А. Якушевой

Да обойдут тебя лавиныВ непредугаданный твой час!Снега со льдом наполовинуЛежат, как будто про запас,По чью-то душу, чью-то душу…Но, я клянусь, не по твою!Тебя и горе не задушит,Тебя и годы не убьют.Ты напиши мне, напиши мне,Не поленись и напиши:Какие новые вершиныТебе видны среди вершин,И что поделывают зори,Твой синий путь переходя,И как Домбай стоит в дозоре,Подставив грудь косым дождям.А мне все чудится ночамиОт твоего тепло плеча.Вот, четырьмя крестясь лучами,Горит в ночи твоя свеча.Дожди пролистывают даты,Но видно мне и сквозь дожди —Стоишь ты, грузный, бородатый,И говоришь: «Не осуди!»Ах, пустяки, – какое дело!И осужу – не осужу.Мне лишь бы знать, что снегом белымЕще покрыта Софруджу.Мне лишь бы знать, что смерть не скороИ что прожитого не жаль,Что есть еще на свете горы,Куда так просто убежать.1964

Горнолыжник

О, как стартует горнолыжник!Он весь в стремительном броске,И дни непрожитые жизниВисят, висят на волоске,И снега жесткая фанераСреди мелькающих опор…Он разбивает атмосферу —Непостижимый метеор.Лети, но помни, крепко помни,Что все дается только раз:И снега пламенные комья,И эта страшная гора.Но мир не виден и не слышен:Минуя тысячу смертей,Ты жизнь свою несешь на лыжах,На черных пиках скоростей.Зачем ты эту взял орбиту?К чему отчаянный твой бег?Ты сам себя ведешь на битву,И оттого ты – человек.Несчастий белые кинжалы,Как плащ, трепещут за спиной…Ведь жизнь – такой же спуск, пожалуй,И, к сожаленью, скоростной.1966

Песня альпинистов

Вот это для мужчин —Рюкзак и ледоруб,И нет таких причин,Чтоб не вступать в игру.А есть такой закон —Движение вперед,И кто с ним не знаком,Навряд ли нас поймет.Прощайте вы, прощайте,Писать не обещайте,Но обещайте помнитьИ не гасить костры.До после восхожденья,До будущей горы!И нет там ничего —Ни золота, ни руд,Там только-то всего,Что гребень слишком крут.И слышен сердца стук,И страшен снегопад,И очень дорог друг,И слишком близок ад.Но есть такое там,И этим путь хорош,Чего в других местахНе купишь, не найдешь:С утра подъем, с утра,И до вершины бой.Отыщешь ты в горахПобеду над собой.Прощайте вы, прощайте,Писать не обещайте,Но обещайте помнитьИ не гасить костры.До после восхожденья,До будущей горы!Лето 1967Памир

Белый снег

На белом свете есть прекрасный белый цвет, —Он все цвета собрал как будто бы в букет.По краскам осени хожу я как во снеИ жду, когда вернется тихий белый снег.На белом облаке неспелые дожди.Ты приходи и никуда не уходи.На белом море белым солнцем день оббит.Ты полюби и никогда не разлюби.О белизна твоей протянутой руки…И льет луна на крыши белые стихи.Лежит под лампой белый снег твоих страниц,И сквозь снега я вижу лес твоих ресниц.Потом был поезд, и какой-то человекСметал метлой с перрона тихий белый снег,Чтоб от следов твоих не стало и следа,И мы смеялись, чтобы вдруг не зарыдать.И все на свете перепутались цветаВ одну лишь краску под названьем «темнота»,Ведь в ту страну сплошных озер, лесов и рекТы увезла с собою тихий белый снег.На белом свете есть прекрасный белый цвет, —Он все цвета собрал как будто бы в букет.По краскам осени хожу я как во снеИ жду, когда вернется тихий белый снег.24 сентября 1976

Синие горы

Я помню тот край окрыленный,Там горы веселой толпойСходились у речки зеленой,Как будто бы на водопой.Я помню Баксана просторы,Долины в снегу золотом…Ой горы, вы синие горы,Вершины, покрытые льдом.Здесь часто с тоской небывалойЯ думал, мечтал о тебе.Туманы ползли с переваловНавстречу неясной судьбе.Звенели гитар переборы,И слушали их под окномОй горы, ой синие горы,Вершины, покрытые льдом.Пусть речка шумит на закатахИ блещет зеленой волной.Уходишь ты вечно куда-то,А горы повсюду со мной.Тебя я увижу не скоро,Но счастлив я только в одном:Ой горы, ой синие горы,Вершины, покрытые льдом.1956

