Конец Света

– А вот это вы зря, - ответил руководитель. - Сейчас я покажу фотографии, о которых широкая общественность до сих пор не подозревает. Слишком необычна данная находка, и если вы откажетесь спонсировать следующую экспедицию, то лавры достанутся другой корпорации.

Спонсор не поверил услышанному.

– Простите, - переспросил он. - Вы мне… э-э-э… угрожаете? Вы на самом деле угрожаете спонсирующей вас корпорации?

– Никоим образом, - ответил руководитель. - Я не даю вам совершить роковую ошибку. Оператор, будьте добры: поставьте в проектор слайды из черной коробки.

На широком белом экране появился сияющий прямоугольник. Оператор вставил бокс со слайдами в проектор и нажал на кнопку "пуск". Секундой позже на экране появилось изображение, и в зале наступила мертвая тишина. Переговаривавшиеся журналисты всматривались в картинки и замолкали, потрясенные.

Спонсор сглотнул и одним махом выпил воду из стаканчика. Судя по тому, как он после этого вытаращил глаза, схватил и моментально съел краюшку хлеба с колбасой, руководителю стало ясно - глупые шутники из местного обслуживающего персонала по-прежнему ради хохмы наливают в некоторые стаканы медицинский спирт.

Ну, не могут они без приключений. Хотя спонсор в этот раз не особо возмущается. Привык уже, что ли? Ведь бутерброд с колбасой сам по себе не появится.

– Это не обман зрения и не игра природы? - спросил спонсор.

– Нет, - уточнил руководитель, - Мы специально не показывали фотографии до получения результата независимой экспертизы. Перед вами именно то, о чем вы подумали в первый момент. Эти куски проржавевшего металла на самом деле являются остатками корабля.

– Как он огромен… - прошептал потрясенный спонсор. - Вы меня убедили: мы увеличим ассигнования в три… в четыре… нет, в пять… да хрен с ним… в восемь раз! Мы организуем всепланетную компанию по изучению Пустыни Хотро и этой находки, мы…

– Поменьше слов, побольше дела, - попросил руководитель. - Смета на новую экспедицию готова.

– Подпишу, не глядя! - заверил спонсор и вновь посмотрел на экран. Проектор менял слайды, но все кадры показывали одно и то же с разных ракурсов - останки космического корабля, тысячи лет пролежавшего в пустыне и обнаруженного благодаря "любезной помощи" бури столетия.

– А говорят, не было никакой войны, - пробормотал журналист желтой газеты и застрочил историю о том, как кровожадные пришельцы следили за примитивным человечеством на космическом корабле-невидимке, а первобытные люди случайно сбили корабль, подбрасывая в небо каменные топоры в честь удачной охоты на мамонтов.

На следующий день газеты вышли с сенсационными заголовками: "В пустыне Хотро обнаружены останки инопланетного космического корабля!", "Наши предки погибли из-за пришельцев!", "Межпланетная война уже была!", "Пустыня - последствие взрыва инопланетных бомб!", "Предъявим иск инопланетянам за появление пустыни!", "Женщина-археолог находит во время раскопок своего предка!".

В последней статье, вопреки ожиданиям охочих до сенсаций читателей, рассказывалась банальная история о том, как археологи - дочь и отец - встретились во время раскопок после нескольких лет жизни в разных краях.

Благодаря проведенному науч-поп-туру финансирование увеличилось в несколько раз, и это позволило ученым позабыть о финансовых проблемах. В экспедиции начали приглашать всех желающих - в связи с новыми открытиями и масштабным изучением развалин археологам потребовалось большое количество помощников. Даже я чуть было не бросил работу первого заместителя профессора и не ушел изучать пустыню.

На то были веские причины: за несколько дней до объявления о наборе в очередную экспедицию начальство потребовало у профессора доходчиво объяснить населению принцип действия вакцин в общем и от вирусной простуды в частности. Профессор занимался крайне важными опытами и категорически отказался от дополнительных лекций, но начальство уперлось, и взбешенный профессор провел разъяснительную работу таким образом, что на уши встал весь город.

Лекция звучала так:

"Микробы при жизни всячески вредят здоровью человека: они проникают в организм и размножаются в нем с усиленной скоростью, зачастую вызывая болезни с катастрофическими осложнениями. Организм, в котором микробы-пришельцы устроили настоящий бордель и жуткий микробный разврат, силами внутреннего правопорядка ликвидирует микробные притоны и центры по разведению микробных нелегалов. Однако живым микробам справиться с нелегалами удается далеко не всегда, и тогда на помощь приходит потусторонняя сила: вакцина.

Но почему же вакцина относится к потусторонним силам?

Во-первых, она вызывается в аптеках при помощи таинственных и трудно расшифровываемых заклинаний-рецептов на мертвом древневрачебном языке - по сути, используются заклинания на языке древнего "Некрономикрона" [1].

Во-вторых, вакцина существует по ту сторону организма и вводится на его территорию при помощи специальных приспособлений.

В-третьих, вакцина состоит из инактивированных - грубо говоря, убиенных или мертвых - бактерий. И вот эти самые зловещие бактерии-мертвецы при попадании в организм развивают бурную деятельность и начинают активно охотиться за пока еще живыми бактериями.

Несомненно, все вы видели фильмы ужасов о восставших из могил мертвецах и их методах уничтожения живых людей. Аналогичным образом действуют и мертвые бактерии в вашем организме. Злобно подвывая, они носятся по кровеносным сосудам, кроша живые бактерии на очень мелкие кусочки. И вокруг всё в кровищи, в кровищи, в кровищи - а куда ж без нее в живом-то организме?

Вот таким зверским образом зловещие мертвецы и избавляют ваш организм от живых бактерий. Теперь вы точно знаете, что происходит в вашем организме после вакцинации. Не забудьте вовремя привиться. Здоровья вам и оптимизма!"

Присутствовавшие на лекции журналисты записали выступление профессора от и до - редкий случай, когда чужие фантазии превышали профессиональную журналистскую кровожадность - и на следующий день лекцию опубликовали на первых страницах городских газет.

Шутка удалась, но начальство не оценило юмора, и над головой профессора сгустились тучи. Ситуация складывалась довольно драматично, и даже мне, непричастному к докладу, намекнули о возможном увольнении в недалеком будущем.

Я начал неторопливо собирать вещи и время от времени размышлять о перспективах карьерного роста при работе археологом. По всем признакам, выходило не густо: в ближайшие годы мне суждено было подниматься не по карьерной лестнице, а исключительно по древним ступенькам в разрушенных городах. Но вскоре случилось невероятное: профессора не отправили на пенсию, как пригрозили, а приказали перевести старинную книгу.

Оказалось, археологи обнаружили небольшую библиотеку, хранившуюся в разбившихся от времени стеклянных ящиках. Книги перевезли в Центр археологии, поставили идентификационные номера и приступили к разбору текстов.

Это действие и ознаменовало начало проекта "Старинная книга".

Спонсоры торопили с переводом и подключили к работе над книгами всех, до кого дотянулись. Они решили: поскольку язык древних оказался более-менее (в основном, менее) понятен (а, стало быть, мы могли считать жителей мертвых городов своими дальними предками или родственным народом), то с переводом справятся представители любой науки. И передали ценнейшие находки для перевода химикам, математикам, физикам и даже - вы не поверите - агрономам. Я не в силах представить, насколько близким к оригиналу окажутся старинные тексты, и не воспользуются ли хитрые ученые моментом для опубликования собственных, требующих проверки, идей под видом древних знаний? В отличие от осторожного меня, спонсоры оптимистично смотрели в будущее и были уверены: терпение и труд всё перетрут.

Большинство книг перевели относительно быстро, и благодаря старинным записям мы немало узнали о быте и занятиях жителей погибших городов. Правда, счастливыми себя ощущали только историки. Представители других наук бесновались от злости, а, к примеру, астрофизики и вовсе с ума сходили, переводя книги о нудной жизни древних поселенцев. Но спонсоры занимали высокие посты в мировом правительстве, и отказаться от работы было смерти подобно - за нежелание переводить книги упрямцев могли с почестями выгнать с работы и аннулировать диплом о получении профессии.

К слову, в книгах нашлось немало по-настоящему интересных данных. Систематизируя записи, ученые узнали некогда на месте пустыни на самом деле располагался цветущий край, жители которого жили весьма и весьма неплохо для того времени.

Но причины появления пустыни по-прежнему оставались неясными. Ни в одной летописи не упоминалось о ее приближении или разрастании, и ученые сделали вывод: пустыня появилась быстро и поглотила обширные территории за короткий промежуток времени.

Прознав о заключении ученых, жадные до сенсаций журналисты привычно бросились в атаку, и на читателей обрушился шквал статей под грифом "Сенсация". Почтенной и основательно выбитой из колеи обилием жареных материалов публике предложили стандартные версии случившегося: на старинные города обрушились мор, природные катаклизмы, саранча и вражеские армии, а пустыня поглотила города так быстро, что никто из противоборствующих сторон и ахнуть не успел. Или, как вариант, жители улетели на другую планету, а последний корабль потерпел крушение и взрывом уничтожил все живое в радиусе сотен километров. Но самой экстравагантной оказалась версия о нападении на города неведомых существ. Согласно ей, дыры в зданиях являлись ходами, проделанными этими самыми существами, обладавшими зубами алмазной прочности и желудком, с легкостью переваривающим каменную крошку. У гипотетического зверька даже имя появилось - камнеед.

"Существа подобного рода невероятно редки, - писали журналисты, - и потому ни биологи, ни палеонтологи не смогли предоставить нам их скелеты или фотографии. Остается верить, что загадочные камнееды не дожили до сегодняшних дней, в противном случае современные города однажды превратятся в железобетонное решето, и нам придется уйти из этих мест".

Появление пустыни в неподходящей природной зоне, согласно данной версии объяснялось обилием камней в тех краях и тем, что продуктом жизнедеятельности загадочных камнеедов являлся песок. Иначе говоря, отдыхающие на якобы песчаных пляжах в реальности лежат на камнеедском навозе, но даже не подозревают об этом. А планету от полного поедания спасло чудо: камнееды съели нечто совершенно несъедобное, возможно даже, космический корабль пришельцев вместе с его экипажем, заразились инопланетными вирусами и померли.

– И почему журналисты вспомнили только о песке? - прокомментировал посмеивающийся профессор эту версию, когда мы обсуждали новости во время обеденного перерыва. - Ведь корпорации создали десятки городов из каменного навоза. А еще бутылки, банки, стаканы…

– А если развить тему, то мы и вовсе живем по уши в удобрениях, - заметил я. - Не буду прямо называть данное вещество во время обеда.

– Вот именно, - поддакнул профессор. - Определенно, журналисты-скандалисты доведут слабонервных до ручки дикими бреднями… Ты закончил обед?

Я отрицательно покачал головой и показал половинку бутерброда.

– На месте доешь, - сказал профессор. - Пошли, работа ждать не любит.

– От работы дохнут, - возразил я.

– От безработицы тоже, - не остался в долгу профессор.

Я хмыкнул.

– И как теперь жить? - спросил я. - При таком-то подходе?

– Жить надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, - пояснил профессор. - Иначе говоря, работать. Это тяжелее отдыха, но гораздо увлекательнее. К тому же, будет, что вспомнить в старости.

– Если я до нее доживу с такими нагрузками… - буркнул я, дожевал бутерброд и отправился в лабораторию.

Помимо относительно легко переводимых книг существовали настоящие "крепкие орешки", работа над которыми требовала немало времени. Профессору Грилинсу и поручили сделать перевод одного из таких текстов. В нем описывались химические формулы, а так же подробно объяснялось, где применять полученные вещества.

Я знаю - профессора заставили переводить сложную книгу в отместку за лекцию о зловещих микробных мертвецах, а в дополнение к переводу обязали провести опыты с веществами и на практике убедиться: соответствует ли написанное реальности, и имеет ли смысл использовать данные вещества в наше время? Начальство установило жесткие сроки: явно желало, чтобы профессор не выдержал и добровольно уволился, но тот охотно взялся на работу и настолько увлекся переводом и проверкой, что потерял остатки совести и заставил меня работать вместе с ним даже в выходные, пусть и за тройной тариф.

Получается, в противоборстве профессора с начальством крайним остался я.

Ну, не зверство ли?

Пока народ наслаждался размеренной жизнью и сенсациями о погибших городах, мы плотно работали над переводом и проводили опыты. Профессор переводил один и тот же текст по два-три раза, а я на основе черновых записей писал усредненный чистовой вариант. Честно говоря, это не такое уж нудное и утомительное занятие: в книге описывались не только возможности веществ, но и крайне интригующие причины их появления, но все же… Я имею право отдыхать в выходные дни, или нет?

