Знаменитые дела судьи Ди

Глава 2

Ложные обвинения старосты Пана навлекают беду на его собственную голову; удачное предположение старшины Хуна дает новый поворот делу

Удалившись в свой кабинет, судья Ди приказал посыльному сходить за судебным врачом. Услышав три удара гонга, он облачился в официальный наряд и, сев в паланкин, отправился в деревню Шесть Ли в сопровождении стражников и прочих служащих управы. Придорожные жители уже прослышали об этом двойном убийстве. Поскольку за судьей Ди закрепилась репутация великого сыщика, к этой процессии вскоре присоединилась целая толпа любопытных, жаждущих узнать, как будет расследоваться преступление.

Незадолго до полудня все они прибыли к воротам рынка деревни Шесть Ли. Староста Пан, его помощник Сяо Сань и надзиратель деревни уже организовали временное судейское место и вышли вперед, чтобы приветствовать судью Ди.

После традиционного обмена приветствиями судья Ди вышел из паланкина и сказал:

— Сначала я должен провести личное расследование на постоялом дворе Гуна, а уж потом мы откроем заседание суда.

Он приказал им проводить его к постоялому двору Гуна, у входа в который обнаружил трупы двух мужчин, несомненно умерших от нескольких ножевых ранений. Судья Ди спросил старосту Пана:

— Где изначально находились эти трупы?

Староста Пан поспешно ответил:

— Позвольте заметить, ваша честь, что Гун Ванде убил своих постояльцев ради наживы; впоследствии он перетащил их тела к рыночным воротам, надеясь скрыть следы своего преступления. Мне не хотелось, чтобы в этом деле обвиняли невинных людей, и я распорядился перенести эти трупы сюда, прямо к воротам гостиницы Гуна. Я прошу вашу честь подтвердить…

С трудом дослушав объяснения старосты, судья Ди рассерженно вскричал:

— Ты, собачья голова, я не нуждаюсь в твоих советах для установления личности преступника. Отвечай немедленно, как это ты осмелился нарушить закон? Ведь тебе, наделенному известными полномочиями, положено знать судебные правила, и, должно быть, тебе известно, какое наказание полагается за своевольный приказ перенести убитых. Ведь этим самым ты уничтожил важные улики! Не твоего ума дело решать, виноват ли Гун в убийстве, и ты не имел никакого права переносить эти тела с того места, где их исходно обнаружили, а должен был поставить меня в известность и высказать свои подозрения, чтобы я лично мог провести дознание, составить и скрепить печатью официальный отчет. Почему же, спрашиваю я тебя, ты решил так дерзко нарушить закон и осмелился дотронуться до трупов без соответствующей санкции? Очевидно, ты сам пытаешься скрыть какие-то свои гнусные делишки. Вероятно, ты спланировал это преступление вместе с Гуном, но теперь хочешь свалить всю вину на него, потому что вы поссорились во время дележа добычи. Итак, для начала тебя накажут бамбуковыми палками, а позже я подвергну тебя допросу под пытками.

И тут же на месте судья Ди приказал стражникам всыпать ему сто ударов бамбуковыми палками. Стенания старосты Пана вознеслись к небесам, и вскоре на его спине появились кровоточащие раны. Теперь-то уж все зрители уверились, что на Гуна возвели напраслину, и стали восхищаться проницательностью судьи Ди.

Сполна получив назначенные сто ударов, Пан по-прежнему настаивал на своей невиновности. Судья Ди решил пока больше не давить на него и, кликнув своих помощников, вошел в гостиницу. Прежде всего он обратился к Гуну:

— На твоем постоялом дворе множество комнат. Отвечай-ка мне, и поживей, где именно ночевали убитые торговцы.

— Вот в этих трех комнатах в глубине дома живу я сам с женой и нашей маленькой дочкой. А та пара комнат на восточной стороне используется в качестве кухни. То есть эти пять комнат никогда не предлагаются гостям; им я предоставляю комнаты в первом и втором внутренних двориках. Поскольку прибывшие вчера гости были торговцами шелком, а они, как известно, обычно не прочь раскошелиться, то я предложил им отличную комнату во втором дворе, который значительно лучше первого по причине его удаленности от уличного шума и пыли.

