Песни настоящих мужчин

Пора подумать о себе

Да, мой любимый, все долгиМы заплатили непростой своей судьбе.Мы жили судьбами других, —Пора подумать о себе.А наши годы все скользят,Как птицы осени, летящие на юг.Нас не оставили друзья,Но как редеет этот круг!Как наши дети подросли —Вот верный счетчик нашим общимвременам.Уйдут, как в море корабли,И торопливый поцелуй оставят нам.Да, наша молодость прошла,Но, знаешь, есть одна идея у меня:Давай забросим все делаИ съездим к морю на три дня.И будет в нашей жизни миг,Когда простой весенний лучПорвет завесу низких туч,Затеяв детскую игру,И ветры, будто бы друзья,Слетятся к нашему костру.29 апреля 1974

Памяти ушедших

Как хочется прожить еще сто лет,Ну пусть не сто – хотя бы половину,И вдоволь наваляться на траве,Любить и быть немножечко любимым.И знать, что среди шумных площадейИ тысяч улиц, залитых огнями,Есть Родина, есть несколько людей,Которых называем мы друзьями.Мы шумно расстаемся у машин,У самолетов и кабриолетов,Загнав пинками в самый край душиПредчувствия и всякие приметы.Но тайна мироздания лежитНа телеграмме тяжело и чисто,Что слово «смерть», равно как слово «жизнь»,Не производит множественных чисел.Лучшие ребята из ребятРаньше всех уходят – это странно.Что ж, не будем плакать непрестанно,Мертвые нам это не простят.Мы видали в жизни их не раз —И святых, и грешных, и усталых, —Будем же их помнить неустанно,Как они бы помнили про нас!Когда от потрясения и тьмыОчнешься, чтоб утрату подытожить,То кажется, что жизнь ты взял взаймыУ тех, кому немножечко ты должен.Но лишь герой скрывается во мгле,Должны герои новые явиться,Иначе равновесье на землеНе сможет никогда восстановиться.14 июля 1978Памир

Манеж

Когда кончается сезон удачиИ ветер, как афиши, рвет последние листы надежды,Когда сложилось так, а не иначе,То, значит, время грим снимать и пересматриватьодежды.Просто жизнь моя – манеж,Белый круг, со всех сторон освещенный.Просто жизнь моя – манеж,На коварство и любовь обреченный.Ветер сумеречный свеж.Подарите мне любовь, подарите.Просто жизнь моя – манеж,Ну а вы, мой друг, мне кажется, зритель.Когда бы жизнь свою я начал снова,В ней были б горы и моря, ну и немножечко успеха,В ней были б ты да я, да шум сосновый,А остальное подождет, а остальное мне не к спеху.Но снова я на вас гляжу с надеждой,Хотя наивно это все – я это ясно понимаю,И все-таки надежде той внимаю,Поскольку очень вас люблю, как не любил ни разупрежде.Просто жизнь моя – манеж,Белый круг, со всех сторон освещенный.Просто жизнь моя – манеж,На коварство и любовь обреченный.Ветер сумеречный свеж.Не дарите мне надежд, не подарите.Просто жизнь моя – манеж,Ну а вы, мой друг, мне кажется, зритель.Октябрь 1976 – 3 апреля 1977

Романс

О яхта, мой корабль! Мне пассажир твой снится.Дощатый старый пирс, лиловая заря,Как вы присели к нам, загадочная птица, —Ведь надо ж отдохнуть, летя через моря.Нам дали солнца стог, нас ветром наградили,Нам выпала весна с оврагами в снегу,И караваны яхт в то утро выходили —Веселые щенки на мартовском лугу.О взгляды в тишине! О молнии украдкой!И отвечали мне вы крыльями ресниц.То было все для вас случайною посадкой —Лесной аэродром на трассе двух столиц.Вы вышли из меня, летали вы немало,И вот вернулись вы на тот дощатый пирс.Но желтый лист упал, как будто все пропало,И снеговые тучи в небе поднялись.Зеленая весна осталась за горами,И вы молчите зря, и курите вы зря,Ведь караваны яхт влекутся катерамиК печальным берегам седого ноября.1971

Ночной полет

Пошел на взлет наш самолет,Прижал к земле тоскливый вереск.Махнул рукой второй пилотНа этот неуютный берег.А на земле не то чтоб лес,А просто редкие березы.Лежат на штурманском столеЕще не пройденные грозы.Летим всю ночь по курсу «ноль».Давным-давно нам надоелоСмотреть на жизнь через окноИ делать дело между делом.А я не сплю. БлагодарюСвою судьбу за эту муку,За то, что жизнь я подарюНочным полетам и разлукам.Ночной полет – тяжелая работа,Ночной полет – не видно ничего,Ночной полет – не время для полетов,Ночной полет – полночный разговор.1964

Октябрь. садовое кольцо

Г. Волчек

Налей чайку зеленого, налей!Кусок асфальта, мокрые машины,Высотных зданий сизые вершины —Таков пейзаж из форточки моей.А мы все ждем прекрасных перемен,Каких-то разговоров в чьей-то даче,Как будто обязательно удачиПриходят огорчениям взамен.Все тот же вид из моего окна,Все те же телефонные приветы,И времени неслышные приметыЛистом осенним достигают дна.Налей винца зеленого, налей!Друзей необязательные речи,Надежды ненадежнейшие плечи —Таков пейзаж из форточки моей.Налей тоски зелененькой, налей!..Картошка, лук, порезанный на части,И прочие сомножители счастья —Таков пейзаж из форточки моей.А мы все ждем прекрасных перемен,Каких-то разговоров в чьей-то даче,Как будто обязательно удачиПриходят огорчениям взамен.Май – июнь 1981

