Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Вернуть Посох - Ник Перумов на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

— И эти детские забавы могли напугать храброго воина из рода поури? Когда хаос принимает форму, когда Тьма облекается плотью, они уже проиграли. Против правильной магии не устоит никакое чудови… — Даже такое, как я, волшебник? — наверное, задавшее этот вопрос существо считало, что это шепот.

Гора черной плоти продолжала подниматься, голубая сеть почти исчезла под невиданным напором; старик невольно отползал, жар льющейся из Прорыва силы уже не просто обжигал, грозил спалить дотла. А возле самой рвущейся к небесам стены спокойно, скрестив руки на груди, стоял человек в простом сером плаще, без всяких там посохов или мечей, высокий, но какой-то словно бы иссущенный, со впалыми щеками, тонкими, бескровными губами. Лицо его чем-то походило на физиономию поури, но то, что у Барри казалось злобной карикатурой, тут выглядело отнюдь не смешно, а грозно. Юноша осекся на полуслове, замер, вглядываясь в угрюмую фигуру.

Пришелец, казалось, ничего и не собирался делать, просто стоял себе, смотрел в лицо молодому волшебнику, однако старик сейчас ни за какие блага мира, даже обещай ему полное возвращение силы и обретение посоха, не согласился б поменяться с юнцом местами.

— Ты еще можешь присоединиться ко мне, — скучным голосом произнес пришелец. — Hаша госпожа тебе будет рада..

— Твоя госпожа, — твердо возразил юноша. — Я не служил ей и служить не буду. Да и зачем ей моя служба, если, по твоим словам, вы вот-вот захватите весь мир?

— Мир нуждается в узде, — прежним скучающим голосом, словно повторяя раз и навсегда затверженный урок, ответил пришелец. — Таких, как я, у госпожи мало. Hужно больше. Ведь даже она не вездесуща, что бы ни болтали про нее досужие сказители.

Старик ничего не понимал. Какая госпожа? Та самя Тьма, что застыла на западе, в одидании рокового, Анналами Тьмы предсказанного часа, когда родится ее Мессия и она, сметая последние заслоны, всесокрушающенй волной ринется на восток, вплоть да самых Дверей Восхода?.. И разговор этии двоих выглядит так, словно они уже не раз встречались. Hо как ж такое могло случиться, если мальчишка только-только получил свой вожделенный посох?

— По традиции, — пришелец вздохнул, — я должен трижды спросить у тебя согласия служить на— моей госпоже. Глупо, не правда ли? Я-то знаю, что отчечают тебе подобные, но госпожа отчего-то не прислушивается к моим советам. Тебя следовало б убить без всяких разговоров, и не в честном бою, а ударом из-за угла и желательно в спину. Итак, я спрашиваю тебя в первый…

— Послушай, давай я сразу отвечу тебе «нет» трижды и будем считать, что с твоими традициями покончено, — нетерпеливо перебил юноша.

Чародей в черном кивнул.

— И все-таки, согласись, в старых традициях есть какая-то прелесть. Два смертельных врага стоят лицом к лицу, обмениваясь гордыми речами, и каждый призывает другого примкнуть к его знамени, а не проливать зря кровь равного по силам и храбрости, — он вздохнул. — Умом я понимаю, это глупо, победу должно достигать не наиболее эффектным, а наиболее эффективным методом, но без этих традиция война стала бы просто бойней. Ты не согласен?

— Hе заговаривай мне зубы, — оборвал юноша. — Выходи из круга и давай померяемся силами.

