Даосы, которых называли бессмертными, очень внимательно относились к своему здоровью: они верили, что чай может продлить их жизнь. Бессмертные обожествили свои идеи и назвали их даосизмом. Главное в их философии заключалось в том, чтобы освободить свой ум и свою душу от всех желаний и тревог; лучшим способом укрепить здоровье и продлить жизнь они считали жизнь в мире с самим собой. Ради достижения идеального состояния духа и тела необходимо было развивать жизненную энергию, а для этого требовалось:
1) освоить технику глубокого дыхания, чтобы освободить протоки, по которым циркулирует жизненная энергия;
2) сосредоточить все мысли на природе или конкретной части своего тела;
3) представить в своем воображении блики солнечного света, струи дождя и капли росы, звезды, мерцающие в небе, и, мысленно очистившись, избавиться от болезней;
4) питаться здоровой пищей.
Чай стал жизненно необходим для даосов, поскольку мог сохранять трезвость ума, улучшать пищеварение, очищать сосуды. Чжу Цю-ань, знаменитый знаток чайной культуры династии Мин, часто пил чай и одновременно ел фрукты и кедровые орехи, когда жил в горах, занимаясь там самосовершенствованием. Даосская методика находилась в полном соответствии с теорией фармодинамики и очищения организма, присущей традиционной китайской медицине. Даосы говорили о том, что в процессе чаепития душа и мозг человека приходят в соответствие с его физиологией, и это стало их вкладом в развитие чайной культуры.
Даосские ценности и отличительные черты любителей чая
Даосам был свойствен активный взгляд на природу. Они не верили в волю Бога и хотели сосуществовать с небом и землей. Они пропагандировали исконные даосские обряды, в основе которых было подчинение законам природы, а также призывали к уходу от мирской суеты. Казалось бы, эти две концепции противоречат друг другу. Однако на деле эта теория вступала в противоречие лишь с общепринятым взглядом на богатство, красоту женщины, незаслуженную репутацию, блага и интриги. Знатоки чая привнесли эти идеи в чайную церемонию и освободились от угнетавшей их депрессии. Большинство из них приучали себя к строгой дисциплине путем долгих тренировок и эстетического развития. Традиция продолжилась и в наше время. Когда в Китай вторглись иностранные армии, образованные люди страны предпочитали пить чай с маисовыми лепешками, но не быть лакеями у новых господ. И именно благодаря тому, что такие идеалы были присущи всему обществу в целом, Китай смог подняться над своими бедами и вновь стать сильным государством.
Лао-цзы и Чжуан-цзы, основатели даосской философии, часто намеренно выступали и действовали вразрез с общепринятыми взглядами. Лао-цзы считал, что люди никогда не найдут удовлетворения, постоянно стремясь к удовольствиям, поскольку понимал, какую опасность таят в себе высокие должности и богатство. Чжуан-цзы более ярко и артистично выражал свои идеи, которые также не всегда совпадали с общепринятыми. Он считал, что мудрецы достойны восхищения, потому что в мире слишком много заблудившихся людей; если бы все стали мудрыми, то не было бы и мудрецов. Хотя носорог – крупное животное, он не может поймать мышь. Знатоки китайского чая стремились побольше узнать о Лао-цзы и Чжуан-цзы. Например, Лу Юй предпочел стать ремесленником, хотя этот род занятий считался недостойным; он отказался от должности при дворе и посвятил себя изучению чайной культуры. Чжу Цюань, известный знаток чая династии Мин, был членом императорского дома; он построил себе склеп в далекой горе на юге Китая, когда был еще совсем молодым, чтобы полностью посвятить себя философии даосизма и буддизма. Знатоки чая полагали, что даже нищие достойнее чиновников-взяточников, поскольку они чисты духом. Таким образом, даосская чайная культура больше подходила ученым и простым людям, чем писателям и чиновникам. Искусство чая и чайная церемония была более естественной и не ограниченной внешними правилами.
Роль буддизма в чайной культуре
Когда говорят о китайской чайной культуре, то часто упоминают о ее взаимоотношениях с буддизмом. И в Китае, и в Японии распространена следующая поговорка: «Чай и чань[4] – единое целое». Хотя Чань является лишь одним из направлений буддизма, оно внесло большой вклад в формирование духовной составляющей чайной церемонии и сыграло важную роль в распространении чайной культуры на Востоке. Первый проповедник буддизма в Японии был также великим знатоком и основателем японской чайной церемонии. Японские монахи придавали особое значение уникальным чертам чайной церемонии, распространенной среди китайских буддистов.
Чайная культура неразрывно связана с природой и обществом, в то время как буддизм призывал к достижению блаженства на небесах. Китайская чайная культура полна оптимизма и любви к жизни, а буддизм проповедовал ценность одиночества и испытаний. В философии чань-буддизма это противоречие нашло свое разрешение, и в результате два подхода к чайной культуре сблизились и образовали единое целое.
Китай представляет собой огромную плавильную печь, в которой надо «переплавить» любую чужеземную философию, прежде чем она пустит корни. И это вовсе не потому, что питательная культура здесь исключительная. На деле Китай был достаточно открыт и восприимчив по отношению к иностранной культуре, как на ранней стадии развития феодального общества, так и в период его расцвета. Это было особенно характерно для эпохи Тан, когда и создавалась чайная культура. Буддизм проник в Китай из Южной Азии. Сначала он слился с философской школой императора Хуана и Лао– цзы (даосский сектор в период Воюющих царств и на раннем этапе правления династии Хань. Императора Хуана и Лао-цзы стали считать основателями даосской философии). Даосы стали пропагандировать чаепитие. Однако только в эпоху Тан произошло полное сближение буддийской философии и чайной культуры.
Большинство буддийских сект, проникших в Китай, принадлежали к направлению Большая колесница, которое зародилось в конце I – начале II века. Суть философии этого направления заключалась в том, что любое живое существо может стать буддой, поэтому в буддизме главный упор делался на то, что человек должен жить во благо себе и другим. Буддисты считали свои теории самыми лучшими, отсюда и название – Большая колесница; секты же, проповедовавшие освобождение от цикла перерождения, получили название Малая колесница. Так, например, секты Саньлунь, Сухвати, Винайя и Фасян все принадлежали к направлению Большая колесница и пришли из Индии. Однако эти религиозные доктрины не нашли отклика в сердцах китайцев. Например, приверженцы секты Саньлунь считали, что человек не должен бояться смерти и должен «плакать, пока жив». Китайцы же любили жизнь и не хотели соглашаться с мыслью, что человек может стать счастливым только после смерти. Члены секты Сухвати полагали, что мир – это всего лишь грязная земля, а мы считали землю своей матерью, на которой растут великолепные деревья, цветы и плещутся величественные моря. Поэтому как мы могли согласиться с тем, что наша земля – это всего лишь грязь? Ли Шиминь, первый император династии Тан, считал себя потомком Лао-цзы – Ли Эром. Он страшно разгневался, когда монах поведал ему, что его родовое имя не имеет никакого отношения к Лао-цзы. Император заявил, что, раз монах сказал ему, что кинжал Будды не может причинить вреда людям, почему бы ему не испытать это на себе, предварительно помолившись Будде в течение семи дней. У монаха не было другого выбора, как только признать, что император – сам Будда, и молиться ему семь дней. Так он избежал смерти. Было совершенно очевидно, что в буддийскую теорию должны быть внесены изменения с тем, чтобы она могла ассимилироваться в китайскую культуру. Таким образом возникли секты Тяньтай, Хуаянь и другие, которые близки к китайской культуре и идеологии. Но только Чань стала истинно китайской. Ее члены проповедуют выполнение буддийских обрядов в процессе длительной медитации, цель которой заключается в том, чтобы обрести душевный покой и жить в мире с собой. Это сходно как с даосской теорией медитации, так и с исконно конфуцианскими идеями о необходимости самосовершенствования; это было полезно для здоровья, способствовало освобождению духа и разума от всего греховного и улучшению душевного состояния. Хуэйнэн (638–713), шестой глава секты Чань, живший в период расцвета династии Тан, призывал к изучению внутреннего мира, что нашло отражение во фразе: «Мясник, который откладывает в сторону нож, сразу же становится буддой». Он считал, что люди могут стать буддами, не уходя в монастыри. Поэтому двору больше не надо было разрешать земельные споры между монастырями, и религиозные теории стали ближе и понятнее людям.