Три сосны

Ах, какая пропажа – пропала зима!Ну не гнаться ж за нею на север?Умирают снега, воды сходят с ума,И апрель свои песни посеял.Ну да что до меня – это мне не дано:Не дари мне ни осень, ни лето,Подари мне февраль – три сосны под окномИ закат, задуваемый ветром.Полоса по лесам золотая легла,Ветер в двери скребет, как бродяга.Я тихонечко сяду у края стола,Никому ни в надежду, ни в тягость.Все глядят на тебя – я гляжу на одно:Как вдали проплывает корветомМой веселый февраль – три сосны под окномИ закат, задуваемый ветром.Ах, как мало я сделал на этой земле:Не крещен, не учен, не натружен,Не похож на грозу, не подобен скале,Только детям да матери нужен.Ну да что же вы всё про кино, про кино —Жизнь не кончена, песня не спета:Вот вам, братцы, февраль – три сосны под окномИ закат, задуваемый ветром.Поклянусь хоть на Библии, хоть на кресте,Что родился не за пустяками:То ль писать мне Христа на суровом холсте,То ль волшебный разыскивать камень.Дорогие мои, не виновно вино,На огонь не наложено вето,А виновен февраль – три сосны под окномИ закат, задуваемый ветром.1972

Сретенский двор

А в тени снег лежит, как гора,Будто снег тот к весне непричастен.Ходит дворник и мерзлый февральКолет ломом на мелкие части.Во дворах-то не видно земли,Лужи – морем, асфальт – перешейком,И плывут в тех морях кораблиС парусами в косую линейку.Здравствуй, здравствуй, мой сретенский двор!Вспоминаю сквозь памяти дюны:Вот стоит, подпирая забор,На войну опоздавшая юность.Вот тельняшка – от стирки бела,Вот сапог – он гармонью, надраен.Вот такая в те годы былаУниформа московских окраин.Много знали мы, дети войны,Дружно били врагов-спекулянтовИ неслись по дворам проходнымПо короткому крику «атанда!»Кто мы были? Шпана не шпана,Безотцовщина с улиц горбатых,Где, как рыбы, всплывали со днаСеребристые аэростаты.Видел я суету и простор,Речь чужих побережий я слышал.Я вплываю в свой сретенский двор,Словно в порт, из которого вышел.Но пусты мои трюмы, в пыли…Лишь надежды – и тех на копейку…Ах, вернуть бы мне те кораблиС парусами в косую линейку!1970

Блажен, кто поражен летящей пулей

Блажен, кто поражен летящей пулей,Которую враги в него пульнулиИ прилегли на травке у реки —Смотреть, как жизнь из жертвы вытекает.О, это смерть не самая плохая!Ну, по сравненью с жизнью – пустяки.Блажен, кому поможет в этом делеПолузнакомка юная в постелиИз племени джинсового бродяг.Вот тут-то случай обнажит причины!Достойнейшая доля для мужчины —Уйти на дно, не опуская флаг.Блажен, кого минует кров больницы,Где думой не позволят насладитьсяНатужные усилия врачей, —И родственников дальних очертаньяЛишаются уже очарованьяИз-за переполнения очей.О, как разнообразны переходыПод новые, сомнительные своды,Как легок спуск в печальное метро,Где множество теней мы обнаружим,Сраженных потрясающим оружьем,Которому название – перо.Железное, гусиное, стальное,За тридцать шесть копеек покупное —Оно страшнее пули на лету:Его во тьму души своей макают,Высокий лоб кому-то протыкаютИ дальше пишут красным по листу.И, мукою бездействия томимы,Кусают перья наши анонимы,Вчера – пажи, теперь – клеветники,Факультативно кончившие школуУчителя Игнатия Лойолы, —Любимые его ученики.Блажен, кто сохранил веселье лада,Кому в укор противников наградаИ чистой дружбы пролитая кровь.Кто верит в свет надежд неистребимых,Что нас любовь минует нелюбимых,Равно как и любимых – нелюбовь!Март – 30 апреля 1983Переделкино – Пахра

Спутники

По прекрасному Чюрлёнису,Иногда – по ОстроуховуМчались мы с одной знакомоюНа машине «Жигули».Заезжали в Левитана мы,В октябри его пожухлые,Направлялись мы к Волошину,Заправлялись, как могли.По республике Цветаевой,Через область ЗаболоцкогоС нами шла высоковольтнаяОкуджавская струна.Поднимались даже в горы мы,Покидая землю плоскую,Между пиком барда ПушкинаИ вершиной Пастернак.Некто Вольфганг АмадеевичСлал нам ноты из-за облака,Друг наш Николай ВасильевичУлыбался сквозь туман.Слава Богу, мы оставилиТопь софроновскую побоку,И заезжий двор Ошанина,И пустыню Налбалдян.Между Грином и ВолошинымНа последнем переходе мыВозвели шатер брезентовый,Осветив его костром.И собрали мы сторонниковРифмы, кисти и мелодии,И, представьте, тесно не былоНам за крошечным столом!Сентябрь – декабрь 1981

Авто

Увы, мои друзья, уж поздно стать пилотом,Балетною звездой, художником Дали,Но можно сесть в авто с разбитым катафотом,Чтоб повидать все то, что видится вдали.Итак, мы просто так летим по поворотам,Наивные гонцы высоких скоростей.На миг сверкнет авто с разбитым катафотомВ серебряном шару росинки на листе.А может, приступить к невиданным полетам?И руль легко идет к коленям, как штурвал,И вот летит авто с разбитым катафотомТам, где еще никто ни разу не летал!Как просто, черт возьми, с себя стряхнуть болото,До солнца долететь и возродиться вновь —Вот дом мой, вот авто с разбитым катафотом,Вот старые друзья, а вот моя любовь!Но я спускаюсь вниз. Пардон, – сигналит кто-то.Мне – левый поворот на стрелку и домой.Вплетается Пегас с разбитым катафотомВ табун чужих коней, как в старое ярмо.Май – 6 июня 1983Пахра