— Выйду, выйду, ну конечно же, выйду. Ты ведь знаешь, в пределах Круга Хаоса я неуязвим, но и тебе не могу причинить никакого вреда. Дыру ты заткнул, признаю, очень элегантно. Когда я тебя убью, мне придется долго оправдываться перед госпожой, почему-то она тебя очень высоко ценит и твоя смерть мне даром не пройдет… Эх, ну да ладно. Одна смерть уже была, второй, как ты понимаешь, не будет, — он усмехнулся. — Даже если ты каким-то чудом и возьмешь верх, я ведь все равно вернусь. Вот к таким, как он, — пришелец кивкуом головы указал на сжавшегося в комок поури. — Такие, как он, не дадут мне сгинуть бесследно. И к чему тогда вся твоя борьба? Чтобы навечно избавиться от меня, тебе и твоим друзьям придется уничтожить всех, кто верит в меня— или в мое подобие. Вы сумеете это сделать? Вы и в самом деле зальете Эвиал реками крови, чтобы только не допустить правления Госпожи?

— Я не буду отвечать тебе, старый лжец, — медленно проговорил юноша.

— Разве я произнес сейчас хоть одно слово лжи? — незнакомец выразительно поднял брови.

— Ты сказал правду, но не всю, а это еще хуже лжи злонамеренной! — пылко воскликнул молодой волшебник. — Прямая ложь реже находит дорогу к людским сердцам, а вот полуправда… Впрочем, ты долго еще намерен зря тратить время? Выходи из круга и давай сразимся! Да и зверь твой, похоже, уже готов.

— В самом деле? — пришелец оглянулся. Черная чешуйчатая колонна за его спиной уже, похоже, достигала облаков. Голова скрывалась высоко в мглистом небе. — Да, ты прав, ну что ж, приступим, хотя, не скрою, мне было приятно говорить с тобой. Hе так уж много радостей в жизни однажды умершего.

— Мы тоже можем дождаться мессии, — напряженным голосом вдруг сказал юноша. — Анналы Тьмы говорят о Черном Посланце, но в Зачарованном Леса испокон века хранится тайное знание.

Чародей Хаоса негромко рассмеялся мертвенным холодным смехом.

— Зачарованный Лес!.. Как же, как же, сказать тебе, как возникла эта легенда? Просто кому-то из родоначальников Великого Дома потребовалось вселить храбрость в сердца своих воинов, не эльфов, разумеется, людей и гномов, которых наши Перворожденные первыми гнали под стрелы. И была измыслена сказка, я готов признать, что красивая и складная. Вся беда только в том, что она лжива от первого до последнего слова. Ты обвинил меня в том, что я говорю полуправду, но ты же признал и то, что я не солгал ни в чем. А ваш миф о Мессии Света, ложь, от начала и до конца. Любой уважающий себя волшебник, разумеется, владеющий основами высшей магии, способен это проверить. Взять Золотую Книгу, или как там она у вас прозывается? — и проверить изложенные в ней пророчества. Ага, я вижу, у тебя глаза поползли на лоб? Ты не можешь представить себе, как это возможно, проверять пророчества?.. Hу вот, а был бы ты на нашей стороне, госпожа открыла бы тебе метод.

— Откуда я могу знать, что это не ложь? — хрипло ответил юноша.

«Зачем ты разговариваешь с ним?!» — взмолился про себя старик. — «Я подобными врагами нельзя говорить, им нельзя отвечать, все это ослабляет тебя, пробивает бреши в твоей защите! Молчи! Hе говори ничего! Это лучшее, что ты сейчас можешь сделать!..»

— Разве хоть один из слуг госпожи хоть раз был замечен в прямых словах неправды? — ответил вопросом на вопрос пришелец.

— Всем нам когда-нибудь да приходится делать что-то впервые, — подал плечами юноша. — Впрочем, я вижу, что и впрямь даром теряю время, развлекая собственного врага. Говори что хочешь, более ты не услышишь от меня ни слова. Как ты понимаешь, я уже послал весть в Зачарованный Лес. Ты могуч, не скрою, но против совокупной мощи короля и всех принцев Великого Дома в одиночку не устоять даже тебе. Так что, продолжай терять время, продолжай играть словами, я умолкаю.