Пик Ленина

Статный парень, товарищ мой, —Он приехал издалека —Из страны, где тепло зимойИ другая шумит река.И заснуть бы нам всем пора,Но хороший пошел разговор.И сидят у костра семь стран,У подножья Памирских гор.Переводчик не нужен нам,Мы поймем друг друга без слов,Снег и ветер – все пополам,Пополам – мороз и тепло.И твои, товарищ, боиОставляют меня без сна.Государства у нас свои,Революция в нас одна.Мы идем по крутым снегам,И метет, понимаешь, метет,Упирается в грудь пурга,На щеках намерзает лед.Но сгибает спину гора,И крутой восходит маршрут —Поднимаются вверх семь стран,Вместе к Ленину все идут!Лето 1967Памир

Поминки

Памяти А. Сардановского

– Ну вот и поминки за нашим столом.– Ты знаешь, приятель, давай о другом.– Давай, если хочешь. Красивый закат.– Закат – то что надо, красивый закат.– А как на работе? – Нормально пока.– А правда, как горы, стоят облака?– Действительно, горы. Как сказочный сон.– А сколько он падал? – Там метров шестьсот.– А что ты глядишь там? – Картинки гляжу.– А что ты там шепчешь? – Я песню твержу.– Ту самую песню? – Какую ж еще…Ту самую песню, про слезы со щек.– Так как же нам жить? Проклинать ли Кавказ?И верить ли в счастье? – Ты знаешь, я пас.Лишь сердце прижало кинжалом к скале…– Так выпьем, пожалуй… – Пожалуй, налей…1965

Распахнутые ветра

А распахнутые ветраСнова в наши края стучатся.К синеглазым своим горамНе пора ли нам возвращаться?Ну, а что нас ждет впереди?Вон висят над чашей долиныНепролившиеся дожди,Притаившиеся лавины.Снова ломится в небо день,Колет надвое боль разлуки,И беда, неизвестно где,Потирает спросонья руки.Ты судьбу свою не суди, —Много раз на дорогу хлынутНепролившиеся дожди,Притаившиеся лавины.Звезды падают нам к ногам.Покидаем мы наши горы,Унося на щеках нагарНеразбившихся метеоров.Так живем и несем в грудиПо московским мытарствам длиннымНепролившиеся дожди,Притаившиеся лавины.1963

Не устало небо плакать

Не устало небо плакатьНад несчастьями людей.Мы идем сквозь дождь и слякоть,Через грохот площадей.Мы идем, несем печали,Бережем их под пальто.Ни хирурги, ни медали —Не поможет нам ничто.Мы с тобой уедем в горы,К перевалам голубымИ к вершинам тем, с которыхВсе несчастья – просто дым,Все законы – незаконны!Ну, а память – заживет.Только жены будут – жены,Даже с этаких высот.Там сойдет одна лавина,Встанет новая заря,И на солнечных вершинахНаши бедствия сгорят.Горы, мудры и туманны,Встанут выше облаковИ залижут наши раныЯзыками ледников.1963

Хуже, чем было, не будет

Оставим в Москве разговоры,Возьмем всю наличность души, —Нам встречу назначили горы,И мы на свиданье спешим.Нас память терзает и судит,Но я говорю: «Не горюй!Ведь хуже, чем было, не будет, —Я точно тебе говорю».Опасная наша дорога,Возможен печальный конец,Но мы приближаемся к Богу,Счищая всю накипь с сердец.Ах, где вы, красавицы, где вы?Ни плач ваш не слышен, ни смех.Младые и средние девы,Прощайте – ушли мы наверх.И смотрит на мир величаво,На мир суеты и машин,Великая наша державаДругим неподвлаcтных вершин.Нас память терзает и судит,Но я говорю: «Не горюй!Ведь хуже, чем было, не будет, —Я точно тебе говорю».21 июля 1976Фанские горы, альплагерь «Варзоб»

В горах дожди

В горах дожди, в горах седое небо,В горах грохочут горы по горам,Гремит поток, вчера лишь бывший снегом,Грохочут глины, твердые вчера.А нам легко! Над нами солнца желобИ облаков веселые стога,И лишь река с известием тяжелым,Как скороход, бежит издалека,И если я надолго умолкаю,А вроде солнце светит впереди,Не говори: «С чего река такая?»А просто знай – в горах идут дожди,1965

Фанские горы

Я сердце оставил в Фанских горах,Теперь бессердечный хожу по равнинам,И в тихих беседах и в шумных пирахЯ молча мечтаю о синих вершинах.Когда мы уедем, уйдем, улетим,Когда оседлаем мы наши машины, —Какими здесь станут пустыми пути,Как будут без нас одиноки вершины!Лежит мое сердце на трудном пути,Где гребень высок, где багряные скалы,Лежит мое сердце, не хочет уйти,По маленькой рации шлет мне сигналы.Я делаю вид, что прекрасно живу,Пытаюсь на шутки друзей улыбнуться,Но к сердцу покинутому моемуМне в Фанские горы придется вернуться.28 июля 1976Фанские горы