Волейбол на Сретенке

А помнишь, друг, команду с нашего двора,Послевоенный – над веревкой – волейбол,Пока для секции нам сетку не укралЧетвертый номер – Коля Зять, известный вор.А первый номер на подаче – Владик Коп,Владелец страшного кирзового мяча,Который если попадал кому-то в лоб,То можно смерть установить и без врача.А наш защитник, пятый номер – Макс Шароль,Который дикими прыжками знаменит,А также тем, что он по алгебре король,Но в этом двор его нисколько не винит.Саид Гиреев, нашей дворничихи сын,Торговец краденым и пламенный игрок.Серега Мухин, отпускающий усы,И на распасе – скромный автор этих строк.Да, вот это наше поколение, —Рудиментом в нынешних мирах,Словно полужесткие крепленияИли радиолы во дворах.А вот противник – он нахал и скандалист,На игры носит он то бритву, то наган:Здесь капитанствует известный террорист,Сын ассирийца, ассириец Лев Уран,Известный тем, что, перед властью не дрожа,Зверю-директору он партой угрожал,И парту бросил он с шестого этажа,Но, к сожалению для школы, не попал.А вот и сходятся два танка, два ферзя,Вот наша Эльба, встреча войск далеких стран:Идет походкой воровскою Коля Зять,Навстречу – руки в брюки – Левочка Уран.Вот тут как раз и начинается кино.И подливает в это блюдо остротыБелова Танечка, глядящая в окно, —Внутрирайонный гений чистой красоты.Ну что, без драки? Волейбол так волейбол!Ножи отставлены до встречи роковой,И Коля Зять уже ужасный ставит «кол»,Взлетев, как Щагин, над веревкой бельевой.Да, и это наше поколение, —Рудиментом в нынешних мирах,Словно полужесткие крепленияИли радиолы во дворах.…Мясной отдел. Центральный рынок. Дня конец.И тридцать лет прошло – о Боже, тридцать лет! —И говорит мне ассириец-продавец:«Конечно, помню волейбол. Но мяса нет!»Саид Гиреев – вот сюрприз! – подсел слегка,Потом опять, потом отбился от ребят.А Коля Зять пошел в десантные войска,И там, по слухам, он вполне нашел себя.А Макс Шароль – опять защитник и герой,Имеет личность он секретную и кров.Он так усердствовал над бомбой гробовой,Что стал членкором по фамилии Петров.А Владик Коп подался в городок Сидней,Где океан, балет и выпивка с утра,Где нет, конечно, ни саней, ни трудодней,Но нету также ни кола и ни двора.Ну, кол-то ладно, – не об этом разговор, —Дай Бог, чтоб Владик там поднакопил деньжат.Но где найдет он старый сретенский наш двор? —Вот это жаль, вот это, правда, очень жаль.Ну что же, каждый выбрал веру и житье,Полсотни игр у смерти выиграв подряд.И лишь майор десантных войск Н. Н. ЗятьевЛежит простреленный под городом Герат.Отставить крики! Тихо, Сретенка, не плачь!Мы стали все твоею общею судьбой:Те, кто был втянут в этот несерьезный матчИ кто повязан стал веревкой бельевой.Да, уходит наше поколение —Рудиментом в нынешних мирах,Словно полужесткие крепленияИли радиолы во дворах.27 июня – 6 октября 1983

Я в долгу перед вами

Снег над лагерем валит,Гнет палатки в дугу…Я в долгу перед вами,Словно в белом снегу.Я всю память листаю,Завалясь на кровать,Я в Москву улетаю,Чтобы долг свой отдать.Где же вы пропадали? —Этих лет и не счесть.Отчего не писали? —Я бы знал, что вы есть.И московский автобус,Столь банальный на вид,Обогнул бы весь глобусОт беды до любви.Претендуя на имяИ ваши права,Шли ко мне всё иныеИмена и слова.То трубил я охоту,То я путал следы,То туман над болотомПринимал за сады.То я строил квартиры,В которых не жил,То владел я полмиром,В котором тужил…От хлопот тех осталось —Чемодан да рюкзак,Книги, письма и жалость,Что все вышло не так.Спит пилот на диване —Кто ж летает в пургу?Я в долгу перед вами,Словно в белом снегу.Отчего так не скороИ с оглядкой бежитТелеграмма, которойОжидаешь всю жизнь?18–24 июля 1978Памир

Сад вершин

Мы входим в горы, словно входим в сад:Его верха в цветенье белоснежном,Его стволы отвесны и безбрежны,И ледники, как лепестки, висят.В саду вершин растут свои плоды,Они трудом и дружбой достаются,И те плоды нигде не продаются,Поскольку их названия горды.Мы женщин не пускаем в этот сад,Поэтому не пахнет там изменой.Почтительно склонив свои антенны,За нами только спутники следят.В саду вершин растет одна гора,Которая всех выше и прекрасней.И потому, что путь туда опасней,На эту гору выйти нам пора!А путь наш чист, а путь не близок —На гребни гор, на полюса.Есть человеку вечный вызовВ горах, в морях и в небесах.11–12 июля 1978Памир

Сорокалетье

Нас исполняет музыка по лицам,Нас исполняют судьбы, как по нотам,Записанным в нестойкие страницыКаким-то все напутавшим Фаготом.В тех нотах есть живущие фигурыИ те, кто попрощались, улетая,Но в самой середине партитурыЕсть наша с вами песенка простая.Смотрите, не забудьте позвонитьВ тот час, когда настанет непогода,Какое б ни случилось время года, —Чтоб этот час нам вместе пережить.Смотрите ж, догадайтесь промолчать,Когда нахлынет небо голубое,Чтоб эта мысль явилась нам обоим —Друг друга ненароком повстречать.В наш век всему простому мало места —Из старого лишь моден перстень старый.Я сам поклонник джазовых оркестров,Но верю в семиструнную гитару.И верю, что разлука есть потеря,Что честь должна быть спасена мгновенно.Я вас люблю – я в это тоже верю,Хоть это, говорят, несовременно.Что было, то забудется едва ли.Сорокалетье взяв за середину,Мы постоим на этом перевалеИ молча двинем в новую долину.Там каждый шаг дороже ровно вдвое,Там в счет идет, что раньше не считалось.Там нам, моя любимая, с тобоюЕще вторая молодость осталась.Май – 6 июня 1977Памир

Когда придет мой пароход

Мой дальний порт туманы стерегут.Приходят пароходы и уходят, —Они в морях призвание находят,Лишь только я стою на берегу.Я жду один знакомый силуэт,Мой час еще не пробил, дорогие.Уходят в море разные другие,Лишь только для меня отхода нет.Когда ж придет мой пароход, пусть не спеша,Который голубой весь, не иначе,А на борту написано – «Удача»,А на корме сигнал – «Не обижайте малыша».На пароходе маленьком моемМатросы – удальцы и кавалеры,А если веселы они не в меру,То это дело мы переживем.Переживем туманы мы и лед,Я сам поставлю паруса надежды,Чтоб было так, как не бывало прежде,Чтобы скорей пришло то, что придет.Плыви, мой пароход, плыви скорей,Куда другие и не заплывают,Их компасы неправильны бываютВ широтах мной придуманных морей.Они на карты не нанесены,И в лоциях морей тех самых нету,Но несмотря, товарищи, на это,В них многие бывали спасены.30 июля 1977