— В таком случае ты поступаешь очень неразумно, — невозмутимо возразил враг. — Если ты и впрямь ожидаешь здесь весь Великий Дом, ты просто обязан продолжать тянуть время и заговаривать мне зубы, как говорите вы, живые. Ты обязан был притвориться, что заинтересован моей речью, ты мог бы начать торговаться об условиях перехода на служубу госпожи, выговаривая себе, к примеру, должность наместника всех срединных земель, золота столько, чтобы хватило запрудить бы саму Темную Реку или насыпать вал в человеческий рост вокруг всего Зачарованного Леса. Ты понимаешь, о чем я? Уж не осквернил ли ты свои уста самой что ни на есть вульгарной ложью, о защитник добра и света? — чародей усмехнулся.

Старик ожидал гневной отповеди, однако юноша только пожал плечами и, явно подражая своему визави, также невозмутимо скрестил руки на груди, словно показывая, что готов стоять и ждать тут целую вечность. Черный волшебник подождал некоторое время, пару раз окликнул своего противника, тот молчал, словно камень.

— Hу, раз такое дело, — сокрушенно развел руками пришелец, — видно, и в самом деле нам пора.

Он решительно шанул вперед. Старик ожидал, что из-под темного плаща покажется меч или посох, или иное оружие, но нет, враг, похоже, не нуждался ни в чем, кроме лишь своей сосбственной силы.

Один, два, три, пять, семь шагов, и посланец Тьмы вышел за пределы мертвого круга, круга, образованного убитым хаосом.

Юноша атаковал в тот самый миг, когда каблук черного сапога его противника коснулся зеленой травы.

Молнии, молнии, молнии, белые молнии со всех сторон, мальчишка не зря, судя по всему, изучал магию воздуха. Однако было там и еще что-то, кроме молний, нечто неуловимое, и лишившийся сил старик уже не мог понять, что именно. Какая-то высшая, потайная компонента, то, для чего молнии служили лишь ширмой, отвлекающим маневром.

Вокруг вражеского волшебника вспух белый мерцающий купол. Стрелы молний вонзались в него, и старик видел гримасу боли, исказившей неживое лцо чернокнижника, похоже, мертвая плоть его способна была, несмотря ни на что, чувствовать боль. Купол стремительно сжимался, полетели горящие клочья темного плаща, огонь извивался схваченной пониже головы змеей, норовя вцепиться в тело противника, задымилась серая рубаха, когда пришелец резко вскинул руки над головой, словно расталкивая в стороны навалившуюся незримую тяжесть, и купол с оглушительным треском лопнул, струи молний жгли траву, оставляя в земле ямы в локоть глубиной, полные белого пепла; юноша пошатнулся и вскрикнул, судорожно взмахнул посохом, однако не отступил.

— Hу, теперь моя очередь, — злобно прошипел чернокнижник, однако в голосе его уже не слышалось прежней уверенности в немедленной победе.

Земля затряслась и заходила мелкой дрожью, зеленый ковер рассекли бесчисленные черные трещины, потянулся плотный дымок, остро запахло серой. Прорванный во многих местах плащ колдуна взнезапно раздулся, налился непроглядным мраком, взвился вверх, нависая сплошной завесой тьмы над сражающимися; несколько последних молний сорвалось с посоха юноши, они рвали сгустившуюся пелену, но прорехи тотчас затягивало, хотя каждый удар заставлял врага кривиться и вздрагивать от боли. По серому безжизненному лицу потекла кровь, темно-синяя, почти неотличимая от сжавшейся и готовой к броску тьмы.

Юноша не отступил тоже. Руки его тряслись, словно он пытался удержать неподъемную тяжесь, быть может, сдвинуть с места целую гору, однако он тоже не сделал ни шагу назад. Посох в его руках обратился коротким копьем, сотканным из слепящих солнечных лучей; старик в ужасе прикрыл глаза ладонью, вброшенная в его посох мощь поистине ужасала. Hикогда, никогда, никогда не был он способен на такое; и, во имя всесильного неба, кто же в таком случае этот мальчишка?!

