Короли соседнего мира-4

Андрей покрутил головой и задумчиво уставился на соседа.

— Послушайте, граф, — призвал Ильин того к вниманию, — скажите…

— Да какой я граф?.. — слабо махнул рукой тот, — Сам все слышал…

— Короче, ладно. Там разберемся, граф или нет. А сейчас вопрос: Вы хотите жить, или для вас предпочтительнее быть повешенным? — напористо поинтересовался Андрей.

Гордье с удивлением уставился на странного простолюдина. — Не то, что у меня особо много причин стремиться к веревке, — наконец состроил он обтекаемую фразу.

— Отвечайте коротко. Да или нет? — повторил Ильин вопрос.

— Да кто ты такой, чтобы устраивать мне допрос?.. — попытался принять гордый вид сокамерник.

— Слушай, граф. Если спрашиваю, значит, надо, а будешь выкобениваться, дам промеж глаз и оставлю дожидаться завтрашнего дня, — предупредил Андрей. — Итак?

— Да, — коротко отозвался Гордье, четко осознав реальную перспективу схлопотать в ухо. — И не из страха… Мое дворянское происхождение…

— Все, понял. Можно не продолжать. Слушаем меня и не задаем вопросов, — Андрей вытянул из постели клок мокрой соломы и принялся стирать с себя грязь.

Затем порылся в развале и отыскал пиджак и ботинки. Надел пиджак и повесил на шею галстук. — Ну, как? — поинтересовался у изумленного соседа, приводя в порядок свою шевелюру.

Тот заморгал глазами, но не сумел подобрать слов, чтобы выразить удивление.

— Теперь стучи что есть силы в дверь, а когда придет этот толстый, прячься в солому. Попытаюсь задурить ему мозги.

— К-кто ты? — произнес граф. — Твой костюм?..

— Я сказал, молчать, — голосом строевого сержанта пресек Андрей вопросы. — Выполняй.

— Так, может, его, это, того? — изобразил характерное движение помощник. — А я что с ним, песни петь собираюсь? — ехидно поинтересовался король. — Все, я сказал. Долби…

Стучать пришлось долго. Граф уже едва мог поднять руку, когда из-за дверей послышался недовольный голос тюремщика. Очевидно, стук оторвал его от приятного общения с кувшином, поэтому голос охранника был зол и невнятен.

— Я тебе сейчас покажу… Долбить… — приговаривал толстяк, торопливо дергая засов.

Не дожидаясь приказа, граф юркнул в угол и быстро, со сноровкой матерого крота, зарылся в солому. Оно и понятно. Что задумал странный сосед в не менее диком наряде неизвестно, а огрести от разъяренного охранника можно в два счета.

— Что за?.. — успел произнести лишь половину заготовленного вопроса тюремщик. Он распахнул дверь и уставился на человека, стоящего посреди пустой камеры.

— Трепещи, несчастный, — Андрей принял самый что ни на есть грозный вид, собираясь поразить своего тюремщика волшебным превращением безродного бродяги в посланца богов. Однако, и в этом Ильин быстро убедился, что-то не сработало.

Мордатый, действуя с неожиданной для его комплекции ловкостью, рванулся к Андрею и занес свое оружие, норовя огреть его по голове.

— Ах, ты… — Ильин сделал короткий шажок в сторону, пропуская бьющую руку, и с удовольствием дернул тяжелую тушу вперед. Получив дополнительное ускорение, сторож не устоял на ногах и смачно влепился в стену.

Казалось, вздрогнул весь каземат. «Вертухай» охнул и медленно сполз на пол.

— Готово, — Андрей легонько пихнул безвольное тело. — Сон, глубокий, но не долгий.

— Эй, граф, выбирайтесь, вас ждут великие дела, — позвал он соседа и принялся торопливо снимать с неподъемного толстяка его наряд.

Куртка и штаны оказались короче нужного размера на три, однако по ширине можно было запихать еще одного такого же здоровяка.

— Ничего, на первый случай сойдет, — усмехнулся Ильин, перевязывая кисти рук «вертухая» галстуком.

— А в чем смысл этих странных одежд? — несмело поинтересовался Гордье, следя за действиями Андрея. — И откуда они? Ты не похож на бродягу. Кто ты?

— Отставить вопросы. Все потом. А смысл… В факторе внезапности, — постарался скрыть свой конфуз Андрей. — Теперь дело за малым. Как нам выбраться отсюда?

Он выглянул наружу.

— Ну, с богом, — выдохнул граф и шагнул следом.

Беглецы выбрались из их душной камеры, которая была последней в череде остальных, и двинулись по длинному коридору.