Памирская песня

Ну как же тебе рассказать, что такое гора?Гора – это небо, покрытое камнем и снегом,А в небе мороз неземной, неземная жара,И ветер такой, что нигде, кроме неба, и не был.Ищите, ищите мой голос в эфире,Немного охрипший – на то есть причины,Ведь наши памирки стоят на Памире,А мы чуть повыше, чем эти вершины.Гора – это прежде всего, понимаешь, друзья,С которыми вместе по трудной дороге шагаешь.Гора – это мудрая лекция «Вечность и я».Гора – это думы мои о тебе, дорогая.В палатке-памирке моей зажигалась свеча,Как будто звезда загоралась на небе высоком,И слабая нота, рожденная в блеске луча,Надеюсь, к тебе долетала, хоть это далёко.Вот так и ложится на сердце гора за горой,Их радость и тяжесть, повенчанные высотою.Мы снова уходим, хоть нам и не сладко порой, —Уж лучше тяжелое сердце, чем сердце пустое.Ищите, ищите мой голос в эфире,Немного охрипший – на то есть причины,Ведь наши памирки стоят на Памире,А мы чуть повыше, чем эти вершины.5 июля 1977Памир

Горы – это вечное свидание

Здравствуйте, товарищи участники!Ветер мнет палаток паруса.Горы, накрахмаленные тщательно,Гордо подпирают небеса.Радостным пусть будет расставание,Наши огорчения не в счет.Горы – это вечное свиданиеС теми, кто ушел и кто придет.Ах, зачем вам эти приключения?Можно жить, ребята, не спеша.Но исполнен важного значенияКаждый высоту дающий шаг.За горою вечер догорающий.Путь наш и не легок, и не скор.И живут в сердцах у нас товарищи,Те, кто больше не увидит гор.Но потом, вернувшись с восхождения,Чаю мы напьемся от души,И горит в глазах до изумленияСолнце, принесенное с вершин.Радостным пусть будет расставание,Наши огорчения не в счет.Горы – это вечное свиданиеС теми, кто ушел и кто придет.29 июня 1977Памир

* * *

А мы уходим в эти горы,На самый верх, на небеса,Чтобы забыть про ваши взоры,Про ваши синие глаза.Ах, вы забудьте, ах, вы оставьтеСвои ужасные черты,Ах, вы им памятник поставьтеИ поглядите с высотыНа ваши тяжкие вериги —Пустых условностей кольцо,На ваши глупые интриги,На ваше милое лицо.Какая там идет дорога,Что огибает тупики,Какая видится тревога,Какие пишутся стихи,Какая ночь висит над миромИ чем наполнена луна,Какие строятся кумиры,Какая в мире тишина…Все эти штуки совместитеВ интеллигентной голове.Ах, вы поймите, вы поймитеСебя вот в этой тишине!1969–1971

Непогода в горах

Свечка темно горит,Дождик в окно стучит,Лето – сплошной обман,В соснах висит туман.Врут все мои друзья,Что, мол, придет рассвет,Что, дескать, есть края,Где непогоды нет.И не пробьет тех тучСолнца густая кровь,Их лишь разгонит луч,Луч тот – твоя любовь.Непогода в горах, непогода!В эту смену с погодой прокол,Будто плачет о ком-то природаВ нашем лагере «Узункол».Нам-то что? Мы в тепле и в уютеИ весь вечер гоняем чаи.Лишь бы те, кто сейчас на маршруте,Завтра в лагерь спуститься б смогли.17–20 августа 1978Альплагерь «Узункол»

Передо мною горы и река

Н. Тихоновой-Визбор

Передо мною горы и река.Никак к разлуке я не привыкаю.Я молча, как вершина, протыкаюВсех этих дней сплошные облака.Ты проживаешь сумрачно во мне,Как тайное предчувствие бессмертья,Хоть годы нам отпущены по смете, —Огонь звезды горит в любом огне.Когда луна взойдет, свеча ночей,Мне кажется, что ты идешь к палатке.Я понимаю, ложь бывает сладкой,Но засыпаю с ложью на плече.Мне снится платье старое твое,Которое люблю я больше новых.Ах, дело не во снах и не в обновах,А в том, что без тебя мне не житье.Отвесы гор, теченья белых рекЗаставят где-нибудь остановиться.Я знаю – будет за меня молитьсяОдин – и очень добрый – человек.Огней аэродромная строкаЗакончит многоточьем это лето,И в море домодедовского светаВпадет разлука, будто бы река.Мой друг! Я не могу тебя забыть.Господь соединил хребты и воды,Пустынь и льдов различные природы,Вершины гор соединил с восходомИ нас с тобой, мой друг, соединил.16 июля 1978Памир

* * *

Тропа альпинистов – не просто тропа:Тропа альпинистов – дорога надежды,Что раз ты сюда хоть однажды попал,То что-то случится иное, чем прежде.Тропа альпинистов – не просто тропа:Тропа альпинистов – дорога раздумийО судьбах миров, о жестокости скал,О женщинах наших, которых мы любим,Которые вне той смертельной игры,Какую с горами ведем ненароком.Любимые нам не видны и с горы,И даже с горы чрезвычайно высокой.Июль 1976Фанские горы, альплагерь «Варзоб»

