Брайдер и Чад-о-вич

Тарасов Александр

Брайдер и Чад-о-вич

Александр ТАРАСОВ

БРАЙДЕР И ЧАД-О-ВИЧ

- Не жждали, горлум-горлум?

...Он рубил налево и направо, но нечисть всг напирала. Горы трупов громоздились перед ним и липкая черная кровь стекала по мечу и рукам. Ноги скользили в крови и он вынужден был отступать, ища места посуше и, значит, поустойчивее. Руки его, никогда не ведавшие усталости в битве, впервые начали предательски дрожать, ощущая тяжесть Лунного Меча. На мгновение напор нечисти ослаб, и он уже решил, что это - победа, но вдруг из расщелины хлынул новый поток тварей. Он высоко поднял меч, но волна нечисти ударила в баррикаду из трупов, подвинула ее и прижал его этими мертвыми телами к скале. Он почувствовал, что не может шевельнуться.

В отчаянии поднял он очи горе и воззвал к небесам:

- Отец мой Небесный! Для чего Ты покинул меня?

И тут время вдруг прекратило течение свое.

Брайдер, Повелитель Лунного Меча, глядел на небеса и зрел чудо. На желтом небе, между двух алых солнц, словно открылось мутноватое овальное окошко, и в нем Брайдер, Повелитель Лунного Меча, увидел Отца Небесного.

Страшен был лик Господень.

Агатовые власы Его восставали над челом Его подобно лесу в горах Лебанона. И каждый влас был толщиною со столетний кедр в лесах Лебанона. Чело Его, изрытое морщинами, словно пустыня - руслами вади, было обширно как плато Друнзагат. Очи Его были велики и бездонны, как Священные Озера. Нос Его был подобен горному хребту, и поры Его на носу Его были подобны входам в Преисподнюю. Мегалитическое сооружение, напоминавшее два огромных окна, соединенных перемычкой, было укреплено на носу Его - и каждое окно было как морской залив. Из загадочного материала, прозрачного, подобно льду, сделаны были эти окна, и, должно быть, служили они защитой миру от испепеляющих молний очей Его - дабы случайно не спалил Он мир навсегда при малейшем гневе Своем. Усы и брада Его были что непроходимый лес Кешана, и каждый влас брады Его был как столп Лебанона, обращенный к Самарре. Уста Его были подобны Большому Каньону, и огромный кроваво-красный вулкан, страшный, как Ородруин, виден был на верхней губе Его. Из бездонной щели рта Его исходила чудовищных размеров труба - и дым поднимался с конца ее...

Отверзлись уста Его, и Брайдер, Повелитель Лунного Меча, услышал Глас, подобный раскатам грома.

- Блин! - сказал Глас, подобный раскатам грома. - Опять завис, железяка проклятая! Ну всг: получу гонорар - куплю новую машину. 486-ю. А тебя, гадина, продам на запчасти. Сил уже нет с тобой мучаться, металлолом чертов!

Черная тень на секунду ослепила Брайдера, Повелителя Лунного Меча... Но он удержался и не упал. Он рубил мечом налево и направо, но нечисть всг напирала. Гора мертвых тел выросла перед ним и зловонная черная кровь стекала по лезвию меча и рукам на панцирь. Ноги скользили в крови - и он вынужден был медленно отступать, ища менее скользкое и, значит, более надежное место.

Мощные руки его, никогда до того не ведавшие в битве усталости, впервые предательски задрожали, ощутив тяжесть Лунного Меча. На мгновенье напор нечисти, катившейся на него по ущелью, ослабел, и он уже подумал, что это победа, но вдруг из ущелья хлынул новый вал тварей - еще более мощный, чем предыдущие.

Он высоко поднял меч, но поток тварей ударил в баррикаду из трупов, выросшую перед Брайдером, подвинул ее и прижал ее мертвыми телами к скале. Он почувствовал, что не может шевельнуться.

В отчаянии поднял он очи горе и воззвал к Небесам:

- Отец мой Небесный! Для чего Ты меня оставил?

И тут время вдруг прекратило течение свое.

Брайдер, Повелитель Лунного Меча, опустил глаза, ибо знал уже, что он увидит на Небе, и быстро осмотрелся. Мир застыл в неподвижности. Не было никакого движения - ни подобия легкого ветерка, ни даже малейшего колебания оранжевых теней от двух солнц. И невероятная тишина царила кругом. Разом смолкли омерзительные крики нечисти, хотя рты тварей были по-прежнему раскрыты. Еще удивительнее было видеть, как застыли в воздухе, в прыжке, отвратительные создания, целящиеся своими клыками ему в горло. Брайдер понял даже, кого из этих тварей надо ударить первым - вот только получить бы возможность двинуться. И тут вновь грянул сверху Глас, подобный раскатам грома. Повелитель Лунного Меча быстро поднял очи горе.