"Ну, и где у них тут выход? — с интересом оглянулся Андрей, когда они приблизились к глухой стене с другой стороны коридора. — Неужели перепутал? Но я ведь явно слышал, что он подходил отсюда, — Гордье озадаченно развернулся: — А может, сюда? — ткнул он в маленькую, едва заметную дверцу. Глянул на Андрея, безоговорочно признавая в нем старшего.

— Попробуем, — Ильин сжал конфискованную у сторожа дубину и толкнул дверцу.

Посредине комнатки стоял грубый стол, заставленный блюдами с закусками, возле примостился и кувшин, со столь уважаемым охраной напитком, чуть дальше видна была небрежно заправленная кровать.

"Наверное, это и есть помещение караулки, где сидел этот толстяк", — но, что характерно, ни второй двери, ни окон в помещении не наблюдалось.

— М-да, — озабоченно поскреб затылок Андрей. — Граф, а когда вас привезли сюда, может быть, вы запомнили дорогу? — сообразил, наконец, задать самый логичный вопрос Ильин.

— Да как сказать?.. — замялся Гордье, с вожделением поглядывая на стол. — Я, признаться, был слегка навеселе. Не помню, — он развел руками, — ни пса не помню. Очнулся уже здесь, в камере, — он вскинул голову, — Ну, а вы? Как вас вели? — незаметно для себя он перешел на вежливый тон обращения.

Теперь пришла очередь Андрея. — Темно было… — на ходу сымпровизировал он, — помню, какая-то лестница…

— Все ясно, — граф подошел к столу и отломил куриную лапу. — думать куда лучше на полный желудок.

— А бежать на пустой, — парировал Андрей, однако присоединился к спутнику.

Утолив голод, он отобрал кувшин у собравшегося было отхлебнуть добрый глоток спутника: — Не время, Федор… Ты уже раз через это на нары угодил. А мы еще даже не выбрались.

— Как вы сказали, Теодор? Странное прозвище, — граф вытер жирные губы рукавом мундира. — А вот это уже лучше, — он распахнул узкий шкаф и вытащил несколько клинков.

— Эспадроны. Зачем, скажите, в тюрьме оружие для сражения? — граф прикинул центровку одного из клинков. — Отлично.

Андрей, который в своем первом путешествии привык к тому, что местное дворянство отдает предпочтение шпагам, покачал головой: "Время летит. Так они и до порохового заряда скоро доберутся".

Он вынул из связки похожее на саблю оружие: "Тяжелый, довольно длинный. Отличное средство для ближнего боя. Таким и секиру можно, если повезет, удержать. А уж по силе удара, пожалуй, ничуть не уступит хваленой катане. Хотя, тут все от мастера зависит".

— Хватит, граф, я думаю, стоит вернуться обратно и задать пару вопросов нашему негостеприимному хозяину. Что это за теремок такой без дверей, без окон?

— Почему без окон? — среагировал Гардье, — А в камере? Оно, правда забито, но ведь можно оторвать, и что такое те-ре-мок?

— Вопрос хороший, — Андрей хмыкнул. — Такое же хитрое строение, как это, только меньше и другое.

— А? — "Похоже, с чувством юмора у местного дворянства не очень", — сообразил Андрей, видя, как изменилось лицо графа, занятого осмыслением сказанного.

— После, после, дорогой граф, все вам объясню, и даже нарисую… — отвлек Ильин спутника, — теперь не время.

Они торопливо зашагали в обратном направлении, не забывая, попутно, толкать запертые двери соседних камер, в надежде отыскать выход.

Глава 3

Так и не отыскав ни малейшего следа входной двери, они вернулись в камеру, откуда всего несколько минут назад вырвались. Конвоир уже пришел в себя и злобно уставился на беглецов. Лоснящаяся морда исказилась глумливой удыбкой.

— Эй, ты… — Андрей, не утруждая себя уговорами, приставил острие шпаги к толстому животу. — Считаю до трех, уже два. Не ответишь, проткну. Где выход?

— Ты, бродяга, считаешь себя умнее господина судьи? — отозвался вертухай, косясь на сизую сталь. — Неужели, в таком случае он бы оставил охранять вас, висельников, лишь одного сторожа? Из замка нельзя выйти. Только войти…

— А как же он сам? — удивился Гордье. — Или судья живет здесь, в соседней камере?

— Еще один… — обретая уверенность, ухмыльнулся толстяк. — Его превосходительство облечен великим знанием магических символов, отворяющих ход… Он, и только он, получил от нашего всемилостивейшего короля. Вот что, ребята. Развяжите меня и вернитесь в камеру. Тогда я, может быть, и подумаю о быстрой смерти для вас. А иначе… Помирать вам придется долго и мучительно.

— Заткнись, скотина, — осадил наглеца граф. Он пнул сидящего на полу охранника и направился к стене.

— Стоит попробовать? — кивнул он на маленькое окошко.

— А толку? — Андрей, которого крепко озадачили слова стражника, с сомнением глянул наверх. — Если даже сумеем оторвать доски, выбраться не получится. Голова и то не пролезет. Я уже не говорю об остальном. Эти паразиты, раз им хватило ума законопатить нас таким хитрым образом, вполне могли устроить еще одну пакость.

"Странно это все как-то, — вернулся он к рассуждениям. — Корона не работает, руны еще какие-то… Ничего не понимаю".

Оставив графа сторожить пленника, вышел в коридор. Медленно, вглядываясь во все щели, двинулся по коридору. Возле одной из камер остановился и потянул за ручку массивной двери. Отворил ее и остановился на пороге. Точная копия покинутой, эта была совершенно пуста. Уже начиная подозревать неладное, шагнул к следующей. Так и есть, похоже, они единственные узники.

"Интересно… — Ильин почесал отросшую щетину на подбородке. — Или я чего не понял, или это все неспроста".

— Эй, служивый, — он вернулся к безмятежно сидящему в прежней позе охраннику. — А что, других заключенных здесь нет?

— Были… — флегматично отозвался тот. — Но пару дней назад господин судья огласил приговор… С тех пор еще никого… кроме вас…

— А что так? — уточнил Андрей, — Или некого?

— Мое дело маленькое, — толстяк вздохнул. — Кого приведут, того и охраняю. Однако, в другое время тут многолюдно. Не в пример…

"Похоже, меня опять ждали? — вынужденно признал Андрей. — И приготовились к встрече. Ну, и ладно. Если уж из подвала выбрался, а там куда круче все закрутилось, то тут авось сообразим".

"Теперь вопрос, кто этот организатор? Как его назвал паяц в судейском звании? Король Маркус?" — Андрей опустился около напарника: — Граф, не подскажете, кто такой, этот ваш новый король, который ввел столь радикальный способ содержания заключенных?

— Маркус? — отозвался Гордье, думая о чем-то своем. — Трудно сказать. Ходят слухи, он один из сыновей старого графа, которого казнил "Тот король". Нужно сказать, хотя граф и вправду участвовал в заговоре, что, впрочем, так и не доказали, король расправился с ним довольно жестко, если не сказать жестоко. Он приказал держать его над горящим огнем. И чтобы смерть была еще мучительнее, периодически поливать его маслом. Граф мучился несколько дней. Наследник графа, не переставая, клялся, что никогда не забудет тому королю расправы, но король исчез. Ходили даже слухи, что не без участия сыновей Маркуса. Впрочем, поскольку никаких выгод после они не получили, слух забылся. Сыновья, лишенные наследства, разбрелись по свету. И про них уже вовсе забыли. Но вот недавно, примерно пару лет назад, в королевстве… — тут граф сокрушенно вздохнул, — если можно назвать огрызок из двух никчемных областей, не имеющих даже выхода к морю, государством, объявился один из сыновей своего папаши.

— Хотя, он объявился совсем недавно. Однако взялся за дело весьма рьяно. Подбил местных дворян к заговору, сверг прежнего короля и взошел на престол. С его приходом жить в королевстве стало совсем невозможно. Всюду ищут следы заговоров. Налоги выросли втрое. Кругом одни ищейки короля, что ни день, то новые эдикты, устанавливающие наказания, и каждый следующий куда хуже предыдущего. Именно Маркус, под страхом казни, запретил любое упоминание имени… и вообще всего, что связано с золотым веком…

— Ах, какое было времечко… — мечтательно вздохнул спутник. — Сам я, естественно, не застал, но, по рассказам отца, могу твердо сказать. Если бы старый король не исчез, королевству не было бы равных…

— Все интереснее… — озадаченно протянул Андрей. Он неожиданно вспомнил, рассказанную ему графом Людвигом, историю о пятерых сыновьях изменника.

А самое странное во всей этой истории было известие о казни старого графа Маркуса.

Дело в том, что в условиях бешеной гонки и суеты, сопровождавшей все его недолгое правление, он так и не сумел выбрать время для решения судьбы заговорщиков.

"Насколько я помню, они так и остались сидеть в камере королевской тюрьмы. В ведомстве полицмейстера. Откуда тогда взялась история про казнь?"

— Послушай, Андрюс, ты втянул меня в эту историю, а теперь мы сидим здесь, а я вынужден развлекать тебя историями. Может, стоит попытаться отыскать выход? — вспомнив о невеселых перспективах, оборвал рассказ граф. — И вообще, ты совсем не похож на деревенщину. Кто ты?

— Это длинная история, — перебил Андрей. — От нашей, как ты сказал, выходки мы в любом случае ничего не теряли. А твои рассказы нужны мне для дела, — он внимательно глянул на задремавшего в углу камеры пленника. — Может, все-таки стоит попытаться разговорить этого борова? Хотя, вряд ли он может сказать что-то дельное. Нужно думать.

— Ладно я, пришедший издалека человек… Но как вы, местный житель, не знали о таких свойствах каземата? Неужели никто и никогда не рассказывал о подобном?

Гордье скривился: — Это признак плебейства, пересказывать сплетни простолюдинов…

— Граф, разрази меня гром, — Андрей уже начал заводиться, — вы что, свихнулись на вашем титуле? Сейчас речь идет о наших жизнях и, в конечном итоге, о судьбе самого королевства. Думаю, из-за этого можно и пренебречь условностями.

— Ну, как посмотреть?.. — поджал губы дворянин. — Видишь ли, чужеземец. Я беден и единственное, что у меня есть, это титул, впрочем, и его уже нет. Но есть честь дворянина…

— Граф, я клянусь, никто не узнает. Мне это вправду важно.

— Хорошо, так и быть. Я, в принципе, не больше вашего рвусь в петлю, — решился рассказчик, — но как это может выручить нас?

— Не томите, сударь… — поторопил Андрей.

— Дело в том, что в старые времена волшебство было исключительной привилегией королей. И никого не удивляло. Король он и есть король, — Гордье устроился поудобнее и продолжил: — Все изменилось, когда на престол взошел иноземец. — Мой батюшка частенько рассказывал мне эту историю. — Долгие два года подданные ждали, что тот король вернется. Все шло ни шатко ни валко. Перед исчезновением тот король сумел разбить войско хеттов, которые вторглись в графство Григориан… И с Аль-Гардией после смерти ее короля тоже установился мир. Золотые прииски обеспечивали все мыслимые нужды королевства. Казалось, что будущее будет прекрасным. — Мой батюшка в этом месте всегда вытирал слезу и наливал себе бокал крепкого вина.

— А когда надежд уже не осталось, и в кругу придворных начались склоки, было решено временно передать часть прав короля одному из ближайших его вельмож.

Однако вокруг кандидатуры и разгорелся нешуточный скандал. — Мой отец и покойный гофмаршал поддержали первого королевского министра и по совместительству казначея. Как его?.. — задумался рассказчик. — Вертится, вот…

— Габс, — подсказал Андрей.

— Точно… — граф дернул себя за ухо. — Этот Габс, по слухам, был страшный скряга, но чрезвычайно предан тому королю.

Андрей, которому местоимение «тот» резало ухо, не выдержал: — Если вы, сударь, запамятовали, того короля, который, как вы сами говорите, сделал немало хорошего, звали Андреас, — отрезал он. — Я могу понять тех, кто вынужден избегать упоминания под страхом наказания, но вы можете себе позволить не обращать внимания на угрозы.

— Привычка, — смутился Гордье. — Все верно, к тому же, именно этот Андреас пожаловал моего отца титулом и замком…

Так вот, как неоднократно говаривал мой батюшка, Габс был хороший казначей, но оказался из рук вон никудышным королем. Он все время сомневался, никак не решаясь принять единственное решение. То ему не давала покоя слава правителя Свабии и он начинал раздавать налево и направо громадные кредиты, то он вводил режим экономии и начинал раздавать титулы, установив за них громадные цены… Старые дворяне насмерть обиделись на него, из-за этого, а новые невзлюбили именно за величину этой платы. А кроме того, внезапно скончался старый фельдмаршал. Граф Гор, мой отец, справедливо полагал, что этот пост будет передан ему, как самому верному помощнику короля Андреаса. Увы, Габса подвела жадность. Ему предложили невероятную сумму, и он не устоял, назначил командующим армией кого-то из дальних родственников графа Алексы.

Масла в огонь подлил и подписанный еще королем Андреасом указ о казни заговорщиков. Почему его столько времени держали в тайне, непонятно, однако, когда полицмейстер принес его на утверждение новому правителю, Габс, занятый своими маклями, просто подмахнул, не читая.

Дворяне, которых глубоко взволновало известие о казни без суда и следствия, начали глухо роптать.

Нужно ли говорить, что отец не смог продолжать службу в таких условиях и подал в отставку. Габс начал юлить, намекать на затеянную им финансовую операцию, которая позволит без малейшего военного конфликта установить гегемонию Гвардарии над всеми соседями, но отец видел только одно. Армия, которой новый король не уделял вовсе никакого внимания, под руководством нового полководца, который даже не мог крепко держаться в седле, стала разваливаться. Солдаты и офицеры — почти в открытую обсуждать приказы и поносить самого короля, в общем, он хлопнул дверью и вернулся в дарованный ему Андреасом замок.