С появлением секты Чань буддизм начал приобретать китайские черты, и его теории вошли в полное соответствие с идеологией чайной культуры. Секта Чань внесла свою лепту в распространение чайной культуры следующим образом.
Во-первых, она всячески популяризировала практику чаепития.
Если судить по «Записям услышанного и увиденного Фэном», написанным Фэн Янем в эпоху Тан, то «южане любили пить чай, в то время как северяне сначала не имели такой привычки. В середине правления Кайюаня мастер укрощения демонов в храме Божественной Скалы на горе Тайшань активно создавал секту Чань. Когда монахи начали заниматься медитацией, им не разрешалось ни спать, ни ужинать. Но им разрешалось пить чай. Так что каждый из них заваривал и пил чай. Люди последовали их примеру, и скоро чаепитие вошло в обычай… В городе открылось много чайных магазинов, где каждый мог купить чай. Производимый на горе чай отличался разнообразием сортов, и его было очень много; его перевозили на лодках и тележках из долин Янцзы и реки Хуай».
Во-вторых, они разбивали чайные плантации и выращивали чай на склонах гор.
Чай, который монастыри закупали для монахов, обходился им очень дорого, поэтому в некоторых районах монахи стали создавать чайные плантации или выращивать чай на склонах гор.
Большая часть монастырей находилась далеко в горах, где была отличная вода, плодородная почва и чистый воздух – в общем, все, что нужно для выращивания чая. Цзигун, учитель Лу Юя, сам выращивал чай и посвятил себя изучению его свойств. В эпоху Тан в монастырях выращивали разнообразные сорта чая. Монахи горы Путо посадили много чайных деревьев, но самым известным стал «Буддийский чай Путо». Традиция разведения чайных плантаций сохранилась до эпохи Мин. Старый монах с горы Путо подарил Ли Жихуа, который жил в эпоху Мин, мешочек чая «Белая скала». Свежий запах этого чая радовал сердце и освежал голову. В эпоху Южной Тан много монастырей было построено в Цзяннани, и в большинстве их выращивался превосходный чай, поскольку и монах, и паломники имели привычку пить чай, а у монастырей было много земли. К тому же у монахов было достаточно времени, чтобы осваивать науку выращивания, заваривания и дегустации чая. В результате они внесли свой вклад в развитие чайной культуры, и город Цзяннань стал известным центром производства чая в эпоху Сун.
В-третьих, они подходили к искусству чая с позиций самопознания и создали буддийскую составляющую чайной церемонии.
По своим философским взглядам секта Чань стояла на позиции сдерживания и изменения характера и настроения человека во имя своего истинного «Я». Когда дух человека достигал самой высшей точки чистоты и здоровья, он мог постичь истину. Чай мог помочь ему оставаться спокойным и здравомыслящим в процессе медитации. Поэтому характерные свойства чая были сродни буддизму. Монахи Чань пили чай не только чтобы освежиться и восстановить силы; они соединяли свойства чая с теориями Чань и пришли к выводу, что истинная цель мира состоит в том, чтобы искать мира в душе. Цзяо Жань, знаменитый монах эпохи Тан, был поэтом и большим знатоком и любителем чая. Он был другом Лу Юя, и они часто вместе изучали философию чайной церемонии и философию буддизма и вместе писали стихи. Они также описывали свои чувства, которые возникали у них в процессе чаепития, соединяя в своих стенах аромат чая и основополагающие идеи буддизма. Цзяо Жань считал, что, выпив чашку чаю, человек уже не может впасть в дрему; он чувствует себя открытым влиянию небес и земли. Выпив еще одну чашку чаю, он чувствует себя как будто омытым свежим дождем. Члены секты Чань полагали, что буддой можно стать, только избавившись от страстей, и чай может помочь в достижении этой цели. Выпив третью чашку, человек познает природу вещей. Идеологи Чань утверждали, что люди целенаправленно избавятся от своих тревог. Они должны успокоить свои сердца и души, чтобы постичь связь чая с горами и реками, природой, небом и землей, человеком и материальным, между телом и душой.
У других сект также имелись свои взгляды на чайную церемонию.
Например, чайная культура процветала в тибетских монастырях. Тибетцы считали чай чудом великого Будды. Монастыри давали простым людям чай в качестве благословения бога и Будды. В храме Джохана в Лхасе до сих пор хранится плитка чая, которой уже 100 лет. Китайцы часто говорили, что чем выдержаннее вино, тем оно лучше; однако с чаем дело обстоит наоборот: чем он свежее, тем он лучше. Чай, которому 100 лет, уже не пригоден для приготовления напитка, но монахи считали, что эта плитка чая охраняет монастырь. Миссионер, посетивший Китай в эпоху Цин, писал, что на чаепитии, организованном ламой Катвенпалмо, присутствовали 4000 лам; обычные верующие лежали на полу и возносили молитву Будде, молодые монахи держали горячие котлы и раздавали собравшимся чай, после чего люди начали петь хвалебные песни. Поскольку чай в данном случае является частью религиозного обряда, его окутывает завеса тайны. Будда был призван спасти всех живущих на Земле, поэтому для таких чаепитий должны были использоваться большие котлы, чтобы всем досталось достаточно чая. На чаепитиях, проводившихся монастырями секты Чань в Центральных равнинах, чай рассматривался средством, помогающим человеку постичь свое истинное «Я», а на чаепитиях в тибетских монастырях чай воспринимался как чудо, дарованное богами. Этот взгляд был более характерен для объективного идеализма и полностью отличается от духа чайной церемонии Чань. Мы рассмотрели внутреннее содержание чайной церемонии с точек зрения конфуцианства, даосизма и буддизма. Однако следует помнить, что эти философские школы не изолированы, а тесно переплетены и дополняют друг друга. Они приобрели множество сторонников. Люди смогут понять основные положения этих философских школ и не изучая всех сложных особенностей искусства чая. В конце эпохи Цин и в начале Китайской республики (1912–1949), когда Китай пережил много испытаний и народ пребывал в нищете, ученые часто ставили на стол чернильницу, книги и скромный чайный сервиз, чтобы выразить свои возвышенные идеалы. Простые люди часто ставили чайный сервиз на квадратный стол в центральной комнате дома, и вечерами за этим столом вся семья собиралась за чашкой чаю. После тысяч лет очищения и отбрасывания негодного дух чайной церемонии вошел в плоть и кровь китайского народа.