Мы узнали, что часть формул появилась благодаря стараниям экспериментатора, случайно создавшего жидкость, дарующую здоровье и долголетие. Создатель напитка поначалу обрадовался открытию, но вскоре впал в депрессию: жидкость получилась случайно, из произвольно выбранных компонентов - чистый экспромт и никаких записей. Судя по всему, именно после этого случая в практику химиков вошла традиция записывать все операции на бумагу и не полагаться на дырявую память - секреты секретами, но если сам забудешь порядок действий, то будь готов к большим неприятностям.

Напиток долголетия использовался исключительно его создателем, и за отведенные экспериментатору четыреста лет жизни бедняга вспоминал, какие компоненты и в каких пропорциях он смешивал, создавая напиток.

Намешав черт знает что, он увидел, как судьба улыбнулась ему, но гораздо позже до него дошло: судьба улыбнулась ему скептически. За четыре века экспериментатор совершил немало открытий, но повторить случайный успех не сумел и умер в тоске и печали.

Завершая перевод, профессор обнаружил - в конце книги не хватает нескольких страниц: пояснения к последней формуле были вырваны владельцами книги. Учитывая наличие в библиотеке и других книг с оторванными страницами, мы сделали вывод: древние жители не особо бережно относились к собственным записям.

Пришлось создавать вещество втемную, и профессор вознамерился заново написать пояснения взамен некогда уничтоженных книжными вандалами.

Глава 3. Лабораторные будни

Когда я вошел в лабораторию, профессор Грилинс возился с пробирками около основного стола, а на шести вспомогательных, стоявших у стен, что-то нагревалось, кипело, остывало и горело. Работа шла полным ходом.

Профессор поднял голову и молча кивнул, приветствуя меня. Я кивнул в ответ и подошел к своему шкафчику в углу лаборатории. Надевая белый халат, я с грустью посмотрел в окно на безоблачное небо, и в глубине души появилось желание на минутку выйти из себя и одним движением смести пробирки и емкости со стола, а так же (извините за протокольный язык) произвести ударно-травматические действия в отношении как профессора, так и всей его работы. Но повезло: воспоминание о тройном тарифе вовремя подействовало на нервы тройной дозой успокоительного.

Поражаюсь терпению профессора: повторять действия первопроходца с точностью до секунды в течение двух месяцев до невозможности утомительно. Лично у меня одно только упоминание о жизни по графику вызывает панический ужас. Чем жить по расписанию, лучше сразу идти в сумасшедший дом - тем более, мы понятия не имеем, какое вещество получим в результате кропотливых действий. Возможно, мы создадим нечто выдающееся, но с тем же успехом можем получить сверхдорогой, но банальный аналог обычного мыла или ароматизатора. Или получится какая-нибудь "квантаполиметапозитрония" желтого цвета, и как от нее избавиться, будет мучительно думать не одна сотня поколений.

Мимо меня с громким жужжанием пролетела большая зеленая муха. Похоже, кто-то из рыбаков принес коробочку с опарышем и выронил одного - других причин появления мухи в институте я не вижу. Я взмахнул рукой. Отогнанная муха улетела к профессору и закружила над ним, возмущенно говоря о чем-то своем, мушином. Профессор оказался кровожаднее моего: он ловко свернул листы с переводом книги в трубочку и ударил по опустившейся на стол мухе.

Бухххх!!!

Я вздрогнул и едва не столкнул со стола баночку с кислотой. Стол, за которым работал профессор, качнулся, пустые пробирки подпрыгнули, а растворы в емкостях заколыхались.

Удар подобной силы мог превратить вредное насекомое в мокрое место, но муха успела улизнуть. Они всегда так поступают, а самые умные вообще исчезают из поля зрения, когда человек хватает мухобойку и намеревается устроить кровавую мухобойню. Но эта крылатая вредина не улетела и не спряталась. Она предпочла остаться и принялась нагло зудеть, летая вокруг старой люстры.

– Чтоб тебе пусто было! - воскликнул раздосадованный профессор. - Полчаса пытаюсь поймать эту гадину.

– Потише, профессор, - попросил я. - В новостях передали: зеленые вновь активизировались и могут убить любого за одно желание причинить природе вред. Вчера какого-то парня в подворотне едва не придушили за то, что он надел ремень из настоящей кожи и купил в магазине килограмм колбасы.

