Песни настоящих мужчин

Мы это дело разом увидали,Как роты две поднялись из землиИ рукава по локоть закатали,И к нам с Виталий Палычем пошли.А солнце жарит – чтоб оно пропало! —Но нет уже судьбы у нас другой,И я шепчу: «Постой, Виталий Палыч,Постой, подпустим ближе, дорогой».И тихо в мире, только временамиТравиночка в прицеле задрожит.Кусочек леса редкого за нами,А дальше – поле, Родина лежит.И солнце жарит – чтоб оно пропало! —Но нет уже судьбы у нас другой,И я шепчу: «Постой, Виталий Палыч,Постой, подпустим ближе, дорогой».Окопчик наш – последняя квартира,Другой не будет, видно, нам дано.И черные проклятые мундирыПодходят, как в замедленном кино.И солнце жарит – чтоб оно пропало! —Но нет уже судьбы у нас другой,И я кричу: «Давай, Виталий Палыч,Давай на всю катушку, дорогой!»…Мои года, как поезда, проходят,Но прихожу туда хоть раз в году,Где пахота заботливо обходитПечальную фанерную звезду,Где солнце жарит – чтоб оно пропало! —Где не было судьбы у нас другой…И я шепчу: «Прости, Виталий Палыч,Прости мне, что я выжил, дорогой».1972

Я бы новую жизнь

Я бы новую жизнь своровал бы как вор,Я бы летчиком стал, это знаю я точно.И команду такую: «Винты на упор!» —Отдавал бы, как Бог, домодедовской ночью.Под моею рукой чей-то город лежит,И крепчает мороз, и долдонят капели.И постели метелей, и звезд миражиОсвещали б мой путь в синеглазом апреле.Ну а будь у меня двадцать жизней подряд,Я бы стал бы врачом районной больницы.И не ждал ничего, и лечил бы ребят,И крестьян бы учил, как им не простудиться.Под моею рукой чьи-то жизни лежат,Я им новая мать, я их снова рожаю.И в затылок мне дышит старик Гиппократ,И меня в отпуска все село провожает.Ну а будь у меня сто веков впереди,Я бы песни забыл, я бы стал астрономом.И прогнал бы друзей, просыпался б один,Навсегда отрешась от успеха земного.Под моею рукой чьи-то звезды лежат.Я спускаюсь в кафе, будто всплывшая лодка.Здесь по-прежнему жизнь! Тороплюсь я назадИ по небу иду капитанской походкой.Но ведь я пошутил. Я спускаюсь с небес,Перед утром курю, как солдат перед боем.Свой единственный век отдаю я тебе —Все, что будет со мной, это будет с тобою.Под моею рукой твои плечи лежат,И проходит сквозь нас дня и ночи граница.И у сына в руке старый мишка зажат,Как усталый король, обнимающий принца.1968

Прикосновение к земле

У всех, кто ввысь отправился когда-то,У всех горевших в плазме кораблейЕсть важный и последний из этапов —Этап прикосновения к земле,Где с посохом синеющих дождейПройдет сентябрь по цинковой воде,Где клены наметут свои листкиНа мокрую скамейку у реки.Мы постепенно счастье познавали,Исследуя среди ночных полейС любимыми на теплом сеновалеЭтап прикосновения к земле,Где с посохом синеющих дождейПройдет сентябрь по цинковой воде,Где клены наметут свои листкиНа мокрую скамейку у реки.То женщины казались нам наградой,То подвиги нам виделись вдали,И лишь с годами мы познали радостьВ кругу обыкновеннейшей земли,Где с посохом синеющих дождейПройдет сентябрь по цинковой воде,Где клены наметут свои листкиНа мокрую скамейку у реки.Когда-нибудь, столь ветреный вначале,Огонь погаснет в пепельной золе.Дай Бог тогда нам встретить без печалиЭтап прикосновения к земле,Где с посохом синеющих дождейПройдет сентябрь по цинковой воде,Где клены наметут свои листкиНа мокрую скамейку у реки.13–15 мая 1981

Вставайте, граф

Вставайте, граф! Рассвет уже полощется,Из-за озерной выглянув воды.И кстати, та вчерашняя молочницаУже поднялась, полная беды.Она была робка и молчалива,Но, ваша честь, от вас не утаю:Вы, несомненно, сделали счастливойЕе саму и всю ее семью.Вставайте, граф! Уже друзья с мультукамиКоней седлают около крыльца,Уж горожане радостными звукамиГотовы в вас приветствовать отца.Не хмурьте лоб! Коль было согрешение,То будет время обо всем забыть.Вставайте! Мир ждет вашего решения:Быть иль не быть, любить иль не любить.И граф встает. Ладонью бьет будильник,Берет гантели, смотрит на домаИ безнадежно лезет в холодильник,А там зима, пустынная зима.Он выйдет в город, вспомнит вечер давешний:Где был, что ел, кто доставал питье.У перекрестка встретит он товарища,У остановки подождет ее.Она придет и глянет мимоходом,Что было ночью – будто трын-трава.«Привет!» – «Привет! Хорошая погода!..Тебе в метро? А мне ведь на трамвай!..»И продают на перекрестках сливы,И обтекает постовых народ…Шагает граф. Он хочет быть счастливым,И он не хочет, чтоб наоборот.Осень 1962