Либерализм — враг свободы

Внутренний Предиктор СССР

Либерализм — враг свободы

____________________

Миссия России в XXI веке: по Чубайсу…

и на самом деле

Санкт-Петербург

2003 г.

Страница, зарезервированная для выходных типографских данных

© Публикуемые материалы являются достоянием Русской культуры, по какой причине никто не обладает в отношении них персональными авторскими правами. В случае присвоения себе в установленном законом порядке авторских прав юридическим или физическим лицом, совершивший это столкнется с воздаянием за воровство, выражающемся в неприятной “мистике”, выходящей за пределы юриспруденции. Тем не менее, каждый желающий имеет полное право, исходя из свойственного ему понимания общественной пользы, копировать и тиражировать, в том числе с коммерческими целями, настоящие материалы в полном объеме или фрагментарно всеми доступными ему средствами. Использующий настоящие материалы в своей деятельности, при фрагментарном их цитировании, либо же при ссылках на них, принимает на себя персональную ответственность, и в случае порождения им смыслового контекста, извращающего смысл настоящих материалов, как целостности, он имеет шансы столкнуться с “мистическим”, внеюридическим воздаянием.

Предисловие

25 сентября 2003 г. А.Б.Чубайс выступил в своём родном вузе — Санкт-Петербургском Инженерно-экономическом университете [1] — перед студентами и преподавателями с докладом “Миссия России” в ответ на присуждение ему звания «почётного доктора» этого университета. Пресс-служба «Ленэнерго» предоставила полный текст выступления [2].

В этом выступлении А.Б.Чубайс, не будучи стеснён миропониманием интервьюеров или наперёд заданной темой общей дискуссии, говорил более или менее свободно обо всём, в истинности чего хотел убедить слушателей. Поэтому это — тот редкий случаев, когда выступление одного из авторитетов Союза так называемых «правых» сил достойно того, чтобы его рассмотреть по существу.

1. Чему научили — то и получили

В выступлении Анатолия Борисовича многократно встречается слово «искренне» и однокоренные с ним. Поэтому, не отдаваясь во власть предубеждений, что заявления о своей искренности — лицемерие со стороны того самого «ужасного А.Б.Чубайса», реформатора-активиста, обманщика, растоптавшего судьбы миллионов людей в ходе реформ, почитаем текст выступления, соотнося мнения, высказанные А.Б.Чубайсом, с тем, что мы знаем из других источников и что на основании иной — более широкой — информированности и культуры мышления можно понимать не так, как это предлагает понимать и возможно, что понимает сам А.Б.Чубайс.

Высказанные им благодарности преподавателям и сотрудникам, которые его учили и с которыми он начинал трудиться, мы опустим без комментариев, поскольку это личностные взаимоотношения людей, в которых мы не соучаствовали. Начнём с более социально значимого — с образования. Полученное им в вузе образование Анатолий Борисович охарактеризовал так:

«Моя специальность, как вы знаете, дорогие друзья, инженер-экономист. Я не знаю, как сейчас, но когда я учился, был такой постоянный непрерывный спор на предмет того, нужны ли инженеры-экономисты или это неправильный симбиоз, и, может быть, нужно отделить одно от другого. Я не готов к каким-то теоретическим выводам [3], но совершенно определённо могу сказать по своему личному опыту, по своему личному знанию, что для меня именно это образование, именно эта квалификация, которая записана в моём дипломе, оказалась фантастически важной и предельно необходимой в работе, особенно сейчас, когда я работаю в РАО ЕЭС. Наряду с вопросами менеджмента, финансовыми и корпоративными вопросами мне очень часто приходится анализировать особенности функционирования газотурбинной установки ГТС 110, порядок её изготовления, технологии машиностроения, использованные при этом и т.д. [4]»

Надо отметить, что в советские времена не только Ленинградский Инженерно-экономический институт готовил специалистов для народного хозяйства, записывая им в диплом квалификацию «инженер-экономист». Инженерно-экономические факультеты были во многих профильно-отраслевых вузах (политехнических, строительных, сельскохозяйственных), а характер подготовки, который они давали студентам, был таков, что инженерно-экономические факультеты в шутку иногда называли «факультет ХВЗ». «ХВЗ» в данном случае сокращённое «Хочу всё знать» — по названию одноимённого детского научно-популярного, образовательного киножурнала [5]. В таком названии студенты других факультетов выражали своё отношение к поверхностному преподаванию чисто технических дисциплин на инженерно-экономических факультетах «ХВЗ» разных вузов.

Но с другой стороны, если помнить о том, что всякое вузовское образование со второй половины ХХ века давало только минимально необходимый базовый уровень знаний, владея которым, можно было войти в профессию, но на основе которого, будучи даже отличником с «красным дипломом», невозможно быть профессионалом в высоком понимании этого слова, то в ироничном названии инженерно-экономических факультетов «ХВЗ» признавался и тот широкий кругозор, который могли приобрести их выпускники.

А вот что касается преподавания студентам чисто инженерных специальностей финансово-экономических дисциплин и теории управления в её более широких аспектах, чем прикладные технико-технологические интерпретации соответственно отраслевым потребностям, то оно оставляло практически всех инженеров не экономистов в полном неведении о том, как труд каждого из работников, коллективов предприятий вливается в общий труд всего народа. Т.е. в некоторых аспектах полученного образования студенты и выпускники инженерно-экономических факультетов и вузов именно благодаря ориентации их учебных планов на «ХВЗ» обладали значимым превосходством перед студентами и выпускниками других профилей подготовки.

По существу об этом превосходстве широкого кругозора на основе инженерно-экономического образования над узкоспециализированным прикладным техническим Анатолий Борисович говорит и сам, когда ведёт речь о событиях конца 1994 г., имевших место после «чёрного вторника»:

«… страна находится в трёх-четырёх шагах от полного, тотального дефолта. С девальвацией, которая была бы несопоставима с девальвацией 98-го года. Катастрофическое положение дел с бюджетом. Да и бюджета фактически не было, так как бюджет 94-го был принят в декабре 94-го. Но я говорю не о документе, а о реальных бюджетных потоках, финансовых. В моём понимании буквально сутки, трое, пятеро до полного коллапса. Понимая положение дел, — а я в это время был назначен первым вице-премьером по экономике и отвечал за всё это, как молодой реформатор… — что делать? — Собирай команду свою.

Задача ставится так: мне нужен полный пакет мер любого характера. Чрезвычайных. Меня вообще не интересует масштаб сопротивления, состав противостоящих политических групп и технологии их реализации. Меня интересует одно — отодвинуть страну от края пропасти любым способом. Время — трое суток. Ну, поскольку к этому моменту задел был достаточно серьёзный содержательный и интеллектуальный, то в эти трое суток я получил полный комплект предложений, которые включали в себя: резкое ужесточение бюджетной политики при существенном сокращении объемов расходов аграрного сектора; против — аграрное лобби. Сокращение расходов оборонного сектора; против — оборонное лобби. Немедленные меры по существенному повышению налогов — все недовольны. Одновременно с этим удвоение фонда обязательных резервов банков, то есть удвоение налогообложения для банков страны [6]. А что такое тогда были крупнейшие банки — это собственно наши родные олигархи, тогда зарождавшиеся. Одновременно полный запрет на кредитование ЦБ экономики, то есть на печатание пустых денег.

Мы подготовили пакет мер и полетели к Черномырдину в Сочи. Я хорошо помню, как мы летим туда с этим комплектом и со мной один товарищ, достаточно известный. Он мне говорит, Толь, ты понимаешь, нулевые шансы. Невозможно будет убедить Черномырдина в таком комплекте сверхжёстком, абсолютно монетаристском, абсолютно либеральном, в наглой концентрации выраженных шагов, в ходе которых мы наступаем на мозоли всем, кому можно и нельзя. Ну, ты же знаешь Черномырдина, это же не чикагский монетарист. Это крепкий хозяйственник, бывший министр советский, бывший работник ЦК. Честно говоря, я и сам понимал, что шансы добиться результата очень небольшие, но другого варианта нет и быть не может. Так я поставил перед собой задачу. Был долгий разговор, часов пять сидели, жёсткий разговор. Закончилось тем, что Черномырдин принял всё от начала до конца.

В результате мы реализовали всё и в полном объеме. Уже в середине января в 20-х числах 1995 года мы переломили всю ситуацию полностью, от начала до конца. Декабрь 95 года — инфляция 3,6 %, каждый месяц с января валютный коридор, стабилизировали валютный курс. Фактически в 95 году в стране была проведена настоящая финансовая стабилизация, именно тогда мы победили гиперинфляцию.

Для меня поразительно было то, почему Черномырдин на всё это согласился. Жесточайшее сопротивление всех банкиров, в том числе временно пребывающих за рубежом, жесточайшее сопротивление аграрного сектора в полном объёме. А оборонка в то время была… Просто бойцы невидимого фронта!

Почему Черномырдин согласился идти на этот риск? Ответ в одном слове, к которому всё сводится. Одно слово, которое объясняет, почему чисто либеральные монетаристские правые действия были приняты человеком, который был никак не расположен к этому. Всё сводится к одному ключевому слову. Слово это — ответственность. Когда человек понимает, что будет отвечать за результат, то очень быстро приходит к простому выводу: есть только этот вариант, и ничто другое просто не работает.

После этого я был свидетелем десятков подобных случаев. После Черномырдина каждый новый премьер начинал с критики своего предшественника и, тем не менее, шаг за шагом делал то же самое. То же самое вслед за этим делал Сергей Кириенко, то же самое делал Сергей Степашин, то же самое делал Владимир Путин в качестве премьер-министра. То же самое делает сегодня наше родное правительство».

Для того, чтобы правильно понимать, что произошло в описываемом А.Б.Чубайсом эпизоде в конце 1994 г., надо знать и не забывать, что всякий руководитель в тех подведомственных ему областях деятельности, в которых он сам не обладает знаниями и навыками на основе систематического образования или самообразования, вынужден опираться на специалистов-профессионалов — тех специалистов, какие есть (в ряде случаев — тех, какие ему приданы); специалистов-профессионалов — с теми знаниями и навыками, какие у них есть.

В данном случае В.С.Черномырдину просто некому было убедительно объяснить те же проблемы, причины их возникновения [7] и пути их разрешения с позиций других — немонетаристских теорий: А.Б.Чубайс объяснил убедительно и решительно с позиций оголтелого монетаризма — В.С.Черномырдин согласился с предложенными рецептами оздоровления макроэкономики вследствие того, что проблемы надо если даже и не разрешить, то хотя бы создать предпосылки к их разрешению в будущем.

При этом В.С.Черномырдин был лишён возможности присутствовать на дискуссии А.Б.Чубайса с приверженцами немонетаристских теорий (например, с приверженцами организации рыночной регуляции макроэкономики на основе балансовых моделей) по причине их отсутствия в команде власти после ГКЧП [8]. Поэтому невежественному в вопросах теорий и их приложения к решению практических задач В.С.Черномырдину [9] (то же касается и Б.Н.Ельцина с его кулацко-мироедской нравственностью и психологией) можно было теоретически обоснованно «впарить» много чего, а не только тот пакет мер, которые привёз в Сочи А.Б.Чубайс.

Но и с носителями теоретических знаний не всё так просто. Многие из тех, кто ещё в годы советской власти получил экономическое образование, добротное по широте ознакомления студентов с разного рода техническими и социально-экономическими проблемами, до сих пор не подозревают, что сам характер методов экономической науки, которую они осваивали в вузах, не соответствовал общественно-экономическим реалиям СССР тем больше, чем меньше общего с бухгалтерским учётом имели вопросы, которые необходимо было решать тому или иному экономисту-профессионалу.

Если же оценивать сам характер исследований экономической науки в последние десятилетия существования СССР, её развитие, то даже если кому-то это покажется странным, однако её характеризуют слова самого А.Б.Чубайса из его доклада:

«… в первый день этой научной работы мы пришли на кафедру на первом этаже и нам поручили отнести в подвал такие гигантские детали станков — там такая станина была тяжеленная — в качестве начала научной работы, и мы её долго относили вдвоём с товарищем в подвал. Те из вас, кто бывал в подвале здесь, знают, что подвал очень низкий, во весь рост встать невозможно, и к тому же там ещё трубы идут под потолком. И я об одну из этих труб, перенося станину, ударился головой… Уж не знаю, как это отразилось в дальнейшем на моей деятельности, но я хорошо помню, что когда я, наконец пришёл в себя, то мой такой злобный и ироничный друг, задумчиво глядя на меня, процитировал классическое выражение Карла Маркса, сказав, что в науке нет широкой столбовой дороги, и лишь тот достигнет её сияющих вершин, кто не страшась усталости, карабкается по её каменистым тропам. С тех пор я и невзлюбил Карла Маркса и до сих пор не люблю».

Главное здесь — и ключевое к пониманию проблематики теоретической подготовки собственно в области экономики и состоятельности социально-экономических теорий — в том, что Карла Маркса отечественная экономическая наука не любила и в советские годы, не любила на протяжении многих лет до того, как Толя Чубайс окончил школу и поступил в институт, который потом стал “университетом” и присудил своему выпускнику звание «почётного доктора».

Мягко говоря, «нелюбвь» к Карлу Марксу и марксизму-ленинизму характеризует по крайней мере тех представителей экономической науки советской эпохи, которые по своей практической работе видели, что марксизм-ленинизм — сам по себе, а в экономической науке все , опираются на бухгалтерский учёт и на социально-экономическую статистику [10], не имея при этом ничего содержательно общего с политэкономией марксизма (кроме совпадения терминологии, так или иначе более или менее общей для всех научных школ социологии, политэкономии и экономики). Их работоспособность обусловлена обстоятельствами: объективными (достоверностью исходных данных) и субъективными (умением правильно увидеть проблему в жизни, поставить и формализовать задачу).

При этом марксистский тезис о классовом характере науки — во многих аспектах правильный по его существу — расценивался в советские времена очень многими людьми в качестве партийной пустой демагогии: какая «классовость науки», если 2?2=4 и это — объективная данность и при марксизме, и без марксизма?

Этот вопрос казалось бы обнажает несостоятельность марксистского утверждения о классовом характере науки общепонятным примером. Но вопреки этой казалось бы очевидности у многих нет возражений против него только потому, что этот вопрос приводит их в состояние полной интеллектуальной заторможенности. Если же растормозиться, то следует признать, что:

Наряду с объективностью научного знания, носящего характер приближённых описаний объективной реальности, научные интересы, производные от них научные достижения (теории и практические наработки) и их применение к решению практических задач в жизни общества в действительности обусловлены реальной, а не декларируемой и не ханжески-показной нравственностью людей: разработчиков теорий и методов, прикладников — пользователей теорий и методов.

Но эта тема была и есть вне учебных курсов общеобразовательной школы и вузов как в советские, так и в постсоветские времена. Поскольку общественные группы отличаются друг от друга по их нравам и этике, что находит своё выражение в их интересах и способах осуществления этих интересов, наука в обществе действительно имеет субъективно-классовую окраску, которая может определять всё содержание некоторых её отраслей.

И в силу этого обстоятельства при всей нелюбви к Карлу Марксу в обществе, где был ханжеский государственно организованный культ мнений «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно», «Научный социализм и коммунизм — это марксизм-ленинизм», экономическая наука (по крайней мере в лице её способных думать представителей):

· в своём прокоммунистически ориентированном крыле не могла развивать методологически состоятельную экономическую науку социализма и коммунизма, свободную от марксистско-ленинских бредней потому, что партаппарат КПСС тупо и трусливо стоял на страже канона марксизма-ленинизма и поддерживаемой партийной верхушкой практики истолкования текстов его классиков применительно к современности;

· в своём диссидентствующем крыле откровенных антикоммунистов и аполитичных индивидуалистов — интеллектуалов-«объективистов», — отрицавших «классовый характер» науки как отрасли деятельности, отечественная наука осваивала достижения западной экономической науки, направленные на решение разного рода задач в русле — не обсуждаемой ею — концепции поддержания устойчивости общественно-экономической формации Западной региональной цивилизации — капитализма Евро-Американского типа. И партаппарат столь же тупо этому процессу не мешал, поскольку представители этого течения по тексту своих работ (или в предисловиях) аккуратно цитировали классиков марксизма-ленинизма и материалы очередных съездов КПСС и пленумов ЦК.

Естественно, что попытки интерпретировать в духе истолкования марксизма партаппаратомметоды, предназначенные для решения разного рода задач в «той системе», неизбежно вели к выводу: «Тут надо всю систему менять» [11].

В результате десятилетий [12] развития экономической науки в таких условиях, те, кто мог бы к началу перестройки создать и распространить в обществе адекватные жизни СССР социально-экономические теории и методы решения задач управления многоукладной экономикой социалистического государства в процессе строительства социализма и коммунизма как общества свободных людей либо подавлялись корпоративной дисциплиной КПСС, либо оставляли экономическую науку и уходили в иные сферы деятельности.

Ну а антикоммунисты и аполитичные (как бы социально-безидейные) интеллектуалы-«объективисты», некритично осваивая достижения западной экономической науки, набирали силы и количественно размножились к началу 1980-х гг. настолько, что составили социальную базу формирования нового поколения класса государственных чиновников и консультантов по вопросам экономики. В годы перестройки и последовавших после краха СССР реформ эта социальная база вошла во власть и на основе полученных ими представлений об экономике и организации управления в макро— и микроэкономических системах начала осуществлять реформы [13]. Они не могли породить и осуществить иных по характеру реформ просто потому, что не знали, как это сделать и не задумывались о возможностях иных путей.

Реформы — именно в смысле объективного наличия такой статистики субъективизма профессиональных экономистов и социологов в СССР — были безальтернативны, поскольку к их началу в обществе не было не только достаточного количества носителей немарксистской социально-экономической теории социализма и построения коммунизма, но не было и самой такого рода жизненно состоятельной теории. В этом аспекте реформ к Е.Т.Гайдару и А.Б.Чубайсу и их сподвижникам претензий быть не может: они сделали то, чему их научили в школе и в вузах; сделали в обстоятельствах, когда в обществе не было силы, способной осуществить альтернативные по их нравственной обусловленности и этическому характеру реформы.

В процессе же начатых реформ никто из тех, кто попытался бы выработать им альтернативу, не смог бы удержаться в действующей команде политиков-реформаторов. Тому есть две главных причины: во-первых, при интеллектуальных способностях большинства людей невозможно в течение месяца — двух создать альтернативную теоретическую базу, которая бы вобрала в себя всё то, что жизненно состоятельно в прежних теориях, и заполнила бы новыми представлениями и моделями те области, в которых прежние теории ошибочны или в которые прежние теории и не заглядывали; во-вторых, даже если бы такая теоретическая база в доведённом до практических приложений виде неким чудесным образом и появилась, то за месяц — два людям, постоянно занятым работой в государственном аппарате и администрации предприятий, альтернативную теоретическую базу не освоить.

Иными словами, неизбежно, что кадровая база управленческого корпуса государственности и народного хозяйства на основе альтернативных (по отношению к используемым властью) социологических теорий может формироваться на протяжении довольно продолжительного времени (по отношению к активной жизни поколений) и преимущественно из числа людей, не загруженных до предела работой в действующем аппарате. [14]

Поэтому не правы те, кто с позиций своего естественнонаучного, сугубо технического или абстрактно-гуманитарного (иначе говоря, — оторванного от жизни и противоестественного) образования полагает, что экономисты-реформаторы были просто идиотами или исключительно своекорыстно злоупотребили оказавшейся в их руках властью в ущерб большинству населения страны, воссоздавая в России под лозунгами демократии и прав человека капитализм — мафию олигархов, классы беспросветно обездоленных наёмных работников, криминалитет и «прокладку» под именем «средний класс» между олигархией и обездоленными «низами». Они неправильно понимают ситуацию. Тем более, необходимо вспомнить, до чего довела СССР к 1991 г. команда, олицетворяемая М.С.Горбачёвым. По словам А.Б.Чубайса:

«В 91-м году я оказался зам. председателя Ленгорисполкома. Отсюда туда прямо перешёл. Что было в то время? Правильней сказать, чего не было. Вернёмся в этот год. Первое — нет еды. Отлично помню понедельничное совещание в кабинете у председателя Ленгорисполкома. Первый вопрос, доклад: запасы мяса в городе — 5 суток, запасы хлеба — 8 суток, запасы табака в городе — 2-е суток. Цифры колебались, но масштаб цифр был почти всегда такой же. Точно помню, что представляли собой наши магазины. Я думаю, что и вы это прекрасно помните. Отлично помню бурные события на Невском. Магазин там был “Табак” рядом с Аничковым мостом, нет его уже. Нет табака сутки, нет вторые, нарастающая очередь людей, рядом — ремонтируемое здание, в конце концов — взрыв, люди кидаются на это здание, разбирают леса, берут железные балки, перегораживают Невский. Табачный бунт. Срочный вызов. Это такие бытовые картины того времени. Когда запасы на двое суток. [15]

Чего ещё нет в то время? Нет национальной валюты. Напоминаю: 15 центральных банков, которые эмитируют рубли. Нет таможни. Соответственно нет никакой таможенной политики, её и не может быть в таких условиях. Нет министерств, ведомств, фактически нет правительства, нет армии.

Если совсем коротко обобщить, то нет всего двух вещей: первая — экономика, вторая — государство.

Экономики нет не потому, что мало продуктов, а потому что их незачем производить. При той степени развала денежной системы, которая в стране к тому моменту была, директору завода бессмысленно производить продукцию. Незачем. Он может её реализовать, он получит за неё тот объём продукции, который соответствует тарифам, умноженным на объем производства. Но на это он ничего не сможет приобрести. Рабочему почти бессмысленно идти на работу, потому что те же самые деньги, которые он получит, он принесёт в эту очередь у табачного магазина и простоит там двое и трое суток [16]. Это не ангина. Это остановка обмена веществ в экономике. Это состояние где-то между комой и клинической смертью. Вот что такое наша экономика 91-го года. [17] На своей шкуре испытал всё это в полном объёме и всё это помню.

Нет государства не потому, что нет министерств или ведомств, а потому, что нет компартии. КПСС, запрещённая после августовского путча, — это не то что идеологическая структура, это по сути организационный каркас всей системы управления. Где вопросы все решались наши содержательные? — в обкоме, в отделе науки. Где решались все содержательные вопросы, касающиеся промышленности? — в отделе промышленности. Культуры? — в отделе культуры. Это были места, где принимались решения. В один прекрасный день всё рухнуло. Нет этих мест, людей, полномочий, государства. Я не знаю, что может быть страшнее в истории народа, чем отсутствие этих двух институтов — государства и экономики. (Вот Чечня сейчас. Трудно представить себе что-то более страшное.)

Как мы вышли из этого без крови, без массовой крови, я до сих пор до конца не понимаю. Это реалии начала, старта новейшей истории 91-го года [18]».

Тем не менее, если даже соотноситься с нашими комментариями в сносках по ходу цитаты, описывая это состояние общества и народного хозяйства, характерное для конца 1991 и далее до конца 1994 г., А.Б.Чубайс не сгущает краски.

Это означает, что вне зависимости от того, нравится кому это или нет, но в 1991 — 1994 гг. команда Гайдара-Чубайса объективно приняла на себя миссию спасения экономики и общества от сползания в дальнейший развал и кровавый хаос войны на выживание каждого против всех; они спасали так, как умели, экономическую систему оказавшегося под их властью обломка СССР, разваленного партаппаратчиками под руководством М.С.Горбачёва; при этом они усугубили, обострили унаследованные от СССР проблемы, а некоторые проблемы создали сами в 1992 — 1993 гг. именно своими «монетаристскими» мерами, вследствие того, что решительные младореформаторы не видели или игнорировали несоответствие российским обстоятельствам теорий [19] «чикагского ребе» М.Фридмена [20]. При этом положение усугублялось объективно и тем, что экономика ни одного государства из числа образовавшихся при крахе СССР не обладала на момент своего обособления внутренней полнотой технологических циклов и устойчивостью экспортно-импортного обмена, необходимого для возмещения внутренней технологической неполноты за счёт поставок сырья, полуфабрикатов и готовой продукции из-за рубежа.

Однако другой советское общество и его экономическая наука заблаговременно не вырастили, а всякий народ имеет ту власть, которая несколько лучше, чем могла бы быть. Поэтому тем, кто работает на светлое будущее, не надо брезговать Е.Т.Гайдаром, А.Б.Чубайсом и их командой — это часть нашей общей истории. События могли бы протекать ещё жёстче и ещё хуже.

Но если войти в рассмотрение конкретно-исторических обстоятельств, то мы неизбежно обнаруживаем парадокс:

· В эпоху И.В.Сталина Госплан СССР и Госпланы Союзных республик были в состоянии координировать такие проекты как создание ядерного оружия, перевооружение армии в соответствии с требованиями, выявленными в ходе второй мировой войны и начала ядерной гонки, выход в космос, поддерживали баланс товарной и денежной масс так, что могли снижать цены на товары массового спроса ежегодно при самых высоких в мире темпах роста благосостоянии населения (особенно ярко это выразилось после Великой Отечественной войны).

· В эпоху Л.И.Брежнева — М.С.Горбачёва Госплан СССР и Госпланы союзных республик оказываются не способны поддерживать баланс товарной и денежной масс (цены растут, товаров не хватает) и безошибочно планировать общественно необходимые объёмы производства даже в тех случаях, когда требуется просто умножить количество потребителей на легко выявляемые потребности среднего потребителя в том или ином виде продуктов (перестроечный дефицит белья, мыла, зубной пасты — принадлежат к этой категории), а не то, чтобы обеспечить лидерство СССР в науке, технике, технологиях, определяющих возможности экономического роста и культурного развития общества в целом.

При этом необходимо вспомнить, что при Сталине не было ЭВМ, а средства коммуникации и их инфраструктура были куда менее развиты, чем во времена Брежнева — Горбачёва. Иными словами, если рассматривать чисто технические аспекты работы Госпланов во времена Сталина и Брежнева — Горбачёва, то Госплан в послесталинские времена, вооружившись электронно-вычислительной техникой и инфраструктурой средств связи, должен был справляться со своими обязанностями куда лучше, чем он справлялся с ними фактически.

И причины краха СССР и обретение того наследства, которое политики-реформаторы получили от власти КПСС, Анатолий Борисович называет правильно, если добавить некоторые уточнения, которые мы поместили в сноски:

«Известный российский экономист Найшуль абсолютно справедливо датирует начало распада советской административно-командной системы не 80-ми, не 70-ми, а 50-ми годами. Именно тогда начало происходить главное, тогда отношения вертикального подчинения в иерархической системе начали заменяться отношением торга [21], — тогда, когда директор завода, торгуясь по поводу планового задания с министром, добивался снижения планового задания в обмен на дополнительные ресурсы, которые он получал. Когда рабочий, торгуясь с мастером за размер сверхурочных, регулировал таким образом отношения с ним, — они договаривались. Предметом торга всегда были ограничения, запреты, лицензии, правила, сами правила были предметом торга внутри бюрократической системы. И это, собственно, и было началом её конца. Шаг за шагом постепенно солдаты партии превращались в торговцев партии. И сама партия шаг за шагом превращалась в партию торговцев. Это глубинный процесс, который начался в середине 50-х годов, и который завершился тем [22], что называется, собственно, новейшей историей России».

Соответственно А.Б.Чубайс прав, когда далее по тексту говорит:

«… всерьёз считать, что три мужика собрались в Беловежской пуще и развалили великую державу, — это означает вообще ничего не понимать в собственной стране, а самое главное — полностью оказаться неспособным к тому, чтобы вырабатывать будущее собственной страны».

Самое значимое для будущего (в том числе и будущего самого А.Б.Чубайса) в его выступлении это завершение последнего приведённого нами абзаца.

«Вырабатывать будущее собственной страны» (слова самого А.Б.Чубайса), если понимать эти слова в полноте их объективного смысла в соотнесении с полной функцией управления по отношению к глобальной цивилизации [23], означают «быть концептуально властным» [24].

2. Головокружение от “успехов”

Явление концептуальной власти в истории человечества — объективная данность. Термин «концептуальная власть» следует понимать двояко: во-первых, как тот вид власти (если соотноситься с системой разделения специализированных властей), который даёт обществу ; во-вторых, как власть самой концепции (Идеи) над обществом (т.е. как информационно-алгоритмическую внутреннюю скелетную основу культуры и опору для всей жизни и деятельности общества).

В первом значении — это власть конкретных людей, чьи личностные качества позволяют увидеть возможности, избрать цели, найти и выработать пути и средства достижения избранных ими по их произволу целей, внедрить всё это в алгоритмику коллективной психики общества, а также и в устройство государственности.

Если люди необходимыми для концептуального властвования личностными качествами не обладают, то они концептуально безвластны и концептуальная власть (как в первом, так и во втором значении этого термина) властвует над ними.

Быть и казаться (а тем более изображать из себя) — разные вещи. Для политика казаться концептуально властным или изображать концептуальную властность — значит подвергать себя самого и своих концептуально безвластных приверженцев опасности повторить жизненный путь многих общественных групп, потерпевших в прошлом крах или сгинувших в физическое или политическое небытие.

Все концептуально безвластные — заложники концептуальной власти. Именно по этой причине в обществе концептуально безвластных людей невозможны ни демократия, ни права человека.

Высказав кратко эти основные положения, дающие представление о сути концептуальной власти в жизни общества, вернёмся к контексту выступления А.Б.Чубайса, в котором содержится рассмотренный нами тезис, подразумевающий концептуальную властность. И из общего контекста постараемся выяснить, обеспечивает ли концептуальную властность А.Б.Чубайсу, а вместе с ним хотя бы активу СПС (работающему на эту партию от щедрот души, а не по найму, т.е. не по финансово-экономическому принуждению к «сотрудничеству»), высказанное им понимание: состояния общества; причин, которые привели общество к этому состоянию; возможных вариантов дальнейшего течения событий; возможностей и средств оказания управляющего воздействия на дальнейшее течение событий так, чтобы в России действительно воцарилась свобода и демократия.

«У нас здесь в институте была кафедра истории партии, заведовала ей Князева Галина Васильевна, ныне покойная. Мы не очень, честно говоря, любили её лекции, она всегда читала по бумажке, но вот базовая формула, которую она всегда формулировала, звучала так: “Основным содержанием современной эпохи является великое историческое противостояние двух общественно-экономических формаций: капитализма и социализма”. Она была права, противостояние завершилось, социализм проиграл».

Однако преподаватели кафедр истории КПСС и научного коммунизма, заявляя нечто подобное тому, что запомнилось А.Б.Чубайсу: “Основным содержанием современной эпохи является великое историческое противостояние двух общественно-экономических формаций: капитализма и социализма”, — были не правы. Соответственно, соглашаясь с их неправильным по его существу мнением о характере глобального противоборства в ХХ веке, не прав и Анатолий Борисович.

Облик и содержание глобальной политики [25] в ХХ веке определило транснациональное, трансгосударственное противоборство в глобальных масштабах не двух, названных А.Б.Чубайсом, а трёх концепций общественно-экономического устройства, их приверженцев и подвластных им сил:

1. Политически активных приверженцев исторически сложившегося капитализма Евро-Американского образца и его формальной демократии и колониальной системы.

2. Политически активных приверженцев идеалов социализма и коммунизма как общества, в котором нет места паразитизму одних на жизни и труде других (тем более нет места системно организованному паразитизму), в котором свобода каждого (а не вседозволенность по способности) — основа и гарантия свободы всех в преемственности поколений. [26]

3. Политически активных паразитов-лжекоммунистов:

O заявляющих о своей приверженности идеалам социализма и коммунизма (в смысле, указанном пункте 2);

O образовавших в так называемых «социалистических государствах» партийно-государственную верхушку [27], обособившуюся от остального общества и противопоставившую себя народу своими вседозволенностью и монопольно высоким потребительским статусом;

O верхушку, которая при попустительстве подавляющего большинства населения их стран создала под именем «социализма» систему мафиозно-корпоративного рабовладения.

При этом каждая из названных сил, проводя свою политику, предпринимала действия к тому, чтобы обе ей противостоящие силы взаимно уничтожили друг друга, и вовлекала в свою деятельность и подчинила ей во всём мире множество концептуально безразличных людей [28] и «конформистов»-приспособленцев [29].

И те, кто помнят жизнь в СССР, должны согласиться с тем, что идеалы — одно, а историческая практика их воплощения в жизнь — другое [30]. В соответствии с этим в СССР все недовольные жизнью относились взаимоисключающе к одной из двух категорий:

· одни были недовольны тем, что построение социализма и коммунизма как общества, в котором каждый человек свободен от паразитизма на его жизни и труде, официально провозглашено целью государственной политики, вследствие чего в обществе воспроизводятся новые поколения, хотя бы отчасти приверженные этому идеалу, которые вступая в активный возраст, действительно работают на воплощение этого идеала в жизнь, по какой причине СССР — пусть медленно, — но продвигается к настоящему (а не показному) социализму и коммунизму, в котором им — паразитам — нет места.

· другие были недовольны тем, что в процессе коммунистического строительства имеют место как ошибки, так и злоумышленное вредительство, которые в совокупности дискредитируют идеалы социализма и коммунизма реальной неблагоустроенностью жизни и злоупотреблениями власти в СССР и в других так называемых «странах социализма».

В первую категорию попадали прежде всего те, кто нёс в себе нравственно-психологическую склонность (возможно и не осознаваемую ими самими — бессознательно-автоматическую склонность) к тому, чтобы состояться в качестве паразита-мироеда — доморощенного Ротшильда или Рокфеллера, чему не давали проявиться принципы государственной организации жизни общества и хозяйственной деятельности в СССР.

А наряду с ними в эту же категорию попадали и впавшие в самообман и бездумные до наивности люди. Они, не прочувствовав на собственной шкуре жизни в условиях дикого частнособственнического капитализма (рабочий день по 18 часов без выходных, без «социального пакета», без пенсий по инвалидности и старости, со штрафами до 40 % и более процентов зарплаты [31]), были убеждены, что капитализм «развитых стран» второй половины ХХ века (смягчивший режим по отношению к так называемому «простому человеку» из страха перед реальным социализмом и имитирующим его фашизмом) — истинное царство свободы личности на основе институтов демократии.

Вторая категория недовольных — недовольных ошибками и злоупотреблениями в ходе строительства социализма и коммунизма, — если её определять не по внешним признакам отношения к той или иной государственности, была во все исторические времена, во всех странах, а не только в СССР. В неё повсеместно в преемственности поколений входят люди, для которых одинаково неприемлема как участь раба, так и участь рабовладельца вне зависимости от того, осуществляется ли рабовладение грубой силой и запугиванием, либо оно носит «цивилизованный характер», обрекая (через власть над людьми социальных институтов и культуры в целом) одних на участь рабов, а других на участь рабовладельцев [32].

И высказав это, мы объективно приходим к двум определяюще значимым утверждениям:

ПЕРВОЕ: Субъект, который полагает, что утверждение о наличии в обществе людей, которым одинаково неприемлема и участь раба, и участь рабовладельца, представляет собой пропагандистский миф, — неизбежно сам в каких-то ситуациях ведёт себя как покорный чужой воле раб; в каких-то других ситуациях — как рабовладелец или надсмотрщик (менеджер), стремящийся подчинить своей воле и воле своих хозяев других; а в каких-то ситуациях он «теряется» и, не зная как себя вести, становится недееспособным.

ВТОРОЕ: поскольку и за рабом, и за рабовладельцем, если они довольны своей участью (в том числе и в случае, когда не ощущают и не осознают своего невольничьего положения), не может быть признано достоинство состоявшегося человека, то соответственно общечеловеческие взаимоотношения товарищества, свобода личности — область закрытая для раба-рабовладельца им же самим, а он сам является охранником и распространителем системы рабовладения.

Высказанное относится и к А.Б.Чубайсу, поскольку в его согласии с парностью политических сил в глобальном противоборстве ХХ века выражается то, что людей, не приемлющих систему рабовладения по её сути, в кругу его общения либо не было и нет; либо он их не распознал в таковом качестве; либо он трусит и не смеет о них не то что говорить на публике, но даже размышлять наедине с собой: т.е. он сам не принадлежит к этой категории и, будучи рабом рабом-рабовладельцем, опасается затрагивать опасную для системы рабовладения тему, способствуя её воспроизводству в будущем в новых формах.

С такими личностными нравственно-психологическими качествами:

· возможно быть ограниченно концептуально властным, приспосабливая к историческим обстоятельствам концепцию «цивилизованного» рабовладения в «плюшевых перчатках»;

· или, будучи рабом-рабовладельцем, подвластным концепции цивилизованного рабовладения, в ней можно преуспевать в качестве менеджера-надсмотрщика, удерживая под её властью других людей и распространяя её власть далее в пространстве и во времени.

Собственно обе эти стороны одной медали А.Б.Чубайс как одни из лидеров СПС и являет во всей своей политической деятельности, включая и программно-благодарственное выступление в С.-Петербургском Инженерно-экономическом университете:

«Социализм полностью проиграл это противостояние, и величайшая империя всех времён и народов просто перестала существовать.

Я пока не даю никаких оценок, я просто констатирую факты. Факты, которые должны быть осмыслены, и из которых должны быть сделаны правильные выводы. В моём понимании есть два фундаментальных вывода из нашей собственной, совсем не такой давней, истории. Вывод номер один: тот образ жизни, та модель ценностей, та общественно-экономическая формация, которую Россия несла миру, провалилась вместе с её идеологией, вместе с её этикой, вместе с её экономикой [33]. Страна проиграла всемирное противостояние 20-го века. Да, наверно мы были обречены на это поражение, потому что сами ценности были ложными [34]. Но нельзя забывать о том, что развал страны — это безусловно личная трагедия для миллионов людей [35]. Это в любом случае то, за чем человеческие судьбы, за чем отданная жизнь, за чем загубленная жизнь. И не понимать и не чувствовать это — означает не понимать и не чувствовать собственной страны. Это очень важно, и это то, что мы должны для себя абсолютно ясно и определенно зафиксировать. Но останавливаться на этом, зацикливаться на этом и всерьёз считать, что три мужика собрались в Беловежской пуще и развалили великую державу, — это означает вообще ничего не понимать в собственной стране, а самое главное — полностью оказаться неспособным к тому, чтобы вырабатывать будущее собственной страны. Это первый вывод.

Второй вывод, не менее важный, который, как мне кажется, вообще как-то забыт. Забыт вот за этим ложным спором между коммунистами и антикоммунистами, патриотами и западниками, вывод о том, что Россия была лидером, весь ХХ-й век вращался вокруг России, Россия втягивала в свою орбиту десятки стран и сотни миллионов человек, да иногда силой оружия. Этот вывод называется — уникальное российское лидерство [36]. Этот вывод не перечеркивает ничего из того, о чём я говорил перед этим. Этот вывод сам по себе настолько важен, настолько фундаментален, что мы обязательно вернёмся к нему чуть-чуть позже, когда будем говорить о наших задачах на будущее.

(…)

Двенадцать лет в стране ведётся правая политика. В стране, которая не предрасположена к этому. Мало того, совершенно очевиден вывод о том, что эта правая политика, эта правая идеология вытащила страну из тяжелейшей катастрофы в переходный период. Россия приняла эту идеологию и приняла её необратимо.

Попробую аргументировать вышесказанное. Я уже вторые выборы занимаюсь таким странным делом: анализирую программы политических партий, которые идут на выборы. Я думаю, я один такой в стране, кто читает программы политических партий. Честно читаю почти все, кроме там партии “Слон”, партии “Выхухоль”, не помню какие там ещё. Вы знаете, что поразительно? Ни одна из тех фракций, которые сегодня формируют российскую политическую элиту, — и оппозиционные, и правящие, и правые, и левые, и ультралевые, и те, кто что-то весит на политической сцене, — ни одна из этих фракций не требует отмены парламентской демократии, ни одна из них не требует отмены принципа разделения власти, ни одна из них не требует отказа от выборов органов исполнительной власти, ни одна из них не требует восстановления государственной собственности на средства производства, ни одна из них не требует запрета частной предпринимательской деятельности. Что коммунисты говорят про частную собственность? “Мы за многоукладную экономику, сосуществование разных форм собственности”. А я вот помню: товарищ такой был, Ленин его фамилия, так вот он говорил вроде бы иное: “уничтожение частной собственности”. Ребята, вы куда-то уехали в сторону. Не странно ли? Не странно. Это мы их заставили уехать. Потому что в сегодняшней России принята правая идеология, хотя пока что об этом прямо не сказано. В сегодняшней России пытаться выступать по базовым идеологическим позициям с противоположной линией просто глупо.