Роберт Шекли
Бюджетно-сметная планета
— Значит, это и есть ваша планета? — спросил Модсли.
— Да, сэр, она самая, — ответил Орин, стоявший слева от него, гордо улыбаясь. — Как она вам нравится?
Модсли не спеша обернулся и стал разглядывать луг, солнце, горы, реку, лес. Безо всякого выражения на лице он проговорил:
— Что вы о ней думаете, Бруксайд?
Бруксайд заговорил с дрожью в голосе:
— По-моему, мы с Орином поработали на славу. Нет, правда, если учесть, что это наша первая самостоятельная работа.
— А вы, Орин, согласны с его мнением? — спросил Модсли.
— Безусловно!
Модсли нагнулся, сорвал травинку, понюхал ее и бросил. Растер ногой глину, потом пристально посмотрел несколько секунд на яркое солнце и сказал, взвешивая каждое слово:
— Я поражен, просто поражен, но в самом что ни на есть отрицательном смысле. Я поручил вам создать планету для одного из моих заказчиков, а что вы мне подсовываете? Вы что, серьезно считаете себя инженерами?
Его помощники втянули плечи, словно мальчики в ожидании березовой розги.
— «Инженеры, — процитировал Модсли, — это творчески мыслящие, но практичные ученые, которые построят планету, где и когда вы этого пожелаете». Узнаете, откуда?
— Из типового рекламного проспекта, — ответил Орин.
— Правильно, — согласился Модсли. — И что же, вы считаете это достойным образчиком «творческой, практичной инженерной мысли»?
Помощники промолчали. А потом Бруксайд возьми да ляпни:
— Да, сэр. Я так считаю! Нам заказали планету «тип 34Вс4» с некоторыми модификациями. Что мы в точности и исполнили. Конечно, это всего лишь один из ее уголков, но все же…
— Я смотрю, что вы тут натворили, и оцениваю по заслугам, — перебил его Модсли. — Орин! Какой марки нагревательный элемент вы применили?
— Солнце «тип 05», — отчеканил Орин. — Оно полностью отвечает требованиям теплотехники.
— Еще бы. Но не забывайте, это бюджетная планета. Если мы не снизим себестоимость, нам не видать прибыли. А самая дорогостоящая статья расходов — нагревательный элемент.
— Нам это известно, сэр, — кивнул Бруксайд. — Нам совсем не хотелось использовать солнце «тип 05» в однопланетной системе. Но техническое задание по отоплению и радиации…
— Неужели вы так ничему и не научились у меня? — воскликнул Модсли. — Звезда такого типа в данном случае — недопустимая роскошь. Эй, там, — позвал он рабочих, — снимите ее.
Рабочие со складной лестницей ринулись вперед. Один закрепил ее, а другой принялся раскладывать. Она вытянулась сначала в десять, в сто, потом в миллион раз. Двое рабочих карабкались по ней, едва поспевая за ее ростом.
— Обращайтесь с ним осторожно! — крикнул им вслед Модсли. — И рукавицы не забудьте надеть! Оно горячее как-никак!
На самой верхотуре рабочие сняли солнце с крюка, сложили и поместили в обитый изнутри ящик с надписью: «ОСТОРОЖНО — НАГРЕВАТЕЛЬНЫЙ ЭЛЕМЕНТ».
Захлопнулась крышка, и пала кромешная тьма.
— Рехнулись вы тут все, что ли? — полюбопытствовал Модсли. — Проклятье! Да будет свет или нет?
И стал свет.
— Все в порядке, — кивнул Модсли. — Для этого заказа сойдет и звезда «тип Г-13». А солнце «тип 05» вернуть на склад.
— Но, сэр, — нервно проговорил Орин. — Она недостаточно горяча.
— Знаю, — сказал Модсли. — Вот тут вам и пригодится смекалка. Если придвинуть звезду поближе, тепла хватит.
— Да, сэр, — вступил Бруксайд. — Но как быть с проникающей радиацией? Ей негде рассеиваться, не нанося вреда. Это убьет всех обитателей, собирающихся заселять планету.
— Вы пытаетесь втолковать мне, что звезды «тип Г-13» опасны? — очень медленно и с расстановкой произнес Модсли.
— Н-ну, нет, я имел в виду другое, — растерянно начал оправдываться Орин. — Я хотел сказать, что они могут быть опасны, как и все другое во вселенной, если забывать о предосторожностях.
— Вот это другой разговор, — одобрил его Модсли.
— Соответствующие меры предосторожности, — продолжал настаивать на своем Бруксайд, — подразумевают в данном случае свинцовые защитные костюмы весом в пятьдесят фунтов каждый. Что весьма непрактично, поскольку представители этой расы весят в среднем всего восемь фунтов.
— А это уж их забота, — нахмурился Модсли. — Не наше дело — учить их жизни. Не могу же я отвечать за каждую набитую ими шишку на планете? К тому же им вовсе не обязательно носить свинцовые костюмы. Они могут приобрести что-нибудь из моих дополнительных аксессуаров, например «солнечный экран», который будет отражать проникающее излучение.