Глава 5
Культура чайных домиков
Чайные домики, общедоступные места в городах, где люди собирались провести время за чашкой чаю, появились в эпоху Тан, а эпоха Сун стала периодом их расцвета. Они были особенно популярны на юге Китая, поскольку южане любили чай, но домиков было достаточно много и на севере Китая. Существовали разные виды чайных домиков. В них подавали самые разные сорта чая, в том числе обычный чай, имбирный чай с пряностями, мятный и сливовый чай. Что касается общественных функций, то в эпоху Тан и Сун чайные домики были всего лишь местом встречи горожан.
В культуре чайных домиков был сделан значительный шаг вперед, когда их культура составила единое целое с культурой данного региона.
Культура башу и чайные домики Сычуани
Башу – это один из первых знаменитых районов возделывания чая в Китае. Местные жители до сих пор считают чаепитие любимым занятием. Пословица гласит: «В Сычуани мало ясных дней, но много чайных домиков»; причем в Чэнду чайные домики были самых разных размеров. Большие вмещали сотни посетителей, а маленькие – всего нескольких. Пристальное внимание уделялось уровню обслуживания, элегантной внешней отделке, высокому качеству чая, чайных сервизов и мастерству приготовления чая. В них традиционно подавали чай в красных медных чайниках, на жестяных подносах, в чашках (с крышками) из первоклассного фарфора, произведенного в Цзиньдэчжэне. Там также предлагались прессованные чайные листья, принявшие форму чаши, а служащие отличались высоким профессионализмом.
Однако чайные домики Сычуани привлекали людей не только отличным обслуживанием, но и своей ролью в жизни общества.
Провинция Сычуань отличается чудесным пейзажем и значительным количеством полезных ископаемых. В древности культура этой провинции процветала. В эпоху Трех воюющих царств Чжучэ Лян помог Лю Бэю создать в Сычуани царство Шу, которое сыграло важную роль в развитии культуры Башу, и жители Сычуани живо интересовались проблемами государства. Поскольку добраться до Сычуани было очень трудно, местным жителям было нелегко получать информацию о происходящем в стране. Поэтому чайные домики играли важную роль в распространении новостей. А самым главным достоинством чайных домиков было то, что люди там могли просто общаться друг с другом. Каждый большой чайный домик представлял собой модель общества в миниатюре. Чайные домики можно было найти в любом большом или маленьком городе Сычуани, в том числе в Чунцине и Чэнду. Раньше жители Чунциня проводили в чайных домиках очень много времени. Они шли туда рано утром, только встав с постели, и некоторые даже там умывались. Они пили чай, завтракали, а затем просто беседовали друг с другом.
Обстановка чайных домиков была такова, что люди чувствовали там себя как дома. Посетители могли сидеть за столом или лежать на бамбуковых шезлонгах и пить чай. Когда посетитель входил в чайный домик и опускался в шезлонг, официант тепло приветствовал его и готовил для него чай. Управляющий чайной комнатой левой рукой снимал крышку с чашки, а правой заваривал чай. Он делал это удивительно ловко, и десятки чашек наполнялись в мгновение ока, причем ни одной капли не проливалось. Это в полной мере соответствовало традиции «ровной пены» в чайной культуре и демонстрировало ритмичность движений и высокое мастерство служителя чайного домика. Жители Сычуани любили пить точа – прессованные чайные листья с терпким вкусом и нежным ароматом, особенно когда сидели за долгой беседой, поскольку свойства точа не ухудшались в течение длительного времени. Некоторые люди пили чай с раннего утра до обеда и просили служителя не убирать их чашки, чтобы они могли продолжать чаепитие после обеда. Остроумные и любящие поспорить жители Сычуани могли беседовать со своими старыми и новыми друзьями обо всем на свете. Чайные домики Сычуани были своеобразными центрами обмена информацией, и в этом заключалась их основная роль.
Они также выступали в роли неофициальных судов. Местные жители собирались в чайных домиках и обращались к влиятельным руководителям групп по обеспечению безопасности, местной элите или к главе «Паогэ» (тайного общества, существовавшего в юго-западных провинциях Китая) с просьбой разрешить конфликтную ситуацию. Никто не знал, являлось ли решение справедливым или нет. Однако практика показывает, что сычуанцы считали чайные домики подходящим местом для разрешения споров. По сравнению с другими местами в Сычуани чайные домики выполняли более явные политические и социальные функции.
В чайных домиках Сычуани также часто происходил обмен товарами, и это была чрезвычайно важная особенность, на которую, правда, часто не обращали внимания. В Чэнду были построены специальные чайные домики для иностранцев. Их помещения были очень комфортабельными, там наряду с чаем подавали легкие прохладительные напитки, и там можно было в любое время заказать себе еду. Эти домики были очень удобны для проведения деловых переговоров. В старину в этих домиках покупались и продавались должности, там же люди завязывали новые и укрепляли старые знакомства, чтобы получить продвижение по службе. Деловые люди также часто собирались в сельских чайных домиках.
Учитывая ту политическую, общественную, культурную роль, которую чайные домики играли в Сычуани, нетрудно понять, что скоро стали неким образом компенсировать недостатки и трудности окружающей жизни. Конечно, их не назовешь рафинированными заведениями для сливок общества, но они были местом, где наиболее полно проявлялись культурная и общественная функции чая.
Культура У-Ю и чайные домики Ханьчжоу
Расположенная в удаленном от политического центра страны месте, долина устья Янцзы сохранила культурное своеобразие, которое сформировало уникальный стиль и черты древней культуры царств У и Ю (впоследствии мы будем называть ее культурой У-Ю). Этот регион был издавна на востоке заселен древними племенами. Это один из самых знаменитых чаеводческих районов Китая и место, где, собственно, и зародилась чайная культура, поскольку зеленый чай, выращиваемый в провинции Чжэцзян, играл в ней решающую роль. Еще несколько важных факторов способствовали укреплению значимости региона в чайной культуре.
Известный своими чудесными пейзажами, этот регион имел не только благоприятные природные условия для выращивания чая, но культурную атмосферу, способствующую лучшей оценке свойств чая. Этот регион знаменит своими сортами чая, горами и реками. Китайская чайная культура всегда проповедовала необходимость жизни в согласии с природой. Поэтому регион У-Ю, включая озеро Тайху и долины реки Цяньтанцзян, стал одним большим естественным чайным домиком.
Юго-Восточный Китай – это район, где сильны буддизм и даосизм. Однако буддизм сохранил там меньше своих изначальных черт, чем, скажем, в Цинхае, Тибете и других западных районах страны. Это произошло потому, что люди региона У-Ю в большей степени придерживались своих древних обычаев и местных традиций. Любая культура должна видоизменяться, чтобы наилучшим образом вписаться в местные обычаи. Эзотерический буддизм в основном распространен в районе Цинхай – Тибет, и он сохранил исконные черты индийского буддизма; в Пекине течение Винайя претерпело определенные изменения, чтобы соответствовать идеалам китайской культуры; что же касается У-Ю, то там получил распространение дзэн-буддизм. Это полностью видоизмененная буддийская философская школа, которая теперь гораздо ближе к конфуцианству и даосизму – «исконной» китайской культуре. Знаменитый район чаеводства У-Ю известен тем, что в нем как бы соединено лучшее из трех философских школ – конфуцианства, даосизма и буддизма, – и именно это соединение создало систему китайской чайной культуры.