– Даже усыпления не боятся? - не поверил профессор.

– Они говорят: покровитель из высших кругов поможет.

– А-а-а… - протянул профессор. - Знаю, как он поможет: сделает вид, что ни сном, ни духом о произошедшем, и в крематории прибавится работы на несколько часов.

– М-да… - я подошел к основному лабораторному столу и попытался воздействовать на профессорское чувство прекрасного. - Итак, какие мучения нам предстоят в этот невероятно чудный и изумительно теплый летний день, когда нормальные люди предаются неспешному отдыху и смотрят на упорных работяг, как на сумасшедших?

Вредный профессор на "поэтическую" наживку не клюнул. Оно и понятно - ведь Грилинс больше "физик", чем "лирик". Но все равно обидно.

Положив на стол пустую колбу, профессор склонился над переведенным текстом и поставил галочку напротив семь тысяч пятьсот семьдесят восьмой строчки операции.

– У меня хорошие новости, - объявил он. - Утром я перевернул очередную страницу и обнаружил невероятное!

– Приказ о повышении зарплаты в два раза? - обрадовался я.

– Нет, - охладил мой пыл профессор. - Повышение зарплаты - это невозможное. А невероятное заключается в другом: нам осталось выполнить последний пункт. Еще пять минут - и работа будет завершена!

Ушам своим не верю!

– Вы серьезно? - переспросил я.

– Абсолютно, - профессор улыбнулся, довольный произведенным эффектом. - А иначе стал бы я вызывать тебя на работу в выходной день? Один-то раз можно, по такому случаю.

Никогда бы не подумал, что отреагирую на слова профессора подобным образом, но я буквально воссиял от радости: наконец-то работа завершена, и мы уйдем в долгожданный отпуск! И раз такое дело, не стану напоминать профессору о том, что он вызывал меня работать в выходные гораздо чаще, чем только что упомянул.

– Заключительный шаг, - профессор снял с огня пробирку с синей жидкостью и торжественно вылил ее в пятилитровую банку. Вылитое расползлось по прозрачной желтой жидкости и неожиданно перекрасило ее в оранжево-красный цвет. Жидкость забурлила, из банки повалили клубы плотного газа.

Удивленный непредусмотренной в книге реакцией, профессор отошел, наблюдая за тем, как тяжелый газ стекает по стенкам банки на коричневый ламинат, меняет его цвет на красный и утягивается вытяжками, встроенными в стены у самого пола.

– Ну, круто, - разочарованно протянул я. - Похоже, мы два месяца создавали новый краситель.

– А чего ты переживаешь? Нам безразлично, каков результат опытов, главное, что он есть, - произнес профессор. - Мы сделали работу и узнали, какое вещество получилось. А что получился красный краситель - так корпорации по производству томатов его с руками оторвут. В краю вечнозеленых помидоров пригодится.

Я хмыкнул:

– Сложно поверить в безопасность пищевого красителя, созданного при помощи половины химической таблицы.

– А будто сейчас красители лучше? - возразил профессор.

– Конечно.

– Не смеши людей, - ответил профессор. - Ты же отлично знаешь об истинных причинах появления модного ныне раздельного питания.

– Первый раз слышу.

– Врешь, - сказал профессор. - Признайся, что врешь.

– Да что б мне до конца жизни старинные книги переводить! - воскликнул я. - Понятия не имею ни о каком раздельном питании. А при нашей зарплате скоро вообще забуду, какой еда бывает на вкус.

Профессор недоверчиво покачал головой.

– Ничего, - сказал он, - это в молодости сложно. Вот доработаешь до моих лет - привыкнешь.

– Так что там с раздельным питанием? - напомнил я.

Профессор нервно хихикнул.

– Сейчас в продуктах столько химии, даже не знаешь, что с чем можно есть, - объяснил он. - Вот я, к примеру, на днях решил шикануть и сдуру сделал бутерброд, по старинке. Из майонеза, колбасы и хлеба, намазал сверху тонкий слой горчицы… и только отошел снять с плиты вскипевший чайник, как этот бутерброд взорвался и разнес в клочья кухонный стол! До сих пор икается, когда смотрю на еду.

От продолжения захватывающего обсуждения нас отвлекла наступившая тишина: гул вытяжки стих, и газ начал быстро расползаться по полу.

– Так… - протянул профессор. - Какой умник отключил вытяжку?