В неустойчивом как бы оконце между двух солнц, еще более мутном, чем в первый раз, узрел он вновь образ Отца Небесного. Хмуро и озабоченно было лицо Его. Тень печали омрачала чело Его. Клубы дыма вырывались из уст Его.

- Блин! - вновь провозгласил загадочное слово на божественном языке Отец Небесный. - Тут надо что-то придумать... Надо же - сам себя загнал в тупик... Тут просто "вдруг почувствовал, что члены его свободны" не пойдет... Завгородний же с Бережным первыми заорут, что это уже запредельная халтура...

Вновь чудовищные клубы дыма вырвались изо рта Его и почти скрыли лик Его.

- Так, - грянул из-за дыма Глас, подобный раскатам грома. - Давай-ка запомним на всякий случай, пока этот гад опять не завис...

Мир дрогнул перед глазами Брайдера, Повелителя Лунного Меча, но ничего не изменилось.

...И вдруг он вспомнил про волшебный перстень, подаренный ему Каттеей, - и, действуя только пальцами одной руки, быстро повернул перстень камнем внутрь...

Исчезла проклятая долина - как не бывало. Он был в сумрачной комнате, скудно обставленной, в здании, сложенном из огромных камней. Он глянул через окно на небо.

Небо было серым, а не желтым. Значит, он был в чужом мире. Наверное, в мире Каттеи.

Заскрипела открывающаяся дверь, и он быстро повернулся с обнаженным мечом с руке.

В комнату вошла Каттея и, следом за ней, двое вооруженных мужчин.

- Брайдер! - воскликнула изумленно и радостно Каттея. - Значит, это ты. Я почувствовала, что кто-то воспользовался Вратами в башню, и поспешила в эту комнату.

Оказывается, это ты. Видно, тебе совсем плохо стало в твоем мире с двумя солнцами, раз ты прибег к силе моего перстня.

- Да, Каттея, - ответствовал Брайдер, Повелитель Лунного Меча. - Твой перстень спас мне сейчас жизнь.

- Что ж, - сказала, улыбнувшись, Каттея.

- Мера за меру. Знакомься: это мои братья - Килан и Кемок.

Килан и Кемок с достоинством поклонились и вложили мечи в ножны.

- Ты погостишь у нас, Брайдер? - спросила Каттея. - Или тебе нужно побыстрее вернуться в твой мир?

- Да, Каттея, - ответствовал Брайдер. - Мне нужно побыстрее вернуться в мой мир. У меня там важное дело. И я должен его завершить.

- Помощь нужна?

- Нет. - Брайдер скупо улыбнулся. - Я справлюсь сам. Пока при мне мой Лунный Меч, я уверен в своих силах.

Один из братьев вдруг протянул руку, и Брайдер, сам не зная почему, отдал ему Лунный Меч.

- Хороший меч, - сказал брат Каттеи (Брайдер не знал, Кемок это или Килан). - Очень хороший меч. Тебе и вправду не нужна помощь.

И он вернул Брайдеру меч.

- Это Кемок, - сказала Каттея. - Он разбирается в мечах. Однажды он сам получил во владение волшебный меч... Когда ты собираешься возвращаться, Брайдер?

- Это зависит от того, где я окажусь при возвращении.

- Вот этого я не знаю, Брайдер. Где бы в своем мире ты ни воспользовался перстнем, ты окажешься здесь, в комнате Врат в моей башне ибо именно на эти Врата замкнут перстень.

Но для возвращения в свой мир тебе не нужны Врата - твои Врата заключены в перстне.

- Я хотел бы знать, окажусь ли я в том же месте, из которого исчез, или...

- Ну это вряд ли, Брайдер. наши миры движутся друг по отношению к другу - и с огромной скоростью. Я не могу объяснить тебе, в чем тут дело. Я сама это плохо понимаю. Только мой отец, Саймон Трегарт, пришедший сюда из другого мира, знает слова, которые созданы, чтобы объяснить это. Но я думаю, ты окажешься очень далеко от того места, из которого ты исчез, Брайдер.

- Тогда я ухожу, Каттея.

- Прощай, Брайдер. И помни: если, вернувшись в свой мир, ты увидишь, что ты высоко над землей или на дне моря - а так может получиться - быстро вновь воспользуйся перстнем. Ты окажешься снова здесь, а затем вновь сможешь попытать счастья и вернуться к себе.

- Спасибо, Каттея. Счастья тебе. Счастья и вам, Килан и Кемок.

Брайдер на всякий случай чуть присел на ногах и повернул перстень.