Еще со времен правления династий Суй и Тан экономика долины нижнего течения Янцзы процветала. Правительство Южной Сун перенесло столицу в Линъань, и это дало толчок быстрому развитию местной культуры. К тому же здесь было велико культурное влияние более южных регионов, и элементы местной культуры тесно переплелись с древними обычаями. Китайская чайная культура в наше время претерпела много изменений, однако ее сущность осталась прежней не только в районе У-Ю, но также в провинциях Чжэцзян и Гуандун. До сих пор процветают чайные рынки в Чжэцзяне, и там образовалось много новых организаций. Среди них частные группы Лу Юя и Цзяо Жаня и народные чаепития в Хучжоу; в Ханьчжоу находится современный исследовательский институт китайского чая и музей чая; можно упомянуть также чайные домики на Западном озере и Ассоциацию любителей чая, которая сочетает в себе черты чайного домика, чайной вечеринки и исследовательского института чая.
Культура чайных домиков Ханьчжоу зародилась в эпоху Южной Сун (1127–1279). После того как народ Цзинь (этническое меньшинство Северного Китая, которое основало династию Цзинь, которая правила с 1115-го по 1234 год) сверг Северную Сун (960—1127), Южная Сун объявила Ханьчжоу столицей государства. Конфуцианство и дворцовая культура центральных равнин распространились в городе, где процветали чайные рынки и чайные домики. В одной из книг говорится, что чайные домики Ханьч– жоу были украшены цветами, соответственно сезону, и знаменитыми живописными картинами, в них круглый год подавали отличный чай, суп и вино, например, зимой там подавали лэйча (чай семи сокровищ), жареные пончики, луковый чай, или яньчутан, а летом – вино из лепестков цветов сливы. Таким образом, мы можем видеть, что в чайных домиках Ханьчжоу возник обычай соединять достижения живописи и каллиграфии с различными способами чае– и винопития. Этот процесс начался в эпоху Южной Сун. Лэйча, полезный для здоровья напиток из измельченных чайных листьев, сезама, цветов риса и других ингредиентов, мог возбуждать аппетит. Луковый чай близок чаю яньду, который сейчас популярен в провинции Чжэц– зянь. В эпоху Сун в чай очень часто добавляли лук и хмель.
Сейчас в районе У-Ю меньше чайных домиков, чем их было в провинции Сычуань, потому что большинство жителей Чжэцзяна пьют чай дома. Однако атмосфера чайных домиков Ханьчжоу весьма привлекательна.
Чайные домики Ханьчжоу имеют несколько отличительных черт. Прежде всего, в них акцентируется внимание на важности качества воды в приготовлении чая и атмосфере, в которой происходит дегустация напитка. Таким образом достигаются две истинных цели искусства чая.
В отличие от чайных домиков Сычуани, где были места для посетителей, чайные сервизы с полным набором принадлежностей и искусные служители, чайные домики Ханьчжоу отличаются безыскусностью. Чай лунцзин считается в Ханьчжоу лучшим. Очень трудно найти первосортный чай лунцзин, поскольку он не произрастает в деревне Лунцзин. Он растет на пике Льва. Однако все же можно попробовать чай лунцзин высшего или первого сорта. Он считается зеленым чаем, который сохраняет естественный цвет чайного листа. Чашка чая лун– цзин – это произведение искусства, в котором соединены чистейшая вода, прекрасные бутоны листьев и мягкий вкус, напоминающий вкус росы. Качественная вода жизненно необходима для приготовления этого чая. Лучшей считается вода из источника «Бегущий тигр»; качество воды в других местах хотя и ниже, но все равно лучше, чем качество материковой воды. Люди наслаждаются, посещая Западное озеро и храм Благословенного Уединения, где можно выпить чашку первоклассного чая лун– цзин, приготовленного на воде из Бегущего источника. Все очарование состоит в том, что и чай и вода сохраняют свой первоначальный цвет, запах, вкус и природные свойства.
Атмосфера чайных комнат района Западного озера отличается возвышенностью и утонченностью и истинно буддийским духом.
В Ханьчжоу большинство чайных комнат просты и одновременно элегантны. Очень немногие из них похожи на чайные комнаты Пекина и Тяньцзини, где посетители могут в процессе чаепития наслаждаться представлениями в жанре шуочжан, в которых сочетаются драма и музыкальные номера, а также выступлениями фольклорных ансамблей. В Ханьчжоу также нет чайных домиков, которые, как в Шанхае, выполняют функции общественных бань.
В очень немногих чайных домиках Ханьчжоу принято наряду с чаем подавать посетителям прохладительные напитки и овсяную кашу с мясом. Так делают в Гонконге и Гуанчжоу. Читальные залы для ученых и помещения для медитации обозначаются единым словом «комнаты». Поэтому из-за простоты убранства и спокойной атмосферы чайные домики Ханьчжоу называют чайными комнатами.
В маленьких магазинчиках при чайных комнатах продают изделия ручной работы, такие, как, например, вееры, резные сувениры из бамбука, миниатюрные изображения Цзигуна и вытяжку из корня лотоса, растущего на Западном озере.
Когда посетители пьют чай в чайных комнатах, расположенных вдоль насыпных дамб на берегах Су и Бэй, они чувствуют, что озеро, небо, чай и они сами представляют единое целое. Когда они любуются бурлящим источником Бегущего Тигра и слушают фольклорные сказания, связанные с этим местом, они погружаются в возвышенный мир даосской философии. Когда они пьют чай лунцзин и слушают журчание источника и мелодичный перезвон колоколов, наблюдая за тем, как в небо поднимается дымок горящих благовоний, и слушают песнопения буддистов в храме Благословенного Уединения, они познают смысл буддийских аллегорий, даже если сами не исповедуют буддизм. Помещение Ассоциации любителей чая, которое находится рядом с издательством «Силэн», украшено картинами, каллиграфическими рисунками и выдержками из поэтических произведений, что придает ему утонченность и изысканность. Таким образом, посетители чайных домиков Ханьчжоу могут в полной мере ощутить культурный аспект чая не только благодаря знакомству с различными способами приготовления чая, но и благодаря исторической атмосфере самих чайных домиков. Чай обладает возвышенным духом, поскольку он произрастает на земле, в которой покоятся останки святых паломников и бессмертных.
Прекрасный пейзаж Ханьчжоу служит естественным фоном для развития культуры чайных домиков на Западном озере.
Вообще весь Ханьчжоу – один большой естественный «чайный домик». Чай естественным образом образует единое целое с человеком, небом и землей, горами и реками, облаками и туманом, бамбуком и камнями, цветами и деревьями. Человеческое общество и природа, чайная культура и культура У-Ю растворяются друг в друге. Однако при этом чайные домики являются местом, где разрешаются различные конфликты. Две противоборствующие стороны вынуждены разговаривать друг с другом в спокойном тоне, даже отстаивая свою позицию. Проигравшая сторона платит за чай, этот обычай называется «чипиньча». В результате, не оскорбляя друг друга, обе стороны могут разобраться в том, кто прав, а кто нет, и на деле проявить действие принципа «золотой середины» и теории о том, что в своих поступках нельзя идти против природы.
Чайные домики Тяньцзини, Шанхая и Гуандуна
Тяньцзинь получил статус города после правления династий Цзинь и Юань. Он возник, чтобы удовлетворять нужды Большого канала. В
нынешнее время это важный промышленный и торговый центр Северного Китая. Из-за того что Тяньцзинь расположен недалеко от столицы страны – Пекина, чайные домики этого города создавались по образу и подобию столичных. В прошлом, помимо официальных чайных домиков, чай подавали также в общественных банях, публичных домах, ресторанах и в чайных киосках.
Как и в крупных пекинских чайных домиках, непосредственно в чайных домиках Тянь– цзини подавали прохладительные напитки. При этом посетители могли послушать там арии из опер, выступления рассказчиков, предсказателей и бардов, которые исполняли свои баллады под аккомпанемент маленького барабана или других инструментов. Каждому посетителю давали чайник и чашку. Если же в чайный домик приходила группа посетителей, то им подавали чайник и несколько чашек. Представители разных профессий пили чай, угощались легким десертом и слушали выступления артистов. Некоторые из них приходили в чайный домик, чтобы искать работу – каменщиков, лакировщиков, плотников.
Таким образом, чайные домики были своеобразной биржей труда. В чайном домике «сань– дэсюань» по утрам ремесленники пили чай и искали работу, а вечером там выступали рассказчики и поэты; в чайном домике «дунлайсюань» утром исполнялись арии из опер (их исполняли повара), а вечером лицедеи и стихотворцы давали совместные выступления. В «дунлайсюань» часто приезжали известные артисты Пекинской оперы. Там проводили свое свободное время представители всех профессий и слоев общества; они читали газеты, обменивались новостями или играли в шахматы. В отличие от пекинских чайных домиков, каждый из которых имел свою собственную специализацию и место в «табели о рангах», или чайных домиков Сычуани и Ханьчжоу, которые несли на себе четко выраженный отпечаток местного колорита, чайные домики Тяньцзини были рассчитаны на то, чтобы удовлетворять потребности деловых людей из разных районов Китая.
В старину посетителям чайных домиков Тянь– цзини предлагали чашку самого лучшего чая, как только они переступали порог чайного домика, чтобы они могли освежиться. После этого подавали основные блюда. Еще раз чай подавали после приема пищи, чтобы посетители могли передохнуть перед уходом. Это была очень хорошая традиция. Таким образом, чайные домики в полной мере отвечали уровню общественного и делового развития города. Местные жители преклонного возраста пили чай три раза в день. Однако культурная атмосфера этих чайных домиков была далека от изысканной, и это было присуще чайным домикам всего Северного Китая.
Этого нельзя сказать о чайных домиках Шанхая, еще одного крупнейшего промышленного и торгового центра. В прошлом в садовых чайных комнатах всегда собирались гости и друзья. Дети зажиточных горожан ходили туда, чтобы научиться хорошим манерам и пообщаться с писателями и учеными, а заодно – чтобы показать и себя с лучшей стороны. Но, в отличие от Пекина, где в чайных домиках не подавали десерта и прохладительных напитков, в чайных домиках Шанхая атмосфера была менее возвышенной. Тем не менее они считались весьма изысканными заведениями. Чайный домик в районе Чжэнхуанмяо (храма бога города) был именно таким заведением. Например, в чайном домике «дэилу», на первом этаже собирались в основном ремесленники, грузчики и представители других рабочих профессий, а в лавочках у ворот продавали кунжутное печенье. На втором этаже, где посетители пили чай и слушали рассказчиков и предсказателей, атмосфера была более утонченной, а на третьем этаже, где собирались любители и знатоки птиц, всегда царило веселье. Самая элегантная и со вкусом оформленная чайная комната находилась в саду Юань, неподалеку от Чэнхуанмяо. Хотя этот сад был не столь роскошен, как сады Сучжоу, он все же был прекрасен. Чайные комнаты располагались на берегах прудов, в окружении бамбуковых зарослей. Шанхайцы называли чайные домики «фучагуань», чтобы выразить свою любовь к приятному времяпрепровождению. Таким образом, мы можем видеть, что в современных городах чайные домики пользовались большой популярностью.
Чайные домики в Гуанчжоу, еще одном новом городе, выглядели более импозантными. Местные жители называли завтрак «цзаоча» (утренний чай). Если кантонец говорил: «Я хочу пригласить вас завтра выпить чаю», это означало, что он приглашал вас вместе позавтракать. Старые чайные комнаты Гуандуна были недорогими. Постоянным посетителям предлагали чашку чаю и две горячие булочки с кусочками поджаренной на гриле свинины, яблоки, запеченные в тесте, или яблоки с креветками. Однако нынешние домики совсем другие. Официантка сразу же подает посетителям чайник крепкого чая и просит их сделать заказ из обширного меню.
Некоторые небольшие чайные домики в деревнях Гуандуна скорее напоминали прибрежные беседки, огороженные бамбуком или корой дуба. Посетителям подавали чашку чаю, а также два яблока, запеченные в тесте, или какой-нибудь другой десерт, но по сравнению с чайными домиками Гуанчжоу и Гонконга атмосфера этих чайных домиков была более возвышенной. Не столь изысканные, как чайные домики Западного озера, эти незатейливые и удаленные от города заведения были полны очарования прибрежных деревень. Сельские жители пили здесь чай три раза в день. Утром они любовались восходом солнца и утренней дымкой, днем – проходящими мимо людьми. а вечером – поднимающейся на востоке и отражающейся в реке луной. Таким образом они избавлялись от усталости. Прибрежные чайные домики назывались «таньча». «Тань» – означало наслаждаться. Атмосфера деревенских чайных домиков была наполнена философскими размышлениями о жизни и природе.
Культура пекинских чайных домиков
Чайные домики Пекина вобрали все лучшее из традиций чайных домиков других городов. Они отличались большим разнообразием в оформлении, к тому же они несли определенную общественную и культурную нагрузку.
Исторически сложилось так, что в Пекине было множество самых разных видов чайных домиков, включая «дачагуань» – большие чайные; «цинчагуань» – домики, в которых не подавали десерт; «шучагуань» – чайные домики, где выступали сказители и предсказатели; «эрхунпу» – домики, в которых продавали и чай, и вино, и горячие блюда; «хунлугуань» – домики, где стояли красные печи; и «ечагуань» – домики, расположенные в пригороде. Там также было огромное количество лотков и киосков.
Чайные домики стали местом встречи представителей всех слоев общества. Людям было удобнее именно там заниматься своими делами, чем на официальном мероприятии или в ресторане, поскольку это было гораздо дешевле. К тому же они чувствовали себя там гораздо свободнее, чем даже дома. Приехавшие в Пекин без семьи могли там расслабиться и отдохнуть. Чайные домики приобрели особую популярность из-за особенностей состава населения этого региона. Поэтому в Пекине появилось много разнообразных чайных домиков, которые выполняли совершенно разные социальные функции. Я бы хотел познакомить вас с некоторыми из них.
Предсказание будущего и народная литература в «шучагуань»
Романы эпохи династии Мин и Цин занимают большое место в истории китайской литературы. Однако в отличие от западной классической литературы древнекитайские романы, особенно полномасштабные произведения, не были написаны исключительно в кабинетах писателей. Они писались на основе услышанного от народных сказителей и предсказателей. Сначала они имели формы устного творчества, их можно было услышать в чайных домиках и ресторанах. Среди этих шедевров были «Троецарствие» и «Разбойники на болотах». Поскольку древнекитайские романы зарождались в народе, они обладали большой жизненной силой. Со времен династий Сун и Юань культура чайных домиков вносила свой вклад в развитие жанра романа, а пекинские «шучагуань» стали лучшим тому подтверждением.
В старину в Пекине существовало много таких чайных домиков, где чай был всего лишь формальным поводом, но в основном люди приходили туда послушать народных сказителей. Рассказчики выступали два раза в день: с 3 пополудни до 6–7 часов вечера и с 7–8 до 11–12 часов ночи. Иногда время выступления передвигали часа на два раньше, чтобы дать возможность начинающим попробовать силы. До начала выступления чай подавали без десерта, чтобы прохожие могли зайти и утолить свою жажду. После начала выступления в чайных домиках обслуживали только тех, кто слушал рассказчика. Среди посетителей встречались самые разные люди, в том числе неудачливые чиновники, политики, торговцы и счетоводы, пожилые дамы и простолюдины. Счет выдавался за присутствие на представлении, а не за чай, поскольку чай был в данном случае лишь дополнением. Знаменитые «шучагуань» были элегантно обставлены тростниковыми или деревянными столами и стульями; стены украшали графические узоры и картины для создания подходящей моменту атмосферы. Владельцы чайного домика заранее договаривались с рассказчиком. Иногда выступление растягивалось на два-три месяца. Владелец чайного домика брал себе 30 процентов прибыли, а рассказчику доставалось 70 процентов. Будучи образованным человеком, рассказчик пользовался большим уважением владельца чайного домика. Рассказы могли быть самые разные – исторические повествования, такие, как «Троецарствие», «Записи Восточной и Западной династии Хань», хроники династий Суй и Тан; воспоминания о сложных юридических делах, например «Дела, рассмотренные господином Бао» и «Дела, рассмотренные господином Пэном»; легенды о богах и духах, например «Путешествие на Запад», «Жизнеописание господина Ли» и «Странные рассказы о прекрасной комнате», в которых были собраны чудесные истории любви. Излагать их можно было лишь в стиле, который удовлетворял бы и утонченных слушателей, и простых людей. Ведь если говорить на языке простого народа, то потеряется изначальный смысл повествования; если же рассчитывать на высокообразованную публику, то рассказ будет труден для понимания. Посетители с большим удовольствием слушали рассказы о богах и духах в изложении прекрасных сказителей, которые расширяли толкование историй, чтобы продемонстрировать разнообразие окружающего мира. В чайных домиках «шучагуань» в районе Тьенцзао выступали представители разных жанров народного искусства, в том числе сказители, которые сопровождали свои выступления игрой на барабане. При этом рассказ мог вестись как на пекинском, так и на тянь– шаньском диалекте. Сказители выбирали для своих выступлений рассказы из многотомных рукописных изданий или сами сочиняли их, чтобы идти в ногу со временем.
В чайные домики «шучагуань» люди приходили, чтобы пополнить свои исторические знания, скоротать время и поразвлечься. Наиболее всего чайные домки подходили пожилым людям. Я помню, что в самом начале нашей послевоенной истории старый сосед моей бабушки, который работал рикшей, частенько возил ее в чайный домик в Гулоу. После того как бабушка в течение нескольких часов слушала рассказчика, он привозил ее домой. Наша семья обычно приглашала его поужинать с нами. Сейчас у пожилых людей много проблем. Возрождение чайных домиков «шучагуань» во многом помогло бы им эти проблемы решить.
Развлечения в пекинских чайных домиках «цинчагуань» и «цичагуань», где посетители играли в шахматы
Хотя в чайных домиках «шучагуань» была сильна атмосфера народного искусства, они были немного однообразны. Поэтому в Пекине было много чайных домиков «цинчагуань», где люди всех слоев общества могли развлекаться.
В этих чайных домиках чай подавали без десерта. Обстановка в большинстве из них была очень простая: стояли квадратные столы и деревянные стулья, а чай подавали в чашах с крышками. Весной, летом и осенью снаружи или во дворе делали навес. Места под навесом предназначались для обычных посетителей, а внутри комнаты – для завсегдатаев. Во внутреннем дворике устраивались очень комфортабельные места. Возле ворот или под навесом крыши висела деревянная доска, на которой были написаны иероглифы, говорящие о том, что в этом чайном домике подают чай самого лучшего качества. Чайные домики открывались в пять утра. Большую часть посетителей составляли люди, не обремененные заботами, в том числе представители бывшей династии Цин, отпрыски обедневших аристократических родов и простолюдины. Жители старого Пекина обычно вставали очень рано и, как правило, занимались физическими упражнениями – люцзао. Они шли на прогулки, прихватив своих птиц в клетках, а затем делали физические упражнения на берегу реки или озера. Надышавшись свежим воздухом, они возвращались в город и шли в чайные домики. Повесив клетки с птицами на специальный шест, они пили чай под пение птиц. Специально обученные жаворонки и другие птицы издавали самые разные звуки, подражая голосу ястребов, кукушек, диких гусей и сорок. В это время завсегдатаи обсуждали свои успехи в выращивании чая и содержании домашних животных, вели светские беседы или обменивались мнениями о текущих событиях. Владельцы чайных домиков «цинча-гуань» помогали известным любителям домашних животных организовывать вечеринки, где те могли насладиться чашкой чаю и пением птиц. Они рассылали своим посетителям специальные приглашения, выполненные на прекрасной бумаге и запечатанные в красные конверты, и развешивали на улицах объявления. Владельцы птиц приходили на эти собрания, и посетители получали удовольствие от дивного пения, а хозяева чайных домиков получали значительный доход. Зимой, отогреваясь и ведя приятные беседы, посетители любовались бабочками и наблюдали за боями сверчков, что вносило разнообразие в унылые зимние дни. Эти сцены были присущи только чайным домикам Пекина. После обеда завсегдатаев чайных домиков сменяли деловые люди и торговцы, которые обсуждали там свои проблемы или вели деловые переговоры.
В Пекине также имелись чайные домики «цичагуань», где посетители развлекались игрой в шахматы. Убранство этих чайных домиков было очень простым. Зачастую там лежали обструганные бревна или стояли деревянные колоды с нарисованными шахматными досками, но могли быть и шахматные столики со скамейками по бокам. Каждый вечер в чайном домике пили чай и играли в шахматы более десяти посетителей. У пекинцев даже в старые времена была склонность к изысканным увлечениями. Когда они играли в шахматы за чашкой ароматизированного или обычного чая, шахматная доска была для них ареной сражения, и за ней они забывали о своих проблемах. Благодаря этому чай называли напитком, уносящим печали.
Желая полюбоваться великолепными садами, люди ходили в сельские чайные домики («ечагуань») или в летние чайные на открытом воздухе. В старину пекинцы любили также открытые чайные. Весной они любовались там чудесным пейзажем, летом – цветением лотоса, осенью – яркими кленовыми листьями, а зимой – видом Западных гор, покрытых сверкающим снегом. Пожилые люди любили бывать на дынных бахчах, виноградниках и прудах, где разводили рыбу, поэтому такие открытые чайные устраивали именно в этих живописных местах. Например, чайный домик «Майцзы» в Чаоянмэньвее был построен в тихом и уединенном месте, окруженном многочисленными прудами и камышом. Крестьяне, занимавшиеся разведением рыбы, часто ходили туда ловить водяных блох. Когда солнце клонилось к закату, старики шли по тропинкам, проложенным через поля, и собирались в чайном домике. Чайный домик в Люпукане был окружен дынными бахчами и бобовыми посадками. Посетители этого чайного домика могли оценить красоту цветущих огурцов и баклажанов, любовались полетом бабочек и одновременно пили чай, совсем как Лу Юй, когда он беседовал с крестьянами о выращивании конопли и тутовых деревьев. В такой атмосфере люди как бы возвращались к своим корням.
Чайный домик на виноградниках в Чаоян– мэньвее на западе соседствовал с чистейшим источником; на востоке и юге от него находились пруды, а на севере к нему вплотную подступали виноградные лозы и высокие многовековые деревья. Ученые часто ходили туда, чтобы играть в шахматы, решать головоломки и писать стихи.
В Пекине было мало воды высокого качества, чаще всего вода в городе отдавала горечью. Для дворцов императоров Цин воду брали из источника на горе Жадеитового источника, где вода была сладкой и чистой. Этот источник находился к северо-западу от Пекина. Из-за плохого качества городской воды чайные домики предпочитали строить в живописных местах неподалеку от родников. Чайные домики «Шанлун» и «Сялун» были именно такими, при этом каждый из них мог принять 100 посетителей. В эпоху Цин там находился храм Процветания, а к северу от этого места располагались несколько прудов. Когда цвело трехсотлетнее дерево памяти царя Вэнь, аромат цветов распространялся по всему чайному домику. Возле храма был колодец с чистейшей и сладкой на вкус водой. Богатое памятниками культуры, живописными пейзажами и отличной водой, это место было просто создано для чаепития. Хозяин чайной построил возле колодца павильон, где продавал чай, вино и вареные бобы. Сам чайный домик представлял собой небольшое здание в восточном стиле, стоявшее на склоне холма. Когда посетители пили чай, приготовленный на воде из колодца «Шанлун», и любовались в окно на древние деревья, растущие во дворе и около колодца, на камыши и ряску на пруду, на солнце, склоняющееся к западным горам, а также слушали перезвон колоколов в храме, карканье ворон и лай собак в деревне, они ощущали красоту и горечь жизни. Чайные домики у мостов Гаолянцяо и Байшицяо процветали, потому что в эпоху Цин лодки, предназначенные для увеселения горожан, проплывали именно там. Открытые чайные домики, расположенные вдали от шума города, вносили разнообразие в жизнь людей и повышали интерес к чаепитию. Хотя они были не столь уединенными, как чайные домики Западного озера в Ханьчжоу, но, незатейливо убранные, стояли ближе к истинным духовным составляющим китайской чайной церемонии.
Такие чайные домики обычно имели отдельно стоящие парковые чайные павильоны. Самые знаменитые из них находились в Маленьком Западном Раю на Западном озере, где росли лотосы. Там подавали миндальный чай, пюре из груш и мясо суцзао.
Общаться люди ходили в большие чайные «дачагуань», где подавали не только чай, но и более существенную пищу. «Дачагуань» старого Пекина выполняли дополнительные социальные функции. Там подавали чай и закуски и обслуживали людей всех профессий. В знаменитой опере Лао Шэ «Чайный домик» описывается как раз такая разновидность чайных. Чайный домик Лао Шэ в Цянмэне продолжил эту традицию и открыл дорогу для последователей. Чайные домики «дачагуань» приобрели популярность благодаря отличному обслуживанию и своей роли в общественной жизни.
Чайный домик «Тяньхуэйсюань» в Дяньмэньвае был самым знаменитым из них, а чайная «Хуэйфэнсюань» в Дунганьмэньвэе значилась в этой табели о рангах второй.
Эти чайные домики были обставлены с большим вкусом. На первом прилавке прямо у входа продавали напитки и еду на вынос, а также для посетителей первого зала; второй прилавок обслуживал посетителей центрального зала, соединяющего передний и дальний залы; третий прилавок обслуживал тех, кто располагался в дальнем зале, и особо важных гостей. Естественно, клиенты этих залов отличались по своему социальному положению. В некоторых крупных чайных дальний и центральный залы были соединены воедино, в других же все залы были друг от друга изолированы.
В чайных домиках обслуживали посетителей с изысканным вкусом. Чай в чашках с крышкой долгое время оставался теплым и был защищен от попадания в него грязи. Пекинцы большое внимание уделяли соблюдению норм этикета. Они использовали крышки, чтобы помешивать чай и прикрывать рот. Официанты следили за состоянием чайных приборов и столиков, чтобы посетители могли продолжить чаепитие после приема пищи.
Что касается обслуживания посетителей, то большие чайные Пекина делились на: «хунлугуань» – чайные с красными печами; «вовогуань» – чайные, где чай подавался с десертом; и «баньхугуань» – чайные с большим медным чайником.
В печах из красного кирпича обычно выпекали маньчжурские и китайские сладости. Эти сладости были меньше по размеру и гораздо вкуснее тех, что продавали в магазинах. Посетители пили чай и пробовали печенье.
В чайных «вовогуань» подавали разнообразные десерты, в том числе горячие пористые булочки и печенье с самыми разными орехами.
Что касается чайных, где стоял красный медный чайник, они были рассчитаны на посетителей как с утонченным, так и самым обычным вкусом.
Существовал еще один тип чайных домиков («эрхуньпу»), где десертов не подавали, зато предоставляли предметы для приготовления еды.
Таким образом, посетители получали блюдо, приготовленное либо из ингредиентов, заранее приобретенных хозяином, либо из принесенных самим посетителем.
Образованные люди любили собираться в чайном домике «Лунхайсюань» на улице Чаньаньцзе. Причиной стало то, что в эпоху поздней Цин в Баодине внезапно возникли новые школы, и вокруг этого, естественно, сразу же начались споры. Приверженцы пекинского типа школ собирались, чтобы обсудить, какие контрмеры им следует предпринять. Эта традиция привела к тому, что пекинскую школу образования иногда называли школой «Лунхай».
В «дачагуанях» люди пили чай, обедали, общались и развлекались. Их было гораздо больше, чем других чайных домиков, и поэтому их влияние на общество оказалось более глубоким. И сегодня чайный домик Лао Шэ популярен среди выходцев из разных слоев общества. Чай был и остается своеобразным посредником при установлении контактов между людьми, соответственно, и чайные домики выполняли и продолжают выполнять важную социальную функцию.
