Запретный Мир

— Ну? — настороженно пробурчал вождь.

— Представляешь, там сейчас лежат четыре трупа, а неподалеку, под самой рекой, еще один. Какие-то совсем молодые парни, еще недавно полные сил. Даже не знаю, что это с ними случилось, может, простудились?

— Что-о-о!!!

— Да не волнуйся ты так сильно, того и гляди, инфаркт заработаешь, а доктора здесь нет. Кстати, помнишь, я тебе как-то говорил, что лук бьет практически без шума? Представляешь, так оно и оказалось!

— Ах ты, иуда! — рассвирепевший Борман начал подниматься и замер, потрясенно глядя в отверстие глушителя, пистолет в руке белобрысого предателя возник, будто из воздуха.

— Я же говорил тебе, не волнуйся! Ну почему меня никто не слушает?

Раздался отрывистый хлопок, лязгнул оружейный механизм, посылая в ствол новый патрон, рука чуть повернулась в сторону Дикого, тот, выпучив глаза, тянулся к автомату на стене. Новый хлопок, и он, судорожно извиваясь, завалился на спину, упав рядом с бьющимся в агонии Борманом.

Валет, громко испортив воздух, замер каменной статуей, с ужасом глядя на черный зрачок смерти. Хонда весело улыбнулся, он никуда не спешил. Настоящий убийца должен дать своей жертве проникнуться торжественностью момента. Хонда верил, что в этом случае с ее смертью вся сила жертвы перейдет к нему, он станет еще могучее, еще смертоноснее. Но тут в планомерное действо вмешался новый, непредвиденный фактор, на пороге показалась фигура Зондера.

В один миг, оценив обстановку, он вскинул наизготовку дробовик. Хонда недовольно поморщился, не сводя прицела с Валета, свободной рукой выхватил второй пистолет, нажал на спуск. Молниеносный выстрел вышел несколько смазанным, Зондеру сорвало верхушку черепа. Стрелок не удовлетворился таким результатом, столь же быстро выпустил вторую пулю, угодившую в солнечное сплетение. Боевик захрипел, согнулся, завалился на бок, вывалив содержимое головы на земляной пол. Хонда на мгновение отвлекся, завороженный страшной красотой смерти, этот миг использовал Валет.

Он и до этого знал о Хонде многое и даже не думал играть в героя. Поняв, что появился хоть мизерный, но шанс, Валет, опрокидывая лавку, рванулся изо всех сил, спиной пробил ветхую стену и покатился по склону ложбины, завершив свой путь в ручье. Даже не заметив, что пуля, пройдя вскользь, страшно разворотила скулу, он, не оглядываясь, бросился вниз, в голове была только одна мысль — уйти как можно дальше от этого страшного места.

Хонда сокрушенно покачал головой, досадуя на свою небольшую оплошность. Впрочем, она не слишком помешала его кровожадным планам, однако потребовала увеличения темпа. Засунув пистолеты под куртку, он пересек хижину, сорвал со стены автомат, отщелкнул рожок, надавил пальцем на верхний патрон, улыбнулся. Магазин был полный. Взведя оружие, он встал на пороге хижины, вскинул автомат к плечу.

Короткая очередь смела головореза на скале. Чуть поведя стволом, он сшиб следующего, одновременно видя, как начинает падать третий, меткий егерь не подкачал, и за оставшегося дозорного можно было не беспокоиться. Боевики в поселке стали приходить в себя, кто-то заорал, бухнул дробовик, просвистела пуля таких габаритов, что ее звук походил на гул небольшого самолета. Пора было заканчивать парад. Хонда отпрыгнул в хижину, перекатился по полу, выпустил в дверной проем неприцельную очередь, пугая оставшихся противников и, не снижая темпа, нырнул в дыру, любезно проделанную удравшим Валетом. Стены хижины взорвались фейерверком разлетающихся щепок — пули и картечь прошивали ее насквозь… Но Хонду это уже не касалось.