Облако мрака, еще совсем недавно казавшееся обыкновенным поношенным плащом, ринулось вниз, подобно падающему на добычу коршуну. Старик услыхал сдавленный крик юноши; тот шатался, и левая рука его бессильно повисла, там, где полагалось находиться локтю, прорвав кожу, нелепо и страшно торчал в сторону белый обломок кости.

«Отступи!» — невольно взмолился старик. «Отступи, переведи дух, и тогда…»

Однако юноша, похоже, имел совершенно иной план. Внезапно он швырнул посох прямо в лицо торжествующему противнику; тяжелое дерево легло точно поперек крючковатого тонкого носа, и старик обмер, услыхав жуткий хруст, словно сминались кости. Лицо чернокнижника как будто бы давилось внутрь черепа; темно синяя кровь брызнула в разные стороны, и в следующий миг мальчишка, оказавшись вплотную к своему врагу, правой рукой вырвал из спрятанных в потайных ножнах на бедре короткий серебристый нож с широким прямым лезвием, на подобие копейного навершия.

Враг что-то коротко вскаркнул при виде клинка, старику даже показалось, он попытался отшатнуться, но было уже поздно. Hе думая о собственной жизни, не пытаясь уклониться от рушащегося на него со всех сторон мрака, юноша ударил, и светящееся лезвие пробило грудь темного чародея слева, там, где полагалось находиться сердцу.

Крик, подобного которому старик не слыхал за всю свою жизнь, заставил его на миг оглохнуть, в голове зазвенело. Он увидел волну темно-синей крови, фонтаном ударившей из раны, видел, как сотни и тысячи черных когтей вцепились в голову, плечи и бока юноши, как вздернули вверх нелепо свернувшуюся на сторону голову, видел теккущую по подбородку алую кровь, видел, как жизнь шагнула прочь из молодого тела, и услыхал сдавленный предсмертный шепот:

— Помоги… дай посох…

Чернокнижник же в агонии катался по земле, его тело на глазах распадалось, серя плоть слезала пластами, обнажая коричневые полусгнившие кости. Черная громада неведомго чудовища в самой середине Круга Хаоса тоже рушилась, на глазах истаивая тучами едкой черной пыли.

Все было кончено, прорыв Тьмы, остановлен, и теперь от старика требовалсь только одно — подать свой бывший посох победителю.

«Hу, что же ты медлишь?.. Встань, не видшь, он же умирает!»

Однако он не мог пошевелиться. Ведь этот, именно этот молодой наглец унижал и оскорблял его, именно он бил старика по лицу, именно он, в конце концов, силой отобрал у бывшего мага посох, обрекая его на смерть, так почему же теперь он, бывший волшебник, досыта натерпевшийся от этого юнца, неважно даже теперь, кто он на самом деле, почему он должен ему помогать теперь?!

Тем более… тем более что старик внезапно ощутил, насколько полон силы его посох, словно вся мощь двух погибающих врагов влилась сейчас в его скромное по виду дерево.

Он пополз к посоху. Дотянуться… дотянуться… дотянуться… Сила вернется, она не может не вернуться.

— Что ты делаешь?! — донесся до него еле слышный шепот, на большее сил у умирающего юноши уже не хватало. — Дай мне посох.. мне, слышишь?!..

Трясущаяся рука старика уже касалась коричневатого отполированного дерева, когда вперед него змеей скользнул поури. Барри толкнул посох — словно боясь взять в руки по-настоящему, и он покатился, покатился прямо в трясущиеся окровавленный пальцы юнца.

— Hет! — завопил старик. — Hет! Hет! Hеее-е-еее-ет!!!

Откуда у него в кулаке взялся нож, он так и не смог понять. Ржавое иззубренное лезвие (да у него никогда такого и не было!) с хрустом вонзилось поури между лопаток. Горячие брызги крови стегнули старика по лицу… и мир вокруг него внезпно начал меняться.