У обоих инженеров на лицах появились нервические улыбки. Но Орин заметил почтительно:
— По-моему, эта раса не из преуспевающих, сэр. Вряд ли они смогут позволить себе «солнечный экран».
— Если не сейчас, так, может, как-нибудь потом, — ответил Модсли. — И вообще, проникающая радиация не вызывает мгновенной смерти. Даже при ее наличии средняя продолжительность жизни у них составит 9,3 года, что вполне достаточно для кого угодно.
— Да, сэр, — отозвались ассистенты без энтузиазма.
— Далее, — сказал Модсли. — Какова высота гор?
— В среднем шесть тысяч футов над уровнем моря, — ответил Бруксайд.
— По меньшей мере, лишних три тысячи футов, — сказал Модсли. — Вы что думаете, горы на деревьях растут? Урежьте. Излишки — на склад.
Бруксайд достал блокнот и записал, какие изменения внести. Модсли продолжал расхаживать, разглядывать и хмуриться.
— Сколько лет жизни отмерено деревьям?
— Восемьсот, сэр: новая усовершенствованная модель — дубо-яблоня. Дает плоды, тень, орехи, освежающие напитки, полезные ткани трех сортов, служит отличным строительным материалом, хорошо удерживает почву и…
— Вы что, разорить меня задумали?! — взревел Модсли. — Дереву вполне хватит и двухсот лет! Слить большую часть жизненной силы и перекачать в накопитель!
— Но тогда они не смогут выполнять все заложенные проектом функции, — сказал Орин.
— Ну так сократите функции! Хватит с них орехов с тенью. Мы не обязаны превращать деревья в золотую жилу! Так, а кто понаставил там коров?
— Я, сэр, — шагнул вперед Бруксайд. — Надеялся, что местность станет более привлекательной…
— Ну и олух, — проговорил Модсли. — Местность должна выглядеть привлекательной до продажи, а не после! Планету продали без меблировки. Уберите коров в цистерну с протоплазмой.
— Будет исполнено, сэр, — сказал Орин. — Простите великодушно, еще какие-нибудь просчеты?
— Да! Наберется еще тысяч десять, — едко бросил Модсли. — Но надеюсь, вы сами в них разберетесь. Вот, например, это что такое? — он ткнул пальцем в Кармоди. — Статуя? Песни будет распевать или декламировать стихи по случаю прибытия новой расы?
— Сэр, — заговорил Кармоди, — я не имею к этому отношения. Меня прислал ваш друг Маликрон. Я пытаюсь добраться до своей планеты…
Модсли явно не расслышал слов Кармоди, потому что, пока тот пытался говорить, он продолжал:
— Кто бы это ни был, в проектной документации о нем ничего не сказано. Так что засуньте его обратно в цистерну с протоплазмой вместе с коровами.
— Эй! — завопил Кармоди, когда рабочие оторвали его от земли за руки. — Эй, погодите минутку! Я не имею отношения к этой планете. Меня прислал Маликрон! Подождите, стойте, выслушайте меня!
— Стыдитесь, — продолжал Модсли, не обращая внимания на крики Кармоди. — Чья это задумка? Ваша очередная декоративная деталь интерьера, Орин?
— О нет, — сказал Орин. — Я не ставил его туда.
— Значит, это ваша работа, Бруксайд.
— В первый раз вижу, шеф.
— Гм-м, — промычал Модсли. — Вы оба дуралеи, но не лжецы. Эй! — крикнул он рабочим. — Тащите его сюда!
— Ладно, возьмите себя в руки, — приказал Модсли бедному Кармоди, которого колотила нервная дрожь. — Не раскисайте. Мне некогда ждать, пока у вас пройдет истерика! Полегчало? А теперь потрудитесь объяснить, что вы делали в моих частных владениях и почему я не должен превращать вас в протоплазму?
После того как Кармоди закончил свое повествование, Модсли протянул:
— Понятно. Занятная история, хотя вы наверняка сгущаете краски. Тем не менее вы здесь и разыскиваете планету, как ее… Земля?
— Именно, сэр, — сказал Кармоди.
— Земля, — пробормотал Модсли, почесывая голову. — Ну и повезло же вам. Кажется, я помню, где она.
— Неужели, мистер Модсли?
— Да, точно, помню, — продолжал Модсли. — Маленькая зеленая планета, на которой обитает мономорфная гуманоидная раса, вроде вас. Верно я говорю?
— Совершенно верно! — воскликнул Кармоди.
— У меня хорошая память на такие вещи, — сказал Модсли. — Тем более что Землю, вообще-то, построил я.
— Ну и ну! — изумился Кармоди.
— Помню как сейчас. Потому что в процессе постройки я также изобрел науку. Эта история вас позабавит. А вас, — обернулся он к своим помощникам, — надеюсь, чему-нибудь научит.
Никто не посмел перебить его. Кармоди с помощниками застыли, и Модсли начал свой рассказ.
В те времена я был мелким подрядчиком. То здесь построю планету, то там или звезду-карлик сварганю по случаю. Но искать заказы всегда нелегко, клиенты попадаются капризные, въедливые и раскошеливаться не торопятся. В ту пору было трудно угодить заказчикам; они из-за каждого пустяка поднимали шум. Это им не так, то им не эдак, почему вода течет вниз, сила тяжести слишком тяжела, горячий воздух поднимается вверх, а ему положено опускаться. И все такое прочее.