...Он очутился в заросшей редким кустарником степи - и притом в полуметре над землей. Брайдер был готов к худшему и потому приземлился успешно.

Он огляделся. Большее солнце - Гром - уже садилось за дальней грядой. Меньшее - Лад - висело точно в зените. "Долго же меня здесь не было!" поразился Брайдер.

- Э-ге-ге! - сказал он громко. - Может быть, я уже опоздал? Но ведь Каттея ничего не говорила о такой разнице во времени. Надо вернуться и узнать у нее всг.

И Брайдер, Повелитель Лунного Меча, вновь повернул перстень Каттеи на пальце.

Он вновь очутился в башне Каттеи в той же самой комнате. Каттея с братьями все еще была тут.

- Что случилось, Брайдер? - весело окликнула его волшебница. - Ты обнаружил себя высоко в небе, среди птиц?

- Нет, - хмуро ответствовал Брайдер. - Но я обнаружил, что прошло много времени у меня дома. Я вернулся, чтобы узнать, какая разница между временем здесь и в моем мире.

- Много времени? - удивилась Каттея. - Этого не может быть. Как ты узнал, что прошло много времени?

- По положению солнц.

- Ах, вот что! - Каттея улыбнулась. - Ты понимаешь, Брайдер, дело здесь не во времени, а в расстоянии...

- При чем тут расстояние?! - воскликнул в негодовании Брайдер, Повелитель Лунного Меча. - Я исходил полмира и я знаю, что солнца отовсюду видны одинаково...

- Боюсь, ты не поверишь мне, Брайдер, - мягко начала Каттея, - но дело в том, что это не так. Ты удивишься, я знаю, но то, что я тебе сейчас скажу, правда. Твой мир - так же, впрочем, как и мой, - вовсе не плоский. Он шарообразный - вот, как этот шар.

И Каттея извлекла из складок одежды магический шар.

- И тогда, Брайдер, когда на одной половине твоего мира день, на другой - ночь. Вот смотри.

И Каттея поднесла шар к окну.

- Видишь? Вот эта сторона освещена. Тут день. А вот эта - в тени. Тут ночь. Теперь понимаешь?

- Это ерунда! - возмутился Брайдер. - Если бы мир был шаром, люди падали бы с его нижней части!

Каттея грустно посмотрела на него.

- Есть магические силы, которые притягивают людей к центру их мира, их шара... Но, собственно, этот спор сейчас излишен. Главное, запомни: через Врата проходят мгновенно. Никаких сдвигов во времени нет и быть не может. Так что пробуй еще раз, Брайдер! И пусть тебе повезет.

"Она морочит мне голову", - подумал Брайдер. И где-то глубоко в сознании у него пронеслось: "Если мой мир - шар, то где же живет Отец мой Небесный, лик которого я сам наблюдал?"

Ни слова не говоря, он решительно повернул перстень.

В этот раз он не был готов к падению с высоты и больно ударился. Зато на небе всг было в порядке. Высоко вверху висели оба солнца и между ними как раз было такое расстояние, чтобы в нем поместился Лик Божий.

Брайдер, Повелитель Лунного Меча, огляделся и почувствовал глубокое удовлетворение: он находился в знакомом месте - в долине Цфаасмана...

Черная тень на секунду ослепила Брайдера... Брайдер, Повелитель Лунного Меча, огляделся и почувствовал удовлетворение: он находился в хорошо ему знакомом месте - в долине Заатмана...

...Где-то внутри Брайдер уловил странное ощущение: словно что-то не так. Ему казалось, что секундой раньше все это уже было - и было по-другому: и долина называлась как-то иначе, и знал он ее похуже, и вид ее вызывал у него куда более сильные чувства. Где-то в глубине сознания Брайдера кто-то подивился таким ощущениям, но запомнить их Брайдер запомнил... Да, это долина Заатмана. Вон там, вдалеке - хребет Келидон, на вершине которого он семь лет назад познакомился с Лелией. Оттуда до Шрумм-Градиха, как известно, два месяца пути. А от Шрумм-Градиха до Сакриона...

Брайдер, Повелитель Лунного Меча, вдруг похолодел: от Шрумм-Градиха до Сакриона было еще три месяца пути. За это время Зельма умрет - и нет смысла добывать Священный Камень...

Обливаясь холодным потом, Брайдер мысленно воззвал: "Господи, Господи! Для чего Ты оставил меня?!"

И время прекратило течение свое.

...В этот раз все было как-то по-другому. Брайдер не мог поднять глаза. Впрочем, он был уверен, что и лик Господень не проступил в небе. И Глас был слышен отдаленно, еле-еле. Брайдер напряг все силы, прислушиваясь.