Теплый стан

Песня об истинной морской и нелогичной любви четвертого помощника Севы Калошина

Мы подъехали к Теплому Стану.– Эй, водитель такси, отвернись!– Дорогой, я вас ждать не устану!– Дорогая, ты вся моя жизнь!Ах, не судьи себе мы, не судьи,Случай ходит у нас по пятам.А вокруг, будто тысячи судеб,Зажигает огни Теплый Стан.Я из Внукова ангелом взмоюВ отдаленные очень края,Я еще от предчувствия взвою,Поседею еще от вранья.Память ваших измен тень наложитНа мое волевое лицо.Это ж только цыгане – за ножик,Мы ж – за рюмку, и дело с концом.Ах, друзья меня крепко осудят,Но я даю телеграмму: «Встречай!»И с посудой шатаюсь по судну,Захожу к корешам невзначай.Вы из теплого прибыли края,Я по северным плавал местам.И в окне Теплый Стан наблюдая,Обнимаю я ваш теплый стан.17 мая 1982

Укушенный, или Печальная баллада о несчастном укушенном

Ах, жертва я доверия,Беды своей родитель!Вот слышу из-за двери я:«Укушенный, войдите!»Вошел: «Мое почтение».Разделся не спеша.«Где место укушения?»Я говорю: «Душа».Тут в кабинете бывшиеМне душу теребят:«Скажите, укусившаяКакая из себя?»Я говорю: «Обычная,И рост не с бугая.Такая симпатичная,Не думал, что змея».Тут на меня обрушились,Ругают все кругом:«Какой же вы, укушенный,Дурак, мол, дураком!Известно ведь заранее,Что есть разрыв большойМеж внутренним содержаниемИ внешней красотой.И сблизились излишне вы,Поверив той красе.Змея кусает ближнего, —Об этом знают все».«Не имеет, – говорю, – значенияТеперь уж ничего.Какое б мне лечение?Таблетки иль чего?»Мне говорит: «Послушайте, —Одна из этих дам, —Я дам совет, укушенный:Не верьте вы людям.Вот, скажем, к вам приблизилисьС любовью, как туман.А вы твердите мысленно:Обман, кругом обман!»«Нет, – говорю, – красавица,Без веры не пойдет:Уж лучше пусть кусаются, —Само потом пройдет».Я вышел в ночь столичнуюС огнями по краям…Такая симпатичная!Не думал, что змея.8–12 апреля 1982Пахра

Речной трамвай

По самой длинной улице Москвы,По самой тихой улице Москвы,Где нет листвы, но много синевы,Там наш трамвай скользит вдоль мостовых.Ах наш трамвай без рельсов и звонков, —Здесь не нужны ни песни, ни слова.И мне с тобой так просто и легко,Как будто здесь уже и не Москва.А в летних парках развеселья дым,Легка любовь и ненадежна грусть,И мы на это с палубы глядим,Той пьесы скуку зная наизусть.Но наш вояж на счастье обречен,И не вспугнуть бы это невзначай.И лишь к плечу касается плечо,Когда волна волнует наш трамвай.От столкновений на бортах клеймо.О, наши судьбы – словно корабли:Немного краски, временный ремонт —И вот опять мы в плаванье ушли.Конечный пункт. Асфальтовый причал.Мы входим в жизнь, покинув тихий рай.Ах, если б нас до старости качалНаш замечательный речной трамвай!22 июля 1976Фанские горы, Поляна Тэпэ

Если ты уйдешь

Если ты уйдешь,Станет мне темно,Словно день ты взял,Словно ночь пришла под мое окно,Не горящая ни одной звездой.Словно птицы все улетели прочь,И осталась мне только ночь да ночь,Если ты уйдешь…Если ты уйдешь,Как мне дальше жить,Вечерами мне ожидать кого?И ночной огонь для кого сложить?И куда мне плыть среди бурных волн?И куда девать дней своих запас?И с какой звезды не сводить мне глаз?Если ты уйдешь…Если ты уйдешь,Опустеет сад,Опустеет мир, опустеет дом,Холода пойдут по пустым лесам,Реки спрячутся под тяжелым льдом.И в пустой ночи – тьма без берегов,Половицы скрип – тень твоих шагов…Если ты уйдешь…Но лишь с тобой я жизнью полна,Как парус – мечтой, как светом – весна.Босые дожди, как дети, пройдут,И встанут цветы в моем саду.О, подари мне жизнь свою!Скажи мне только – я люблю!15–17 июня 1974

Ночная дорога

Музыка В. Берковского и С. Никитина

Нет мудрее и прекрасней средства от тревог,Чем ночная песня шин.Длинной-длинной серой ниткой стоптанных дорогШтопаем ранения души.Словно чья-то сигарета – стоп-сигнал в ночах:Кто-то тоже держит путь.Незнакомец, незнакомка, здравствуй и прощай, —Можно только фарами мигнуть.То повиснет над мотором ранняя звезда,То на стекла брызнет дождь.За спиною остаются два твоих следа,Значит, не бесследно ты живешь.В два конца идет дорога, но себе не лги, —Нам в обратный путь нельзя.Слава Богу, мой дружище, есть у нас враги,Значит, есть, наверно, и друзья.Не верь разлукам, старина, их круг —Лишь сон, ей-богу.Придут другие времена, мой друг,Ты верь в дорогу.Нет дороге окончанья, есть зато ее итог:Дороги трудны, но хуже без дорог.1 августа 1973

Прогулка

Пока уходят облака,Устав от снеговой работы,Луна поглядывает в ноты,Чтобы сыграть наверняка.Сыграть ей надо в эту ночьВ сугробах множество мелодий,Круги зажечь на небосводе,Чтоб привидениям помочь.Еще задача на бегуВ ее сегодняшнем круженье:Явиться синим продолженьемТвоей фигуры на снегу.Чтоб ты, продавливая наст,Сказала б будто мимоходом:– Какая чудная погода!Какая полная луна!Чтоб я, измученный медведь,Давно лишившийся покоя,В тебе увидел бы такое,Что в свете дня не разглядеть.11 марта 1982

Первый снег

Всей семьей, конечно, не иначе,Посреди недели занятойМы смотрели вместе передачуПод таким названьем: «Артлото».Все в ней дружно пели и плясали,Словно час нагрянул торжества.Были очень крупные детали,Были очень легкие слова.Мы смотрели телевизор,А за окнами шел снег.А когда погасла наша рама,Мы рванулись к стеклам: Боже мой! —Начиналась осенью программа,А закончилась уже зимой.Все, конечно, хором загалдели:Снег лежал, как пуховой платок.Видно, мы чего-то проглядели,Проглядев программу «Артлото».На фонарь шел снег и на дорогу,Был предельно чист он и суров,Будто шло послание от Бога,Передача с неземных миров.Там велись великие беседы,Подводя неведомый итог,Там никто, пожалуй, и не ведалО каком-то нашем «Артлото».Был бы здесь какой-нибудь провидец,Он сказал бы: «Бросьте ерунду, —Первый снег нам предстоит увидетьКалендарно в будущем году».Только будет ли нам та удача?Будет год ли, будет ли ясней?Повторят ли снова передачуПод таким названьем: «Первый снег»?Мы смотрели телевизор,А за окнами шел снег…Февраль 1973

Москва святая

О Москва, Москва святая!В переулочках кривыхТополиный пух летаетВдоль умытых мостовых.Может, есть красивей страны,Может, лучше есть житье,Я настаивать не стану, —Видно, каждому свое.Я бродил по Заполярью,Спал в сугробах, жил во льду,Забредал в такие дали,Что казалось – пропаду.На высоких перевалахВ непутевом том краюТы мне руку подавала,Руку сильную свою.О Москва, Москва святая,Я встречал тебя везде:В синих просеках АлтаяИ в далекой Кулунде.Ты не просто город где-то,Ты видна в любой ночи, —Развезли тебя по свету,Словно песню, москвичи.1963

Деревня Новлянки

Давайте сюда коня!Бутылки сюда, баранки!Везите, друзья, меняВ деревню мою – Новлянки!В Новлянках умы крепки.В Новлянках дымы да санки,Да в валенках старики,Да слово само – Новлянки.Там кот сидит у окнаИ щурится на проселок.Там волчья висит лунаНад шлемами серых елок.Там подлости никакой,Там жисть – картофь да поленья,А если уж бьют – то рукой,А вовсе не заявленьем.Там в рамочке на стенеВисит капитан запаса.И «боинг» шумит в окнеКомпании, б…, «Люфтганза».Пока серебры снегаПод черным лучом лунищи,Дорога нам дорогаВ родимые пепелища.Везите ж меня туда,Где вечный покой обещан,Подальше от нарсуда,Подальше от черных женщин.За что же меня в Москву,В ущелья ее, в гулянки?…Мне чудится наявуДеревня моя – Новлянки.3 февраля – 29 марта 1976

Белая сова

В соавторстве с Ю. Панюшкиным

Ну что ж, давай прощаться, тундра пестрая,Держим курс на северо-восток.Но прежде, чем проститься с этим островом,Взглянем на него еще разок.И в памяти воскреснут другие острова,Которые нам видеть довелось…Кружит над нашим островом полярная сова,Сонная, как вахтенный матрос.Прощай, но эту встречу не забудь, не зачеркни.Путь наш – в отдаленные края.Но ты, будь человеком, раз в полгода мне черкни:Север. До востребования.И «Капитан Сорокин» – наш красивый ледокол —Скворешник наклоняет свой едва,И снялся со швартовых этот остров и ушел,Белый, как полярная сова.Не ходим мы налево – в иностранные моря:Нам морей со льдом хватает тут.Послали нас сюда и дали роль поводыря,А дальше ледокола не пошлют.Любите нас, девчата, чтоб кружилась голова,Чтоб полюбить нам Север не пришлось.Над нашею судьбой кружит полярная сова,Серьезная, как вахтенный матрос.Август 1979Арктика, ледокол «Капитан Сорокин»

Радуга

Диалог о соотношении возвышенного и земного

– Смотри-ка, моя дорогая, к нам радуга в гости!Какие законы Ньютона – лучей преломленье!– Ах, глупенький, радуга – это ведь временныймостикОт неба до поля, от вечности и до мгновенья.– Смотри-ка, моя дорогая, вот веточка мая!– Ах, глупенький, это привет от далеких созвездий.– Какая ж ты умная, право, моя дорогая…– Конечно, мой милый, ведь в небо смотретьинтересней.– Но хлеб-то, моя дорогая, рождается в поле!Смотри-ка, засеяно поле пшеницей озимой.– А небо засеяно звездами, глупенький Коля…Ах, что-то сегодня с тобою мы несовместимы.– Ну как же на небе нам жить без крылечка и хлеба?Пристроимся где-нибудь здесь в ожидании чуда.– Согласна, но будем поглядывать в синее небо,Поскольку уж если придут чудеса, то оттуда.То листья, то вести, то снег, то весна,То блестки надежд на цветных парашютах.Разломанным яблоком всходит луна,По сходням на берег стекают минуты,Как капли времен без границ и без дна…Октябрь – 31 октября 1983Пахра