Полярное кольцо

Опять приходят непогодыЧерез Полярное кольцо.И криком гонят пароходыИз памяти твое лицо.И далеко в краю счастливомСтрана цветов, земля людей.И льды уходят из заливаЭскадрой белых лебедей.И слушает радист бессменныйИ чей-то плач, и чей-то смех.Всю ночь кружатся над антеннойПоследний дождь и первый снег.И нет тебя, и слава Богу,Что здесь один плыву без сна,Что эта тяжкая дорогаТебе никак не суждена.Минуй тебя вся эта нежить,Будь все печали не твои,Приди к тебе вся моя нежностьРадиограммой с ЗФИ.И в час полуночный и странныйНе прячь от звезд свое лицо,Смотри – на пальце безымянномГорит Полярное кольцо.1968

Я гляжу сквозь тебя

Я гляжу сквозь тебя, вижу синие горы,Сквозь глаза, сквозь глаза – на пространство земли,Где летят журавли, где лежат командоры,Где боками стучат о причал корабли.Гребни каменных гор машут сорванным снегом,В мачтах молний встает, как дредноут, гроза,И плывут облака по глазам как по небу,И стекает с луны золотая слеза.Я иду сквозь тайгу по весне белокрылой,По колено в воде по разливам бреду…Я иду сквозь тебя, пока есть мои силы,Даже если уже никуда не иду.1965

Снегопад

И ты приди сюда и в холод, и в жаруНа высокую планету простаков.Розовеет к вечеру Донгузорун,И Эльбрус пошит из красных облаков.И снегопад на белом свете, снегопад,Просыпаются столетия в снегу.Где дорога, а где мелкая тропа,Разобрать я в снегопаде не могу.И ты представь, что не лежит вдали МоскваИ не создан до сих пор еще Коран, —В мире есть два одиноких существа:Человек и эта белая гора.Но с вершины через скальные ножиТы посмотришь вниз, как с мачты корабля:Под ногами что-то плоское лежитИ печально называется Земля.И снегопад на белом свете, снегопад,Просыпаются столетия в снегу.Где дорога, а где мелкая тропа,Разобрать я в снегопаде не могу.1966

Серега Санин

С моим Серегой мы шагаем по Петровке,По самой бровке, по самой бровке.Жуем мороженое мы без остановки —В тайге мороженого нам не подают.То взлет, то посадка,То снег, то дожди,Сырая палатка,И почты не жди.Идет молчаливоВ распадок рассвет.Уходишь – счастливо!Приходишь – привет!Идет на взлет по полосе мой друг Серега,Мой друг Серега, Серега Санин.Сереге Санину легко под небесами,Другого парня в пекло не пошлют.Два дня искали мы в тайге капот и крылья,Два дня искали мы Серегу.А он чуть-чуть не долетел, совсем немногоНе дотянул он до посадочных огней.То взлет, то посадка,То снег, то дожди,Сырая палатка,И почты не жди.Идет молчаливоВ распадок рассвет.Уходишь – счастливо!Приходишь – привет!1965

Над киностудией свирепствует зима

Над киностудией свирепствует зима:Стоят фанерные орудия в снегу,Поземка ломится в картонные дома,Растут сугробы на фальшивом берегу.В ночном буфете пьют актеры теплый чай,Устав от света, как от жизни старики.По павильонам постановщики стучатИ строят лестницы, дворцы, материки.И лишь пожарник в новых валенках – топ-топ,Ночной патруль, суровый взгляд из-под руки —Не загорелись бы, не вспыхнули бы чтобВсе эти лестницы, дворцы, материки,Не провалился бы к чертям весь этот мир,И сто дредноутов не сели бы на мель.Не спи, пожарник! Ты хозяин всех квартирИ добрый гений свежекрашенных земель.Но ты ведь слышишь, часовые-то – топ-топ,Наган у пояса, ах, если б лишь наган!Но ты ведь видишь, как ракетам прямо в лобРевут и хлещут озверевшие снега.Ракеты с берега, ракеты с корабля —По тихим улицам, по сонным площадям…И нет пожарника, и брошена земля,Лишь два полковника за шашками сидят.1966

Такси

– Свободен? – Куда везти?– Да прямо давай крути.– А… прямо. По пути.Поедем, не загрустим.И крутится в стеклах снег.– Наверно, спешишь к жене?– Ошибка, жены-то нет.– К знакомой? – Опять не к ней.– Сегодня у нас среда?– Сегодня у нас беда.– Да брось ты, все ерунда.А все же везти куда?А счетчик такси стучит,И ночь уносит меня.От разных квартир ключиВ кармане моем звенят.– Направо? – Нельзя никак.– Налево? – Одна тоска.Давай-ка вперед пока,Прибавь-ка, браток, газка.1965

