— Именно так! — Бет была в восхищении. Боже, какой же вы умный! Вам понравится Джордж. Он преподает в университете, и теперь, когда дети уехали, ему не хватает интеллектуальных бесед. Они все в него, никто на меня не похож.

— К большому сожалению.

Если они и дальше будут продолжать в том же духе, Розали стошнит. Она многозначительно откашлялась.

— Простите, но мне нужно закончить кое-какие дела. Почему бы тебе, Бет, не дать Кингсли адрес?

Как же дать понять тете, что между ними ничего нет?

— Дорогая, мне нужно заехать в магазин. Может, вы вместе приедете? Ты покажешь Кингсли дорогу …Какое необычное имя! — Бет сама себя перебивала, совершенно этого не замечая.

— Друзья зовут меня Кинг, — улыбнулся Уорд. А мы ведь с вами станем друзьями, верно?

— Кинг, как величественно!

Розали в изнеможении закрыла глаза.

— Ладно, увидимся позже. — Тетя направилась к двери.

— Жду с нетерпением. Спасибо за приглашение, Бет. — Кингсли повернулся к пылавшей от гнева Розали. — Я подожду, пока вы закончите, в офисе секретаря.

Десять секунд Розали стояла, уставившись на закрытую дверь. Потом рухнула на стул. Ей хотелось и плакать и смеяться одновременно. Этот мужчина умеет добиваться своего. Он просто блистательно охмурил бедняжку Бет, но Розали не собиралась воспевать его актерский талант.

Она попыталась сосредоточиться на подсчете цифр, но в голову лезли совершенно иные мысли. Уик-энд с Кингсли. Это казалось нереальным. А как же роскошная брюнетка? Что она обо всем этом подумает? Может, она одна из тех деловых женщин, что предпочитают ужины, вино и легкий флирт серьезным отношениям? Или слухи, о которых говорил Майк, на самом деле правда и она будет миссис Уорд?

Впрочем, Розали на это наплевать.

Она прижала ладони к пылавшим щекам.

Сердце неистово колотилось в груди. Во рту пересохло. Розали с трудом наладила свою жизнь и не хотела, чтобы кто-то ее испортил. А Кингсли на это способен.

Она убрала волосы с разгоряченного лица.

Руки дрожали, но девушка ничего не могла с этим поделать.

Контроль. Вот что ей нужно. Когда-то Майлз лишил ее контроля. Он бульдозером проехался по ее жизни. Юная и наивная, она попала под обаяние его привлекательной внешности и лицемерной любезности. Майлз довел ее до грани, когда черное она могла назвать белым. Ей было восемнадцать, когда они познакомились, и двадцать один, когда расстались. И с первых месяцев их отношений Розали не жила, а существовала.

Она боялась разочаровать Майлза, боялась потерять его любовь. Она действительно верила, что во всем виновата только она одна. Дочь своей матери.

Розали выпрямилась. Воспоминания о пережитом стыде и унижениях заставили ее расправить плечи и поднять глаза. С такими мужчинами, как Кингсли, можно справиться, только изображая полное равнодушие. Именно этим она и займется. Она не станет очередным увлечением для скучающего миллионера.

Розали вышла из своего кабинета только через пятнадцать минут. И это была уже прежняя Розали, готовая к вызовам судьбы.

Кингсли сидел на краю стола Дженни, листая глянцевый журнал. Он окинул девушку оценивающим взглядом и соскользнул на пол.

— Если будете так хмуриться, получите преждевременные морщины.

— Я все же рискну.

— Не успеете сосчитать до пятидесяти, как ваша кожа из персика превратится в сморщенный чернослив, — пошутил Кингсли, улыбнувшись той искренней улыбкой, которая так нравилась Розали. Холодные глаза его на мгновение вспыхнули и потеплели.

Внезапно сильные руки притянули ее к себе, и совершенно серьезно Кингсли спросил:

— Как его зовут?

— Что? — опешила Розали, от удивления даже не пытаясь высвободиться. Ее ладони оказались прижаты к шелковой рубашке.