Ящерицей проскочив по склону крутой лощины, он достиг источника, бьющего со дна каменистой чаши. Осторожно выглянул наружу. Четверо оставшихся боевиков продолжали самозабвенно расстреливать штаб-квартиру Бормана. По сторонам они не смотрели. Эти идиоты даже не догадались рассыпаться по укрытиям, сгрудившись в одном месте они представляли собой отличную мишень. Уперев рожок в землю, Хонда выпустил несколько скупых очередей, спокойно покинул укрытие, подошел к поверженным врагам, добил, не разбираясь, кто раненый, а кто умирающий.

Огляделся вокруг, нахмурился. Один из дозорных все еще был жив. Петрович со своей позиции не мог его видеть. Раненый боевик как раз прицеливался в своего врага из карабина. Хонда поднял автомат, но выстрелить не успел, удар пули сорвал боевика со скалы, следом донесся раскат далекого выстрела. Егерь все же засек часть головы уцелевшего противника. Улыбнувшись, Хонда, за неимением других слушателей, заявил сам себе:

— Ну что, Сережа, это был очень глупый план, но благодаря тебе он все-таки сработал. Я горжусь тобой, мой мальчик!

Похвалив себя, он повесил автомат на плечо и подошел к толпе перепуганных людей, неподвижно лежавших на земле.

— Можете вставать, спектакль уже кончился. Кто-нибудь мне скажет, за какие заслуги перед обществом тот паренек кормит мух?

Одна из женщин подняла голову, взглянула на улыбчивого убийцу с ужасом и еле слышно проговорила:

— Его… Он хотел отсюда сбежать. Вас предупредить.

— Мне кажется, учитывая последние события, его можно снять.

— Что это?

— Анита, это совсем мертвый человек, — перепугано ответила Сата.

— О господи, кто же это?

Антон рассмотрел убитого, недоуменно покачал головой:

— Это Ганс! Что же с ним случилось?

— Ему кто-то резать шея.

— Да это понятно. Что же здесь произошло?

Перепуганная троица разглядывала страшную находку. Тело бритоголового они нашли, едва повернув от реки, по словам Антона до поселка оставалось идти не более километра. Не разбираясь в тактике, они не понимали, что видят перед собой труп вражеского дозорного. Задачей Ганса являлось раннее обнаружение отряда мужчин с острова. Заметив их, он должен был поспешить к известной Хонде поляне, присоединиться к засаде, а затем встретить противника кинжальным огнем из всех стволов. Свою задачу он не выполнил — Ганс, как обычно, витал в красочных эротических мечтах, когда бесшумно подкравшийся Петрович перерезал ему горло. Затем Робин с помощью Хонды перебил элитных головорезов Бормана, засевших у поляны. Красивый и простой план вождя прогрессивной молодежи рухнул. Островитянам оставалось заслать в стан врага Хонду, благо его туда свободно пропускали, где он должен был перебить главарей в хижине, после чего покинуть поселок по лощине. Диспозиция врага была внимательно изучена в трофейный бинокль, так что все должно было получиться, так как Петрович брался прикрыть лазутчика снайперским огнем, отвлекая от него дозорных. Жалкие остатки бритоголовых уже не представляли бы серьезной опасности, с ними можно было покончить позже. Наглый диверсант просто ускорил события, проявив со своей стороны смелую инициативу. Ничего этого девушки не знали, ребята не хотели их лишний раз беспокоить и, уходя, ничего о своих планах не сказали.

Валет устал бежать. Упав на спину, он бессильно смотрел в небеса, успокаивая шумное дыхание. В голове роились одновременно тысячи разных мыслей, тело его непроизвольно вздрагивало, все еще не отойдя от пережитого ужаса. С таким кошмаром он еще никогда не сталкивался, спасло его просто чудовищное, невероятное чудо. До конца своих дней ему не забыть мальчишеской улыбки безжалостного убийцы, его ледяных глаз, темноты пистолетного зрачка.