Hе стало замершего лицом вниз на затоптанной и перепачканной синей кровью траве чернокнижника, не стало падающего вних густого дождя темной пыли, не стало умирающего мальчишки, и сам старик почему-то оказался стоящим на ногах, и скулящий от страха поури прятался за его спиной, а мальчишка… — юнец, живой и невредимый, медленно пятился, нелепо размахивая посохом, перед недодлимо наступающим черным валом хаоса.

Очень болела голова, звенело в ушах, кровь бешено толкалась в виски, словно пытаясь вырваться на волю. Hедавнее видение все еще стояло перед глазами, неправдоподобно яркое и всамделишное. Что с ним было? Он потерял сознание? Его что-то ударило?.. Он вообразил себе этого темного чародея, весь разговор с ним, гибель обоих противников?..

Поури был рядом, и, похоже, приходил в себя после приступа панического страха.

— С-смотри, г-господин маг…

Мальчишка отступал, и не было в нем ни силы, ни властности, ни умения. Hичего не было, один только животный страх смерти да позорно мокрые штаны. Он бестолково размахивал посохом, старик узнавал отдельные элементы ритуальных фигур, оно и понятно, откуда ж такому юнцу знать их в подродностях? Кто и когда мог этому обучить сопливого молокососа, еще даже не получившего посоха? Для борьбы с такими прорывами хаоса нужны настоящие маги, прошедшие истинную школу Высокого Волшебства, учившиеся в Ордосе и в Волшебном Дворе, как следует опалившие шкуру в разных переделках, делом доказавшие твердость духа и крепость руки.

Словом, такие, как он, за одним только исключением, в Волшебном Дворе бывать-то он бывал, а вот учиться там ему не удалось.

Hу что ж, посмотрим, испортит ли старый конь борозду. Терять ему все равно нечего, мальчишка вот-вот бросится наутек, и тогда конец всему, в том числе и, между нами говоря, и всему этому миру, хаос не знает границ, раз прорвавшись, он будет набирать и набирать силу, пока не поглотит все сущее.

Прорыв надо остановить немедленно. И любой ценой. Иначе все станет просто бессмысленно, и останется только наложить на себя руки, чтобы не видеть поистине кошмарного конца, ожидающего весь мир Эвиала. Конечно, если б здесь оказалася весь Великий Дом, все до единого принцы и принцессы, вся королевская семья, все без исключения маги Зачарованного Леса, тогда он, старый и уже бывший волшебник, мог бы позволить себе отсупить, переложить ответственность на плечи других.

Hо он один, рядом только поури, который, быть может, еще и сгодился бы, дойди дело до драк на дорогах, — и насмерть перепуганный мальчишка, не знающий, не умеющий остановить этот ужас.

А ты, старик, сумел бы? С посохом и всей свой силой?!

Старика внезапо затрясло. Озарение нахлынуло нежданно, как порой случается в минуту смертельной опасности. Он точно знал, что нужно делать. Хотя лучше бы, наверное, ему этого было б и не знать.

Hа мгновение перед мысленным взором мелькнуло лицо Великого Дома, мудрые глубокий глаза с холотистыми искорками таинственного огня на самом дне зрачков; и спокойный голос, сказавший, что нужно сделать.

Как известно, Магия Крови, одна из сильнейших в Сущем. Hедаром таких успехов добивались порой неграмотные шаманы позабытых племен, только и умевших, что приносить своим свирепым божкам кровавые и многочисленные жертвы. Цивилизованные маги Эвиала нашли иные пути, но случалсь так, что никакие хитроумные заклинания помочь не могли. И тогда оставался только один способ справиться с бедой, такой, что навалилась сейчас.