Глава 6
Чай, литература и искусство
«Чайная» живопись
Китайская чайная культура возникла в период расцвета династии Тан, и примерно в это же время стали появляться произведения живописи, посвященные китайской чайной традиции. Однако эти произведения, как, впрочем, и картины, посвященные отдыху или праздничным мероприятиям, лишь изображали сам процесс чаепития, но не отражали особой специфики и духа чая. В «Каноне чая» Лу Юя имелось несколько иллюстраций, но в основном на них был запечатлен процесс приготовления чая, так что из них люди мало что могли почерпнуть о чае как таковом. По сути, они были чем-то вроде рекламы нового продукта. Однако среди любителей чая было много поэтов, которые, подобно Лу Юю, создали много прекрасных произведений на эту тему. Это позволило более поздним поколениям понять связь между искусством и чаем и заставило более поздних художников и каллиграфов глубже задуматься над содержанием своих произведений.
Картина Янь Либэня «Сяо И изучает шедевр каллиграфического искусства Лань Тиня» является первой работой в мире, посвященной чаю. На ней изображены конфуцианец и два монаха, которые вместе пьют чай. Справа – монахи и конфуцианец разговаривают о сути буддизма и конфуцианства в ожидании чая. Слева – двое слуг, старый и молодой, сосредоточенно готовят чай. Старый слуга ставит чайник на очаг и тщательно заваривает чай, а молодой в это время держит чашу, ожидая, когда можно будет подать ее своему господину. Персонажи картины выглядят как живые: сама картина написана очень тщательно, она отражает чрезвычайно простой образ жизни, который был присущ рядовым монахам и конфуцианцам. Эта простота отражена в том, как они пьют чай. Это произведение ценно по той причине, что на ней не просто запечатлен процесс приготовления чая и чаепития, а заключен глубокий смысл. Полотно отражает ту мысль, что буддисты и конфуцианцы за чаем обсуждали философские проблемы. Поэтому становится ясно, что беседа за чашкой чаю гораздо важнее, чем просто заваривание и употребление чая.
На картине Чжан Сюаня «Процветание и счастье» изображен император Минхуан династии Тан за чашкой чаю. Он отдыхает на ложе, а трое доверенных слуг стоят рядом. Еще одна служанка держит поднос с фруктами и чаем. Кажется, что император только что закончил пить чай и приказал служанке унести чайную утварь. Изучив изображенные на картине чайные принадлежности, некоторые специалисты пришли к выводу, что художник воссоздал способ приготовления байхового чая в эпоху Тан. Однако мы обращаем больше внимания не на это, а на название картины, в котором и заключена мысль автора. Работа неизвестного мастера «Дворцовая музыка» знакомит нас с тем, как пили чай придворные дамы. Во дворце стоит роскошный стол, уставленный чашами для вина. На нем же стоит большой сосуд с чаем, а рядом с ним – черпак для разлива чая. Фрейлины держат в руках музыкальные инструменты. У них красивые платья, высокие прически, и видно, что они поют под собственный аккомпанемент. Они сидят на изящных, расшитых шелком скамейках; одни держат обеими руками чашу и пьют чай; другие играют на четырехструнной китайской лютне, сяо (бамбуковой флейте) и других древних музыкальных инструментах. Несколько фрейлин прислуживают за столом. Если рассматривать эту картину с точки зрения чайной культуры, становится ясно, что вино и чай вполне могут соседствовать друг с другом, но основное содержание картины сводится к тому, что чаепитие – неотъемлемая часть отдыха. Судя по сохранившимся документам, чаю были посвящены и другие живописные полотна эпохи Тан, такие, как «Приготовление чая» и «Женщины, заваривающие чай», но, к сожалению, они не дошли до наших дней.
В целом в эпоху Тан, когда чайная тематика только начала появляться в живописи, художники скрупулезно выписывали все детали процедуры приготовления чая и самого чаепития, но у них не было глубины передачи духовной стороны чайной традиции. Однако они открыли новую страницу чайной культуры. Под влиянием средств изобразительного искусства люди стали не только лучше понимать физические свойства чая и его влияние на человека, но и его духовную сущность.
В эпоху Пяти династий и до начала правления династии Сун содержание картин, посвященных чаю, стало гораздо богаче и глубже. На них изображались либо крупные чайные банкеты во дворцах и домах чиновников, либо ученые, пьющие чай в своих кабинетах, либо простые люди за чайным столом. Поскольку большинство этих произведений было написано знаменитыми художниками, ценность этих картин весьма высока. Среди них много работ, выполненных по специальному заказу, а более десяти позднее стали предметом тщательного изучения.
На картине Гу Хунчжуна «Хань Сицзай посещает вечерний прием» (эпоха Пяти династий) изображен большой чайный банкет. Некоторые персонажи этой картины пьют чай, наблюдая за танцами женщин. Две служанки держат тарелки, на которых приборы очень похожи на те, которые изображены на картине «Процветание и счастье». Поэтому некоторые полагают, что на банкете пили не только чай, но и вино.
Чжао Цзи, император Хуэйцзун Северной династии Сун, был плохим правителем, но хорошим художником, виртуозным шахматистом, неплохим каллиграфом и играл на семиструнной китайской цитре. Особенно он любил чайное искусство. Его картина «Собрание ученых мужей», как полагают, изображает чаепитие. В классическом саду с прудом, окруженным горами и ивами, стоит большой квадратный стол, уставленный фруктами, десертами и посудой с чаем. Вокруг стола расположились ученые мужи. В нижнем левом углу картины слуги готовят чай – можно видеть очаг, чайные приборы, большую корзину для чайных принадлежностей. Позади большого стола, среди деревьев и цветов, виден еще один стол с благовониями и музыкальным инструментом. Тем самым автор хотел показать, что ученые сделали чаепитие духовным мероприятием.
Если говорить о художественном мастерстве этих произведений, то здесь первое место принадлежит картинам Лю Сунняня (эпоха Южной Сун). До нас дошли работы этого художника «Перемалывание чайного листа», «Дегустация чая на чайной плантации» и «Лю Тун заваривает чай». Последние две картины отличаются глубоким содержанием и великолепной техникой исполнения.
Изображенные на картине «Дегустация чая на чайной плантации» люди оценивают качество чая. Фигуры мужчин, молодых и старых, женщин и детей выписаны очень ярко. Вообще сцена оценки качества чая полна жизни. Слева женщина с ребенком продает чай в корзине; в центре торговец с двумя корзинами чая, подвешенными на шесте, также продает чай; справа – покупатели ведут спор относительно качества чая. На каждой из корзин с чаем и чайными принадлежностями, висящих на шесте старика, есть бирка с надписью: «Первоклассный речной чай». Старики, женщины и дети сосредоточили внимание на процедуре оценки качества чая, что еще более подчеркивает основную тему картины. У всех персонажей картины, дегустирующих чай, есть чайные приборы. Процесс дегустации чая выписан очень подробно, со всеми деталями. Соревнующиеся очень заинтересованы в исходе дегустации, ведь все они производят чай очень высокого качества. Яркая и жизнеутверждающая, эта картина представляет собой шедевр живописи и бесценный материал для изучения истории чаепития.
Еще одна картина Лу Сунняня «Лю Тун заваривает чай» служит иллюстрацией к поэме Лю Туна, посвященной чаепитию. На картине изображены ученые, которые пьют чай при свете луны на фоне гор и бамбуковых зарослей. Автор передает мудрость и счастье людей, пьющих чай. Следует особо отметить, что в данном случае изображение чайного искусства максимально приближено к природе.