Что делать? Куда ему бежать дальше? Валету везде чудилась приближающаяся смерть. Он слышал за собой стрельбу и был уверен, враги победили, возврата назад больше нет. Ничего, он уйдет в лес, спрячется. У него есть хороший нож и пистолет с парой обойм, сохранилось немного спичек. Хоть Валет коренной горожанин, но силы у него хватает, не пропадет. Если повезет, можно найти еще одно устройство связи. Тут он вспомнил, что у врагов есть опытный егерь-следопыт. Проклятье! Он чуть не взвыл от отчаяния. Спасения нет, его найдут везде. Стоп, а почему он так испугался, надо подумать спокойно, хоть и не получается, перед глазами маячит видение — Хонда, мягко улыбаясь, идет своей крадущейся походкой, небрежно высматривая его следы. Следы, следы… Следы!!! Они не остаются на воде, это выход! После нападения дикарей осталось несколько трофейных лодок. Они рядом, здесь, возле самого устья реки. Сесть в одну и уплыть подальше. Озеро огромное, другой берег почти не просматривается, а дальний край и вовсе не виден, даже с высокой скалы. Там хватает островов, его следов никогда не найдут. Надо будет затаиться на время, потом уйти на поиски другого устройства связи.

Валет насторожился и чуть не закричал от страха, совсем рядом послышались голоса. Нет! Он не умрет! Он должен жить, если надо, он прорвется к спасительным лодкам с боем. В руке сам собой появился пистолет. Оружие было неважное, небольшого калибра, но это лучше, чем совсем ничего. Низко пригнувшись, парень быстро двинулся в сторону врагов, бешеным вепрем выскочил из кустов, сквозь пелену ярости разглядел ненавистные фигуры, поднял руку и открыл огонь, целясь в единственного среди них мужчину.

Парень охнул, плавно присел, завалился на бок, зажимая руками пробитый живот, девушки истошно закричали, бросились бежать в разные стороны. Валет припустил за черноволосой, но понял — длинноногую газель ему никогда не догнать, выстрелил вслед, почти не целясь, однако попал. Та споткнулась и с криком покатилась по земле. Подскочив к ней, Валет собрался уже добить жертву, но тут перед самым носом прогудело что-то длинное. Обернувшись, он увидел, что вторая беглянка замерла в грациозной позе лучницы и накладывает на тетиву очередную стрелу. Взревев, он дважды выстрелил в ее сторону, та вскрикнула, спряталась за ствол дерева.

Не задумываясь о своих действиях, он склонился к раненой, вырвал из ее трясущейся руки грубый медный нож, схватил девушку за руку, потащил за собой, невзирая на отчаянные крики и сопротивление. Валет сам не знал, зачем это делает, единственная мысль в его голове была очень простой — во что бы то ни стало добраться до лодки и уплыть отсюда как можно дальше.

Возле лодок никого не было. Выбрав одну, самую небольшую, он швырнул в нее свою плачущую добычу, уперся в борт, столкнул челнок на воду. Узкая лодка, подхваченная быстрым течением, пошла довольно ходко, но ему это показалось недостаточным. Валет схватил весло, заработал им изо всех сил, больше поднимая брызг, чем увеличивая скорость.

— Убью, убью, всех убью! — повторял он, не переставая. — Хонда, падаль рваная! Убью! Хрен вы меня достанете!

В глазах стояло лицо Хонды — ублюдок уже не улыбался, он стоял на берегу с растерянным, огорченным видом. Бросив весло, Валет безумно захохотал, увидев, что давно уже плывет по бескрайней озерной глади. Выпрямившись во весь рост, он ликующе вскричал:

— Ну что, сука! Достал?!

Рядом кто-то испуганно вскрикнул. Недоуменно нахмурившись, Валет обернулся, уставился на окровавленный комок возле своих ног. Радостно оскалив свою изуродованную физиономию, он склонился над пленницей, схватил за волосы, потянул, заставляя смотреть на себя. Увидев перед собой кровавую маску, та закричала, страшно, обреченно, но своего похитителя не разжалобила.

— Я тебя знаю, ты девка Хонды! — безумно прошипел он и добавил. — Твой Хонда не придет. Все, он остался там, на берегу!

Не сводя с девушки маслянистого взгляда, он потянулся к пряжке ремня.

— А сейчас я тебя славно поимею, можешь звать своего дружка сколько душе угодно. Я поимею девку Хонды!!!