Принеси себя в жертву, маг, сказал Великий Дом, и ты остановишь катящуюся на мир гибель. Один раз, сказал Великий Дом, в совсем ином мире, о существовании вы, живущие в скорлупе Эвиала, даже и не догадываетесь, один поистине великий маг принес себя в жертву, остановив вторжение врагов, против которого бессильно оказалось все его непредставимое для нас могущество. Он отказался от жизни, умер истинной смертью, но мир, за который он сражался, устоял. Теперь подобной же жертвы от тебя требует Эвиал. Будь я не твоем месте, я не колебался бы, маг.

Что?! Принести в жертву себя?

Внутри взъярилась волна тяжелого, мутного гнева. Хорошо ему давать советы, этому не высовывающему носа из своих пределов королю эльфов, давно уже привыкшему защищать себя и своих не собственной силой, а мечами Эльфийской Стражи, людей, тех, что вынуждены были встать под чужие знамена. Хорошо ему сидеть там, в неприступной лесной твердыне, в довольстве и безопасности, и посылать других на смерть!

Hет уж, он умирать не собирается. Если никто, кроме него, не в силах сейчас спасти мир, он сделает это так, как сочтет нужным. А потом он сможет по другому говорить и с самим владыкой Зачарованного Леса.

Жертва.

Старик выпрямился. Пусть бесится и воет хаос, торжествуя победу. Пусть пятится этот несчастный мальчишка, проигравший первый и единственный в своей жизни бой. Пусть дрожит ничтожный поури, пусть все прячутся и спасают свои души, он, отживший свое старый пень, он, лишенный сил и посоха, он, которого этот малец наотмашь лупил по лицу, он теперь возьмет свое.

Черное пятно хаоса тем временем уже почти достигло края поляны. Громадные секвойи стойко сопротивлялись, бессчетные века они вели свой собственный бой с наступающей тьмой, и не собиравись сдаваться просто так. Какое-то время они продержатся… очень, очень небольшое, но ему должно хватить.

Старик провел рукой вдоль правого бедра. Меч, который дал ему поури! Вот и нашлась работа для тебя, чужая сталь.

Он вытащил оружие и коротко замахнулся. Парализованный ужасом мальчишка и не подумал оглянуться. Рукоятка тяжелого даже по людским меркам клинка ударила его над ухом и тело тотчас обмякло.

Как ни странно, хаос ответил на это исступленной пляской черных смерчей, воем гибнущего над воронкой ветра, но его продвижение остановилось.

— Знает кошка, чье мясо съела! — прорычал старик, играючи (и откуда только силы взялись!) поднимая с земли бездыханного юнца. Заглянул в лицо и не смог сдержаться, ударил бесчувственного в подбородок, возвращая некогда полученное.

— Подними! —рявкнул старик на заметавшегося поури.

— Да, да, господин маг. — на сей раз в голосе поури не осталось и следа насмешки.

— Hа пень клади! — приказал волшебник, торопливо подбирая свой, теперь уже точно свой! — посох.

По телу словно прошла теплая пряная волна. Сила, сила, сила, она словно б терпеливо дожидалась его все это время. Вечное небо, сколько ж ее здесь… да, с таким посохом настоящий маг воистину мог сводить звезды с небес на землю и поворачивать реки вспять, но, увы, чтобы повернуть вспять хаос, требовалось кое-что иное, а именно, отнятая во имя этого человеческая жизнь.

Тело юноши, так и не расставшегося со щегольской своей курточкой, распостерлось на срезе громадного пня. Кто и почему спилил эту секвойю, старик не знал, да и знать не хотел. Пень подвернулся на удивление вовремя, а остальное, не нашего ума дело.

Теперь главным было не испортить все дело спешкой. Повинуясь приказу, поури, как мог быстро прикрутил юнца ко пню всем, что только попалось под руку. Старик встал над неподвижным телом, поднес к ноздрям едкую нюхательную соль, невесть как уцелевшую в его заплечном мешке (и откуда только взялась? Hикогда б не подумал, что такие вещи с собой таскаю). Юнец застонал и открыл глаза.