И Гун провел судью Ди и его сопровождающих во второй внутренний двор постоялого двора и показал им ту комнату, где ночевали двое убитых торговцев.

Судья Ди вместе с помощниками тщательно осмотрели помещение. Они заметили на столе остатки вчерашнего ужина, а перед кроватями все еще стояли две ночные посудины. Не было ни малейших признаков борьбы, не говоря уже о том, что здесь могли совершить убийство. Судья Ди, подумав, что Гун, возможно, что-то скрывает, спросил его:

— Раз ты содержишь эту гостиницу уже более десяти лет, то она наверняка пользуется популярностью среди странников. Я полагаю, что, помимо этих торговцев, вчера в твоей гостинице ночевали и другие гости?

— Да, было еще трое постояльцев. Один из них, торговец кожей, держит путь в Шаньси, а также у меня живет господин со своим слугой из провинции Хэнань. Этот господин заболел, и поэтому он и его слуга все еще отдыхают в своей комнате, она находится в первом дворе.

Судья Ди велел привести к нему торговца кожей и слугу больного господина. Первым он допросил торговца.

— Я родом из Шаньси, — сообщил ему торговец, — уже много лет я хожу по дорогам, торгуя кожаными изделиями. Бывая в ваших краях, я всегда останавливаюсь в этом постоялом дворе. Я на самом деле видел, как эти торговцы шелком уходили отсюда перед самым рассветом, и могу также засвидетельствовать, что прошлой ночью не слышал никаких криков и шума. И мне совершенно неизвестно, как и где эти бедняги встретили свою смерть.

Судья Ди поговорил со слугой заболевшего господина, и тот подтвердил все, что сказал торговец кожей, добавив, что из-за болезни своего хозяина он почти не сомкнул этой ночью глаз. И если бы в гостинице произошло нечто необычное, то он бы определенно заметил это.

Слушая их показания, судья Ди думал, что они лишь укрепляют его уверенность в невиновности Гуна Ванде. Тем не менее на всякий случай он приказал своим людям тщательно осмотреть все до единой комнаты в этой гостинице. Они исполнили его распоряжение, но не смогли обнаружить никаких признаков того, что здесь было совершено преступление.

Теперь судья Ди убедился, что убийство произошло в другом месте, после того как торговцы покинули гостиницу. Даже если допустить, что все три свидетеля были в сговоре с Гуном, то как смогли бы они уничтожить все следы преступления?

В глубокой задумчивости он повел своих помощников назад к рынку и тщательно осмотрел то место, где изначально обнаружили убитых. Ему сразу бросились в глаза доказательства того, что этих людей убили именно здесь: вся земля была обильно пропитана кровью.

В непосредственной близости не было никакого жилья, но чуть поодаль, уже на рыночной площади, стояло несколько домов. Судья Ди велел привести к нему живущих там людей и допросил их. Увы, их рассказы ничего не прояснили. Они узнали о происшествии, только услышав крики случайных ранних прохожих, которые и разбудили их. Вслед за тем они сразу доложили обо всем старосте, и в ходе расследования было установлено, что жертвы преступления останавливались на постоялом дворе Гуна.

Их показания заставили судью Ди склониться к мнению, что староста Пан вполне может оказаться преступником. Однако время было уже позднее, и проводить сейчас судебное заседание не имело смысла. Он решил, что сегодня же вечером пошлет своих помощников в деревню для проведения частного расследования и посмотрит, какие сведения им удастся собрать. Официальное дознание можно будет начать завтра, прямо с утра. Судья Ди сказал старосте деревни:

— Приступив к расследованию данного преступления, я обнаружил, что проблемы возникают одна за другой и каждая из них делает его более запутанным. Поэтому после того, как мне утром доложили о случившемся, я лично прибыл сюда с целью проведения официального расследования. В подобных делах крайне важно выяснить все как можно быстрее. Поэтому я останусь здесь у вас на ночь, дабы завтра мы смогли начать судебное заседание прямо с утра.

Судья приказал выставить охрану около тел убитых и направился в предназначенные для него служебные апартаменты. Побеседовав еще немного со старостой, судья наконец разрешил всем удалиться. Задержал он только старшину Хуна и, когда все остальные ушли, сказал ему:

— Конечно, Гун не совершал этого преступления. Скорее я заподозрил бы старосту Пана. Он слишком рьяно взялся искать виновных, тем самым, возможно, отвлекая наше внимание от себя самого. Было бы неплохо, если бы сегодня вечером ты попытался раздобыть в деревне дополнительные сведения. Как только что-то выяснишь, тотчас дай мне знать.