Тост за Женьку

– Так выпьем, ребята, за Женьку!За Женечку пить хорошо!Вы помните, сколько сраженийЯ с именем Женьки прошел.И падали годы на шпалы,И ветры неслись, шелестя…О, сколько любимых пропалоПо тем непутевым путям!И в грохоте самосожженьяЗабыли мы их навсегда.Но Женя… Вы помните? Женя…Я с ней приходил ведь сюда —Тогда, в девятнадцатом веке…Да вспомните вы, черт возьми!Мне дом представляется некий —В Воронеже или в Перми.То утро вставало неброско,Лишь отсветы на полу,«Голландкою» пахло и воском,И шторой, примерзшей к стеклу.А мы будто только с охоты.Я помню такой кабинет…И пили мы мерзкое что-то,Похожее на «Каберне».Но все же напились порядком,И каждый из нас толковал:«Ах, ах, молодая дворянка,Всю жизнь я такую искал…»Ну, вспомнили? То-то. И верно,Ни разу с тех пор не встречалЯ женщины более верныхИ более чистых начал.Не помню ничьих я объятий,Ни губ я не помню, ни рук…– Так где ж твоя Женька, приятель?Сюда ее, в дружеский круг!– Да где-то гуляет отважно,На пляже каком-то лежит…Но это неважно, неважно:Я крикну – она прибежит.– Ну что, гражданин, ты осталсяОдин. Закрывать нам пора!– А он заплатил? – Рассчитался.Намерен сидеть до утра?– Да нет.По привычке нахмурясь,Я вышел из прошлого прочь…Гостиница «Арктика», Мурманск.Глухая полярная ночь.1965

Давайте прощаться, друзья

Давайте прощаться, друзья…Немного устала гитара,Ее благородная тараПолна нашей болью до дна.За все расплатившись сполна,Расходимся мы понемногу,И дальняя наша дорогаУже за спиною видна.Давайте прощаться, друзья…Кто знает – представится ль случай,Чтоб без суеты неминучейВ глаза поглядеть не скользя?Такая уж даль позвала,Где истина неугасима,А фальшь уже невыносима.Такая уж песня пришла…Давайте прощаться, друзья,Чтоб к этому не возвращаться:Зовут нас к себе домочадцы,Чтоб вновь собралась вся семья.Но, даже дожив до седин,Мы гоним с усмешкою осень:«Мадам, мне всего сорок восемь,А вам уже – двадцать один».29–30 мая 1980

Спокойно, дружище, спокойно

Не устало небо плакать

Не устало небо плакатьНад несчастьями людей.Мы идем сквозь дождь и слякоть,Через грохот площадей.Мы идем, несем печали,Бережем их под пальто.Ни хирурги, ни медали —Не поможет нам ничто.Мы с тобой уедем в горы,К перевалам голубымИ к вершинам тем, с которыхВсе несчастья – просто дым,Все законы – незаконны!Ну, а память – заживет.Только жены будут – жены,Даже с этаких высот.Там сойдет одна лавина,Встанет новая заря,И на солнечных вершинахНаши бедствия сгорят.Горы, мудры и туманны,Встанут выше облаковИ залижут наши раныЯзыками ледников.1963

Россия

Любовь моя, Россия,Люблю, пока живу,Дожди твои косые,Полян твоих траву,Дорог твоих скитанья,Лихих твоих ребят.И нету оправданьяНе любящим тебя.Любовь моя, Россия,Ты с каждым днем сильней.Тебя в груди носилиСолдаты на войне,Шинелью укрывалиИ на руках несли,От пуль оберегали,От горя сберегли.Любовь моя, Россия,Немало над тобойНевзгоды моросилиОсеннею порой.Но ты за далью синейЗвездой надежд живешь,Любовь моя, Россия,Спасение мое!1960

Следы

Оставь свою печаль до будущей весны, —На север улетают самолеты.Гремит ночной полет по просекам лесным,Ночной полет – не время для полета.Мы бросили к чертям пшеничные хлеба,Сменили на махорку сигареты.Выходит, что у нас попутная судьба,Один рассвет, ладонями согретый.Таятся в облаках неспелые дожди,И рано подводить еще итоги:У этих облаков метели впереди,Да и у нас – дороги да дороги.Ни мартовские льды,Ни вечная жара,Ни обелиски под звездой жестянойНе оборвут следыК пылающим кострам,К непройденным вершинам безымянным.1962

На плато Расвумчорр

На плато Расвумчорр не приходит весна,На плато Расвумчорр все снега да снега,Все зима да зима, все ветров кутерьма,Восемнадцать ребят, три недели пурга.Мы сидим за столом, курим крепкий табак.Через час вылезать нам на крышу ХибинИ ломиться сквозь вой, продираться сквозь мрак,Головой упираясь в проклятье пурги.А пока мы сидим за дощатым столом.Курит старший механик столичный «Дукат»,Привезенный сюда сквозь жестокий циклонВ двух карманах московского пиджака.Он сидит и грустит неизвестно о чем,Мой милейший механик, начальник дорог.Через час ему биться с плато Расвумчорр,По дороге идя впереди тракторов.Потому что дорога несчастий полнаИ бульдозеру нужно мужское плечо,Потому что сюда не приходит весна —На затылок Хибин, на плато Расвумчорр.По сегодняшний день, по сегодняшний часМы как черти здоровы, есть харч и табак,Мы еще не устали друзей выручать,Мы еще не привыкли сидеть на бобах.Нас идет восемнадцать здоровых мужчин,Забинтованных снегом, потертых судьбой, —Восемнадцать разлук, восемнадцать причин,Восемнадцать надежд на рассвет голубой.Что вам снится, девчата, в неведомых снах?Если снег и разлука, то это не сон…На плато Расвумчорр не приходит весна, —Мы идем через вьюгу, надежду несем.1961

Волчьи ворота

Через скальные Волчьи воротаМы прошли по высокой тропе.В них самих было мрачное что-то,И хотелось идти и не петь.Вверх ушли мы по снежному следу,И остались ворота вдали.Мы прошли через многие беды,Через эти ворота прошли.Снова ветры нас горные сушат,Выдувают тоску из души.Продаем мы бессмертные душиЗа одно откровенье вершин.Все спешим мы к тому повороту,Где пылает огонь без причин.Так заприте ж вы Волчьи воротаИ в ломбард заложите ключи.Дружбой мы, слава Богу, богатыИ пока еще крепки в беде.Но смотри – поднял руки закатаК небесам умирающий день.Все зовет он на помощь кого-то,Ну, а кто-то не может помочь.Открываются Волчьи ворота,Пропуская к созвездиям ночь.1961

Спокойно, дружище

В. Самойловичу

Спокойно, дружище, спокойно!У нас еще все впереди.Пусть шпилем ночной колокольниБеда ковыряет в груди, —Не путай конец и кончину:Рассветы, как прежде, трубят.Кручина твоя – не причина,А только ступень для тебя.По этим истертым ступеням,По горю, разлукам, слезамИдем, схоронив нетерпеньеВ промытых ветрами глазах.Виденья видали ночныеУ паперти северных гор,Качали мы звезды лесныеНа черных глазищах озер.Спокойно, дружище, спокойно!И пить нам, и весело петь.Еще в предстоящие войныТебе предстоит уцелеть.Уже и рассветы проснулись,Что к жизни тебя возвратят,Уже изготовлены пули,Что мимо тебя просвистят.1962

Турбины «Ту»

Горит фонарик на крыле.Всю ночь качаются во мглеДва альпинистских рюкзака,Пять манекенщиц на показ,За орденами в ДушанбеДва капитана КГБ —Сто пассажиров на бортуНесут сквозь ночь турбины «Ту».Звенят айсбали в рюкзаках,Пять манекенщиц на боках.А капитаны в ночь глядят,Они по должности не спят.В буфете тайно от зевакТри стюардессы пьют коньяк…Всю ночь таранят чернотуТурбины «Ту», турбины «Ту».Никто не ждет их. РюкзакиПереночуют у реки.Пять манекенщиц будут спать,Добыв в гостинице кровать.А капитаны, те в таксиПогонят – Боже упаси!И лишь меня всё ждут в порту,Где замолчат турбины «Ту».1962Ленинградский аэропорт

Хамар-Дабан

Забудь про все, забудь про все,Ты не поэт, не новосел,Ты просто парень из тайги —Один винчестер, две ноги.Тайга вокруг, тайга – закон.Открыта банка тесаком,А под ногами сквозь туманХрустит хребет Хамар-Дабан.И жизнь легка – под рюкзакомШагай, не думай ни о ком,И нету славы впереди,А впереди одни дожди.За перевалом умер день,За перевалом нет людей,И вроде нет на свете стран,Где нет хребта Хамар-Дабан.В мешочек сердца положиНе что-нибудь, а эту жизнь,Ведь будут тысячи столицПеред тобою падать ниц,И будут тысячи побед,А снится все-таки тебеОдно и то же: сквозь туманХрустит хребет Хамар-Дабан.1962

Синий перекресток

Музыка С. Богдасаровой

Ищи меня сегодня среди морских дорог,За островами, за большой водою,За синим перекрестком двенадцати ветров,За самой ненаглядною зарею.Здесь горы не снимают снегов седых одежд,И ветер – лишь неверности порука.Я здесь построил остров – страну сплошных надеждС проливами Свиданье и Разлука.Не присылай мне писем – сама себя пришли,Не спрашивая тонкого совета.На нежных побережьях кочующей землиКоторый год всё ждут тебя рассветы.Пока качает полночь усталый материк,Я солнце собираю на дорогах.Потом его увозят на флагах корабли,Сгрузив туман у моего порога.Туман плывет над морем, в душе моей туман,Все кажется так просто и непросто…Держись, моя столица, зеленый океан,Двенадцать ветров, синий перекресток!1963

Командир подлодки

Вот что я видел: курит командир.Он командир большой подводной лодки,Он спичку зажигает у грудиИ прикрывает свет ее пилоткой.Подлодка, скинув море со спины,Вновь палубу подставила муссонам,С подветренной цепляясь стороныАнтеннами за пояс Ориона.Глядит он в море – в море нет ни рыб,Нет памяти трагических походов,Нет водорослей, нет солнечной игрыНа рубках затонувших пароходов.Глядит он в море – в море есть вода,Скрывающая черные глубины,А под водой – подводные суда:Чужие лодки – черные дельфины.Глядит на берег – нет цветов на нем,Нет девушек, нет хариусов в реках.Он видит там чужой ракетодром,Чужую власть чужого человека.Мой командир не молод, но не сед.Он каждый день бывает в отделенье,Где на сигарах атомных торпедРебята спят, поют, едят варенье.Антенны ожидания полны,Приказ несет нелегкую заботу,Смыкаются две черные волныНад кораблем, дежурящим по флоту.И снова нет ни неба, ни земли,И снова ситуация такая:Дежурные по флоту кораблиРоссию по ночам оберегают.1963

Океан

А мы сидим и просто курим…Над океаном снег летит.Мы перешли вот эти бури,Которых вам не перейти.Мы сквозь такие мчались беды,Что отрывались от земли.Мы не попали в домоседы,Но и в пираты не пошли.Лежит на скалах неудачник,Вспоров обшивку о туман.Листает ветер наш задачник —Непостижимый океан.И все мы знаем: вон оттуда,Из-за причального плеча,Встает бесформенное чудоИ семафорит по ночам.Быть может, утро нам поможетДороги наши выбирать,Искать дороги в бездорожье,Неразрешимое решать.Не утонуть бы нам сегодня!Стакан грохочет о стакан,И, как подвыпивший подводник,Всю ночь рыдает океан.1963

Флот не опозорим

Куда девались звезды,Упавшие в моря?Маяк кричит тревожно.Я говорю серьезно:Пока еще не поздно —Списаться с корабля.Корабль наш имеетТрубу и задний ход.Труба дымит опасно,Винты скрипят ужасно,И никому не ясно,Чем кончится поход.Но, в общем, нет печали,Досады даже нет.Видали вы едва лиВсе то, что мы видали.На вас не напасешься,Ребята, сигарет.Но мы в морях не раз встречали зориИ пили спирт, болтаясь между льдин.Мы все пройдем, но флот не опозорим,Мы все пропьем, но флот не посрамим.6 ноября 1975–1976

Курильские острова

Замотало нас невозможно,Закрутило туда-сюда,Оттоптали в ночи таежнойЗабайкальские поезда.А вообще-то все трын-трава, —Здесь Курильские острова,Что являют прекрасный видБессердечности и любви.Здесь дымит вулкан Тятя-яма.Только черти и дуракиНе готовятся постоянноКаждый час откинуть коньки.Над вошедшим в гавань «японцем»Пароходов несется крик,Утро нас угощает солнцем,Самолетами – материк.Но сюда неизбежно манитЭто буйствие всех стихий,И отсюда бредут в туманеНаши песни и наши стихи.Здесь не Рио и не Москва,Здесь Курильские острова,Что являют прекрасный видБессердечности и любви.1963