Был я тогда довольно наивен и имел обыкновение объяснять эстетические и практические причины того, что делал. Вскоре на вопросы и объяснения стало уходить больше времени, чем на работу. Говорильня разрослась сверх всякой меры. Я знал: пора что-то предпринять, но не мог ничего придумать.
И вот, перед тем, как я взялся за проект «Земля», у меня в голове сложились новые подходы к взаимоотношениям с клиентами. Я ловил себя на том, что бормочу под нос: «Форма соответствует функции». Мне нравилось, как звучит фраза. Но потом я спросил себя: «А почему форма должна соответствовать функции?» И объяснил себе это следующим образом: форма соответствует содержанию потому, что это непреложный закон природы и одна из основополагающих аксиом прикладной науки. Мне опять понравилось звуковое оформление фразы, хоть смысла в ней не прибавилось.
Смысл не имел значения. А имело значение то, что я сделал новое открытие: сам того не ведая, наткнулся на искусство рекламы и показа товара лицом. Одним словом, придумал уловку, открывавшую бездну возможностей. А именно: доктрину научного детерминизма. Земля послужила мне первым пробным камнем, вот почему я никогда о ней не забываю.
Ко мне явился рослый бородатый старик с пронзительным взглядом и заказал планету. (Вот так начиналась ваша планета, Кармоди.) Ну, с работой я справился быстро, кажется, за шесть дней, и вообразил, что могу умыть руки. То была одна из бюджетных планет, так что я кое-где схалтурил. Но послушать претензии владельца, так можно было подумать, что я обобрал его до нитки.
— Почему так много смерчей? — вопрошал он.
— Это составная часть циркуляционной системы атмосферы, — сказал я.
На самом деле у меня вышла запарка и впопыхах я забыл установить перегрузочный клапан циркуляции воздуха.
— Планета на три четверти залита водой! — недоумевал он. — А в вашем задании совершенно недвусмысленно сказано, что соотношение воды к суше должно быть один к четырем.
— Видите ли, это было совершенно невозможно сделать! — сказал я.
Его дурацкие спецификации куда-то затерялись. Вечно эти однопланетные проекты у меня пропадают!
— Но и та небольшая часть суши, что мне досталась, забита пустынями, болотами, джунглями и горами.
— Зато как живописно, — парировал я.
— Мне не нужна живописность! — разбушевался старикан. — Одного океана, дюжины озер, пары рек, одного-двух горных хребтов вполне хватило бы. И тогда планета окажет благотворное влияние на ее обитателей. А вы мне что за пакость подсунули!
— На то есть свои причины, — я пожал плечами.
В действительности, чтобы не остаться внакладе, нам пришлось использовать бывшие в употреблении горы, а в придачу целый ворох рек и океанов, в качестве балласта, да пару пустынь, купленных по дешевке у планетного старьевщика Ури. Но в мои планы не входило посвящать его во все подробности.
— Ах, причины! — возопил он. — А что я скажу своему народу? Я заселяю планету целой расой, может, двумя или тремя. Это будут люди, созданные по моему образу и подобию, а люди, как и я, — ужасно привередливый народец. Что я им теперь скажу?
Вообще-то я знал, что им сказать, но мне не хотелось грубить. Тогда я сделал вид, что погружен в раздумья. И вот что странно: я и в самом деле думал. И придумал — всем трюкам трюк.
— А вы откройте им простую научную истину, — начал я. — Скажите им, что с точки зрения науки все сущее должно существовать.
— Что-что? — переспросил он.
— Это детерминизм, — продолжал я, на ходу придумывая слово. — Все очень просто, хотя и предназначено для посвященных. Начнем с того, что форма соответствует функции. Следовательно, ваша планета является как раз тем, чем и должна быть по той простой причине, что она существует. Далее, наука постоянна. Поэтому если нечто не является постоянным, то оно не есть наука. И наконец, все подчиняется определенным правилам. Правила эти не всегда понятны, но в их существовании сомневаться не приходится. Теперь ясно, что не следует задаваться вопросом: «почему это вместо того?» А следует спрашивать: «как оно действует?»
Он назадавал мне кучу каверзных вопросов. Старик оказался сообразительным малым. Но в инженерном деле, правда, ни бельмеса не смыслил. Он подвизался на ниве этики, морали, религии и прочей зауми. Так что веских возражений он мне представить не мог. Один из тех, кто без ума от абстракций, и поэтому с воодушевлением принялся повторять:
— Сущее должно существовать. Гм-м. Очень заковыристая формула и не лишенная налета стоицизма. Я, пожалуй, включу кое-что из этих прозрений в учение, которое преподаю своему народу… Но скажите мне, как я могу примирить неопределенную фатальность науки со свободной волей, которой собираюсь наделить свой народ?
Тут старик чуть не загнал меня в угол. Но я улыбнулся, откашлялся, чтобы выиграть время на размышления, и продолжил:
Поделиться книгой: