ВОСТОЧНЫЙ ПУТЬ, или КНИГА ПАЛАДИНА

Зак, молчи! Молчи! Да, я знаю, у самого язык так и тянет заявить, мол, «я сам этого величайшего из темницы вытащил», но не стоит лишний раз нервировать пожилого человека. А сколько величия сокрыто в Ремелине я действительно не знаю. Но, в любом случае, сокрыто хорошо, лично я это самое величие не разглядел. Тряпье-рванье разглядел, длинные седые волосы тоже, морщины — сколько угодно, а вот величия не приметил. Увы.

— А теперь простите… Я должен отдохнут… Идите, вас уже ждёт пиршество, а после него, если захотите ещё что-либо узнать, возвращайтесь, я буду вас ждать…

Что-то я забыл…

— Пошли, Рем! Ты чего?

Точно! Рем! Вот башка чугунная, а ещё называется «рыцарь света»! Представиться я забыл! Да, понятно, старику донесли, что меня Джакомо Иеремия зовут, но раз уж он из наших, то можно и по полной форме. Главное как бы это сформулировать, чтоб и вежливо, и информативно? Ну, например:

— Я, Джакомо Иеремия Капитон, наследный герцог Лардоксии, благодарю Вас, граф, за оказанную нам честь!

— Герцог Лардоксии? — удивленным тоном переспросил старик и потерял сознание.

А потом нас выгнали — маги-медики начали приводить его в себя, заверили, что ничего серьезного, со стариком такие потери сознания по десять раз в сутки случаются. Пришлось идти пировать. А впрочем, мы были не особо против. Вернее даже двумя руками за. Война войной, а ужин по расписанию!

Пиршеский зал порадовал меня своим великолепием, одни только золотые канделябры чего стоят, хоть сам званный ужин, надо сказать, был более чем скромным. Для такого солидного графа не простительно, пару сотен личной гвардии содержать, и даже хорошего бычка для дорогих гостей пожадничать! А может мы не такие уж и дорогие? Скорее всего, молодой граф понимает, что его отец всё равно сюда не доберётся, а мы не в том положении, чтоб ябедничать, вот и дал приказ поварам не особо шиковать. Хорошо хоть стрихнина в суп не подсыпал и мышьяком овсяную кашу не фаршировал, весь ужин в другом углу волком сидел, глаза хмурил. Кроме «здрасте»-«до свиданья» ничего из себя не смог выдавить, даже приятного аппетита пожелать не удосужился, да мы с Заком люди простые, кой-как пережили. Еда хоть и не особо разнообразная, но много, можно нажираться до пуза, паладину лишний вес не грозит — вездесущий диагност всю калорийность регулирует, ни грамма больше, чем нужно, не усвою. А про магов и говорить не стоит, у них с весом свои отношения — сегодня маг может соломинкой ходить, на ветру качаться, завтра пышным колобком катится, а послезавтра и вовсе будет жилистым атлетом с буграми перекаченных мышц. Никакая диета не нужна, никакие тренировки — волшебство. Резонансное взаимодействие с магическим полем, и обмен веществ меняется в произвольную сторону.

Сидим, едим, в потолок любуемся…

После ужина к старому паладину отправились — придворный лекарь не пустил. Сказал, что тот после приступа слишком слаб, не стоит лишний раз беспокоить, ну да ладно, мы что, звери какие, больного человека мучить. Пошли в свои покои. Вообще-то за такую комнату, три на три метра, два матраца да деревянная табуретка, и обидеться можно, в таких только узников, осужденных на смертную казнь, держать, ну да ладно. Зато окно во всю стену, и вид просто бесподобный — прямо на обрыв, морская гладь, огоньки далёких звезд, узкий серп полумесяца. Хоть бери, и картину маслом рисуй. А что матрацы дрянные… Я стоя сплю, мне вообще без надобности, а Зак себе что хочешь наколдует, за секунду клопы стройными рядами из комнаты маршировали, а подгнившая солома превратилась в мягкий пух. Иллюзия, конечно, но если она мягкая, то какая разница? Иные философы и вовсе утверждают, что весь мир — иллюзия, и что существует только то, что мы можем почувствовать. Разумная теория, ничего лишнего, если мне удобно, то совершенно не важно, сколько в этом удобстве иллюзорности.

Кстати, а Зак парень с чувством юмора — засыпая, я слышал, как молодой граф орет на весь замок, требуя немедленно избавиться «от этих проклятых клопов»! Сам виноват, нечего было нам такие матрацы подбрасывать. Не рой другому яму, сам в неё попадешь, а не попадешь — так тебя подсадят.

Не успел я толком задремать, как кто-то очень назойливый принялся настырно стучать в закрытое забрало. Зак, не спится малышу. Что за срочные вести?

— Крэг прорвался через рубеж… Уже у замка… Лина ведет с ним переговоры…

— Лина что делает? — спросонья уточнил я. — Ведет переговоры? С крэгом? Зак, спи, тебе приснился страшный сон, с крэгом невозможно вести переговоры…

— Возможно.

Ну все, надо просыпаться и вносить ясность. Жаль, так хотелось хоть этой ночью нормально отдохнуть, прошлой я скорее в бреду метался, чем спал, ну да ладно. Истина важнее.

— Зак, крэг — это животное. Ты хотел, наверно, сказать, что королева лис пытается его зачаровать? А он рычит и злится?

— Рем, что я хотел, то и сказал! Они говорят, не на человеческом языке, но говорят — лисы все языки мира знают, даже те, которые ещё не возникли. Он требует, чтоб она его пропустила, она тянет время, обещает продержать, сколько сможет, он не доволен, и…

— Зак, ты ничего не путаешь? Крэг умеет говорить? Да это бред! Ты же сам его видел, это неразумный хищник, тварь, он живет самыми примитивными инстинктами, догони-убей, откуда в нем взяться разуму? Ты думаешь, что если бы крэги были разумны, то люди за тысячи лет не смогли это понять? Я могу себе представить, что где-то живут разумные лисы — хорошо, но они разумными были всегда, параллельная ветвь эволюции, но крэг ведь из наших земель! Ты, наверно, просто чувствуешь его, транслируешь свои чувства Лине, она тебе, и вы думаете, что таким вот образом «крэг говорит», хотя на самом деле это не более чем иллюзия… Понял. Молчу. Продолжай. Крэг разумен, что дальше?

Выражение лица мальчишки не сулило мне ничего хорошего — пришлось дать ему слово. Пусть выскажет свою теорию, каким это образом с крэгом можно вести переговоры. Мне даже интересно.

— Ты думаешь, я сам не удивился? Лина тоже думала, что он зверь, но потом потребовала остановиться, и он ответил… Знаешь, как я считаю? Крэги разумны. Так же, как и мы, люди — только их разум все эти годы не мог раскрыться. Понимаешь, как у человека, которого звери воспитали — он и звериное чутье не получит, нюх не тот, глаза не те, и полноправным человеком не станет. Помнишь, пару лет назад в столицу привезли таких? Не люди и не звери, но если с ними много заниматься, то они постепенно начнут узнавать буквы, слова, понятия… А там и до разума недалеко… Так и крэги… Мы для них — волки, они пытаются жить по нашим законам, но не могут, потому что слишком другие, а своих законов просто не знают, и если бы нашлись разумные крэги, которые бы смогли правильно своих братьев обучить…

— Стоп! Ты хочешь сказать, что крэг встретил своих разумных сородичей? Только этого нам не хватало, разумные крэги…

— Я ничего такого не хочу сказать! Никого он не встречал, просто он уже очень долго один, нить, что связывает его с хозяевами, становится все тоньше, а когда он через пространственный барьер прорвался, в другое измерение, то, где Замок Лисьего Короля стоит — она и вовсе почти порвалась…

— Короче, теперь мы имеем свободного крэга, который постепенно становится разумным? — подытожил я.

— Примерно…

— И теперь мы с ним можем договориться, чтоб он нас не трогал? И разойтись миром?

— Вряд ли… Он на нас очень зол…

— Ну тогда не морочь мне голову и спи! Какая мне разница, разумный враг, или не разумный? Враг, он всегда враг, пора бы тебе это уяснить. А вопросом разумности крэгов пусть генетики Айбалора займутся, они уже давно пытаются вывести ген разума…

Как по мне — дурная затея, но уж больно ребятам на свою голову хочется абсолютный разум создать, и обязательно из пробирки. Уже весь мир над ними смеется, скрещивать между собой людей, волков и быков умеют, делать людей сильными, ловкими, выносливыми, пришивать жабры и плавники, крылья и копыта они уже научились, а вот с умом все проблемы. В среднем выходит не лучше, чем у природы. Надо им идейку Зака подбросить, пусть разбираются, как крэг говорить научился… А я хочу спать.

Хотя, Зака я тоже понимаю, когда твоя любимая девушка в опасности, то не до сна… Даже если эта девушка на самом деле лиса…

Утром небо покрылось легкой дымкой, предвещая погожий и ясный день. Парадокс? Ни сколько, погода вообще не всегда логике поддается, к ней, как и к квантовой механике, главное привыкнуть. Тогда и удивлять своими чудесами перестанет, если утром тучи, то днем будет солнце, если в море штиль, то скоро начнется буря. Если высоко летают ласточки, то кто-то кому-то послал сообщение, если ломятся в дверь, то кому-то мы успели досадить. Ладно, это уже из другой оперы, мы с Заком люди вежливые, к нам стучат — мы откроем засов. А что после этого сразу же куча-мала солдат друг на друга повалилась, так мы не виноваты, осторожнее надо быть, когда чью-то дверь ломаешь, вдруг тебе её так откроют.

— Вы арестованы! Сдавайтесь!

Ну вот, опять то же самое. «Любимый офицер» молодого графа, тот самый, с серьгой в ухе, только за ночь он как-то очень резко по служебной лестнице поднялся, в начальники всего замкового гарнизона. Неужели за доблестную борьбу с клопами? Или мы с Заком что-то ещё важное проспали? Зак?

— Смерть чую, — пожал плечами мальчишка. — Кто-то в замке этой ночью умер. Какой-то старый маг.

Неужто сам Гертран Амадей Лисиус? Бедняга, столько лет ждал весточки из дома, а как получил, так перенервничал, и приказал долго жить… Он, правда, и до этого на ладан дышал, не будут же нас теперь обвинять, что это мы старого графа угробили? Или как раз наоборот, будут? В таком случае мне интересно, какие они сумеют доказательства привести, наверняка кто-то видел, как мы с Заком среди ночи шли с подушками в руках старого графа душить. Вдвоём. А впрочем, не интересно, я в этой пародии на суд участвовать не собираюсь, наверняка молодой граф сам батю пришиб, или своего любовника попросил, чтоб на нас всех собак повесить. Типа мы люди без рода-племени, за нами армия не стоит, больших заступников не имеем, никто и не хватится… Вот только в одном он ошибся — мы сами себе и армия, и заступники, и все эти писки по поводу сдачи в плен я слушать больше не намерен.

— Пошли, Зак. У человека бурное помешательство, он уже забыл, что именем графа де Герамли нам даровано право покинуть этот замок тогда, когда нам заблагорассудится. А мы желаем покинуть его немедля!

— Вы арестованы! Сдавайтесь!

Нет, у парня определённо пластинку заклинило. Поможем, мне не жалко, когда ум за разум заходит, то помочь может только хорошая встряска! А что трясет лучше, чем удар кулака настоящего паладина? Нет, искусственные биомышцы я не использовал, а то от одной затрещины голова может оторваться, так, погладил легонько… Самую малость, чтоб человек отдохнул и под ногами не мешался. Ну и, заодно, остальным показать, что сегодня я шутить не собираюсь. Так, легко подшучивать…

— Рем, а ты двери открывать не пробовал? Там ручки специально для этого сделаны… Я, конечно, понимаю, что ты хочешь научиться сквозь стены ходить, но ведь кому-то все это потом ремонтировать.

— Серьезно? А я и не заметил! Хорошо, что ты мне сказал.

Но они всё равно сами виноваты. Кто же такие двери в замке делает? Перегородки, а не двери — настоящую дверь нужно тараном выбивать, а не так, легким движением плеча. Вот у нас двери, это двери, особенно в королевских покоях — три метра зачарованной стали, лучшие замки из волшебного дуба, ядерный взрыв средней мощности выдержат, полностью герметичные! Такие я и за год поцарапать не смогу, а тут, сплошные фанерки…

— Стойте! — ещё один старик, этого я не знаю. — Подождите секунду!

Секунду? Подождем. Секунда прошла, пошли дальше. Если успеешь рядом с нами, старик, семенить — выслушаем, отстанешь — не обессудь. Когда день с попытки ареста начинается, у меня настроение ни к черту.

— Подождите… — таки нагнал, быстрый старик! — Меня зовут Тельвиус, я не знаю, говорил ли вам что-то бедный граф перед смертью…

— Говорил, что ты его старый друг и можешь знать человека по имени Мердок, — честно ответил Зак.

— Друг… Старый друг… Единственный, кто знал его страшную тайну…

— Что граф де Герамли на самом деле пришёл с запада? — предположил мальчишка.

— Откуда вы… Вы ведь тоже оттуда, да? Вы пришли сюда по его душу? Бедный Гертран, он думал, что вы его никогда не сможете отыскать, но от судьбы не уйдешь, и то, что предначертано…

— Стоп! — не замедляясь, приказал я. — Ещё раз. Мы. Пришли. Сюда. Не. По. Его. Душу. Точка. Довольно? Или ещё раз повторить? Мы не убивали вашего графа!

— Я знаю, он покончил с собой, — как нечто само собой очевидное, сообщил Тельвиус. — Он позвал меня перед смертью, и просил вам передать, что он не держит на вас зла и кается в содеянном.

Опять я ничего не понимаю! В чем тогда нас обвиняют, если Тельвиус так спокойно говорит про самоубийство графа? В том, что у него крыша поехала, в том, что старику жить надоело? Мне бы тоже надоело, да и какая это жизнь, когда даже пальцем пошевелить не можешь, когда даже говоришь с помощью магии — мука это, а не жизнь, недаром во всех нормальных странах эвтаназия разрешена, только фанатики из Гартахара уверяют, что жизнь каждого человека должна быть прожита до конца.

— Тогда в чем нас обвиняют? — озвучил мои мысли Зак. — Или молодой граф не знает, что его отец укоротил себе жизнь?

— Конечно знает, об этом все знают, — удивился Тельвиус. — Но ведь он это сделал из-за вас. Я говорил молодому графу, что не стоит, что справедливое возмездие должно было когда-либо произойти, но у него такое горе… Я думаю, он скоро одумается, отец оставил ему завещание, где велел оказать вам все возможные почести. Ведь вы были в своём праве.

— Извини, Тельвиус, — пока я не скатился на грубость, очень-очень мягко спросил Зак. — Но можешь уточнить, почему граф решил, что мы пришли по его душу?

— Но как же? Он ведь сказал, что ты — герцог Лардоксии, а ведь именно за преступление против рода Лардоксианов его некогда изгнали из паладинов…

— Серьезно? — невольно вырвалось у меня.

— Ну да… Он столько лет ждал, что потомок Лардокса придёт по его душу, и ты пришёл… Он просил передать, что все эти годы он каялся в своём поступке…

Вот беда, а я и не знал, что против нашего рода когда-то совершили страшное преступление. Это, конечно, мое упущение, надо своих скелетов в шкафу знать в лицо, но я сначала был слишком шебутным ребенком, такого старые пыльные альбомы не интересуют, потом пошел в паладины, оторвался как-то от семьи, потом редкие встречи с братьями и сестрой, вечные войны… Пожалуй, из всего рода я самый не информированный про семейные дела, братья должны знать, что за беда такая с нашими предками случилась… Надо будет, по возвращению, уточнить. Заодно узнаю, за что паладина могут звания лишить, а то история известная, да подробности никто не знает. Слишком позорной считается. Участники уже давно кто на пенсии, кто на том свете, мои учителя всегда стыдливо отмалчивались, когда у них пытались что-то выспросить. А может и сами не знали, ведь Гертрана Амадея Лисиуса, графа Терраби, ещё учителя моих учителей из паладинов изгоняли, никогда не любил в пыли былых веков зарываться. А, выходит, зря.

— Я пришёл сюда не по его душу, — не особо надеясь, что мне поверят, вздохнул я.

— Но ведь ты герцог Лардоксии? Это правда?

— Это правда, — сложно возразить.

— Тогда все нормально. Я же говорю, тебя прислала сюда сама судьба, пусть даже помимо твоей воли. Потому я и говорю, что молодой граф все со временем поймет, ты стал причиной смерти его отца, но ты в этом не виноват…

Вот как выходит? Как же там, в криминальном кодексе… Убийство по неосторожности. Или доведение до самоубийства — а что, похоже. Я действительно ни в чем не виноват, но кто меня за язык тянул, ляпать, из какого я рода? Да ещё напоследок, как будто удар милосердия нанося, вот бедняга и перепугался, решил, что это я таким хитрым способом хочу ему отомстить за предка… Интересно, какого предка? Деда своего знаю, Али Мордехай Капитон, он женился на Марии Лардокс и стал графом Лардоксии… А что до этого было — темный лес, ни его, ни бабушку свою я уже не застал, а родители никогда темными зимними вечерами не рассказывали у камина семейные истории. Да и камина у нас нет, центральная система отопления, автономный ядерный реактор в подвале, только уран и успевай подбрасывать.

— Судьба послала, судьба и отошлет. Ты про Мердока что-то слышал? — ускорил я излияния старика, потому что двери кончились, остались лишь ворота замка.

— Мердок… Очень знакомое имя… Кажется, я слышал его в одной древней легенде, но память уже не та… Если бы вы задержались на несколько дней, отдали последние почести покойному графу, то я, быть может, сумел бы найти в библиотеке…

— Во-первых, наш Мердок не из учебников истории. А во-вторых, ты уверен, что они этого хотят?

«Они», в данном контексте — маги и лучники, заполонившие замковый двор и стены. На лицах нет особого миролюбия, я бы даже сказал, что они малость напряжены — вот-вот готовы на бедных путников совершить нападение. Приказа только ждут, а отдать его должен молодой граф — стоит, один, в воротах, то ли пугает нас, то ли решил, как отец, жизнь самоубийством закончить, то ли просто вышел во двор чистым воздухом подышать. Один взмах руки, и мы с Заком вынуждены будем обороняться, а мои доспехи, увы, хорошо знают только один тип обороны, нападение. Короче, нам тут явно были не рады, и, похоже, Тельвиус был единственным, кто готов был и дальше терпеть наше присутствие. Я имею в виду в качестве гостей.

— Господин, не делайте глупости, они ни в чем не виноваты, Ваш отец велел Вам передать…

— Они действительно ни в чем не виноваты, — согласился я, оглядывая воинов. — Не делайте глупости. Господин.

Интересно, одна и та же фраза, совершенно иной смысл. И, похоже, меня поняли правильно — у кого руки задрожали, у кого ноги подкосились, у кого голова кругом пошла, а кто и вовсе поспешил незаметно исчезнуть за спинами более широких товарищей. Это граф видел, что под толстым слоем доспехов скрывается обычное тщедушное тело человека, для остальных я по-прежнему оставался огромной золотой статуей — иногда остаётся только порадоваться, что дизайнеры прошлого придали доспехам паладина такой незабвенный внешний вид. Так что судьба бедняг теперь в руках графа — сделает ли он глупость, или разум победит эмоции… Честно говоря, очень странное наблюдение, но у людей подобной ориентации чувства очень редко берут верх. Так и в этот раз.

— Убирайтесь, — тихо, так, что только мои чуткие акустические сенсоры и услышали, прошептал парень, отойдя в сторону, но не снимая руки с меча. — Мы ещё встретимся…

Люблю я пророчества. Особенно такие. Незабвенные теоретики магии из Нижней Родии однажды доказали, что имеют силу только предсмертные пророчества — бедные оракулы, с тех пор умирать они стали намного чаще. И, как ни странно, все больше не по своей воле. Дошло до того, что в Княжестве Тиавели в оракулы идут только маньяки, всё равно их казнить, так пусть перед смертью хоть немного государству помогут. Информация — это власть, информация о будущем — это абсолютная власть. Зато как всякие хлыщи, начитавшись романтических бредней, любят щеголять подобными заморочками, «нам никогда больше не встретится», «тебе не суждено увидеть глаза своего сына», «на эту землю никогда больше не прольется кровь», «мы обязательно вернемся». Звучит-то как, красиво! Особенно если с хорошей интонацией, «если не моей, то ты не будешь ничьей» — кстати, последнее пророчество, как правило, сбывается, ибо за ним следует эффектный удар кинжалом в сердце.

Тьфу, театральщина. Воевать, мстить и любить надо молча. Без ложных красок и пустых слов, хочешь, парень, нагнать меня и узнать, какого цвета кровь? Нагони. Но молча. Все эти «мы ещё встретимся», особенно сказанные через зубы, так, чтоб я обязательно услышал и испугался — дешёвка! Не тебе меня пугать, иди своему любимчику сопли утри, бедняжка как по башке получил, так на весь замок принялся реветь! И дрожать по ночам от страха ты меня не заставишь, я крепко сплю, если, конечно, всякие назойливые маги не достают своими глупостями. Паладин мести не боится — паладин всегда готов к бою, и врагов у меня столько, и таких, что ты на их фоне лишь бледная тень личинки муравья!

Хотя, может на востоке такие «предсказания» большую силу имеют… Не знаю, но бояться всё равно не стану. Крэг страшнее. Кстати, о крэге…

— Как прошли переговоры?

— Что? А, все нормально, Лина уговорила крэга, что если он не будет штурмовать замок — она покажет наш след.

— И это ты называешь нормально? — надеюсь, я сумел передать голосом все свои сомнения.

— Конечно. Ты сам подумай, крэг всё равно смог бы прорваться, он не лис, но его природа иная, на него все наши заклятья слабо действуют. И по следу волшбы Хелены он бы тоже прошел, не сразу, но прошел — а теперь они с Линой направляются к той поляне, куда мы из замка прыгнули… Понимаешь?

— Ещё нет.

— Они направляются… Направляются… Направляются… Неспешно так направляются, крэг может в сто раз быстрее бежать, но ведь Лина — простая человеческая девушка, идет по страшному лесу, у неё постоянно устают ноги, нужно отдохнуть, присесть, водицы испить, а через час она собирается себе ногу вывихнуть, это займет ещё несколько часов, вечером надо будет на ночлег устроиться…

— Крэг что, совсем дурной? Не понимает, что его вокруг пальца водят? — изумился я. — Ты же сам ночью говорил, что он разумный…

— Так в том-то и весь фокус! Рем, Лина даже не думает его обмануть — она действительно ведет его в нужную сторону, только, понимаешь, для крэга мы все, люди и лисы, на одно лицо… Он так привык, что люди слабые и беспомощные, а особенно самки людей, что ни в чем Лину не может даже заподозрить.

— А если вдруг? Если поймет, что это такая военная хитрость?

— Если поймет, то я передам Лине, она обернется лисой и убежит, — пожал плечами Зак.

Да, иногда полезно читать чувства врага. Знаешь, в какой момент он собирается ударить тебе в спину, сможешь загодя кольчугу надеть…

— А что Хелена? — спросил я.

— А что она может быть? Я откуда знаю? С ней мы в резонанс не входили, я и видел-то её всего пару минут, на том свете твоя Хеля. Или ты думаешь, что так просто с потусторонним миром беседы вести? Да иной спиритический сеанс у самого заклинателя душу может вытащить.

И то верно. Если ты не некромант, то со смертью лучше играть не стоит, она старуха противная, с характером, очень любит маленьких детей и больших балбесов. Последних — особенно. Магия смерти вообще везде, кроме Салдарабада, под негласным запретом, хотя, и это ни для кого не секрет, в Княжестве Тиавели таким тоже потихоньку балуются, да и в Айпире всегда за хорошие деньги некромант отыщется. А то иные должники настолько наглые бывают, что предпочитают умереть, лишь бы долг не платить — приходится им потом после смерти в троекратном размере все отрабатывать. «Я тебя хоть с того света достану!» уже давно не звучит лишь пустой похвальбой. Главное, чтоб мозг и позвоночник не сильно пострадали, без всего остального хороший зомби может обойтись, их проще всего прямым рассечением головы повторно убивать. Да вот беда, шлемы носят…

Грустная тема, дорога на грусть навивает. Не в том смысле, что вокруг унылые болота — как раз наоборот, бежим по побережью, с одной стороны море, которое вообще-то официально «заливом» называется, с другой люди толпятся, руками машут, я говорил, что не хватает флажков? Появились. Правда, флаги все больше местной знати, но всё равно, теперь мы хоть знаем, когда из земель одного феодала в земли соседнего перебираемся. А то пограничных постов тут ещё не придумали, а может земля такая дорогая, что на таможню не выгодно переводить — черт его знает!

Грустно потому, что уже десятый день, с утра до ночи, бежим. До Лебмерга километров четыреста — полтора дня пути, если не гнать сломя голову, от него ещё восемьсот до Снежного Замка, откуда ещё километров шестьсот до границы… Зато почти сразу за ней — дом родной, герцогство Лардоксия, оно почти на самом севере королевства стоит, а оттуда ещё в столицу… Это я такой умный после ночи в замке графа де Герамли стал. Не потому, что просветление снизошло — я ведь не просто так во время пира в потолок любовался! Старый граф пошутить, видать, любил, и прямо на потолке, над пиршеским залом, подробную карту континента велел изобразить. Всего, а не только западной или восточной половины, так что теперь у меня в памяти доспехов была цифровая голограмма, за которую любой уважающий себя картограф обе руки отдаст. И нос в придачу.

А шутка, кстати, не в том заключалась, что карата на потолке. А в том, что на ней все тайнописью паладинов было записано, наш секретный язык, я в нем не очень силен, зато мои доспехи прекрасно распознавать умеют. Тайнопись эта все буквы, цифры и знаки на разноцветные полоски заменяет, в ширине, цвете и порядке следования всё, что хочешь, закодировать можно.

Скучно бежать. Одни и те же пейзажи, одна и та же дорога. Языком, что ли, потрепать, все не так уныло будет.

— Слушай, Зак, а у тебя семья есть?

— Так она вроде у каждого есть, кроме тех айбалорцев, которых в пробирке синтезировали… Да ладно, Рем, не делаю я никакого секрета, всё как у всех, родители, дяди-тети, братьев-сестер не имею, единственный я в семье, двоюродный братик ещё есть, но ему пять лет всего, малой ещё, меня иначе как «папа Зак» не называет… Вот и вся родня, а ты к чему это, вообще, спросил?

— Да так, вспомнилось, как Хозяин Леса тебе про дитя малое напомнил…

И что я такого смешного сказал? Действительно, вспомнилось, в последнее время вообще часто о таких вещах думаю, хоть сам детей заводить не готов. Да и что это за папа, который по пол года на одной войне, неделю без доспехов в ванне пролежит, отмокнет, в скорлупу свою залезет, и на новую… Ребенку отцовская любовь и забота нужна, а я могу разве что показать, как красиво блестят в темноте мои доспехи. И вообще тема не смешная, чего Зак ржет, как лошадь?

— Рем, ну ты даешь! — отсмеявшись, мальчишка сделал попытку похлопать меня по плечу. — Ты что, решил, что у меня сын? Нету у меня никаких детей, хочешь, перед яблоком повторю? Яблоко-яблоко, у меня нет детей? — яблоко легко, очень-очень легко, покраснело. — Яблоко, я не понял, ты что, хочешь сказать, что они у меня есть? — Опять легко покраснело. — Так есть или нет? Ладно, что-то ему в последнее время нехорошо — скажи-ка мне, яблоко, дожидается ли меня дома, или в каком ином месте, мой родной ребёнок? Вот, видишь, зеленое, а краснело оно, наверно, потому, что мои гены год назад брали для опытов, может они послужили биологическим материалом…

Очень, очень интересно! Это, конечно, паладину не положено знать, но как-то пришлось в походе с одним известным генетиком идти, собственно говоря это он шел, а мы его охраняли, по договору с Айбалором. Угрюмейшая личность, слова клещами не вырвать, да вот одна беда, чарку очень любил… Мы его не столько от бандитов, сколько от зеленого змия спасали, работа, надо сказать, неблагодарная, так однажды не уследили, напился до чертиков… Потом я понял, почему ему нельзя было давать пить — всю правду вывалил про один проект, над которым совместно наше королевство, Айбалор и Нижняя Родия работают. Короче, проект называется «изменение реальности», суть — по особой магической методике, её в Нижней Родии разработали, были найдены десять человек, чья судьба способна перевернуть мир. Затем Айбалор должен был объединить их гены, а наше королевство весь этот проект финансировало и прикрывало — в результате должен был получиться некто, способный одним своим чихом сокрушать горы. И тот генетик как раз к нам за последними двумя комплектами ген ехал, остальные у него уже были… О мелком инциденте с генетиком решено было не докладывать. Было это ровно год назад. Может совпадение, но, насколько я знаю, далеко не каждый день у молодых магов берут их ДНК… Чтоб не развивать тему, я спросил:

— Так что, Хозяин Леса ошибся?