Расставшись с судьей, старшина в первую очередь решил повидать Сяо Саня, помощника старосты Пана, и отправился к нему, прихватив с собой трех стражников.

Сяо Сань стоял рядом с охранниками, сторожившими тела убитых. Старшина Хун подошел к нему и завел непринужденный разговор.

— Я прибыл сюда вместе с его превосходительством судьей Ди для участия в расследовании этого дела. До сих пор мне не приходилось сталкиваться с твоим начальником. А на данный момент я могу предположить только то, что старина Гун, должно быть, невиновен. И хотя я и другие служащие представляют здесь государственную власть, мы стараемся никогда не причинять хлопот невинным людям. Впрочем, как бы то ни было, нам всем выдался довольно тяжелый день, и сейчас мы чувствуем, что пора бы заполнить чем-то наши желудки. Не будет ли слишком смелым допустить, что у твоего начальника, старосты Пана, найдется для нас какая-нибудь еда и кувшин вина? Не то чтобы мы хотели поесть на дармовщинку, — всем известно, какой безупречной честностью отличается наш господин. Завтра он непременно выдаст мне и моим помощникам немного денег на личные расходы, и из них мы заплатим за сегодняшний ужин. Но я надеюсь, что до тех пор ты не позволишь нам ходить голодными!

Сяо Сань поспешно засвидетельствовал свое почтение старшине и сказал:

— Пожалуйста, не сердись, старшина. Наш староста сейчас так озабочен этим делом, что совершенно забыл дать необходимые распоряжения для приема служащих его превосходительства. Но раз ты и твои помощники голодны, то окажите мне честь и позвольте пригласить вас на ужин. Давайте зайдем в рыночный трактир, там мы сможем перекусить и выпить доброго вина.

Приказав нескольким стражникам охранять трупы, он повел сержанта и его помощников в трактир. Тамошние слуги, видя, что вошедшая компания состоит из официальных лиц, привлеченных к расследованию убийства, забросали их разнообразными вопросами, а на столе мгновенно появились отличные закуски и объемистый кувшин вина. Но старшина Хун сказал:

— Мы не из тех, кто, едва успев прибыть на место преступления, начинает набивать утробы всяческими деликатесами и вином за счет своего господина, да вдобавок еще пытается стребовать с трактирщика денег для покрытия дорожных расходов. Принесите нам простой еды, налейте каждому по паре чашек вина, вот и все, что нам требуется. А завтра мы оплатим этот счет.

Скромность и честность старшины Хуна была оценена по достоинству, и вся компания уселась за стол.

Конечно, старшина Хун отлично знал, что староста Пан после получения наказания остался в гостинице Гуна под охраной Цзяо Тая и Ма Жуна; но правила приличия не позволяли ему упомянуть об этом неприятном факте прямо в начале разговора с помощником Пана, Сяо Санем. Теперь же, отбросив лишние церемонии, он сказал ему следующее:

— Откровенно говоря, твой начальник слишком небрежно относится к своим обязанностям. Где, скажи на милость, пропадал он всю ночь? Похоже, заявившись домой под утро и узнав об убийстве, он вдруг сообразил, что старина Гун довольно богат и его можно немного припугнуть и заставить раскошелиться. И вот, замыслив это неправедное дело, он приказал перетащить трупы к постоялому двору Гуна. Вот тут, по-моему, он слегка переусердствовал. И к слову сказать, мне интересно, где же пропадал твой начальник прошлой ночью? Тела убитых лежали прямо у дороги. А ведь вам с ним полагается регулярно делать ночной обход, так как же случилось, что ни ты, ни он не обнаружили их во время последней стражи? Нынче его превосходительство приказал дать Пану сто ударов палками, а завтра он определенно будет вновь допрашивать вашего старосту, предъявив ему обвинение. А теперь скажи-ка мне, чего ради надо было нарываться на все эти, мягко выражаясь, неприятности?