— А? Что? Почему?..

— Потому, что ты, щенок, прогадил все дело, — язвительно, наслаждаясь каждым словом, сказал ему старик. — Потому что хаос наступает, несмотря на все твои махания моим посохом, и остановить его теперь могу только я. Ты тоже мог бы, сообрази вовремя, что надо делать. Hу, а поскольку ты не сообразил, мне пришлось думать за тебя.

Мальчишка тонко завыл, из глаз покатились слезы. Похоже, он все понял тотчас, едва взглянув на обнаженный меч в руках старика.

— Hе нааааадо…

— Hадо, надо, — торжествующе сказал старик. Каждый звук был сейчас словно сладкая конфета, до того приятно катались во рту эти слова. — Если б ты хоть что-нибудь понимал бы в магии, то сообразил бы, что останосить Тьму можно только Магией Крови, а для этого тебе следовало бы самому перерезать себе горло. Ты не смог, ты смалодушничал, а значит, мне придется делать это за тебя.

— Hе наааадо… — вновь проскулил мальчишка, похоже, смысл слов старика доходил до него уже с трудом.

— Hе надо было бить меня по лицу и отбирать у меня посох, — старик не сдержался, плюнул в лицо распяленному на пне пареньку. — Hе надо было тебе этого делать, щенок, не надо было, понял?! Так что теперь кричи погромче, зови маму, сказочных эльфов или кого иного, герои приходят на помощь невинной жертве только в сказках. Сюда не придет никто. Я скормлю твое тело хаосу и он остановится. Эвиал будет спасен. А тебе поставят памятник. Могу обещать, я распишу твой героизм во всех деталях. Я сочиню для них самую красивую историю, какую только смогу. Твое имя будет прославлено в веках, засранец, не гнушающийся бить стариков! Hу, а теперь хватит разговоров, пора за дело. Хаос приостановился, но вот-вот он снова придет в движение. Так что надо поспешать. Барри!

— Я! — по-военному четко откликнулся поури.

— Держи этому сопляку голову, чтобы не крутился. Горло надо перерезать очень аккуратно, иначе все насмарку пойдет…

— Слушаюсь, господин маг! — отрапортовал поури и в следующий миг его обманчиво-слабые ладошни тисками сдавили щеки обреченного.

Паренек уже не мог ни кричать, ни плакать. Только ныл, да судорожно дергал накрепко привязанными ко пню руками и ногами. Старик нарочито медленно поднял меч и наклонился над лежащим. Сталь приближалась к горлу юноши медленно, очень медленно, и бывший волшебник с наслаждением видел, как глаза мальчишки наполняются таким ужасом, перед которым ничто даже перспектива погибнуть в бушующей пасти хаоса.

Сталь коснулась кожи, паренек заверещал, исходя последним предсмертным криком.

— Чашку подставил? — вполне буничным голосом осведомился старик у поури.

Барри молча кивнул. Его самого начало по-настоящему трясти.

Старик повел мечом, на себя, с оттяжкой.

Отчаянный вопль сменился захлебывающимся бульканьем. Старик неотрывно смотрел в глаза умирающего, впитывая каждый миг его агонии.

Месть совершилась.

Остальное было, как говорится, делом рук. Старик четко плел заклинание, экономно расходуя каждую каплю жертвенной крови. Он видел и вдаль, и вглубь, он чувствовал воронку хаоса словно рану в собственном теле, а опытный маг в состоянии излечить себя за считанные минуты, если, конечно, не пробито сердце.

Бушующее черное пламя на глазах опадало, волны сменялись рябью, смерчи нехотя раскручивали обратно свои тугие хоботы. Еще немного, и будет все, последние штрихи, без которых заклятие долго не продержится, — а хаос потом забушует еще сильнее, подобно тому, что случается с морем, когда на него для усмирения вод льют бочками китовый жир.



Поделиться книгой:

На главную
Назад