— Парня, из-за которого на вашем лице написано «Руки прочь».

— Понятия не имею, о чем вы говорите.

— Лгунья. — Он окинул взглядом ее покрасневшее лицо. — Кто-то обидел вас, сильно обидел. Как его зовут?

— Кингсли, отпустите меня.

— Мы можем стоять здесь всю ночь, но я узнаю его имя, — заявил Кингсли. — Чем больше мы общаемся, тем большей загадкой вы остаетесь. Мне это не нравится. — Синие глаза превратились в льдинки.

Розали вздернула подбородок.

— Я думала, у вас есть другие дела, кроме как думать обо мне.

Кингсли посмотрел на нее долгим внимательным взглядом.

— Вы снова намекаете на мое загруженное расписание? — спросил он. — Опять маленькая записная книжка?

Розали попыталась вырваться, но он только усилил хватку.

— Это вы заговорили о книжке. Я только…

— Я знаю, что вы хотели сказать, Розали.

Уорд наклонил голову и поцеловал девушку.

Его губы были требовательными, голодными.

Этот поцелуй был совсем иным. Жгучее пламя.

Сначала Розали хотела отстраниться, но когда поцелуй стал глубже, нежнее, слаще, она забыла обо всем на свете, кроме желания, которое пробуждал в ней этот мужчина. Она ощущала тепло его тела, тяжесть рук, которые скользили по ее спине, прижимая к себе еще крепче. Она почувствовала, как возбудился он от поцелуя. И это было восхитительно — знать, что она его возбуждает.

Внезапный звонок телефона нарушил волшебство момента. Розали осознала, что они, должно быть, целую вечность стоят так — тесно прижавшись друг к другу и забыв обо всем на свете. Автоответчик начал записывать сообщение.

— Я не целовал бы тебя так, если бы у меня был кто-то еще, Розали, — прошептал Кингсли. Я могу пригласить тебя на ужин или коктейль, на свидание, но мы никогда не будем заниматься любовью.

— Только платонические отношения? — В ее голосе слышалось недоверие.

— Только.

Разве ему можно верить? Она искала ответ в синих глазах, но не находила. Однажды Розали поверила мужчине, и что из этого вышло?

Мысль о Майлзе и собственной глупости заставила сердце сжаться от страха. Видимо, что-то промелькнуло в ее глазах, потому что Кингсли сказал:

— Рано или поздно тебе придется снова решиться зайти в воду, ты же знаешь.

— Что знаю? — Розали сделала вид, что не поняла его.

— Ты слишком красивая и желанная, чтобы оставаться одной. Кто бы он ни был и что бы ни сделал, будущее в твоих руках и все зависит только от тебя. Ты веришь мне?

Она молчала. Ощущение эйфории, испытанной в его объятиях, испарилось. Розали тихо произнесла:

— Его зовут Майлз Стюарт.

— И?.. — так же тихо спросил Кингсли.

— Мы встретились, когда мне было восемнадцать, потом поженились, а через два года развелись. — В глазах застыла боль.

— Ты тогда училась в университете?

Она кивнула. Больше она ничего не скажет.

— Он обидел тебя? — спросил Кингсли, заранее зная ответ.

— Я не хочу об этом говорить, — отрезала Розали.

— Хорошо, но то, что я сказал, правда. Он в прошлом, а ты должна жить настоящим.

Кингсли понятия не имеет, о чем говорит, ведь это произошло не с ним.

— Ты была у психотерапевта?

— Здесь Англия, а не Америка, — с иронией напомнила Розали. — И я уже сказала, что не хочу говорить об этом. Все равно ничего бы не помогло.

Биение сердца в груди оглушало. Она не хотела вспоминать о Майлзе. Комок подкатил к горлу. Даже сейчас, десять лет спустя, ей так же больно, как тогда. Есть вещи, о которых нельзя говорить с другим человеком.

— Я вышла за него замуж. Это была ошибка, вот и все. — Нет, далеко не все…

— Как скажешь, — сдался Кингсли. — Но, говоря о нас…

— О нас? Откуда…

— О нас, Розали, нравится тебе это или нет. С того самого момента, как мы встретились. Называй это влечением или как угодно, но твое тело знает, что хочет меня, хоть разум и отказывается это принять.

— Это сексуальное влечение, не более того, выпалила она.

Его глаза сверкнули.

— Правильно, Рози.

— Не называй меня так. Все сокращают имя Розали до Ли.

— Но я ведь не все? — прошептал он.

Розали вздрогнула. Нет, Кингсли определенно не такой, как все.

— Кроме того, Ли — холодное, безличное имя, почти мальчишеское. Рози — теплое, нежное и безумно сексуальное. — Он нагнулся и поднял костыли. — Но хватит признаний на сегодня. Бет ждет нас дома.

— Поверить не могу, что вы приняли приглашение, — холодно произнесла Розали, пытаясь вернуть утраченную дистанцию. Почему Кингсли всегда добивается желаемого?

— Поверьте. — Он окинул ее долгим взглядом. Вы еще ничего не знаете, Рози. Поэтому доверьтесь мне во всем.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Июньский вечер выдался теплым, в воздухе сладко пахло цветами. Машина въехала на посыпанную гравием дорожку, Розали испытала удовлетворение при виде ошеломленного лица своего спутника. Он просто потерял дар речи. И было отчего. Розали специально не стала предупреждать его, зная, какой эффект оказывает на гостей этот старинный коттедж, купающийся в розах, жасмине и жимолости.

— Какая красота! — восхищенно произнес Кингсли.

— Прелесть, правда? А сад за домом еще красивее. Мне всегда казалось, что это место — рай на земле. Английский рай, разумеется, — поправила она себя с улыбкой.

— Деревянные скамейки, розовый сад и беседки? — улыбнулся Уорд. — Готов поспорить, все это здесь есть.

Она кивнула.

— Беседки, увитые розами, яблони, сливы.

Сад — само совершенство. Во всяком случае, для меня.

— Стоит, наверное, целое состояние, — задумчиво произнес Кингсли, оглядывая коттедж. Не знал, что преподаватели так хорошо зарабатывают.

— Нет. Отец Джорджа был бизнесменом и нажил большое состояние. Но Джордж совсем на него не похож. Он немного не от мира сего, научный гений. Понятия не имеет, какой сегодня день недели. Бет для него — идеальная женщина, ей приходится быть и женой и матерью одновременно. Состояние Джордж унаследовал уже после того, как они с Бет поженились. Его родители погибли в автомобильной катастрофе. Тогда они и решили купить этот дом и создать свой собственный уголок рая здесь, недалеко от университета. Это было почти двадцать лет назад. С тех пор цены на недвижимость выросли в несколько раз. Я считаю этот дом удачным вложением денег. Отец Джорджа был бы им доволен.

— Несомненно. — Кингсли протянул руку и коснулся шелковистой пряди волос, провел пальцем по щеке. — Персик и сливки, — прошептал он. — Очень по-английски. Но в вас есть и французская кровь… — Он вспомнил, как спросил ее в больнице, не надо ли позвонить родителям, и узнал, что они погибли, когда она была ребенком. — Ваши родители… Они тоже погибли в автокатастрофе?

Она воспользовалась заученным с детства ответом:

— Моя мать умерла от кровоизлияния в мозг, а отец не мог без нее жить…

— Он покончил с собой? — тихо спросил Кингсли.

Розали смущенно кивнула. Никогда еще ей не было так трудно отвечать на этот вопрос. Она уже привыкла облекать суровую правду в более привлекательную форму, но на этот раз ей было неловко. К счастью, дверь открылась и на пороге появилась Бет.

— Бет зовет нас.

Она попробовала было открыть дверцу машины, но Кингсли поймал ее руку.

— Вам пришлось нелегко.

— Бывает и хуже. — Она испытывала ужасное чувство вины. — Бабушка с дедушкой заботились обо мне, а сестры матери жутко меня баловали.

Может быть, вы познакомитесь с Жанной. Она часто приезжает сюда, потому что живет неподалеку.