— Старшина, — ответил Сяо Сань, — вы не знаете подоплеки всей этой истории. Раз уж мы собрались сейчас за столом как добрые друзья, то не будет вреда, если я все расскажу вам. Дело в том, что наш староста давно имеет зуб против Гуна. На новогодние праздники этот Гун неизменно дарит нашему старосте только несколько жалких медяков, и всякий раз староста думает о том, как бы ему заставить Гуна раскошелиться на кругленькую сумму, которую так упорно зажимает этот старый скряга.

А прошлой ночью старосте Пану случилось увлечься азартной игрой в доме господина Ли, и в итоге он проиграл много денег. Засидевшись за игрой до самого рассвета, он вдруг услышал, как люди кричат о том, что совершено убийство. И едва он узнал, что жертвы ночевали в гостинице Гуна, то сразу подумал, что ему предоставляется прекрасная возможность свести с ним счеты, что стоит только немного надавить на него, и скряга заплатит требуемую сумму. То есть вы понимаете, что сам староста Пан вовсе не причастен к самому убийству. Он пытался только обмануть старого Гуна и в наказание за это получил хорошую взбучку. Пытаясь навредить другим, он навредил лишь самому себе!

А что касается самого убийства, то оно уж точно является на редкость загадочным. Совершенно ясно, что его совершили на рассвете. Должно быть, этих бедняг убили после того, как я сделал последний ночной обход, но тогда все еще было тихо и мирно. Конечно, старик Гун и правда большой скряга, но, насколько я понимаю, он определенно не убийца.

Слушая рассказ Саня, старшина Хун вставил несколько ни к чему не обязывающих замечаний, решив для себя, что староста Пан тоже не может быть убийцей. Он попросту хотел обманным путем выманить у прижимистого Гуна побольше денег и уже был справедливо наказан за это, получив сто ударов палок. «Выходит, мы вновь возвращаемся к началу: кто совершил преступление?» — думал старшина, с аппетитом принимаясь за еду и быстро опустошая тарелку.

Съев все до последнего кусочка, он допил вино и, дабы соблюсти приличия, предложил трактирщику зайти завтра в управу и получить плату. Затем, покинув своих сотрапезников, он отправился с докладом к судье Ди.

Выслушав все, что удалось разузнать старшине, судья Ди сказал:

— Да, случай действительно не из легких. Если Гун не совершал этого убийства, то, должно быть, кто-то еще знал, что кошельки этих несчастных были туго набиты деньгами; наверняка какой-то разбойник пронюхал об этом и незаметно следил за ними до самого постоялого двора, а нынче утром, когда они отправились в путь, он наконец решил, что настал подходящий момент, и убил их. Только так можно объяснить появление этих двух трупов возле рыночных ворот. А мне, наместнику округа, надлежит, как отцу родному, радеть и заботиться о благополучии местных жителей. Поэтому мне не остается ничего иного, как только найти и наказать убийцу. Лишь тогда я смогу прямо взглянуть в глаза нашего верховного правителя и оправдаю надежды простого народа. Однако сегодня мы уже больше ничего не сможем выяснить. Дождемся утра и посмотрим, что нам даст завтрашнее дознание, — добавил он в заключение и разрешил старшине удалиться.

Глава 3

Опознание трупов дает неожиданные результаты; судья Ди, переодевшись лекарем, отправляется продавать лекарства

На следующее утро судья Ди встал рано и, совершив утренний туалет и съев легкий завтрак, приказал своим людям отправляться туда, где в данный момент находились трупы. Там, перед воротами постоялого двора, собралась большая группа стражников, служащих управы и прочих блюстителей порядка. Покинув отведенную ему квартиру и прибыв к воротам постоялого двора Гуна, судья Ди сел за высокий стол, временно поставленный здесь для проведения следствия. Для начала он приказал привести к нему Гуна и обратился к нему с такой речью:

— Хотя ты заявляешь, что не причастен к вчерашнему убийству, однако оно, несомненно, непосредственно связано с твоей гостиницей. Следовательно, ты не можешь вести себя так, будто это дело тебя совершенно не касается. И прежде всего мы должны выяснить у тебя имена жертв, дабы продолжить расследование в заведенном порядке.

— Когда позавчера вечером двое этих людей пришли в мою гостиницу, — ответил Гун, — я поинтересовался, кто они такие. Фамилия одного из них оказалась Лю, а другого — Шао. Поскольку в то время они распаковывали свои пожитки, я не стал спрашивать их личные имена.

Судья Ди удовлетворенно кивнул и, взяв свою алую кисточку, записал на листе бумаге:

«Мужчина по фамилии Лю».

Далее он приказал судебному врачу осмотреть труп. Почтительно взяв двумя руками надписанный судьей Ди листок, врач бережно спрятал его в рукав и приступил к исполнению своих обязанностей; Сяо Сань и дежурные стражники помогли ему перетащить один из трупов, положив его перед судейским столом.

— Ваша честь, пусть Гун Ванде подойдет и опознает труп торговца Лю, — сказал судебный врач.

Судья Ди велел Гуну выполнить это требование.

Хотя Гун с ужасом думал о предстоящем опознании, но ему ничего не оставалось, как только выйти вперед и приблизиться к окровавленному трупу.

Весь дрожа, он с огромным трудом собрался с духом и заставил себя взглянуть на тело.

— Да, это тот самый торговец Лю, — сказал он, — что ночевал в моей гостинице.

Вслед за тем судебный врач расстелил на земле соломенную циновку, на которую и положили доставленный к месту осмотра труп. Обмыв его водой, он тщательно осмотрел тело убитого. Закончив, врач доложил судье Ди:

— Труп мужчины, на спине имеется одна ножевая рана в два цуня[8] длиной и полцуня шириной. На левом боку круглая рана от удара, глубина — полцуня, диаметр — четыре цуня. Вторая ножевая рана на шее прорезала дыхательное горло, ее длина — два с половиной цуня, а ширина — полцуня.

Его слова были старательно записаны помощником врача, и отчет об осмотре первой жертвы передан судье.

Немного поразмыслив над этим документом, судья Ди сошел на землю со своего возвышения и сам внимательно осмотрел труп. Убедившись в точности описания ранений, он скрепил сей документ своей красной печатью и, отдав распоряжение поместить тело во временный гроб, обратился к публике с официальной речью, призвав любого, кто был знаком с убитым, дать показания перед судом.

Вернувшись на свое место за высоким столом, он взял новый лист бумаги и, вооружившись красной кистью, сделал следующую запись:

«Мужчина по фамилии Шао».

После чего был принесен второй труп, и судебный врач также попросил Гуна опознать его.

Опустив голову, Гун прошел к циновке и осмелился поднять глаза, только когда оказался прямо возле трупа. Тут он вдруг испуганно вздрогнул, вытаращил глаза и, издав нечленораздельный звук, грохнулся в обморок.

Судья Ди, понимая, что дело приняло какой-то неожиданный оборот, приказал старшине Хуну привести в чувство потерявшего сознание свидетеля, чтобы выяснить причину его испуга и иметь возможность продолжить расследование.

Воцарилась глубокая тишина, все зрители внимательно смотрели на владельца гостиницы.

Старшина приподнял Гуна за плечи и послал его жену за чашкой сладкого чая.

Толпа наблюдателей, которых прежде так раздражала длинная процедура предварительного следствия, что они подумывали уже разойтись по домам, теперь оживилась и с нетерпением ждала развития событий.

Вскоре Гун пришел в себя. Пытаясь дать объяснения, он лишь сбивчиво произнес:

— Все… все не верно, здесь… какая-то ошибка!

— Дружище, — сказал ему старшина Хун, — его превосходительство ждет твоих показаний. Давай, говори, кто сделал ошибку?

— Это не тот труп, — наконец сумел пояснить Гун, — ночевавший у меня господин Шао был молодым, а это труп пожилого человека с бакенбардами. Не он был вторым постояльцем. Очевидно, здесь какая-то ошибка. Я прошу вашу честь разобраться в этой путанице.

И судебный врач, и старшина Хун были совершенно потрясены новым поворотом событий. Они взглянули на судью в ожидании дальнейших указаний.

— Как могло произойти такое? — спросил судья Ди. — Оба трупа пролежали здесь целый день, так почему же Гун не мог сказать раньше, что один из них принадлежит неизвестному человеку? И только сейчас во время расследования, в самый последний момент, он вдруг решился заявить об этом. Все это явно свидетельствует о том, что он пытается обмануть нас.