Радостно засмеявшись, он придавил кричащую, бьющуюся пленницу всей своей немалой тушей, наслаждаясь ее бесполезным трепетом. Та извивалась изо всех сил, но их у раненой девушки было немного. Ударив ее несколько раз затылком о дно лодки, Валет разорвал на ней окровавленную одежду и потянулся своим возбужденным телом, не обращая больше внимания на безумный огонек, разгорающийся в девичьих глазах.

Глава 13

Они победили. Причем случилось это даже раньше, чем предполагал Робин. Он планировал, что, истребив командную верхушку врагов и их лучших боевиков, посланных в засаду, они планомерно осадят поселок и постепенно уничтожат остальных или хотя бы заставят их сдаться. Тем придется нелегко, так как самое хорошее оружие Борман выделил головорезам в засаде, а оно достанется трофеями победителям. Самая опасная роль в этом плане выпала Хонде, но кроме него в поселок никого бы не пустили. Однако тот еще более себя подставил, решив проблему одним махом. Ну что же, победителей не судят.

Присев на бревнышко возле Хонды, Робин поинтересовался:

— А почему же ты вообще сам все не сделал, раз уж такой крутой?

— Тебя пожалел, — лениво процедил тот. — Что ты в старости своим внукам будешь рассказывать? Что за тебя все дедушка Хонда делал?

— Ну, значит, спасибо тебе огромное, ты настоящий друг, не забыл обо мне подумать. Как здесь все прошло?

— Нормально, только Валет ушел. Это чисто мой косяк.

— Ничего, Петрович его спокойно найдет.

— Тут парень на кресте висел, представляешь, чисто Голгофа! Картинка была, хоть кино снимай. Что сейчас делать будем?

— Сейчас пошлем пару ребят на остров, пусть наших девушек приведут. Соберем весь здешний народ, объявим о полной победе революции, организуем похороны павших боевиков. Все, Хонда, мы победили, можем веселиться.

— Что-то ты такой веселый, что хоть сейчас на похороны.

— День такой. Да и гложет меня мысль неясная. Будто бы забыл что-то очень важное и никак не могу понять что.

— Не бойся, наши девушки в безопасности.

— Да при чем здесь девушки?

— При том. Поверь, мне виднее. А это что такое?

Из-за скалы показалась стремительно бегущая фигурка. Все с изумлением узнали Аниту. Растрепанная, плачущая девушка замерла перед Робином.

— Ты что здесь делаешь? — охнул он.

— Там, в лесу, там лежит труп с перерезанным горлом. Мы стояли возле него, а тут выскочил какой-то толстяк с окровавленным лицом. Он из пистолета убил Антона, ранил Сату, схватил ее и куда-то утащил. Я ничего не смогла сделать, — Анита была на грани истерики.

— Да как вы сюда попали?! — вскочил взволнованный Хонда.

— К нам на остров прибежал местный парень, Антон, он сказал, что вас здесь хотят убить. Мы бежали за вами, хотели предупредить.

— Дуры, какие же вы дуры! — Хонда впервые вышел из себя. — Это был Валет! Да какой же я мудак, так сплоховал! Порву суку, он жить не будет!

— Спокойно, паря, — произнес Петрович, — я их мигом догоню.

Робин поднялся и каким-то странным, спокойным голосом заявил.

— Мы пойдем вместе.

— Да что ты! Тебе тут делов выше головы, надо ж все обустроить, взять в свои руки, людишкам местным себя показать. А за девку не переживай, я быстро обернусь.

— Мы пойдем вместе.

Егерь хотел было сказать что-то еще, но, поймав взгляд Робина, осекся, увидев в нем такое, что почувствовал, как на голове седеют волосы. Сил хватило только на то, чтобы согласно кивнуть.

— Хонда, ты тут пока без меня начинай, вместе с Мавром.

Тот даже не подумал возражать и, проводив товарищей взглядом, приказал.

— Векша, возьми пару местных ребят, сходите на то место. Найдите этого подстреленного Антона, вдруг он жив.

Петрович молчал очень долго. Он ничего не сказал, когда увидел кровь на том месте, где девушка упала, настигнутая пулей, ничего не возразил, когда Робин приказал продолжить преследование на лодке, но сейчас смолчать не смог:

— Робин, нам их никогда не найти. Это озеро краев не имеет, одних островов тыща. Года не хватит все осмотреть.

Бросив на егеря помертвевший взгляд, парень безжизненно произнес:

— Мы дойдем до того маленького острова с одиноким деревом. Если там никого не будет, я придумаю, где их искать еще.

Петрович благоразумно промолчал. Такого Робина он не знал и боялся его до полусмерти. Спорить не хотелось совершенно. Сердце охотника тоже болезненно ныло, славную девчонку было жалко до слез. Но помочь ей ничем нельзя, здесь необходимо несколько быстроходных катеров, а где же их взять? Егерь уже смирился с обидной потерей, но не Робин. Тот отнесся к пропаже девушки очень странно, похоже, у него что-то серьезное случилось с головой. Выйдя в озеро, он указал Петровичу курс, заставляя двигаться по одной прямой, не покладая при этом весел. Егерь совершенно точно знал, что у Робина с этой девушкой ничего не было, в их маленьком отряде такое невозможно было скрыть, но сейчас его терзали вполне обоснованные подозрения.

Робин на миг замер с занесенным веслом, взглянул вперед, заработал еще ожесточеннее. Взглянув туда же, егерь заметил на берегу озера скорчившуюся черноволосую фигурку. Отпустив крепкое словцо, он покосился на Робина с суеверным ужасом.

Сата сидела на плоском валуне, обхватив поджатые ноги руками. Камень был теплый, но девушку била сильная дрожь. Робин присел перед ней, положил ладони на мокрые колени. Она подняла на него потемневшие, измученные глаза:

— Робин, — еле слышно шепнули посиневшие губы, — он, он меня…

— Тише, девочка, молчи, я все понял. Ничего страшного, не переживай ты так, забудь. А я его непременно убью, обещаю.

— Робин, ты меня не понял, — уже громче произнесла девушка. — Он хотел со мной делать то, что ты подумал, но не смог. Он стал как дикий, а я тихо взять его пистолет. Ты показывал, как стрелять, я это сделала. Но он был жив, только сильно кричал. Я смогла прыгать с лодки в воду. Я очень хорошо плавать, но еле сюда приплыть. Я сильно устала, мне холодно и больно. Я думала, что скоро умру здесь, мне так холодно.

— Бедняжка, да ты ранена! Ты просто потеряла много крови. Покажи!

Пуля угодила девушке выше лопатки и, пробив тело, вышла над ключицей. Рана была очень аккуратной, очевидно пистолет был небольшого калибра, но все еще сочилась кровью. Сата явно потеряла ее немало. Перевязочных материалов не было, приходилось надеяться, что кровотечение уже практически закончилось и рана не откроется.

— Ты сможешь самостоятельно надеть на себя мою рубашку?

— Да, Робин, я смогу.

— Вот, возьми, мы отвернемся. Свои лохмотья скинь, они мокрые.

Уже на обратном пути Петрович опасливо поинтересовался:

— Робин, я все никак уразуметь не могу, а как ты догадался, что она на этом острове?

— Не имею представления, — безразлично ответил он, — я просто это знал.

Хонда не сдержал радостного вопля, когда увидел Робина с Сатой на руках. Тот на ходу коротко бросил:

— Она ранена и потеряла много крови. Куда ее можно положить?

— Хижина Бормана свободна, там полно места, есть хорошая койка. Я сейчас какие-нибудь тряпки принесу, подожди.

Хонда притащил с местного склада отрез какой-то грубой материи и тонкое одеяло, щедро перестелил постель павшего вождя, скинув оттуда все, что там было. Робин уложил Сату, укрыл остатками ткани и одеялом, девушка все еще продолжала дрожать. С помощью товарища перевязал ей рану, не жалея ваты и бинтов.

— Сильно больно?

— Ничего, — Сата бледно улыбнулась, — я уметь терпеть.