- ... твою мать! - еле слышно прогрохотал вверху Отец Небесный и затем грязно и вычурно выругался.

- Придурок! Третью главу забыл. Сам себя забыл! Так, сейчас исправим...

Черная тень на секунду ослепила Брайдера, Повелителя Лунного Меча... Отвратительный смрад ударил ему в ноздри. Он огляделся и обнаружил себя посреди обширного цирка, заваленного разлагающимися телами людей, зверей и невообразимо чудовищных созданий. Мрачные стены громоздились вокруг цирка. Над стенами тут и там поднимались зловещие остроконечные башни.

Держа наготове меч, Брайдер осторожно пошел от середины цирка к стене, старательно обходя раздувшиеся, дурно пахнущие трупы. На полпути он вдруг остановился и стал заинтересованно осматривать лежащие вокруг тела. Что-то в них было странное. Очень быстро он понял, что. Все они были убиты одинаковым образом. А если даже не одинаковым, то посмертные увечья у них были одни и те же - у всех была разорвана грудная клетка и вырвано сердце.

И тут Брайдер, Повелитель Лунного Меча, понял, где он находится.

Он был в проклятом Сакрионе, городе Некроманта, в который он так стремился, прокладывая себе дорогу мечом через Ущелье Крови. И этот цирк был кормушкой любимой игрушки Некроманта - гигантской змеи Нимеи, питающейся только сердцами.

Рассказы об этой страшной змее поколениями передавались из уст в уста от одного края мира до другого - от гор Лебанона до непроходимых джунглей Кешана.

Брайдер, Повелитель Лунного Меча, гордо выпрямился. Он был почти у цели. Он не смог прорубиться в Сакрион через Ущелье Крови, но прошел сюда при помощи перстня Каттеи. Правда, оставалось еще справиться с Нимеей. А это было непросто. Величайший воин древности Иллахион, повелитель Шрумм-Градиха, по преданию, погиб в схватке с Нимеей...

...Неясное воспоминание вдруг шевельнулось в памяти Брайдера. Шрумм-Градих, Шрумм-Градих... Что-то было, совсем недавно, что-то, связанное со Шрумм-Градихом... И вдруг словно яркая вспышка озарила его сознание. Он вспомнил всг. Он вспомнил, как упал в долину Заатмана - едва ли не в полугоде пути от Сакриона, как обратился с мольбой к Отцу Небесному и как Отец Небесный переиграл его судьбу - перенес его прямо сюда, в центр Сакриона...

Едва заметная улыбка тронула уста Брайдера, Повелителя Лунного Меча. Медленно-медленно стал он поворачиваться вокруг себя, ища ворота, через которые попадала на арену великая змея Нимея. Он был уверен, что победит ее: его покровитель, Отец Небесный, не даст ему погибнуть...

В то же время он внимательно осматривал и мрачные башни Сакриона, вздымающиеся вокруг. Он искал среди них башни дворца Некроманта. Он знал, чем эти башни должны отличаться от других: ни них должны быть штандарты Некроманта - черные полотнища со Знаком Хаоса: восьмью молниями, свившимися в клубок.

К своему изумлению, Брайдер увидел множество башен в разных местах, украшенных штандартами со Знаком Хаоса. Или Некромант был хитер и прибег к маскировке - или устарел рассказ седовласого губернатора Тисилипилита, побывавшего в Сакрионе много лет назад.

Чудовищных размеров змея, шипя, между тем выползала из отверстия в стене цирка как раз за спиной Брайдера, Повелителя Лунного Меча.

Брайдер услышал шипение - и быстро обернулся, держа перед собой Лунный Меч обеими руками.

Нимея была ужасна. Такую змею Брайдер видел впервые в жизни, даже в кошмарном сне он не мог бы увидеть подобное. Страшная треугольная голова покачивалась на вытянутой шее, по полу цирка извивалось скользкое чудовищное тело огромного гада.

Мертвенным холодом смотрели на Брайдера желтые глаза.

В длину рептилия достигала восьмидесяти метров, голова ее втрое превосходила лошадиную. Под яркими лучами алых солнц поблескивала белоснежная чешуя. Змея, несомненно, родилась и выросла в подземелье, однако ее злобные глаза отлично видели в темноте и на свету.

Нимея свилась в несколько огромных колец и медленно, давя разбухшие трупы, поползла к Брайдеру. Брайдер стоял не шелохнувшись. В другое время он отступил бы к середине цирка и нашел бы место, свободное от трупов, чтобы иметь во-первых, простор для маневра, и, во-вторых, избежать опасности поскользнуться в луже крови или гноя. Но сейчас он почему-то был убежден, что это излишне.