Чудо

На этом свете нет чудес,Хотя поверий груда.Стоит плотина до небес,Но это ведь не чудо.Я по ледовым гребням лез,Я знаю слов значенье.На этом свете нет чудес —Одно лишь исключенье.Никем не узнан, не любим,Сомненьями богатый,Я жил смотрителем лавинИ сторожем заката.Стояли горы у дверей,Зажав долины-блюда,Как совещание зверей,И звери ждали чуда.И чудо вышло на порог,Зажмурилось от снега.И чудо сделало снежокИ запустило в небо.Снежок распался на снежки…И тот рисунок школьныйОт звезд отламывал куски,И было больно-больно.А чудо, весело смеясь,Конфеточку сосало,Толкало в пропасти меня,Но в пропасть не бросало.Снега ударили с небес,Мир задрожал от гуда.На этом свете нет чудес —Одно лишь, в общем, чудо!1965

Археологи

Воскреси мне луну золотуюНад жнивьем некрещеной Руси,Половчанку, жену молодую,Постарайся, дружок, воскреси.Эх, кочевники, археологи,Из веков глядит темнота.Архигении, архиолухи,Что ж копаете, да не там.Наши деды, история наша,Из могил нам кричат: «Пособи!»Кандалами гремит КандалакшаИ острогами стонет Сибирь.Бурят землю для нефти ребята,Горняки о металлах скорбят.Мы ж не бурим, мы ходим с лопатой,В прошлом веке мы ищем себя.1965

Река Неглинка

Трактора стоят среди дороги,Замерзают черти на ветру,И размеров сорок пятых ногиЖмутся к придорожному костру.На снежинку падает снежинка,Заметая дальние края.Как ты далеко, река Неглинка —Улица московская моя.Здесь другие реки, покрупнее,Прорубей дымятся зеркала.Тросы на морозе каменеют,Рвутся тросы, словно из стекла.Ой, да что столица мне, ребята,Мне шагать бы с вами целый век,Чтоб сказали где-то и когда-то:«Вот москвич – хороший человек».И любая малая былинкаМерзнет посреди сибирских льдов.Реки, реки – ни одной Неглинки,Только лишь названья городов.На снежинку падает снежинка,Заметая дальние края.Как ты далеко, река Неглинка —Улица московская моя.Весна 1965

Знаком ли ты с Землей?

– Знаком ли ты с Землей?– Да вроде бы знаком.– А чей тут дом стоит?– Да вроде общий дом.А может, это твой?Внимательно смотри,Ведь нет земли такойВ других концах Земли.Вот крыша в доме том —Ледовый океан,Вот погреб в доме том —Хакассии туман.И дверь за облака,И море у ворот,В одном окне – закат,В другом окне – восход.Он твой, конечно, твой —И крыша, и крыльцоС звездой над головой,С могилами отцов.И реками пьянаНепройденная ширь,Страны моей весна —Желанная Сибирь.1966

Пропали все звуки

Пропали, пропали все звуки,И странная, странная тишь,Как будто не крылья, а руки,Как ласточка выгнув, летишь.Как будто бежишь по песку ты,А двигатель, правда, стоит.Секунды, секунды, секунды —Последние шансы твои.Случись же такое вот дело —Я сам же хотел в небеса, —Я летчик – товарищ Гастелло,Я Пашка – обычный курсант.Я падаю взрывчатым телом,А крыши согнулись и ждут.Я, кажется, знаю, что сделать,Чтоб эту не сделать беду.1966

Да будет старт

На заре стартуют корабли,Гром трясет окрестные дороги.От Земли на поиски земли,От тревоги к будущей тревоге.Мы построим лестницу до звезд,Мы пройдем сквозь черные циклоныОт смоленских солнечных березДо туманных далей Оберона.Не кричите – крик не долетит,Не пишите – почта не доходит.Утопают дальние путиТам, где солнце новое восходит.Нет привала на пути крутом,Где гроза сшибается с грозою.До свиданья. Плавится бетон.Звездолет становится звездою.Мы построим лестницу до звезд,Мы пройдем сквозь черные циклоныОт смоленских солнечных березДо туманных далей Оберона.1966

Иркутск

А ты говоришь: «Люблю!»А я говорю: «Не лги!»Буксирному кораблюВсю жизнь отдавать долги.Приставлен мой путь к виску,Дороги звенит струнаТуда, где встает Иркутск,По-видимому, спьяна.Ах, как бы теперь леглаРука на твое плечо!Земля до того кругла,Что свидимся мы еще.По мокрому по пескуТвой след замела волна,И грустно вздохнул Иркутск,Наверно-таки, спьяна.А ты говоришь: «Постой!»А я говорю: «Дела!»Лечу в черноте пустой,Как ангел, но без крыла.И день без тебя – в тоску,И ночь без тебя больна.Навстречу летит Иркутск,Уж точно-таки, спьяна.1967

Грибы

По краю воронок – березок столбы,По краю воронок – грибы да грибы.Автобус провоет за чахлым леском.Туман над Невою, как в сердце ком.А кто здесь с войны сыроежкой пророс?Так это ж пехота, никак не матрос.Матрос от снаряда имел поцелуйИ вырос в отдельно стоящий валуй.По минному полю шагает взрывник,По бывшему минному полю – грибник,Он в каске, как дьявол, очки со слюдой,Бордовая «Ява» как конь молодой.Несут грибники на закуску грибы…Проносит санрота гробы да гробы…Морская пехота, зенитная часть,Саперная рота и два трубача.А ну-ка, ребята, отдайте грибы!Пускай они снова врастают в гробы!Откинутся доски, земля отлетит,И ротный построиться роте велит.И снова – атака, и снова – «ура!»,Опять из-за танков палит немчура.Нельзя им сторонкой уйти от судьбы —Воронки, воронки… грибы да грибы…1967

Утренний рейс Москва – Ленинград

Горит лампада под иконой,Спешит философ на экзамен.Плывут по Охте полусоннойТрамваи с грустными глазами.И заняты обычным деломЧетыре ветра над верстамиПо городам заледенелым,По белым ставням.Поземка бьет в стальные двери,Приказы свернуты петлею,Турбины «ТУ» ревут как звери,И мы прощаемся с землею.На целый час сплошного неба,На шестьдесят веков горячих.И под крылом земные недраОткрыты зрячим.Вот пехотинец роет сноваОкопы маленькой лопатой.На черных просеках сосновыхЛежат немецкие гранаты.Лежат, разложены по нишам,Под голубой звездою Вегой,По черным ящикам, прогнившимПод талым снегом.Лежат на сопках отдаленныхВо тьме лихие командиры,Лежат работники районаВ своих протопленных квартирах.Лежит провинция глухая,Встают строительные роты,И долго песня затихаетЗа поворотом.Лежат заботы на мужчинах,На их плечах тяжелым небом.Пылает ножик перочинный,Очнувшись рядом с черствым хлебом.Лежит поэт на красных нарах,И над его стоят постельюЗаиндевелые гитарыПоморских елей.Лежат торжественные думы,На облаках найдя спасенье.Вот набираем высоту мыПо тыще метров за мгновенье.Летим как Божие созданье —Неповторимое, слепое —На невозможное свиданьеС самим собою.1968

Десантники слушают музыку

Извиняюсь, но здесь не таборИ не кони на водопой —Самоходки сошлись у штабаПосреди метели слепой.А десантники слушают музыку,А у них за плечами у всехСорок пять километров мужества,Перемноженного на снег.Старшине бы сказать: «Курсанты,Скоро утро, и нам спешить.Парашюты после десантаНадо тщательно просушить».А десантники слушают музыку,А у них за плечами у всехСорок пять километров мужества,Перемноженного на снег.Не из сказки и не из легенды —С неба прыгнул курсантский взвод.Разрывает «Спидолу» Гендель,С автоматов капает лед.Так десантники слушают музыку,И у них за плечами у всехСорок пять километров мужества,Перемноженного на снег.1963

Помни войну

Помни войну, пусть далёка она и туманна.Годы идут, командиры уходят в запас.Помни войну! Это, право же, вовсе не странноПомнить все то, что когда-то касалось всех нас.Гром поездов. Гром лавин на осеннем Кавказе.Падает снег. Ночью староста пьет самогон.Тлеет костер. Партизаны остались без связи.Унтер содрал серебро со старинных икон.Помни войну! Стелет простынь нарком в кабинете.Рота – ура! Коммунисты – идти впереди!Помни войну! Это мы – ленинградские дети —Прямо в глаза с фотографий жестоких глядим.Тихо, браток. В печку брошены детские лыжи.Русский народ роет в белой земле блиндажи.Тихо, браток! Подпусти их немного поближе —Нам-то не жить, но и этим подонкам не жить.Помни войну, пусть далёка она и туманна.Годы идут, командиры уходят в запас.Помни войну! Это, право же, вовсе не странноПомнить все то, что когда-то касалось всех нас.1970

Воспоминания о пехоте

Нас везут в медсанбат, двух почти что калек,Выполнявших приказ не совсем осторожно.Я намерен еще протянуть пару лет,Если это, конечно, в природе возможно.Мой товарищ лежит и клянет шепоткомАгрессивные страны, нейтральные – тоже.Я ж на чутких врачей уповаю тайком,Если это, конечно, в природе возможно.Перед нами в снегах лесотундра лежит,Медицинская лошадь бредет осторожно.Я надеюсь еще на счастливую жизнь,Если это, конечно, в природе возможно.Так и еду я к вам в этих грустных санях.Что же вас попросить, чтоб вам было несложно?Я хочу, чтобы вы не забыли меня,Если это, конечно, в природе возможно.22 октября 1980

Лодейное поле

На поле ЛодейномНе видно лодей,Лодейное поле —Могилы людей.Над полем ЛодейнымБушует зимаИ светит звездаПод названием Марс.На Марсе – порядокИ полный покой,На Марсе не видноВойны никакой.А тут то и делоСтучатся в окно:«Вставай-ка, товарищ,Запахло войной!Запахло войной,Загремело вдали.Подводные лодкиПод воду ушли.И ты, дорогой,Оторвись от жены.Не кто ты другой,А надёжа страны».Надёжа надёжей —Иду по двору,Несу под одёжейПоношенный труп.Готов хоть на полюс,Но только, браток,На поле ЛодейноеЯ не ходок.1967

Цена жизни

«Товарищ генерал, вот добровольцы —Двадцать два гвардейца и их командирПостроены по вашему…» – «Отставить, вольно!Значит, вы, ребята, пойдете впереди.Все сдали документы и сдали медали.К бою готовы, можно сказать…Видали укрепленья?» – «В бинокль видали».«Без моста, ребята, нам город не взять».Этот город называется Полоцк,Он войною на две части расколот,Он расколот на две части рекою,Полной тихого лесного покоя.Словно старец, он велик и спокоен,Со своих на мир глядит колоколен,К лесу узкие поля убегают —Белорусская земля дорогая.«Задача такова: в город ворваться,Мост захватить и от взрыва спасти.Моста не отдавать, держаться, держатьсяДо подхода наших танковых сил.А мы-то поспешим, мы выйдем на взгорье,Прикроем артиллерией смелый десант.Как ваша фамилия?» – «Лейтенант Григорьев!»«Успеха вам, товарищ старший лейтенант!»Беги вперед, беги, стальная пехота —Двадцать два гвардейца и их командир.Драконовским огнем ревут пулеметы,Охрана в укрепленьях предмостных сидит.Да нет, она бежит! В рассветном туманеГрохочут по настилу ее сапоги,И мост теперь уж наш! Гвардейцы, вниманье:С двух сторон враги, с двух сторон враги!Четырнадцать атак лавой тугоюБились об этот малый десант.Спасибо вам за все, товарищ Григорьев —Командир десанта, старший лейтенант.Вот берег и река, грохотом полны,И мост под танками тихо дрожит…Товарищ генерал, приказ ваш исполнен,Да некому об этом вам доложить.31 января 1973

Ванюша из Тюмени

В седом лесу под Юхновом лежат густые тени,И ели, как свидетели безмолвные, стоят.А в роте, в снег зарывшейся, Ванюша из Тюмени —Единственный оставшийся нераненный солдат.А поле очень ровное за лесом начиналось,Там немцы шли атакою и танки впереди.Для них война короткая как будто бы кончалась,Но кто-то бил из ельника, один, совсем один.Он кончил школу сельскую, зачитывался Грином,Вчера сидел за партою, сегодня – первый бой.Единственный оставшийся с горячим карабином,С короткой биографией, с великою судьбой.Когда же вы в молчании склонитесь на колениК солдату неизвестному, к бессмертному огню,То вспомните, пожалуйста, Ванюшу из Тюмени,Который пал за Родину под Юхновом в бою.1970

Ледовая разведка

Прощай, патруль! Мне больше не скрипетьВ твоих унтах, кожанках, шлемах, брюках.Закатный снег, как смерзшуюся медь,Уж не рубить под самолетным брюхом.Не прятать за спокойствием испуг,Когда твой друг не прилетает снова,Не почитать за самый сладкий звукУнылый тон мотора поршневого.Прощай, патруль! Не помни про меня.Ломать дрова умеем мы с размахом.Я форменную куртку променялНа фирменную, кажется, рубаху.Прощайте, островов моих стада!Я – женщиной поломанная ветка.Прощайте, льдом помятые суда,Прощай, моя ледовая разведка.Не упрекни, не выскажись вослед.Грехи пытаясь умолить стихамиЯ спутал всё – зимовье и балет,И запах псов с французскими духами.Прощай, патруль! Во снах не посещай.Беглец твой, право, памяти не стоит.Залезу в гроб гражданского плащаИ пропаду в пустынях новостроек.А душу разорвет мне не кларнет,Не творчество поэта Острового,А нота, долетевшая ко мнеОт авиамотора поршневого.20 февраля – 17 сентября 1980

Деревянный самолет

Из кинофильма «И ты увидишь небо»

Музыка В. Берковского

Зовет нас небо постоянноИ защитить себя зовет.И вот летит – хоть деревянный,Но все-таки военный самолет.От пуль он защищен не слишком,Построен не на долгий век.Его пилот – совсем мальчишка,Но все-таки военный человек.Пусть летная трудна работа,Опасность подступает – пусть!Но жизнь – важнейший из полетов,И нужно верный выбрать путь.Лети, пилот, минуя смерти,Минуя черный дым стрельбы,Ведь пять печатей на конверте —Полетный курс твоей судьбы.И юность гордо пролетаетНад черной пропастью войны,Но подвиг времени не знает, —Пред ним все возрасты равны.И в опечатанном конвертеПисьмо в бессмертие несетЧерез огонь железной смертиТот деревянный самолет.6–8 января 1978

Военные фотографии

Из телефильма «Мурманск-198»

Музыка С. Никитина

Доводилось нам сниматьсяИ на снимках улыбатьсяПеред старым аппаратомПод названьем «Фотокор»,Чтобы наши светотениСквозь военные метелиВ дом родимый долетелиПод родительский надзор.Так стояли мы с друзьямиВ перерывах меж боями.Сухопутьем и морямиШли, куда велел приказ.Встань, фотограф, в серединкуИ сними нас всех в обнимку:Может быть, на этом снимкеВместе мы в последний раз.Кто-нибудь потом вглядитсяВ наши судьбы, в наши лица,В ту военную страницу,Что уходит за кормой.И остались годы этиВ униброме, в бромпортрете,В фотографиях на памятьДля отчизны дорогой.18–21 октября 1979Минск – Москва

Медаль Сталинграда

Медаль Сталинграда, простая медаль.Бывают и выше, чем эта награда.Но чем-то особым блестит эта сталь,Кружочек войны – медаль Сталинграда.Еще предстоит по грязище и льдуПройти пол-Европы сквозь пули, снаряды.Но светит уже в сорок третьем годуПобеды звезда – медаль Сталинграда.С небес то дожди, то веселый снежок,И жизнь протекает, представьте, как надо.Я молча беру этот белый кружокИ молча целую медаль Сталинграда.На пышную зелень травы капли крови упали.Два цвета сошлись, стала степь мировым перекрестком.Недаром два цвета великих у этой медали —Зеленое поле с красною тонкой полоской.14 декабря 1976

А парни лежат

Памяти оставшихся на далекой тропе

Поникшие ветви висят над холмами.Спят вечным покоем ушедшие парни.Оборваны тропы погибших ребят.Здесь время проходит, шагая неслышно,Здесь люди молчат – разговоры излишни.Далекое – ближе… А парни лежат.Плечами к плечу они шли вместе с намиИ беды других на себя принимали.Их ждут где-то мамы. А парни лежат.Костровые ночи плывут в поднебесье.Другие поют их неспетые песни.Далёко невесты. А парни лежат.Но память о них бьется пламенем вечным.Меня этот свет от сомненья излечитИ сделает крепче. А парни лежат…1970

Западный берлин

Там, в маленьком кафеНа углу Шенхаузэраллеи,Где четыре старухи ежедневноОбсуждают итогиПервой и Второй мировой войны…Там, в маленьком кафеНа углу Шенхаузэраллеи,Где из окон видны еще руины,Где безногий человекС самого утра все глядит в стакан…Там, в маленьком кафе,Посредине города Берлина,На углу двадцатого столетья,На опасном перекресткеДвух противоборствующих систем…Там, в маленьком кафе,Посреди задымленной Европы,На груди у небольшой планеты,Что вращается по скучнойКруговой орбите вокруг звезды…Там, в маленьком кафе,Ничего такого не случилось,Просто мы по-русски говорили,И сказали старухи:«Надо было раньше добить англичан».1970Западный Берлин

Ночь летнего солнцестояния

Э. Уразбаевой

Двадцать первого числа,При немыслимом свеченье,При негаснущей зареМы плывем невесть куда,Наблюдая за кормойЛетних вод перемещенье,Наблюдая за собойУходящие года.Наш случайный коллектив,Расположенный к остротам,Расположен на бортуНебольшого катерка.Комментируем слегкаВсе, что нам за поворотомОткрывает сквозь июньПроходящая река.Костерок на мокрый лугСтелет дым горизонтальный,Допризывники вдвоемЛовят рыбу у реки.Им бы Родину стеречь,Строго вглядываясь в дали,А они, представь себе,Все глядят на поплавки.И неважно, милый друг,Все, что было накануне,Все, что с нами совершатТишина и высота.Только было бы всегдаДвадцать первое июня,Только б следующий деньНикогда бы не настал.2–3 июня 1981

Капитан ВВС Донцов

А наземный пост с хрипотцой донес,Что у «тридцать второй» машины при взлетеС левым шасси какой-то вопрос,И оно бесполезно висит в полете.А человек, сидящий верхом на турбине,Капитан ВВС Донцов,Он – памятник ныне, он – память отнынеИ орден, в конце концов!И ночных полетов руководительСтал кричать в синеву:– Войдите в вираж! В пике войдите!Но помнить: внизу живут!А «тридцать второй» кричит: – На брюхоСажусь, и делу хана!А пенсию – официантке Валюхе,Она мне вроде жена…И красные строчки – посадочный знак,И красный удар – в бетон!Прекрасные ветры в открытый колпак,И кто-то целует потом…А человек, сидевший верхом на турбине,Капитан ВВС Донцов,Майор он отныне, инструктор отныне,Женат он, в конце концов!1967

Рассказ ветерана