Окраина земная

Я на земле бываю редко,Ты адрес мой другой имей:На карте маленькая клетка,Вся в голубом, в цветах морей.Там ветры волны нагоняют,Там в шторм работают суда.Гремит окраина земная —Пересоленная вода.Под самой северной звездою,И без луны, и при лунеЗдесь тралы ходят под водою,Разинув пасти в глубине,И рыбы длинные не знают,Какая движется беда.Гремит окраина земная —Пересоленная вода.С бортов, ветрами иссеченных,Мы зорче вроде бы вдвойне.Вот фотографии девчонокКачают штормы на стене.Приснись мне, женщина лесная,По облакам приди сюда…Гремит окраина земная —Пересоленная вода.Мы словно пахари на поле,И тралы родственны плугам,Но только снегом дышит полюс,Сгоняя штормы к берегам.То вечный день, то ночь без края —Свидетель нашего труда.Гремит окраина земная —Пересоленная вода.И даже там, на теплом юге,Где вроде создан рай земной,Качают сны мои фелюги,Качают койку подо мной.Что красота мне расписная? —Мне корешей своих видать.Гремит окраина земная —Пересоленная вода.Весна 1965

Три минуты тишины

По судну «Кострома» стучит вода,В сетях антенн качается звезда,А мы стоим и курим – мы должныУслышать три минуты тишины.Молчат во всех морях все корабли,Молчат морские станции земли,И ты ключом, приятель, не стучи,Ты эти три минуты помолчи.Быть может, на каком борту пожар,Пробоина в корме острей ножа?А может быть, арктические льдыКорабль не выпускают из беды?Но тишина плывет, как океан.Радист сказал: «Порядок, капитан».То осень бьет в антенны, то зима,Шесть баллов бьют по судну «Кострома».Весна 1965

Штили выметая облаками

Штили выметая облакамиИ спускаясь с этих облаков,Штормы ходят с мокрыми рукамиИ стучатся в стекла маяков.Это все не очень-то красиво, —Вечера уходят без следа.Огонек лампады керосиннойСветит на ушедшие года.Разорви сомнительные путы,Как ты есть предстань перед грозой.Линия страдания как будтоТянется за черный горизонт.И как будто страшную потерюОкеан оплакивает мой,Как несостоятельный истерикБьется все о камни головой.Мы переживем все эти муки,Мы вернемся к синим чудесам,Тяжкую замедленность разлукиНа кострах мы пустим к небесам.Белым чайкам сухари мы скормим,Песням продадимся мы в рабы,Будем понимать мы эти штормыКак желанный повод для борьбы.Весна 1965

Остров Путятин

Снова плывут на закатеМимо него корабли, —Маленький остров ПутятинВозле Великой земли.Плаваем мы не от скуки,Ищем не просто тревог:Штопаем раны разлукиСерою ниткой дорог.Нам это все не впервые —Письма с Востока писать.Тучи плывут грозовыеПо часовым поясам.Свистнут морские пассатыПо городским площадям,В старых домах адресатыПочту опять поглядят.Все мы, конечно, вернемся —Въедут в закат поезда,Девушкам мы поклянемсяНе уезжать никогда.Только с какой это статиСнятся нам всё корабли?Маленький остров ПутятинВозле Великой земли…1963

Третий штурман

Я родился на волжском простореИ, конечно, в душе капитан.Шла ты, Волга, в Каспийское море,А пришла в мировой океан.Во дворе, меж военных развалин,Где белье, где стучит домино,Паруса путешествий вставали,И вставала страна за страной.То на «Бигле», а то на «Палладе» яВез в мечтах романтический груз.И явилась однажды Исландия.Покачнуло корабль «Златоуст»,И не вышел я к ней на свидание.Я лежу – кандидат в мертвецы.Трое суток лежу без сознания.Только слышу: аппендицит.Только вижу: фельдшер-милахаВсе меняет на мне белье,Лед заталкивает под рубаху,Над термометром слезы льет.И лежит рядом кореш мой, Мишка,Говорит, как на страшном суде:«Нам обоим, выходит, крышка.Оперировать надо. А где?»Но на грани бреда и явиСлышим – будто с самих облаков,Что согласен город РейкьявикПопытаться спасти рыбаков.Нас с Мишаней перегружали —Осторожно, не расплескать!Тормоза у машин визжали,И трубил «Златоуст»: «Пока!»Умирал. Воскресал опять я.Падал с солнца на снежный наст.В госпитальном лифте распятиеОчень грустно смотрело на нас.Операция. Утро. «МожетеИх кормить». И томатный сокНам давали из чайных ложечек,Причитая: «Храни вас Бог!»Нам идут и идут посланияОт чужих людей, от дружков.Нам здоровья желает Исландия,Край потомственных рыбаков.Но приходит конец печали, —«Полежал, браток, на боку!»Мы по русскому хлебу скучалиИ по русскому языку.И не можете вы представитьЭто чувство: опять спасен!До свидания, город Рейкьявик,И спасибо тебе за все!Май 1965Норвежское море

Морские ворота

Из телефильма «Морские ворота»

Музыка В. Берковского и С. Никитина

Если вы хоть раз бывали в плаванье,Если вам снились города, —Стало быть, в отдаленной гаваниКто-то вас должен ожидать.Там грустят все море отразившиеСиние-пресиние глаза —Девушки, крепко полюбившиеТех, кто крепко любит паруса.Бегаем от полюса до полюса,Бороды дружно завели.Ждать, пока море успокоится,Нам нельзя – не за этим шли.Помните вы, помните, пожалуйста,Нас, бродящих где-то по морям,Там, где непогоды нас не жалуют,Там, где нас помнят у руля.В общем, нам в хорошее все верится,А еще море нам дано.Шарик наш потихоньку вертится,В кубрике крутится кино.Палуба промокшая качается,Брызги долетают до кают…Плаванье когда-нибудь кончаетсяТам, где нас родные люди ждут.Такая работа:Большая вода.Морские воротаПроходят судаДорогой знакомой,Дорогой прямой,Дорогой из дома,Дорогой домой.Май 1974

«Кострома»