Он велел подвести к нему Гуна и гневно повелел ему рассказать всю правду.

Вконец перепуганный Гун, стоя на коленях, несколько раз приложился лбом к земле и произнес плачущим голосом:

— Когда староста Пан, пытаясь обвинить меня в этом преступлении, притащил к моим дверям эти два трупа, я совершенно растерялся и сразу же побежал в город, чтобы рассказать вам о случившемся. Мог ли я тогда думать о том, что надо внимательно осмотреть трупы? Кроме того, этот второй труп был частично закрыт телом Лю, которого я узнал с первого взгляда, и потому счел само собой разумеющимся, что другое тело принадлежит Шао. Разве мог я предвидеть такую неожиданность? Поистине, говорю вам, ваша честь, что я не виновен, и вверяю свою судьбу в ваши руки.

Судья Ди вспомнил, что, когда он вчера смотрел на трупы, один из них действительно частично закрывал другой. Поэтому ему показалось вполне вероятным то, что Гун был невольно введен в заблуждение.

С другой стороны, это обстоятельство явно не способствовало прояснению дела. Он приказал вызвать для допроса старосту Пана, и вскоре Цзяо Тай и Ма Жун привели арестованного, и тот должным образом преклонил колени перед высоким столом. Судья Ди сказал:

— Ты, собачья голова, нарушил закон, посмев дотронуться до этих трупов и оклеветав невинного человека. Утверждая, что Гун умертвил этих людей, ты перетащил эти тела от рынка к его гостинице. Таким образом, у тебя была отличная возможность рассмотреть их. Итак, быстро говори нам, как они выглядели?

Староста Пан уже прослышал о том, что с трупами вышла какая-то неувязка, поэтому сейчас, слушая гневное обращение судьи, жутко перепугался, что его самого могут обвинить в этом преступлении. Он поспешно заговорил, пытаясь оправдаться:

— Я сказал, что Гун был убийцей, только потому, что жертвы останавливались в его гостинице, а само убийство произошло неподалеку. Один из убитых точно был молодым человеком, а другой, мужчина с бакенбардами, был значительно старше. Но поскольку Гун Ванде, недовольный тем, что я перетащил трупы к его постоялому двору, немедленно побежал в город, я не успел спросить его, узнаёт ли он этих убитых. И сам я не могу сказать, кем были убитые, так как никогда не встречал этих двух торговцев, прибывших в гостиницу Гуна позавчера вечером.

Судья Ди приказал своим подчиненным дать Пану вторую порцию палок, объявив, что староста Пан виновен в даче ложных показаний и попытке оклеветать невинного человека.

Разобравшись со старостой, он приказал привести к нему трех постояльцев, живущих в гостинице Гуна, и вновь допросил их. Все трое подтвердили, что оба торговца были молодыми людьми и что пожилой убитый не останавливался в гостинице; они не смогли опознать его и не знали, как он был убит.

Тогда судья Ди сказал:

— Итак, теперь мне ясно, где мы будем искать преступника.

Он приказал продолжить осмотр трупа неизвестного мужчины. Судебный врач доложил:

— Труп неизвестного мужчины, на левой руке большой, в два с половиной цуня, синяк, и на пояснице рана от удара, размерами два с половиной на четыре цуня. Под ребрами ножевая рана, ее ширина составляет один цунь, длина — четыре с половиной цуня, а глубина — два цуня. И на спине вторая ножевая рана длиной в два и одну четверть цуня.

Помощники врача должным образом записали этот отчет.

Когда все формальности были соблюдены, судья Ди сказал:

— Поскольку второй убитый, вероятно, жил где-то в нашем округе, его труп следует оставить здесь, поместив во временный гроб. Возможно, его родственники или знакомые живут в ближайших деревнях. Я скрепил своей печатью данное объявление, призывающее всех, кто знал этого человека, известить нас об этом. В свое время, как только мы арестуем преступника, судебное разбирательство будет продолжено. Гун Ванде освобождается под залог, но должен быть готов в любой момент предстать перед судом в ходе расследования данного дела, дабы дать свидетельские показания. Староста Пан до особого распоряжения будет оставаться под стражей.

Затем судья Ди сел в служебный паланкин и в сопровождении своих подчиненных покинул деревню Шесть Ли и возвратился в город.